***
Лида вышла из автобуса и сразу же открыла зонт. Держа его над головой и проклиная ливень, Свердлова направилась в сторону дома Рождественского, но на её пути возник мужчина в форме. Он тоже был под зонтом. — Извините. Недавно неподалёку отсюда произошло страшное преступление. Убита вот эта девушка, — милиционер показал Лиде фото Назаровой. — Вы её случайно не видели? — Нет, — отрезала Свердлова, хотя лицо показалось ей знакомым, и почти сразу же в памяти всплыла та, с высоким начёсом и «боевым раскрасом». Лида обошла милиционера и поспешила к дому Рождественского. Эту пигалицу убили? Но кто? Неужели тот тип, к которому она села в машину? Свердлова испытала противоречивые чувства, но тут же одёрнула себя. Это всё не её дело! Ей не нужны проблемы, и она не станет фигурировать ни в каком криминальном деле.***
Бархатов уже собирался домой, когда его вызвал Лебедев. Игорь вошёл в кабинет начальника и сдержанно поздоровался. Александр Иванович жестом пригласил следователя присесть, и живо поинтересовался: — Как там расследование? Есть что-то о Павелецком? — Думаю, он действительно непричастен к убийству Чичериных, — ответил Бархатов. — Я как чувствовал! — Лебедев хлопнул в ладоши, его лицо просветлело. — Как ты это выяснил? Доказательства есть? — Изначально меня напрягло, что Павелецкий находился в квартире в обуви. Позже, допрашивая родных и друзей Чичериных, я пытался найти мотив. Пожилая женщина не выходила из дома, её сын вёл закрытый образ жизни, был нелюдим. Близким человеком для них обоих был именно Кирилл Павелецкий, так что в случае чего скинуть на него преступление было очень просто и удобно. — В случае чего? — Лебедев взял карандаш, неотрывно глядя на следователя. — Я думаю, что Чичерина стала свидетелем преступления или преступник испугался этого, — рассудительно произнёс Игорь. — В колодце, который находится рядом с их домом, нашли останки. Убитой было шестнадцать лет. — Получается, Чичерина увидела, как кто-то убивает эту девочку? — понизив голос, удивлённо спросил Александр Иванович. — Боюсь, что так. Увидела, или не поняла, что увидела, зато преступник испугался, что это — опасный свидетель. Из окна, у которого любила сидеть Чичерина, прекрасно видно колодец. Лебедев молчал, глядя то на Бархатова, то на карандаш, и явно стараясь переварить услышанное. — Останки опознали. Они принадлежат шестнадцатилетней Урсуляк, которая пропала год назад. Смею предположить, что её убийцей является тот же человек, который убил Скворцову, Назарову и напал на Кедрину. Совпадает не только возраст потерпевших, но и дата. Алина исчезла примерно в те же дни, когда были убиты Чичерины. Таких совпадений не бывает, — замолчав, Бархатов отвернулся и кашлянул в кулак. От рождения слабое горло мужчины начинало болеть. — Интересно… И как только ты всё это проворачиваешь? — Лебедев тепло улыбнулся своему лучшему следователю. — Впрочем, я знал, кому доверяю это дело. Чудесно. А что с доказательной базой? — Доказательств, ввиду срока давности преступления, быть не может. Если бы Чичериных убили вчера, то я мог бы установить, чем именно был напичкан Павелецкий, ведь он находился просто в скотском состоянии, в таком не то, что до друга не доедешь — до туалета не дойдёшь. А он якобы взял и ворвался к Валерию? Ну-ну. В материалах делах ничего не говорится о наличии в квартире алкоголя. Остаётся загадкой, выпивали Чичерин и Павелецкий, или нет. В общем, упущено множество деталей, экспертизы не проведены, дело второпях закрыто, ну зачем же портить статистику? — на последних словах Бархатов ухмыльнулся. — Безбожная халатность. — Когда ты найдёшь истинного виновника преступления, те, кто вели дело, понесут заслуженное наказание, — негромко произнёс Лебедев. — В общем, доказательств нет и не будет. Единственный шанс спасти Павелецкого от расстрела — поймать серийного насильника и убийцу, и получить его чистосердечное. А он, судя по всему, вхож в семью убитых. — Почему? — В ту ночь, когда Павелецкий якобы убил Чичериных, в квартире был кто-то ещё. Он и расправился с семьёй, и срежиссировал всё так, чтобы подставить Кирилла, — Бархатов достал из кармана кожанки пачку со жвачкой и закинул в рот одну подушечку. — Замечательная работа, — удовлетворённо кивнул Ледебев. — Что ж, значит, теперь держим курс на поимку серийника? Игорь кивнул. — Хорошо, удачи. Следователь вышел из здания прокуратуры и, сев в «Жигули», поехал домой. Он ощущал накатывающую усталость, а горло першило всё сильнее. Мужчина представлял, как ляжет в горячую ванну, а потом выпьет не менее горячий кофе. Дождь уже прошёл, в городе было сыро и прохладно. Синие сумерки, изящно рассекаемые золотистым светом фар и уличных фонарей, становились всё гуще; поднимающийся ветер гнал по влажному асфальту листья и газеты; по обе стороны от дороги то и дело мелькали сожжённые и расстрелянные киоски. С наступлением сумерек на ленинградских улицах появлялись очень подозрительные люди, с лицами, скрытыми под козырьками кепок, с поднятыми воротниками плащей и курток. Кажется, вот поравняется один такой с тобой, вытащит нож, и засадит прямо в сердце. Порой именно так и случалось. Бархатов припарковал машину недалеко от дома. До него осталось не больше двадцати метров, когда кто-то крепко сжал его плечо. Обернувшись, следователь увидел бритоголового мужика внушительных размеров. — Идём со мной. И без глупостей, — пробасил он. В бок следователя упёрлось дуло пистолета. Бархатов молча последовал за незнакомцем. Они свернули за угол, где их поджидала чёрная «Волга». Простые граждане на таких не ездят. Бугай проверил карманы следователя за наличие оружия, открыл заднюю дверь и рявкнул: «Залазь!». Игорь оказался сидящим рядом с Дмитрием Юрьевичем Куликовым. — Ну здравствуй, следак, — презрительно произнёс он. — Здравствуйте. — Что с моим мальчиком? — В смысле? — Олег пропал! Не удивлюсь, если ты в этом замешан! — директор ГлавАПУ перешёл на звенящий крик. — Я? — изумился Бархатов. — Да вы бредите. — Он исчез сразу после того, как ты, сука, держал его у себя, пытал вопросами, пытался свалить на него убийство той потаскухи! — скрипнув зубами, с ненавистью выплюнул Куликов. — А потом испугался, что я тебя зарою, и отпустил его. — Я отпустил его, потому что установил, что ваш сын не убивал Скворцову, — холодно ответил Бархатов. — Найди Олежу! Слышишь, ты?! — Прокуратура не занимается поиском пропавших. Обратитесь в милицию. — Скотина, — пробормотал Куликов и, промокнув лоб платком, обратился к сидящему за рулём: — Едем. Машина тронулась с места. В салоне сидели четверо: Дмитрий Юрьевич, его двое молодчиков и Бархатов. Игорь чувствовал, что едут они не на ужин в хороший ресторан. От обострившегося чувства опасности он, кстати, даже перестал ощущать голод. Ехали недолго. «Волга» остановилась в небольшом парке, прилегающему к территории заброшенного спорткомплекса. Один из бугаев открыл дверцу со стороны Бархатова и велел ему выйти. Оба бритоголовых уже были вооружены битами. Отразить удар не удалось: пока Игорь пытался нейтрализовать первого нападающего, сзади на него набросился второй. Огромные «шкафы» не оставили Бархатову выбора. Били они больно, жёстко и долго. — Суки… — прохрипел следователь, сплёвывая вместе с кровью жвачку. Игорь корил себя за то, что оставил пистолет в прокуратуре. Никогда нельзя терять бдительность. Всё это время Куликов наблюдал за происходящим. Убивать в планы Дмитрия Юрьевича явно не входило. Открыв дверцу, он что-то крикнул своим цепным псам, и те, нанеся ещё пару ударов «на прощание», отбросили окровавленные биты, и сели в машину. Игорю удалось остаться в сознании, вот только тело болело так, что, казалось, вот-вот развалится на куски. Постанывая, Бархатов пошевелил сперва пальцами одной руки, затем второй. Следователь понимал, что в этом уединённом месте его найдут нескоро, нужно как-то выбираться. С трудом повернув голову, он сплюнул кровь и, сжав зубы, начал подниматься. Шатаясь и еле передвигая ногами, мужчина добрался до дороги. Редкие машины не рисковали останавливаться, боясь, что этот побитый, залитый кровью тип, наркоман или бандит. Выпуская изо рта рваные облачка пара, Бархатов осмотрелся, и мутный взгляд остановился на телефонной будке. Хрипя и постанывая от боли, Игорь добрался до неё, набрал номер Самохвалова и сказал всего три слова: — Старый спорткомплекс. Приезжай.***
Лида оторвала от грозди крупную виноградину и положила её в рот. По телевизору шла программа «600 секунд». Текущий репортаж был посвящён недавнему жестокому убийству Светланы Назаровой. Теперь Свердлова была уверена, что видела именно эту девчонку. — Тебя затаскают по допросам и судам. Может, её убил вообще кто-то другой, а этот просто подвёз. Не лезь в это дело, — сказал Родион, когда Лида рассказала ему о своём открытии. Неожиданно в дверь позвонили. Свердлова замерла, прислушиваясь. Рождественский спал и, видимо, даже не услышал звонка. Лида встала и, поправив халат, подошла к двери. Посмотрев в глазок, она увидела мужчину лет пятидесяти, темноволосого, тощего, с длинной шеей и проступающим кадыком; впалые щёки, несвежая кожа и черты лица, вызывающие в голове ассоциацию с Кощеем, завершали почти идентичную схожесть этого человека с Родионом. Просто тот, ввиду молодости, не выглядел настолько отталкивающе. — Кто? — неуверенно спросил Свердлова. — Хозяин. Дверь открой. Лида не была знакома с родителями Рождественского, но знала, что отец Родиона владеет кооперативом, а ещё занимается перепродажей чего-то там, поэтому неприлично богат. А Свердлову интересовало только материальное благополучие, поэтому остальное было вторично. Она не горела желанием знакомиться с роднёй возлюбленного, ей было всё равно, с кем и чем он занимается, когда её нет. Даёт хорошие деньги — это главное. В глубине души школьницы, конечно, сидело крепкое желание удачно выскочить замуж, но пока она несовершеннолетняя, это было лишь мечтой. «Ничего, придёт время», — думала Лида. Она открыла дверь. Уродливый мужчина вошёл в квартиру не вынимая руки из карманов пальто, и ухмыльнулся. — А ты кто? — Лида, — улыбнулась та. — А вы — папа Родиона? — Типа того, — кивнув, мужчина начал лениво стягивать пальто. — Дома ли мой отпрыск, Лида? — Да, он спит. — Ты, стало быть, его невеста? — снова ухмыльнулся мужчина. — Типа того, — в тон ему ответила Свердлова и улыбнулась ещё шире. — Что ж, а я — Всеволод Валерьевич. Лучше просто Всеволод, — в голосе Рождественского-старшего звучала настороженность, а в глазах появился интерес. Кажется, ему понравилась невеста сына. — Очень приятно! Сейчас разбужу Родиона, — с этими словами школьница поспешила в спальню. Рождественский с трудом отлепил лицо от подушки: — Чё шумишь? — Твой отец пришёл. Родион вмиг проснулся. Лиде показалось, он даже вздрогнул. Это было странно, потому что она привыкла, что её возлюбленный не боится ничего и никого. Парень резко встал с кровати, второпях натянул футболку и шорты, и вышел из комнаты. Увидев пальто отца, висящее на вешалке, Родион поспешил в гостиную. Всеволод Валерьевич сидел на диване и спесиво рассматривал бутылку из-под вина, которую голубки распили несколько часов назад. — О, сынуля, — иронично произнёс мужчина и вернул бутылку на стол. — Всё шикуешь? — Привет, пап, — парень казался очень смущённым и встревоженным. Подойдя к мужчине, он поцеловал его в щёку: — Как дела? — Вполне. Твои тоже ничего, вижу. Что ж с невестой не знакомишь? — Всеволод подмигнул стоящей в дверном проёме Лиде. Та широко улыбнулась в ответ. — Чувствую, что хорошая девица. Женись! — Она ещё в школе учится, — промямлил Родион и рухнул в кресло. — А так и не скажешь, — изогнув бровь, мужчина вальяжно откинулся на спинку дивана. — Налей чего покрепче, сынуля. Помянем твоего дружка. — Какого дружка? — опешил Рождественский. — Никанорова нашли убитым в собственной квартире. Час назад. Родион шокировано замер. Он хотел было спросить, откуда отец это знает, но потом вспомнил, что папаша Никанорова является заместителем Всеволода. — Ну, что молчишь? Набедокурили вместе, поди? Что ж, значит, ты следующий, — насмешливо сказал Рождественский-старший и криво улыбнулся.