Легенда Манджусага

      Пылая жаром, рассыпая золотистую пудру света, в зените устроилось солнце. Облака, сбросив пурпурную вуаль рассвета, белыми кувшинками плыли по лазурной глади неба. Императорские сады пёстрым одеялом раскинулись на плодородных землях Корё, чаруя взор небывалой красотой. Тёплый ветерок робкими прикосновениями рисовал тайные знаки на поверхности прудов, подгоняя разноцветные лодочки опавших лепестков вишни. Мир и покой царили в этом райском уголке, окружая правящую династию уютом. Дворец императора окружали конюшни, псарни и клетки с ястребами. Владыка питал страсть к охоте, и страсть эта была неутолима. Грациозные жеребцы фырчали в стойлах, вскидывая длинные гривы. Час конной прогулки уже настал, но слуги не торопились седлать породистых див. Да и охотничьи собаки смирно лежали на ступенях дворца, грея на солнце лоснящиеся бока. Странный день, странный. Что же могло заставить Его Высочество изменить привычный распорядок? Что за причина перевесила страсть монарха?       Массивные ворота неохотно отворились, впуская в императорский сад невзрачную повозку в сопровождении трёх всадников. Возница даже не успел натянуть поводья, как из повозки выскочил молодой господин. Мужчина озирался по сторонам, явно не узнавая этих мест. Стражники молча наблюдали за ним, сохраняя полное спокойствие, из-за чего больше походили на статуи. Из повозки неспешно вышел господин постарше. Он чувствовал себя уверенно и комфортно, по крайней мере, так казалось со стороны. Всадники, спешившись, взяли коней под уздцы и замерли в ожидании. — Где барышня? — яростно спросил Рин, обращаясь к писарю. — Не беспокойтесь, она под надёжным наблюдением. Скорее всего, они прибудут с минуты на минуту.       Глубоко посаженные глаза Сон Ина всегда скрывали какую-то тайну, необъяснимую силу, что открывала ему чуть больше, чем способны были видеть остальные. Человек гибкого ума и стратегического мышления, писарь читал чужие души как открытые книги, казалось, он играл людьми. Играл на пороках и страхах, привязанности и верности, порой нечестно, но всегда в свою пользу. Вот и сейчас он с лёгкой ухмылкой смотрел на свирепеющего Рина, вслушиваясь в шелест императорского сада.       Совсем скоро слуха третьего господина коснулся скрип колёс. В раскрытые ворота въехала вторая повозка. Дверца отворилась не сразу, как-то неуверенно, словно прибывший гость не желал покидать своё заточение. Нежно-розовый шёлк, расшитый фиолетовыми цветами, соскользнул с шершавого порога повозки, грациозная дама ступила на песчаную дорожку. Тонкие кисти бегло поправили складки дорогого ханбока, белоснежные цветы, венчающие многочисленные шпильки, качнулись в смоляных волосах. Этой красавицей была Му Би — вторая жена Его величества.       Кокетливо улыбнувшись писарю, девушка замерла, ожидая кого-то ещё. Из повозки вышла барышня Сан. Даже издалека Ван Рин понял, что поездка для девушки была не самой лучшей: и без того белое лицо стало ещё бледнее, глаза покраснели от невыплаканных слёз, а ладони слегка дрожали. Господин тут же подбежал к ней. Сан, едва увидев его, протянула навстречу руки, ухватилась за его ладони, словно утопающий за последнюю надежду спастись. Господин отвёл барышню в сторону; никто этому не препятствовал. Зачем стеснять гостей, за которыми и так наблюдают десятки вооруженных солдат. — Что с вами? — тревожно спросил Рин, крепко держа дрожащие руки барышни. Она лишь разомкнула губы, пытаясь что-то сказать, но не смогла вымолвить ни слова, с глубокой тоской глядя на молодого человека. — Куда вас отвезли? — Я видела, — начала девушка, отведя взгляд в сторону, — как обезумевшая мать снимала с петли свою дочь, — барышня говорила так, словно из неё вышли последние силы, губы еле шевелились, и дыхание перехватывало. — Она всё твердила: мы приоденем тебя и выдадим замуж. Ты будешь самой красивой невестой. Моя дочь… невеста…       Сан больше не могла говорить, истерика неудержимым штормом клокотала в груди. Барышня, задыхаясь от нехватки воздуха, всё пыталась вдохнуть, но никак не получалось. Глаза затуманило от беспрерывного потока слёз. Она лишь чувствовала широкие ладони на своих щеках и холодное дыхание — Ван Рин пытался хоть как-то унять истерику. — Этот Сон Ин настоящий подлец. Сказал, что вас везут к императору, а на самом деле…       Господин был готов задушить наглого вруна прямо сейчас, но состояние барышни для него было важнее. Рин осторожно стёр слёзы большими пальцами с щёк Сан, и та наконец взглянула на него. В одну секунду страх и смятение сменились пылающей злостью. Он и сам это испытывал, глядя в изможденные глаза маленьких детей, чья тонкая кожа была почти пергаментной от ужасной худобы. Ван Рин опустил руки, когда понял, что Сан больше не плачет. — Я уверен, — робко начал он, отводя взгляд, — что наследный принц не имеет никакого представления об этом. Он обязательно разберётся со всем. Я всё ещё надеюсь, что с его приходом к власти положение улучшиться. Он ведь внук Великого Хана… — Вы уверены, что принц ни о чём не знает? — неожиданно спросила Сан, не смотря на господина. Барышня неловко тёрла ладони, словно боясь озвучивать свои мысли, остерегаясь своих истинных чувств. Рин нахмурился, не понимая, почему она так говорит. — Вы ведь сами сказали, что он не хочет вести расследование о смерти моего отца. Сами в нём усомнились. — Да, — согласился Рин. — Но ведь и вы сказали, что если к этому причастна его матушка, то вы принимаете такое решение. Вы же не думаете, что принц знает о полной картине происходящего? Он обязательно предпримет меры. — Я не знаю, — проведя рукой по плечу, вымолвила Сан так тихо и потерянно, что сомнение чувствовалось в каждом её вздохе. — Не знаю…       Барышня Сан замолчала. Она не хотела обвинять принца ни в чём. Но сердце её колебалось. Девушка не была уверена полностью в чистоте намерений наследника, а также его полной неосведомлённости о делах страны. Но самой ей было неловко и стыдно за собственные мысли. Всем было известно о собираемой каждый год дани. Возможно, увиденное так сильно всколыхнуло чувство несправедливости, что хотелось покончить с этим раз и навсегда. Возможно, боль от недавнего ухода отца ещё не утихла. Возможно, в бездыханном теле мужчины, — главы этого семейства, — лежавшего в луже крови под телом дочери, она увидела погибшего родителя. — Вы просто были слишком шокированы, — сказал Рин и протянул ей руку, не осмелившись притронуться к ней без разрешения. Барышня несколько секунд смотрела на открытую ладонь господина и неторопливо обхватила её. — Вам нужно выпить мятного чая и отдохнуть. — Нам пора, — послышался голос Сон Ина рядом. — Император уже давно ждёт вас.       Третий господин хотел воспротивиться, понимая, что для барышни уже слишком много переживаний на сегодня, но Сан молча проследовала за писарем.       Резной мостик маленькой радугой нависал над серебристым прудом. Разноцветные карпы, степенно размахивая блестящими плавниками, устремились к мостику, поймав вибрацию чьих-то шагов. Гости, не удостоив прекрасных созданий и взглядом, приближались к широким ступеням дворца. Собаки, подняв головы, следили за чужаками, готовые в любой момент сорваться с места. Улыбнувшись преданным стражам, Му Би протянула руки: — О, мои очаровашки, скучаете? Господин не пожелал пустить вас на охоту?       Чёрные носы псов заскользили по тонким пальчикам, признавая «своего» человека. Завиляв хвостами, они принялись лизать девичьи ладони, вызывая улыбку.       — Это наши гости, не рычите, Его величество сам пригласил их.       Сон Ин, спокойно пройдя мимо собак, зашагал по веранде, безмятежно разглядывая пузатые фонарики, свисающие с резной крыши. Сан и Рин, изредка переглядываясь, следовали за ним. Широкие двери, шурша, разъехались перед гостями, пропуская их в просторный зал. Золотая органза многоярусным шлейфом укрывала императорское ложе. Витые колонны из красного дерева рубиновыми искрами поблёскивали в ярком солнечном свете. Посреди зала за небольшим чайным столиком сидел император, задумчиво глядя в сторону и держа в руке чашу с травяным напитком. Вошедшие поспешили поприветствовать правителя, преклонив перед ним колени. — Приветствуем вас, Ваше Величество, — произнёс Рин, с благоговением глядя на императора. Тот оживился при виде двух молодых людей и засмеялся, довольно растягивая рот в улыбке. — Вы всё-таки догнали их, — продолжая хихикать, сказал правитель Сон Ину. Тот лишь склонил голову, чуть приподнимая уголок губ. — Решили сбежать отсюда? Понимаю ваше решение. Я и сам хотел бы, да вот только некуда.       Император продолжал хохмить, но никому не было весело. Обстановка всё равно накаляла нервы, и увиденное перед встречей с королём никак не выходило из головы. — Простите, что не сообщили вам, — сказал Рин, склоняя голову. Сан же смиренно молчала, устремив взор в пол. — Ну ладно, — с минуту помолчав, сказал правитель и встал из-за стола. Рин и Сан поднялись с колен, ожидая, что скажет император. — У меня для вас есть хорошие новости.       Он посмеялся, и казалось, будто его лицо озарилось теплотой и детской беззаботностью. Правитель долго смотрел на племянника отцовским взглядом, затем одобрительно постучал Рина по плечу. Протянул руку, и писарь тут же вложил в неё свиток. — Знаешь, что это? — спросил император третьего господина. — Полагаю, это королевский реестр, — узнав документ по соответствующей красной печати на оборотной стороне свитка, ответил Рин. Барышня удивлённо посмотрела на императора, потом на третьего господина, внутренне уже предполагая, к чему ведёт диалог. Ей подумалось, что король захочет заключить с ними сделку или же, что было самой ужасной мыслью, будет шантажировать. Во дворце только такие порядки. Нет ни чести, ни справедливости. И ни на что положительное барышня не надеялась. — Да, — довольно протянул император и передал свиток племяннику. Рин раскрыл документ, в который были занесены имена всех членов его семьи как представителей королевского рода. И рядом с его именем ещё свежими чернилами было выведено имя дочери министра финансов — Ын Сан. Молодой господин долго вглядывался в иероглифы, не понимая их смысла. Всё это начало казаться странной небылицей, калейдоскопом быстро сменяющихся событий, и каждое из них было судьбоносным. Будто кто-то в небесной канцелярии щёлкал пальцами, перелистывал целые главы жизней и останавливался только на решающих.       Барышня Сан с опаской смотрела на господина, испытывая внутреннюю тревогу. Её пугало замешательство Рина, больше всего она боялась, что его могут вычеркнуть из реестра, хотя на это не было никаких причин, тем более со стороны короля. — Но ведь церемонии не было, — заговорил наконец Ван Рин, поднимая взгляд на императора. Старый правитель лишь глухо рассмеялся. — Это всего лишь дань традиции, не более того. Но если вы хотите, мы можем провести церемонию здесь. Ты ведь понимаешь, что официально во дворце это может быть опасно в данных обстоятельствах.       Сан не смела подать голоса при разговоре двух высокопоставленных мужчин, но её свободолюбивый характер всё рвался наружу. Барышня вздрогнула, когда император похлопал её и Рина по плечам, искренне смеясь. — Ну что вы такие хмурые, надо радоваться такому событию. Всё-таки теперь вы официально являетесь супругами, — он обернулся к Сан, чьё смятение и удивление больше походили на приступ паники. — Всё по желанию твоего покойного отца. Он был хорошим человеком и сослужил мне добрую службу. Исполнить его последнюю волю было для меня долгом.       Барышня не выдержала и вырвала из рук Рина реестр, а найдя в нём своё имя, шумно выдохнула, словно увидела призрака. Она жалобно взглянула на молодого господина, и в её глазах было столько вопросов, что она не могла решить, какой нужно озвучить первый, а какой лучше не задавать. Написанного не сотрёшь, официально внесённый в королевский реестр человек может быть вычеркнут только при особых обстоятельствах, таких, как измена государству или убийство чиновника. Теперь они навеки связаны узами брака, и оба были в смятении от этой новости. Радость Рина омрачилась тяжёлым грузом на сердце: первое, что пришло ему в голову, это мысли о принце. Ведь это была его любовь, его дружба, единственное светлое, что отвлекало его от давления матери и общества. Но если молодой господин хотя бы в глубине души чувствовал трепет из-за этой новости, то барышня перестала понимать, что происходит. — Какая радость, — позвякивая подвесками, сладко лепетала Му Би, приобняв барышню за плечи, и Сан поборола желание скинуть её руки с себя, не желая разгневать короля. — Это великая честь — быть внесёнными в королевский реестр. — Давайте пройдёмся, вижу, такая новость совсем сбила вас с толку. Надо освежиться, — сказал император и рукой легко подтолкнул племянника к выходу, уводя за собой. Сан шла за ними, на пару шагов позади, следом шёл писарь. — Погода сегодня прекрасная, — вдыхая полной грудью, сказал правитель, заслушавшись на мгновение пением птиц. — Я долго думал, правильное ли решение принял. Какой сделать следующий шаг, как обыграть партию. И думал я так долго, что довёл страну до полного истощения, — император сжал кулак, опуская виноватый взгляд и недовольно вздыхая на самого себя. — Ты наверняка видел, что происходит в глубинках?       Ван Рин коротко кивнул в ответ, пряча взгляд, полный сожаления. — Я привёз в страну змею, думая, что она поможет заключить мир и крепкий союз. А они разграбили моё государство. Не лучше ли было ввязаться в войну с самого начала? Мы бы потерпели поражение, это очевидно. Погибло бы множество солдат и невинного народа. Выживших отправили бы в качестве рабов, а земли варварски захватили. Но Корё сохранило бы свою гордость и принципы, а в этом и есть величие настоящей империи. Но тогда я думал иначе. — Думаю, вы приняли верное решение. Из двух зол выбирают меньшее. Если бы война случилась, то наше государство потеряло бы свои границы и имя. Нет имени, нет народа, — подметил Ван Рин, желая ободрить правителя. — И я так считал. Однако не хуже ли видеть, как твоя страна истощается на глазах? Когда ты становишься рабом в чужой стране, то тебе не на кого надеяться, кроме самого себя. Ты не питаешь пустых надежд и не просишь помощи. А если ты становишься рабом в собственном доме… Каждый день я слышу мольбы усталого и сломленного народа. Их голоса взывают к справедливости, просят помощи. Они застряли в моих ушах, порой я не слышу ничего, кроме этого. И никак не могу им помочь. Правитель без власти, император без империи.       Он остановился под раскидистым деревом сакуры, задумчиво глядя на благоухающие цветы. Эти шёлковые лоскуточки, столь прекрасные и хрупкие, дрожали в порывистом дыхании ветра, вторя плачу души монарха. Политик и воин, любящий свой народ, он так же, как и его величавые ястребы, был заточён в золотую клетку, лишённый возможности расправить крылья, выпустить когти. Сейчас для императора юноша напротив олицетворял надежду. Тонкие благородные черты его лица говорили о чистой крови правителей Корё. Чистой крови, в коей нет яда ненасытной Юани. Да, того же император не мог сказать о своём младшем сыне. Наследник был лишён этого необычайного самообладания, смиренного, но при этом не менее твёрдого взгляда. Рин обладал чувством собственного достоинства, а не льющейся через край надменностью. Император долго думал о том, кто же займёт его место, кто же станет во главе Корё. Сейчас он знал ответ на этот вопрос, совершенно точно знал. — Это королева убила министра Ына, — он говорил тихо, но Сан прекрасно слышала разговор. — И я больше не намерен это терпеть. — Наследный принц, — робко начал Ван Рин. — Я не рассчитываю, что он начнёт разбирательство против Её Величества, но всё ещё надеюсь на его справедливость в этом вопросе.       Император снова засмеялся и похлопал Рина по плечу. — Ты так наивен, мой друг. Я всегда думал, что ты знаешь принца лучше меня, я уделял ему мало времени, позволяя им с матерью плести козни за моей спиной. Но теперь мне ясно, что вы совсем разные, и что Вон в точности похож на свою мать. Ты уже забыл, где находится твоя тётя? Она была первой императрицей, наш первенец должен был стать следующим королём. Хорошо, что я вовремя успел спрятать её от этой ведьмы, но сына так и не уберёг. Ведь он твой двоюродный брат, — император давил на самое больное, на родственные чувства Рина к семье. Он знал, что племянник искренне любит свою тётушку и переживает за брата, и беды, свалившиеся на его семью и семью барышни Сан, исходили только от одного человека — принцессы Юаня. — Думаешь, Вону не было известно о делах императрицы? Возможно и так, но поверь, он полностью её поддерживает. Ты плохо знаешь наследного принца. Весь в деда, жадного и ненасытного стервятника. Если Вон придёт к власти, то уничтожит остатки былой империи Корё.       Ван Рин слушал императора со страхом, думая, какого же плохого мнения о принце его отец. Где-то в глубине души молодой господин понимал, что́ император имеет в виду, но на поверхности первым возникшим чувством было негодование. Ему казалось, что он достаточно провёл времени с наследником, чтобы понять его. В конце концов, они вместе росли и с детства знали друг друга, так или иначе, Рин бы узнал о мотивах и истинных мыслях друга. Так ему казалось. Видя, к какой разрухе пришла империя и как страдает народ, молодой господин больше винил императора в этом. Однако задался вопросом: если Ван Вон — внук почившего императора Великой Юани — станет новым правителем, что изменится? И не станет ли хуже? — Поверь мне, Рин, — положив руку на плечо племянника, сказал король. — Моё сердце болит за страну, каждый день меня мучает совесть за то, к чему я привёл народ. Это невыносимо унизительно — отдавать молодых барышень в наложницы юаньским богатеям. И я уже жалею, что не вступил в войну с Юань когда-то. Теперь же у нас нет ни сил, ни запасов, ни людей для этого. Вот что я сотворил для своего народа: нищету и позор.       Король говорил искренне, но каждое его слова разделяло Рина надвое. Он всё ещё не терял веры в принца, но не был уверен, что станет лучше при его правлении. Происходящие в последнее время события заставляли задуматься о том, о чём Ван Рин не думал прежде. И это его пугало. — Пойми меня: я желаю лучшего для страны. — Я понимаю, — произнёс молодой господин. Император жестом подозвал к себе писаря, и тот раскрыл новый свиток перед Ван Рином. Королевский указ, отмеченный красной печатью — знаком, что никто не смеет не подчиниться, а любое противодействие будет караться смертью. — С этого дня, — заговорил Сон Ин, — титул наследного принца передаётся третьему сыну главного министра Ван Ена, господину Ван Рину, — писарь отдал в руки молодого господина указ. — Письмо с прошением об отречении принца Ван Вона выслано в Юань несколько дней назад. — У Вона больше нет защитников в Юани. Его дед умер, власть передана другому. Единственная тонкая ниточка, связывающая его с Великой империей — это его мать. Но не думаю, что кто-то будет возражать, надеясь на дальнюю родственную связь. Юань прекрасно знает о нашем состоянии и что мы не в силах начать бунт. Поэтому уверен, мы получим положительный ответ.       Ван Рин застыл, не зная, что сказать. Почему-то ему было ужасно стыдно и больно от осознания того, сколько ударов в одно мгновение он нанёс своему другу детства, чьим расположением дорожил и старался во всём его поддерживать. В жилах стыла кровь от мысли, как сильно в одну секунду изменилась судьба. Будущее рисовалось не самым радужным — Рин знал, что может последовать за этими указами. Внесение Сан в королевский реестр не просто воздвигает стену между когда-то близкими друзьями — это не стена, а огромное ущелье, стороны которого уже не разглядеть, которое не обойти и не построить мост. Словно два берега, — Вон и Рин, — никогда не сходились вместе. Молодой господин чувствовал себя предателем, хотя не мог повлиять на волю императора и не был причастен ко всем этим делам. Но он забрал у принца любимую женщину, а следом и трон. А это значит, что каждый день за ним будет следовать смерть, дышать ему в спину, напоминать, что она рядом. Ван Рин стал конкурентом, противником, которого нужно одолеть. Молодой господин не хотел ввязываться во всё это, рушить воспоминания детства, глядя в прошлое с тоской, а не с радостью.       Император больше ничего не говорил, лишь внимательно смотрел на племянника, понимая, о чём он думает сейчас. Он устало вздохнул спустя несколько минут и, не сказав ни слова, пошёл обратно, оставляя Рина и Сан.       Барышня подошла к молодому господину и аккуратно положила руку ему на плечо, будто хотела забрать себе хотя бы половину тех тягостных мыслей и чувств, обуявших бедного Рина. Новость об их новом статусе как законных супругов уже ушла на второй план, будто и не была чем-то важным. Когда на кону целая страна, то такие события кажутся слишком незначительными в масштабах империи.       Сан всегда терзала совесть за то, что она появилась в жизни этих двух людей и стала камнем преткновения для каждого, против воли возродив в обоих нежные чувства к себе и позволив сердцу проникнуться взаимной симпатией к одному из них. Каждый раз она думала, что лучше бы ей было исчезнуть, сбежать и не оборачиваться назад, но теперь всё дошло до крайней точки. — Вы в порядке? — тихо спросила барышня. — Я не знаю, — прошелестел в ответ Рин. — Что нам теперь делать?       Третий господин опустил руки, в которых всё ещё держал королевский указ, и устало выдохнул. Затем неожиданно для барышни несильно схватил её за запястье и подошёл почти вплотную. — Послушайте, — прошептал Рин так близко, что Ын Сан могла чувствовать его сбитое дыхание на своей коже. Она видела в его глазах отражение своих мыслей, то, что возникло в одно мгновение и не вызывало никаких сомнений. Мимолётная вспышка, эгоистичная и жестокая по отношению ко всем. К императору, к принцу, к народу. — Сегодня ночью мы должны бежать. Нам нужно добраться до порта как можно быстрее. Возьмём их коней, если повезёт и нас не заметят, то выиграем немного времени. Если же ринутся за нами скоро, нужно будет бежать в горы и спрятаться на время. Пока что я не вижу другого выхода.       Барышня уверенно кивнула и на секунду отвела взгляд в сторону, затем неожиданно поднялась на носках и поцеловала Рина в щёку. Он опешил, никак не ожидая такого от Сан, тем более именно сейчас. Удивление сменилось смятением, ему не нашлось, что сказать. — Они смотрят, — тихо сказала барышня, всё сильнее прижимаясь к Ван Рину, чтобы её не было заметно, и глядя вперёд. Молодой господин медленно перевёл взгляд: Сон Ин вместе с наложницей Му Би стояли поодаль от них и, встретившись взглядами с господином, улыбнулись привычно хитро и слегка склонили голову перед ним. Сомнений не было ни минуты — нужно бежать как можно скорее, пока из-за дворцовых интриг не началась Гражданская война.