72 часа для Гарри

Гарри ушёл. Если бы он вернулся под Дезиллюминационными чарами, он увидел бы, как Малфой долго сидел под дверью, глядя на наглухо закрытое полотно, как он нежно проходился пальцами по затянувшимся ранам, повторяя движения чар Гарри по своим стопам. Как он не мог заставить себя сдвинуться. В голове его в этот момент звучал последний вопрос, который задал ему Поттер. И последний ответ, что он дал Избранному. Бессмысленный диалог для Драко, но почему-то очень важный для самого Гарри. " — Хорошо. Но разреши мне спросить… Сколько денег ты отдал на Дом сирот, Малфой? — Все, что были». Это было правдой. Но не было проблемой. Больше нет. Но зачем Гарри было интересоваться этим, Малфой не мог понять. Он просто вспоминал немного взволнованный голос парня, который неизменно грел душу. Отпечатывал в памяти этот момент, да и все предыдущие, что так лихо и бездумно подарил ему Гарри за этот день. Откладывал в копилку лучших событий в своей жизни. Если заглядывать ещё дальше, то Драко просидел на полу всю ночь, не решаясь вынырнуть из этого состояния. А потом ушёл в спальню, улегся в постель, где ещё сутки назад спал Поттер, и забылся глубоким, тяжёлым сном. Но Гарри ушёл. Правда не домой. Гарри сразу с порога квартиры Малфоя аппарировал в Аврорат. Где просидел не просто до самого утра. Он вышел из архива во вторник вечером, самым наглым образом проигнорировав и Патронус Главы Аврората, и самолётики, что посылали ему его коллеги, и сов от Джинни, от которых он, в конечном итоге, поставил защиту. Он изучал дело Малфоя. И волосы на его голове шевелились от того, что он там прочитал. Дело не стало только за архивным файлом семьи Малфоев, Гарри не остановился, пока не прочитал обо всех слизеринцах, а потом и так называемых пособниках Пожирателям среди мирного населения. Он отправился домой, где с порога призвал Кричера, приказал ему поставить в библиотеку бутылку Огневиски и отправил вон. Он не готов был справиться с тем, что узнал за эти двое суток, на трезвую голову. Голодный, весь в пыли, в нелепом трансфигурованном из домашнего халата Малфоя пиджаке, он испугался сам себя в случайном отражении от витрины книжного шкафа, и первый стакан спиртного опрокинул залпом. Мысли роились обрывками, рождая чудовищную фрустрацию в душе. Самый главный вопрос, который бился в его голове — это почему он не узнал об этом раньше?! Почему он не удосужился посмотреть подробности приговора для волшебника, семью которого защищал на суде? Но ответ был прост: он, как ведомый слепой щенок, просто шёл туда, куда ему говорили. Читал то, что ему говорили. И делал все эти мерзкие вещи, не зная их подоплеки, просто потому, что ему так говорили. Вывод напрашивался один: Малфой был прав на его счёт в школе: он недалёкий, тупоголовый кретин. Овца, которую тащат на привязи, а он даже не сопротивлялся. Драко лишили магии. Приговор был исполнен спустя неделю после последнего выступления Поттера на суде. Других Пожирателей отправили в Азкабан, кого-то из приспешников Волдеморта в другие тюрьмы. Многих лишили имущества и некоторых прав. Слизеринцев, которые поголовно не имели аттестата об образовании, поскольку им запретили учиться дальше, обязали работать в государственных структурах. У Малфоев сохранилась большая часть их состояния. Сохранился Мэнор. Люциус, конечно, оказался в Азкабане, но Нарцисса и Драко были свободны. Правда, весьма условно. Леди Малфой запретили появляться в Британии ближайшие пятнадцать лет. Учитывая её состояние здоровья после судов и заключения, это была почти пожизненная ссылка. Как разузнал Гарри, она осела во Франции, которую искренне ненавидела. Но выбор у неё был весьма условный. А Драко… Драко лишили магии. Оставив лишь такую кроху резерва, что его сил действительно хватало лишь на мелкие бытовые чары. И восстанавливаться после них приходилось долго. Мага, который волшебством дышал с детства, который не знал другой жизни, кроме как в окружении постоянной заботы родовой магии, лишили доступа к собственным силам. Обрезали нити магического ядра… Практически лишили его жизни… Теперь Гарри понимал, почему Блейз так спокойно воспринял новость о Малфое. Он понимал, как бессмысленно и тускло должно быть жить без самой важной части себя. Самым удивительным для Поттера было то, что Драко не возненавидел его после приговора. А ведь это именно Гарри настаивал на том, чтобы оставить Малфоям особняк и деньги. Уж лучше бы его лишили всего, убили, но не закрывали доступ к самой его сути — быть волшебником. Малфоя тоже обязали работать. И так уж вышло, что работал он рука об руку с Поттером. Только на разных этапах. Он зачищал места преступлений и несанкционированных магических событий. Для работы ему выдавали артефакт, аккумулирующий силу, и каждый день он сдавал его начальнику. Самым ужасающим Поттер нашёл для себя документ, где были записи колдомедиков. Малфой попал в Мунго, так и не дойдя до очередного места преступления. С истощением крайней степени. И колдомедик Уинстон сделал заключение: Драко противопоказано находиться в Мэноре. Особняк требует поддержания себя в порядке независимо от участия его хозяина. А порядок для поместья — это не только чистота, но и баланс магии. Дом убивает его просто потому, что Малфой там спит. Вот так Драко и переехал в квартиру в маггловской части Лондона, совсем близко от министерства. И судя по отчётам наблюдателей, был дома за все это время всего несколько раз. Порт-ключ доступа у него отобрали, а добираться до загородного поместья самому было долго и сложно. Всё это время Гарри искренне думал, что помог Малфоям, но по сути, услуга эта была медвежья. Да, Драко был на свободе. У него были деньги. Зато жизнь его превратилась в ад. Такому наказанию подвергли только Малфоя. Даже Паркинсон оставили доступ к более широкому спектру магии, забрали большую часть состояния, обязали в течение года после совершеннолетия выйти замуж, как оставшейся без опеки главе рода. Список «женихов» был отвратителен даже по меркам полукровки-Поттера. Но Панси не была бы слизеринкой, если бы не нашла выход. Она каким-то образом, минуя сов, которые проверялись, нашла за океаном богатого, но честолюбивого и жаждущего титулов кандидата. Но самым интересным стало то, что она заключила помолвку и брак в обход всех церемоний министерства. Она даже не использовала никаких уловок. Что показало Гарри, насколько мало они знают и уважают чистокровных магов. Техническая сторона вопроса тоже заинтересовала Поттера, но он предпочёл разобраться в этом позже. Сейчас ему предстояло понять, что ему делать. Прежде всего потому, что Рон был на всех судах. Он знал все, что было написано в этих документах, знал все, что происходило с бывшими слизеринцами. Связаться с ним и Гермионой? Или не тратить время на бессмысленные по сути выяснения… Большую часть ночи Гарри запивал свою фрустрацию и разочарование, боль, как от предательства, и ещё свою беспросветную глупость. И все-таки решил, что самое важное сейчас — узнать, что будет с Драко. Он отдал все свои деньги, не может жить в родном доме, довольствуется крохами магии на вынужденной работе, и видимо что-то решил для себя. Потому что найти другую причину, чтобы сказать, что дружить у них не выйдет, Гарри не мог. Ничего в поведении бывшего врага не говорило о том, что ему бы этого просто не хотелось. Страх периодически сковывал его своими тисками, но Поттер делал усилие над собой, чтобы не впасть в панику. И разработать стратегию дальнейших действий. Он рассчитывал, что более обстоятельная беседа с Забини поможет ему принять более разумное решение, но вышел из его особняка в центре Магического Лондона рассвирепевшим, едва сдерживающим свою ярость драконом. Он не вошёл — влетел в Атриум. Не попросил встречи с Главой Аврората, а ворвался на совещание к министру, швырнув Легилименс в ошарашенного секретаря, узнав где тот находится. — Вы, — ткнул он пальцем в своего начальника, — пожимали мне руку, восхищаясь моим великодушием и настойчивостью в достижении торжества справедливости после судов. А вы, — теперь он указывал на самого министра, — на каждом официальном сборище вещали о том, насколько быстро, но дотошно и скрупулезно судебная система разобралась с процессами над проигравшей стороной. — Голос Поттера отбивался от мраморных стен, рождая многоголосое эхо в огромном зале совещаний. — Все вы пичкаете меня и остальных волшебников светлым будущим, которое уже наступило, но правда ведь совсем не такая лицеприятная! Вы все лжецы! Вы все отвратительны в своей алчности и мстительности! И я больше не позволю прикрываться моим именем во имя ваших чёрных делишек! Он понял, что ещё несколько секунд, и его магия просто разнесет этот зал вместе со всеми здесь присутствующими, поэтому отступил на несколько шагов. Он не пытался успокоиться, но марать руки об этих людей не хотел. Волшебники заговорили все разом, сходу планируя дальнейшие действия, выдвигая предложения, но Глава Аврората не успел бросить в Поттера Обездвиживающее, тот уже скрылся с их глаз. Гоняться за сбрендившим Героем по коридорам министерства было не с руки, да и отдать приказ задержать Победителя Волдеморта было невозможно. Гарри же не было дела до их совещаний, он несся по нижнему этажу, чтобы найти волшебника — Размара Диттона — который совершал ритуал над Драко. Его вело заклинание поиска, и искомая дверь словно возникла из ниоткуда в стене. Дрожащий Диттон, поняв, о чем просит его Гарри Поттер, совсем сбледнул и хрипло, мысленно молясь Мерлину, чтобы Поттер ему поверил, проговорил: — Я боюсь, это невозможно, мистер Поттер, проведённый ритуал необратим. — Извините, но я вам не верю! — сверкнул глазами Гарри и снова использовал Легилименс. Он увидел и Непреложный, что давал работник министерства, но не стал разбираться в тонкостях — это можно и потом, и сам ритуал, и даже то, что знал сам волшебник о последствиях. И только то, что, являясь полукровкой, он не знал всего, что на самом деле сделал с Малфоем, спасло ему жизнь. Размар ещё долгих полчаса не мог двинуться, последние десять минут из которых просто не решался, даже когда стихийное заклинание Гарри иссякло. Но самого Поттера в этот момент уже не было в министерстве. В квартире Драко царила пустота. На работу он не вышел с понедельника, но бдительный наблюдатель, прибывший к нему домой через полчаса опоздания, никого не обнаружил. Гарри не стал обращаться к своим — он был уверен — уже бывшим коллегам. Поэтому не читал отчёт об обыске. Который был лаконичен. Малфой не взял ничего магического, кроме своей палочки и родового кольца. Одежды не было, никаких темномагических артефактов не обнаружено. Его объявили в розыск с ордером на заключение. Поттер бродил по пустому дому, в котором не осталось и следа того уюта и спокойствия, что парень ощущал здесь все выходные. Не зная, где ещё можно искать Малфоя, учитывая, что все его знакомые были под таким же наблюдением, как и он сам, Гарри отправился в Малфой-Мэнор. Особняк встретил Героя открытыми воротами. Территория, занимаемая поместьем, была огромной. Но пустой, будто сама жизнь оставила это место. Гарри зашёл в дом, позвал Драко. Ему ответила тишина. Он прикрыл глаза и прислушался к своим ощущениям. И понял, что здесь есть магия домовых эльфов. Едва заметный флёр в воздухе, пронизывающий все пространство. — Эй, хоть кто-нибудь?! Перед волшебником возник домовой эльф. — Хозяева не примут гостей, Гарри Поттер, сэр. Малфой-Мэнор покинут. — Хозяин Драко? — едва справившись с волнением, спросил Поттер. — Хозяин Драко приходил попрощаться. Его здесь нет. И больше никогда не будет, — глаза домовика наполнились слезами. — Хозяева покинули Мэнор навсегда. — Что с ним? Он… — голос Гарри дрожал, и сам парень понял, что с трудом сдерживает собственный крик, чтобы не испугать существо. — Он ушёл, Гарри Поттер, здесь вам не нужно его искать. Гарри успокоил этот ответ. Успокоил и подарил надежду. Он немного постоял, раздумывая, как лучше поступить. А потом решил: он все исправит. Он должен все исправить. — Сохрани Мэнор, хорошо? Я приведу сюда хозяина Драко. Ты только сохрани и защити его дом. Эльф не ответил, просто провел его до дверей, но по тому, как плотно и громко закрылся за ним замок, а волна магии прошлась по его затылку, Гарри понял, что эльф постарается. Поттер не спешил покинуть поместье. Он присел у яблони, совершенно не зная, что делать. Утром парень пошёл к Блейзу, чтобы определиться с планами, но так разозлился от услышанного, что даже не дослушал, что Забини пытался ему сказать. После рассказа слизеринца больше всего Гарри боялся, что Драко убьёт себя. Ведь подробности, которые были озвучены, были просто ужасающими. А эти выходные были отчего-то так похожи на прощание. Непонятное, неожиданное, потому что причин прощаться именно с Гарри Поттером у Малфоя не было. Скорее с матерью. Или друзьями. Но мать была далеко, а друзей, как оказалось, у Драко не было. Блейз чётко дал понять, что он не дружит с Малфоем. Что он знает подробности его приговора, как и любой, кто интересовался этим вопросом. Но у таких, как Драко, друзей в нынешней Британии быть не может — слишком это опасный и неблагодарный статус. А ещё он пояснил Поттеру, что именно с Малфоем будет дальше. «Любой, кто родился в доме, где магией пропитан воздух, никогда не задумывается о том, какое место она занимает в его жизни. Это как… — задумался он на мгновение. — Гравитация для магглов. Она просто есть. И какая разница, почему, зачем… Но стоит её убрать… И ничего в жизни больше не будет как прежде. Ни опоры под ногами, ни стабильности, ни возможностей. Еда плавает в воздухе, любое случайное столкновение с предметом посылает тебя в неконтролируемый полет. И с этим можно научиться жить, придумать способы и технические средства, чтобы выживать. Но жизнь прежней никогда уже не будет. — Откуда ты столько знаешь об этом маггловском? Я думал, ты просто красивая картинка, складно поющая и улыбающаяся для медиафасадов. — Моя любимая женщина — маггл, и у неё есть дочь. Недавно они проходили гравитацию, и мы смотрели фильм, чтобы сделать домашнее задание… Поттера шокировал этот ответ. Он действительно думал, что Блейз, как певчая птичка, зарабатывает тем, что порхает между газетами, журналами и колдорадио, обсуждая последние события из жизни звёзд Ведьмополитена и новые коллекции мантии Лаванды Браун, которая, закрутив роман с младшим Уизли, стала той ещё светской львицей. Забини, не изменяя своей слизеринской манере, проигнорировал замешательство Поттера и продолжил: — Ты действительно хочешь знать, что решил Малфой? Потому что мне кажется, ты просто хочешь, как всегда, сыграть свою героическую партию. И раз ты не спрашивал моего мнения, не стану говорить, что тебе этого лучше не знать. Но я не буду играть в благородство и спасать тебя от самого себя, и отвечу. Без тепла родовой магии… — он вздохнул, решая говорить ли дальше, объяснять ли прописные истины ради пустого любопытства. — Без возможности использовать свои силы Малфой сойдёт с ума… После такого вероломного лишения магии он просто захлебнется пустотой в какой-то момент. Лучше бы его сделали сквибом, возможно, он когда-нибудь смог бы примириться с такой жизнью». После этих слов Гарри уже не слушал. Хотя всегда спокойный весельчак кричал ему что-то даже после того, как он выскочил на оживленную лондонскую улицу. Поэтому, сидя под ароматным деревом в прекрасном когда-то саду, Гарри понял, что нужно вернуться. И Блейз, кажется, даже не удивился. — Скажи мне прямо, Забини! — пылко проговорил Поттер, глотая слова. — Это так важно для меня, не тренируйся на мне в своём патетичном красноречии, пожалуйста. Просто скажи! — Почему? — Гарри, готовый и дальше убеждать Забини ответить на его вопрос, растерянно замер. — Почему для тебя так важен Малфой? Какая тебе разница? И волшебник понял, что не знает, почему. Он просто бросился разгадывать очередную тайну, потому что после войны терпеть не мог загадок в своей жизни. И Джинни, и все его друзья даже не делали ему сюрпризов, потому что это было, пожалуй, единственным, что могло вывести спокойного доброго парня из себя: очередной секрет. Он спокойно отнёсся к тайной личности своего «покупателя» по единственной причине — это было очередная обязанность его как публичного человека и Героя. Зато, оказавшись в уюте и гармонии малфоевской квартиры, получив неожиданное предложение просто отдохнуть, воспринял эту интригу позитивно. Так почему вообще все, что связано с этими выходными и Драко так для него важно? В сердце снова тревожно царапнуло, и Гарри поднял вопрошающие глаза на Забини. — Я не знаю, — честно ответил он слизеринцу, — и я подумаю об этом, но позже. Так скажи мне, Драко решил покончить с собой? Блейз уже открыл рот для ответа, но Гарри буквально вырвало из момента громким воплем: — Га-арри Дже-еймс По-оттер! Он даже не успел удивиться визгливым интонациям знакомого женского голоса, его затянуло в аппарационную воронку, а потом сразу выбросило в чужую гостиную.