***
Кларк возвращается домой лишь под вечер. Сегодня она вымоталась как никогда. Эбигейл расположилась в кресле и читает книгу. Увидев дочь, женщина приспускает очки на переносице и вопросительно смотрит сначала на девушку, а затем указывает на часы. — Где вы пропадали, юная леди? — Мам, я боюсь, что Лекса могла попасть в большие неприятности… — С чего ты так решила? — Ты можешь позвонить Мэту и спросить, дома ли она? — Хорошо, сейчас позвоню. Кларк стоит над душой Эбигейл, дожидаясь, пока Мэтью Хэмсворт примет звонок. Эбигейл включает разговор на режим громкоговорителя. — Мэтью, Кларк немного.., — блондинка скрещивает руки и шикает на мать, чтобы та не выдавала ее. — Что случилось с Кларк? Она в порядке? — Да, да, милый, она в порядке. Я просто звоню, чтобы пригласить вас с Лексой завтра к нам на ужин. А то мы только к вам ходим, пора ответить взаимным приемом. — Эбби, ты же знаешь, что мне приятно радовать вас с Кларк. Я скажу Лексе, спасибо за приглашение. — Она дома? — Да, а что? Хочешь поговорить с ней? — Нет-нет, просто поинтересовалась. Целую. Пока. Сердце Кларк успокаивается. Лекса дома, и это — главное. Значит, получается, Кларк волновалась напрасно и это оказалась обычная паранойя? Ну и ладно. Кларк с нетерпением дожидается момента, когда сможет снова увидеться с Лексой и, поймав себя на этой мысли, осознает, что действительно творится что-то странное. Еще вчера ее бросила Октавия, обвинив, что Кларк влюбилась в Лексу, но ведь это все глупые предположения Блейк и на самом деле у Кларк к Лексе нет ничего. Они ведь даже не подруги. Гриффин видит Стивенс, но рядом все еще не заметно ее лучшей подруги детства. Найла, увидев Кларк, подошла к ней и отвела в сторону. — Ты не видела Лексу? — тихо спрашивает девушка. — Ее телефон молчит. — Не видела. Я думала, что она уже здесь. — Нет, она не пришла. Лекция уже через десять минут, а она всегда приезжает раньше. Сердце Кларк снова начинает пропускать удары. Она осматривается по сторонам, выискивая Октавию, но ее также нет среди присутствующих одногруппников. Кларк вылетает из аудитории, спускаясь как можно быстрее по лестничному пролету. Она чуть не падает на последних ступеньках, но вовремя успевает схватиться за перила. Запрыгнув в авто, Кларк перебрасывает ремень безопасности. К ней выбегает Найла, чуть ли не кидаясь под колеса. — Ты с ума сошла? — ругается Кларк, захлопывая дверцу. — Ты как? Невредима? — Найла кивает и подходит к машине. — Я с тобой. Я думаю, наверное, о том же, что и ты… — Какие мысли? — Что с Лексой что-то случилось… — Я искренне надеюсь, что ошиблась.***
Лекса закрыла на задвижку гаражные ворота, когда вся ее компания была в сборе. Настроения появляться в колледже не было, поскольку теперь все явно ополчились против нее и считают предательницей, хотя ничего, подтверждающего факт предательства, не имеется. — А ничего, что мы решили сегодня прогулять все пары? — Джон Мерфи настраивал бас-гитару и периодически бросал взгляд на Эмори, которая сейчас игралась с барабанными палочками, кидая их в воздух и налету ловя. — Мне уже плевать. Я уже передумала насчет Гарварда. Поступлю в университет Южной Калифорнии. А что насчет вас? Думаю, раз вы здесь, то вам небезразлична и участь нашего музыкального будущего, я права? — Не плевать. Но разве ты так отстранишься от своей мечты? — вопросительный тон Эмори заставил Лексу посмотреть на нее. Шатенка поджала губы и после нескольких секунд мозгового штурма лишь слабо кивнула, словно не уверенная в собственном ответе. Репетиция затянулась на несколько часов и Лекса была рада возможности заниматься любимым делом, зная, что отец не в курсе ее прогулов. После музыкального сейшена компания решила развлечься — уже в самом доме Хэмсворт.***
Предчувствие Кларк и Найлы не подвело их — завидев возле дома Хэмсворт полицейские огни, Гриффин поднажала на газ. Девушки покинули автомобиль и поспешили к распахнутым парадным дверям. Кларк не думала, что ее сердце так может колотиться. Офицер полиции вопросительно окинул взглядом незваных гостей и вообще проявил исключительную заинтересованность в их местонахождении здесь и сейчас. — Что здесь произошло? — Гриффин старалась говорить так, чтобы не выдать в своем голосе волнения. — Вот этого молодого человека обвиняют в сексуальном домогательстве.., — полицейский смотрел на притихшего Джона Мерфи, который забился в угол дивана. Его зрачки были расширены. На журнальном столике лежала опрокинутая бутылка с виски, а на полу — стекло, судя по всему раньше бывшее стаканами. Когда в комнате материализовалась хозяйка дома, от сердца Кларк отлегло — Лекса выглядела очень бодро, хотя определенно приглушила немало увеселительной янтарной жидкости. — Господин полицейский… Это неудачно пошутила моя подруга. Она недавно рассталась с Джоном… и по пьяни решила отомстить ему за измену… Но мы… все мы, — Лекса нетрезво развела руками в стороны, словно пытаясь ими обхватить всю гостиную, и из нее вырвался смешок. — Это была шутка. Эм! Ну скажи же ты в самом деле, как все было! — брови Лексы преобразились в суровый домик, но новый смешок не заставил себя долго ждать, пока Кларк с Найлой не попросили офицера отпустить Лексу на личный разговор. Гриффин сама не понимала, почему злилась на Лексу, но Найла не могла держать язык за зубами и выдала гневную тираду в адрес подруги. — Мы тут за нее волнуемся, переживаем, а она тусит со своими друзьями-музыкантишками и плюет, как обычно, на чувства других. Лекса потерла виски подушечками пальцев и издала губами нечленораздельное «тш-шт-тшшш, дай мне... все объяснить», таким образом призывая к всеобщему спокойствию.***
После неудачной шутки Эмори, полицейские, в итоге, сделали предписание Джону и он должен был являться в полицейский участок для общественных работ вместо штрафа за ложный вызов. Так всегда — лажает один, а отдувается за ошибку — другой. Кларк пообещала Лексе, что не расскажет никому о случившемся и о том, что та прогуляла весь день учебы. Вместо этого, за обещание держать язык за зубами, Лекса согласилась пойти на компромисс — провести завтрашний вечер в доме Гриффин без претензий и выкидонов. — И еще одна маленькая просьба, Лекс, — Кларк усмехнулась, когда Лекса тут же закатила глаза и бросила строгий вопросительный взгляд на блондинку. — Ты угостишь меня завтра моим любимым десертом в Porto's Bakery & Cafe. — Лекса выпустила воздух через ноздри, но все же согласилась на это условие Гриффин, поскольку это была лучшая из двух зол. Молчание не даром называют золотом. Порой оно выливается в копеечку.***
Выходной. Такой же обычный день, но Лекса поняла позже, что не совсем. Сегодня ей нужно исполнить свою часть мирного соглашения с Кларк и отплатить ей за услугу молчания. После того, как Кларк (определенно на зло Лексе) заказала кучу разных десертов, вместо одного любимого тирамису, Лекса негодовала, но когда официант принес счет, Кларк оплатила все, даже то, что в обе щеки поглотила одна Хэмсворт, кроме того, что значилось в негласном договоре с Лексой — тирамису. Настроение Лексы значительно улучшилось, и даже Кларк теперь не казалась ей такой уж мигерой. Кларк везет Лексу домой, между ними стоит полнейшая тишина, и лишь радио скрашивает неловкое молчание. Лекса мурлычет под нос песню, которая играет в данный момент:--- Anthony Keyrouz — Love Yourself ---
На губах Кларк расползается улыбка. Ей так и хочется обвинить Лексу в чем-нибудь, но ее подпевка поднимает настроение. Кларк знает, что Хэмсворт намеренно изменила тембр своего голоса, пародируя исполнителя, потому что знает теперь, как поет Лекса. По пути из кафе Лекса упросила Кларк захватить Найлу (сегодня она должна была остаться у нее с ночевкой). — Непривычно слышать тебя, распевающую попсу, — Найла все же не в силах воздержаться от комментария, пока Лекса продолжала напевать песню. — Но тебе идет такой стиль, знаешь? — Ну уж нет. Рок — мое все. — Если честно, я думала, что твоим роком было оказаться вчера в поле, в качестве пугала, — саркастически подмечает Кларк. Она ловит себя на мысли, что впервые разговаривает с Лексой в такой непринужденной манере, свободно, даже дружески. Позже уже все три девушки распевают песню, горланя ее так, что прохожие, мимо которых они проезжают, озираются по сторонам, в поисках источника звука. — Если честно, я хочу в понедельник тоже прогулять лекции. Признаюсь, без тебя, Лекс, я просто подыхала со скуки, — как бы между прочим говорила Найла, а Лекса округлила глаза в удивлении. — Ты же у нас — пай-девочка, Стивенс, ты всегда бастовала против моих закидонов... — Хэмсворт растирала свои виски, голова у нее еще немного трещала от вчерашнего веселья. — Да ладно, Хэмсворт. С каких это пор ты заботишься о других? — поддевает Кларк девушку. Лекса воздерживается от комментариев и скрещивает руки на груди, уставившись в окно. Кларк не сдерживает смешка, рвущегося из недр ее горла. Хэмсворт не понимает причину веселья Гриффин, а особенно обескураживает, что позже к смеху подключается и Стивенс. — Меня поцеловала Октавия Блейк, — как бы между прочим говорит Лекса, и это срабатывает. Она замечает встревоженный голубоглазый взгляд. — Во сне... Это странно, да? Найла не воздержалась вновь от комментария, поэтому тут же с ее языка сорвалось: — Нет. Ты ж только и мечтаешь о поцелуе с ней, — за эти слова Стивенс словила недобрый взгляд подруги. — Мы когда расстались, она подарила мне поцелуй. И знаете... вот это было по-настоящему странно и... так больно. Она давно не целовала меня так страстно. — Расстались? — Лекса сначала оживилась, а потом заметила, что Кларк совсем поникла в настроении при упоминании Блейк. — А ты любишь ее? — осторожно спросила Лекса, понимая, что лезет не в свое дело и вообще пересекает опасную границу. Гриффин какое-то время молчит и Лекса уже готова словить очередную колкость, но блондинка отвечает на вопрос. — Нет. И, видимо, никогда не любила. Но все равно, быть брошенной кем-то я не мечтала никогда. Эта прерогатива оставалась обычно за мной. — А хоть раз в жизни была влюблена? — Лекса, давай не при лишних ушах, — осекается Кларк, виновато посмотрев на Найлу. — Прости. Но для меня тема личной жизни вообще под запретом, — таким образом Гриффин принесла свои извинения Стивенс за свое нежелание обсуждать животрепещущую тему, но потом посмотрела на Лексу. — Это же касается и тебя, Хэмсворт. Я не намерена становиться твоей подружкой и выкладывать свои откровения. — Однако же, ты уже кое-что нам рассказала, — пожала нейтрально плечами шатенка, хрустнув всеми фалангами разом. — Хорошо. Если тебя так стали волновать проблемы моего личного фронта, то я могу позволить тебе задать интересующие тебя вопросы. Но дома. — Дома у меня или у тебя? И вообще, кто к кому будет переезжать, когда наши родители женятся? Найла вжимается в спинку кресла, стараясь не упустить животрепещущей темы и быть тише воды, поскольку на время похоже и Лекса и Кларк забыли о присутствии третьего лица. Кларк тормозит напротив дома Хэмсвортов и выдыхает, словно проделала путь длиною в сотни миль. Она так и не ответила на вопрос Лексы, а Найла так и продолжала сидеть, вжатая в кресло, пока Кларк не обратилась к ней: — Выходишь? — А, да! Конечно, — отвечает Найла, понимая, что вопросы о семейной жизни Хэмсворт-Гриффин целиком и полностью останутся под замком и не покинут пределы узкого круга лиц. — Я просто немного задумалась. О своем... Кларк о чем-то размышляла и все еще стояла напротив дома Лексы, когда они вместе с Найлой уже переступили порог.***
Так и не решившись поехать к себе, Гриффин выпускает из легких воздух, как из воздушного шарика, гипнотизируя взглядом парадную дверь Хэмсворт. Уже прижимая указательный палец к звонку, сердце Кларк забилось учащенней. Почему она так волнуется? Потому что Лекса может прогнать ее домой? Но палец уже вжался в пружинящую кнопку, а на пороге перед ней Лекса, в домашней футболке и джинсах-бойфрендах. Выглядит очень мило и, в то же время, сексуально. Кларк осознает неожиданно для себя, что впервые думает о Лексе в сексуальном подтексте. — Ты вернулась, чтобы обсудить разрушенные отношения с Блейк или, может, поговорить о наших... родителях? — голос Лексы немного охрип, и от этого по спине Кларк пробежались мурашки. Голос девушки был усладой для слуха. — Но не забывай, Найлу я не буду выгонять из дома, чтобы ты могла поделиться своими личными переживаниями. Будем считать, что у нас спонтанный девичник. Идеальная линия скул слегка искажается от напряжения лицевых мышц, которые слегка подрагивают. Лекса слишком красива. Кларк лишь сейчас осознает, что никогда не рассматривала Лексу, в своих даже самых смелых фантазиях, в качестве своей девушки, и во всем виновата их продолжительная вражда и конкуренция. — И о том, и о другом, — находясь в дезориентации, ответила Кларк на поставленный вопрос. — Лично я никогда не влюблялась по-настоящему, — как бы нейтрально продолжает вести диалог Лекса, пытаясь отвести свой взгляд от голубых глаз, смотрящих буквально в ее душу. — А ты уверена в этом? Насчет Октавии я всегда сомневалась, но после расставания... Пришло осознание. Я встречалась с ней, в большей степени, чтобы позлить тебя. Чтобы привлечь твое внимание. Лекса прижала большой и указательный пальцы к подбородку, изображая из себя великого мыслителя, на что жилка на шее Кларк активно запульсировала — она начинала злиться: — С чего ты вдруг стала проявлять ко мне такой повышенный интерес? — спросила на полном серьезе Лекса, обращаясь к Кларк. — И не говори, что это все будущие семейные узы и прочая дребедень. Я в это не верю. — Некоторые уже удивляются, с чего это я ношусь с тобой, как с писаной торбой, и вовсе не по причине, что наши родители вместе... — Интересно. А в чем же причина? — задумывается Лекса, вглядываясь в голубые глаза. Кларк молчит, не спеша с ответом, в котором еще сама не уверена. Она не разобралась в себе. Когда Лекса подходит к ней вплотную, дыхание спирает, а сердце ускоряется в оборотах. Кажется, Кларк догадывается примерно, как бы хотела ответить на вопрос Лексы, но она не решится на столь опрометчивый шаг. — Неважно. — Неважно, думаешь? — словесная пытка оказывается куда тяжелее, чем телесная. Кларк ловит на мысли, что предпочла бы от Лексы другой вид пытки, но она уже прокусила почти до крови губу. Этот буравящий взгляд сводит с ума, скручивает кучу мелких нейронных проводочков в единую катушку, активируя токовый поток по венам. — Неважно. — Окей. Вот и поговорили, — наигранно безразличным тоном произносит Лекса, и Кларк, словно ее потянул кто-то за невидимые нити, обхватила тонкое запястье с часами на широком серебряном браслете. Левая бровь взметнулась вверх, и Лекса вопросительно посмотрела на Кларк. — Прости. Я… Нам теперь можно быть откровеннее, ведь так? — Ну, предположим, я соглашусь сделать малюсенькое исключение. Только не думай, что я разоткровенничаюсь перед тобой. Но выслушать я всегда готова. — Спасибо. Я хотела поговорить. О нас. — О нас — это о нас с тобой, или о нас, как о будущей семье? — О нас… как семье, — на последнем слове Кларк выдыхает, но на вдохе ее легким становится больно, словно она вобрала в них метан, а не кислород. Она хотела сказать другое, о них с Лексой, но не нашла в себе смелости признаться. Только вот во взгляде зеленых глаз сейчас Кларк читает что-то похожее на разочарование, будто Лекса хотела услышать совсем другое. Но теперь уже поздно менять свой ответ. — Оу, надо же, — включает наигранное удивление Лекса, но в ее тоне поубавилось энтузиазма. — Значит, обсудим, кто где хотел бы жить? Вы к нам переезжаете или же мы — к вам? — Честно, я вообще не хотела бы съезжаться, — слова прозвучали резко, словно Кларк проявляет отвращение даже к самой мысли о совместном проживании. Взгляд Лексы то и дело переключается с одной точки на другую, она не останавливает его даже на Кларк, хотя та пытается заглянуть в зеленые глаза. Похоже, этот вечер имеет свой вполне логический финал.