Some call it stalking, I say walking

Свет в зале погас. Коллеги Парка затихли и в ожидании уставились на пока еще темную сцену. Ярко вспыхнул прожектор, выхватывая стойку с микрофоном. Из темноты показалась рука в байкерской перчатке с обрезанными пальцами, пальцы сомкнулись вокруг микрофона. Далее произошло сразу несколько вещей: солист громко вдохнул, набирая в легкие кислород, заиграла музыка, свет прожектора сместился, освещая исполнителя, включились дополнительные прожекторы, от чего по сцене забегали разноцветные кружки. Перед Парком во всей красе предстал Глускин. - Ангел, спустившийся с небес, - запел хорошо поставленным голосом верзила. - Ты будешь моей? Моя дорогая, я люблю тебя всю свою жизнь. Я просто дурак. Влюбленный в тебя дурак.* Вейлон в ужасе вжался в стул, на котором сидел. Глускин безошибочно нашел среди зрителей Парка и теперь пел, глядя мужчине прямо в глаза, практически не мигая. Вейлон был бы и рад отвести взгляд, но тело перестало ему подчиняться. Голубые глаза гипнотизировали, приковывали к стулу, не давали пошевелиться. По спине струился холодный пот. - Ангел, спустившийся с небес, та, которую я боготворю, я бесконечно люблю тебя. И даже больше. Я просто дурак. Влюбленный в тебя дурак. Вейлон не оставлял попыток сбежать, но взгляд Эдди намертво пригвоздил к сиденью. Наконец, песня закончилась, но Глускин не спешил уходить со сцены. Он обаятельно улыбнулся и заговорил в микрофон: - Эту песню я хочу посвятить своей невесте. Она сидит вон там, - Глускин указал рукой в сторону Парка. - Дорогая, я люблю тебя. Зал зааплодировал. Все повернулись в сторону Парка. - Ну же, не стесняйся, иди сюда, - Глускин поманил Парка пальцем, а Парк подумал, что ни за что на свете не сдвинется с места. Сидящие рядом коллеги ободряюще улыбались Вейлону и стали его подталкивать. Вскоре толпа подхватила мужчину и вынесла прямо к сцене. Прямо в руки хищно улыбающегося маньяка. Эдди дернул Вейлона, ухватив за предплечье, от чего последний вмиг оказался стоящим на сцене рядом с Глускиным. Тело до сих пор не слушалось. Но теперь на его талии еще и лежала невероятно тяжелая рука, плотно прижимавшая мужчину к бедру маньяка. - Дорогая, - с придыханием обратился Глускин к Парку. - Ты сегодня такая красивая. Вейлон опустил взгляд вниз и обнаружил на себе белое свадебное платье с огромной пышной юбкой. Мужчина заорал. - Дорогая? - Глускин удивленно смотрел на него. - Дорогая? - Дорогая? - Дорогой? - Дорогой! - Лизе наконец удалось разбудить мужа. Вейлон резко сел в кровати и тяжело задышал. На перепуганной супруге лица не было. Она сидела подле него, бледная, с расширенными от страха глазами. Разделив наконец сон и реальность, Вейлон поспешно обнял жену. - Все хорошо, милая. Просто кошмар приснился.

***

В тот день, когда Вейлон обнаружил на пороге собственного дома розу от Глускина, супруги решили на какое-то время съехать. Вейлон позвонил на работу, взял срочный отгул по семейным обстоятельствам, Лиза сделала то же самое, после чего, собрав все самое необходимое, вызвали такси и поехали в мотель. Изначально Парк настаивал, что им необходимо снять номер где-нибудь в центре города, но, обзвонив несколько гостиниц, понял, что либо все места заняты, либо ценник за ночь слишком высокий. Не оккупированный туристами мотель по приемлемой цене находился на окраине. Но другого варианта у четы Парк пока не было, а оставаться в доме они не могли. Всю дорогу Парк периодически поглядывал по сторонам и назад на следующие за ними машины. Может, таксисту и показалось это странным, но вида он не подал. - А здесь не так уж и плохо, - выдала вердикт Лиза, придирчиво осмотрев номер, деловито хлопая дверцами всевозможных шкафов и ящиков, крутя краны в ванной, убеждаясь, что есть горячая и холодная вода, бегло перещелкивая каналы телевизора. - Жить можно. Надеюсь, соседи - приличные люди. Вейлон через жалюзи посмотрел на прилегающую к мотелю территорию. Большую ее часть занимала парковка, но перед номерами были пятачки свободного от асфальта пространства с черными пятнами сажи. Видимо, постояльцы любили готовить барбекю или жарить зефир на огне. К одному из таких пятачков как раз подтягивались соседи. Это была веселая компания, состоящая из трех парней и двух девушек. Кто-то нес угли, кто-то пакеты с едой, а один из парней тащил обклеенную наклейками видавшую виды гитару. Парк им позавидовал. - Милая, - позвал он Лизу. Жена выглянула из ванной, где раскладывала по местам их умывальные принадлежности, и вопросительно посмотрела на мужа. - Нам бы продуктов купить. Отгулы супругам дали только на неделю. По плану было провести все это время в номере, стараясь по возможности никуда не выходить. Что делать дальше Парк пока не представлял, поэтому надеялся за неделю что-то придумать. - Не ходи один, - обеспокоенно попросила Лиза. - Подожди, сейчас обустроимся и вместе сходим. Когда закончили размещаться, за окном стемнело. От костра доносились песни под гитару, в огне потрескивали ветки. От чего-то этот звук дарил Вейлону умиротворение. Языки пламени плясали, отражаясь в стеклах соседних номеров и в пузатом боку бутылки с алкоголем, принесенной веселой компанией. Проверив плотно ли закрыты окна, Вейлон с Лизой вышли из номера, заперли дверь и пошли через парковку. Ребята из веселой компании приветственно им махнули, супруги вежливо улыбнулись в ответ, но не остановились. Недалеко от мотеля обнаружился небольшой торговый центр с продуктовым магазином на первом этаже и с несколькими магазинчиками одежды и кафе на втором. Купив все необходимое, набрав несколько огромных пакетов, Лиза предложила поужинать в кафе. Вейлон был рад передышке перед тяжелым во всех смыслах возвращением в мотель. Когда Парк подходил к номеру, компания уже разошлась, а костер почти догорел, оставив тлеющие угли. Лиза отошла на ресепшн, чтобы одолжить электрический чайник, а Вейлон решил ее не ждать. Во всех окнах мотеля было темно. Горели лишь тусклые лампочки над дверями номеров. Постояльцы спали. Вейлон поставил тяжелые пакеты на землю и пошарил в карманах. Вспомнив, что ключи у жены в сумочке, он стал от нечего делать озираться по сторонам. Ночь была тихой и спокойной. На парковке стоял белый дорогой мерседес с тонированными стеклами. Пока Вейлон нес сумки, он не обратил на него внимания, но сейчас взгляд зацепился. Интересно, кому может принадлежать такая машина? Решив, что хозяин мерседеса наверняка уже спит в одном из номеров, Парк с любопытством подошел поближе. Внутри щелкнуло. Вейлон замер. Дверца машины медленно отворилась. Из нее показался мужской ботинок. Вейлон сделал шаг назад. К ботинку присоединился второй. Кто-то выходил из машины. Над дверцей показалась черная идеально уложенная шевелюра. Вейлон сделал еще шаг назад. Глускин полностью вылез из машины, выпрямился и захлопнул дверцу. Псих возвышался над Парком, пока ничего не предпринимая, а в голову Вейлона лезли неуместные и совсем дурацкие мысли. Он гадал как Эдди вообще поместился в машине. Теперь мерседес казался ему крохотным. - Дорогой, - Эдди мягко улыбнулся. - Я искал тебя. Что происходит? Ты мне не рад? По спине Вейлона забегали мурашки. Мужчина начал медленно пятиться, пытаясь придумать что предпринять. Сейчас он больше всего боялся за Лизу и молился, чтобы она как можно дольше задержалась на ресепшне мотеля. Глускин надвигался. Несмотря на мягкую улыбку, в глазах читался какой-то нехороший блеск. - Что ты здесь делаешь? - продолжал спрашивать он. - А ты заставил меня побегать. Но теперь все хорошо, я рядом. Парк с ужасом отметил, что подобными словами он недавно утешал Лизу, напуганную сложившейся ситуацией. От этого ему сделалось совсем неприятно. - Эдди, - попробовал отвлечь его разговором Вейлон. В горле пересохло, Парк откашлялся. - Я тут... по работе. Мне нужно было отъехать. А ты зачем приехал? Не стоило. - Я приехал забрать тебя домой! - возвестил Глускин, как нечто само собой разумеющееся. - Идем. Эдди протянул руку, предлагая Парку ухватиться и следовать за ним. Вейлон похолодел. На руках Глускина были байкерские перчатки с обрезанными пальцами, как в недавнем кошмаре. - Не нужно домой, - севшим голосом проговорил Вейлон. - У меня тут работа... Глускин нахмурился, глаза недобро сощурились. Вейлон, продолжавший все это время пятиться, вдруг запнулся о бревно у костра, на котором пару часов назад сидел игравший на гитаре парень. Эдди вовремя среагировал, схватив Парка за руку и притягивая к себе, не давая упасть. - Дорогой, - в голосе Глускина было неподдельное беспокойство. - Ты не поранился? Эдди стоял, обнимая Вейлона за талию и вглядываясь в глаза мужчины. Парк же все еще надеялся как-то разрешить ситуацию мирным путем, и лихорадочно пытался подобрать слова, которые заставят Глускина отпустить его и уехать. - Эй ты! - сзади раздался громкий женский окрик. - А ну отпусти моего мужа! Эдди удивленно обернулся. Перед ним стояла Лиза, воинственно вскинув руку и сжимая пальцами перцовый баллончик. Поняв, что сейчас произойдет, Парк набрал побольше воздуха и отвернулся как мог, оставаясь в железной хватке Глускина. В лицо Эдди брызнула струя, причиняя дикую боль. Мужчина взревел, зажмурился, схватился руками за глаза и стал тереть их пальцами. - Шлюха!!! - орал взбешенный Глускин. - Убью суку! Поняв, что его больше не держат, Парк отскочил на пол шага, затем замахнулся и со всей силы врезал Глускину в челюсть. Эдди пошатнулся, попытался устоять, но споткнулся о бревно и упал, угодив лицом в угли. Парковку огласил новый вопль. Не дожидаясь, пока Эдди придет в себя, Вейлон схватил Лизу за руку и побежал. Сейчас он не думал куда именно бежит. Хотелось просто подальше. Тем временем Глускин откатился от костра, наконец продрал глаза и поднялся на ноги. Правая сторона лица была изуродована ожогом. Кое-где взбухли желтые водянистые волдыри, готовые вот-вот лопнуть. Не обращая на это внимание, движимый своей ненавистью, Эдди быстро оглядел пространство и увидел Парка вместе с женой выбегающих на дорогу. Поняв, что не сможет так догнать, Глускин поспешил к машине. Из номеров выглядывали разбуженные шумом люди. Никто не понимал что происходит. Вейлон и Лиза продолжали бежать по дороге в направлении торгового центра, где только что покупали продукты. Никаких прохожих или машин им по пути как на зло не попадалось. Парк попытался на ходу позвонить в полицию, но из-за бега никак не мог набрать номер. Когда ему это наконец удалось, темноту впереди рассек свет фар, исходивший у них из-за спин, от чего тени супругов резко вытянулись, словно намеревались оторваться от хозяев и сбежать быстрее них. Вейлон не успел оглянуться, как почувствовал удар. Руки Вейлона и Лизы расцепились. Лиза отлетела куда-то вправо к обочине, Вейлон - на середину дороги. Телефон при ударе мужчина выронил, но это сейчас его беспокоило меньше всего. Находясь в полубессознательном состоянии и не в силах подняться, Вейлон с ужасом наблюдал за выходящим из машины Глускиным. - Ты, грязная блядь! - грозно шипел псих. - Женщина не должна себя так вести! Парк понял, что Эдди идет к Лизе. Ему страшно было представить что он с ней сотворит, поэтому сделал единственное, что мог в данной ситуации: - Эдди, - из последних сил позвал Вейлон. Глускин остановился и посмотрел на Парка. - Эдди, пойдем домой. Взгляд Глускина смягчился. Забыв о Лизе, он подошел к Парку и присел перед ним на корточки. - Ох, дорогой, - в голосе Эдди прорезалось беспокойство. - Кто мог это сотворить? Мне ненавистна одна лишь мысль, что ты страдаешь. Глускин склонился над Парком, бережно беря его на руки и вставая. Парк не был худышкой и весил прилично, но Глускину, казалось, ничего не стоило его поднять. Силы к Вейлону медленно возвращались, но их все еще было недостаточно, чтобы вырваться. К тому же Парк отметил сильную боль в ноге и надеялся, что там нет перелома. Пока Глускин нес Вейлона к мерседесу, последний заметил пошевелившуюся в траве Лизу. Парк облегченно вздохнул и понадеялся, что полиция отследила звонок, кто-то скоро приедет и поможет жене. Салон машины был довольно просторным. Эдди заботливо усадил Вейлона на заднее сиденье, закрыл дверцу, обошел машину и сел рядом. Только сейчас Парк заметил, что у мерседеса был водитель. Какой-то худой мужчина сидел за рулем. На происходившее он никак не реагировал. Эдди грубо пнул сиденье, водитель дернулся, завел машину, и они поехали.