yes your majesty

— … Если ты позволишь, конечно, — Хваса, погружённая в свои мысли, не сразу замечает, как резко замолкает Чимин, теребящий длинные рукава. Она поднимает голову, буквально кожей ощущая внимание, с каким на неё уставились три пары глаз. — Прости, что ты сказал? Чимин, решивший, видимо, что разозлил Хвасу, совсем смущается, но повторяет: — Эм, если ты помнишь, я рассказывал, как любит мой отец диковинные растения, за которыми совсем не умеет ухаживать. Он держит их не только в саду, по всему дворцу стоят огромные кадки с гниющими деревцами. Они умирают и наши садовники лишь пожимают плечами и утверждают, что никогда раньше с таким не сталкивались, — Чимин робко улыбается в ответ на подозрительный взгляд Хвасы, которым она смеривает его с головы до ног, и продолжает. — В общем, Хвиин говорила, что Чонгук очень талантлив и что она многому его обучила… Хваса скрещивает руки на груди и издевательски переглядывается с Хвиин. Сегодня на принце рубашка с длинным горлом, которая, совсем не скрывает предательских фиолетовых пятен, расползающихся у него на шее. Садовник ему нужен, как же. — И если ты не против, я хотел бы пригласить Чонгука поработать у нас какое-то время. Предмет переживаний принца сидит рядом, молча разглядывая небольшую птицу, которая деловито прогуливается вокруг беседки, и изо всех сил делает вид, будто разговор ведётся вовсе не о нём. — Хочешь сказать, во всём Западном Королевстве не нашлось ни одного садовника, так что ты хочешь забрать моего? — уточняет Хваса. Разумеется, она не против, но уж очень она любит дразнить Чимина, который чуть что — покрывается румянцем от носа до кончиков ушей. — Ну… на самом деле… и правда никто не смог… эм… помочь… — Чимин беспомощно оглядывается на Чонгука, который кидает птице кусочек пирога. Хваса щурится, Чимин смотрит в ответ прямо, задрав подбородок. Уши у принца горят красным. — Если Чонгук не против, у меня нет ни одной причины, по которой я могла бы не отпустить его, — Хваса тепло улыбается, замечая, как расцветает Чимин и поднимается из-за стола. — Увидимся вечером? У нас сейчас срочное собрание с министрами. Взяв с друзей обещание собраться после ужина, Хваса оставляет их, замечая краем глаза скривившееся лицо Хвиин и руку принца на колене Чонгука.

***

Собрание проходит быстро. Хваса распоряжается обеспечить едой и необходимой суммой денег семью местного кузнеца, чей дом сгорел пару дней назад, и обсуждает с министром земледелия необходимость высаживания леса возле реки — Хвиин сказала, что леса не успевают восстанавливаться и если лесорубы продолжат срубать их в том же духе, а новый лес не будет посажен, Королевство останется без деревьев. Когда Хваса с облегчением выдыхает и собирается уходить, в зал для переговоров влетает советник Ким. Обычно аккуратно расчесанные седые волосы сейчас выглядят растрепанными, а под глазами темнеют пятна, будто советник вовсе не спал. — Советник Ким, что-то случилось? Вы пропустили… — советник кидает на стол какую-то книгу, внушительных размеров и игнорирует вопрос Хвасы. Он переводит дух и только потом начинает торопливо говорить: — Пророчество. Я узнал о пророчестве, — он с лёгкостью трясёт книгой, которая выглядит так, словно ей можно прихлопнуть человека. — Хваса ты должна выслушать! — Я слушаю, что там с пророчеством? — королева садится на край стола и жестом подзывает слугу, просит принести воды советнику. — Оно написано на мёртвом языке, но это, несомненно, то, что я искал. Я всю ночь переводил, но от времени какие-то фразы выцвели и их невозможно было разобрать. Вот что мне удалось собрать. Советник пихает в руки Хвасы какой-то листок, она начинает читать вслух: — «Страшное проклятье пробудит глупый человек». «Разбитые души. Дева погибнет за свой народ. Ветер будет вести её. С мечом в груди она спустится в царство мёртвых и вернётся. Шестеро одержат победу над самой смертью и будут славиться вечно.» — Хваса поднимает глаза на советника и молчит, обдумывая прочитанное. — Слушайте… Это ведь очень старая книга, верно? — начинает нерешительно. — Едва ли я могу уловить смысл во всём этом. С чего Вы взяли, что это вообще… пророчество, а не сказочка какого-нибудь бумагомараки из прошлого? Советник Ким вспыхивает и снова принимается трясти фолиантом, с которого сыпется пыль и кусочки страниц. — Какая ещё сказочка! Что ты такое говоришь! Это… это записи самой могущественной пророчицы, которая жила сотни и сотни лет назад в этом самом дворце. Посмотри, вот, вот! — советник трясущимися руками открывает книгу на середине и тыкает в самую первую строчку. — Она предсказала войну между Востоком и Севером, в которой погиб твой прадед. А вот здесь, — он открывает последнюю страницу. — Это пророчество, которое я дал тебе, — последнее, что она оставила, а после — в подробностях предсказала собственную смерть. Если бы ты внимательно осмотрелась в картинной галерее хоть раз, заметила бы «Избавление от еретиков». Твои предки отрубили голову ей на главной площади, а затем повесили картину, изображающую казнь, в своей галерее. Ну что за лицемерие… — советник вздыхает и устало закрывает глаза ладонью. Хваса сворачивает листок и убирает в широкий карман платья. — Хорошо, я обдумаю это всё. В любом случае, даже если это пророчество, как мы поймём, о ком оно или что мы можем сделать чтобы… никто не пробудил проклятье? Так там было? — она закрывает глаза и массирует виски. — Прошу, сейчас отдохните. Я соберусь с мыслями и мы позже обсудим всё ещё раз. Не дожидаясь ответа советника, Хваса кивает ему и выходит из зала, кидая рассеянный взгляд на древнюю книгу. Ей хочется поскорее выйти на свежий воздух и поговорить с Хвиин, которая так и не дала ответа на предложение королевы. Просторный двор встречает Хвасу пронизывающим ветром и она жалеет, что вышла в одном платье, но возвращаться ей совершенно лень, поэтому она просто обнимает себя руками и упрямо идёт по мощёной дорожке в сад. Тяжёлый серые тучи полностью покрывают небо и Хваса лишь надеется, что буря не начнётся до того, как она вернётся во дворец. Звенящую тишину не нарушают даже пересвистывания птиц, которым так нравится гнездиться в широких кронах деревьев. В такие моменты Хвасе в голову приходят тяжёлые мысли об одиночестве. Ей не нравится жалеть себя, но отмахнуться от ощущения собственной ненужности и ничтожности никак не получается. Хваса обходит весь сад и, не обнаружив никого, мысленно ругает себя. Ну конечно, зачем Хвиин приходить сюда, когда с минуты на минуту начнётся дождь? Со стороны оранжереи слышится шум и Хваса ускоряет шаг, на лице расползается улыбка и она собирается окликнуть Хвиин, подходя ко входу, но увиденное внутри заставляет её испуганно отскочить. Она прислоняется спиной к стене оранжереи и чувствует, как начинают гореть её щёки. Она быстрым шагом идёт прочь и пытается договориться с собственным сердцем, которое неизвестно почему начинает стучать так, будто она как минимум час билась на мечах. «Ну же, Хваса, что с тобой? Это ведь не тебя застукали за обжиманиями в оранжерее дворца.» Внезапно с неба срываются первые капли дождя и Хваса понимает, что ушла она совсем не в ту сторону. Мысленно выругавшись она рассеянно оглядывается. — Хваса? — она вздрагивает и поворачивается на обеспокоенный голос подруги. Хвиин мотает головой, чтобы откинуть с лица капюшон плаща, она держит в руках ящик с десятком маленьких растений в глиняных горшках и, к ужасу королевы, она снова босиком. Кажется, её вовсе не заботит то, что она стоит без обуви на сырых холодных камнях. — Я искала тебя, — Хваса даже не пытается сдержать радостную улыбку при виде девушки. — Что ты здесь делаешь в такую погоду? — Это мне надо спросить у тебя, — Хвиин ухмыляется и многозначительно рассматривает наряд королевы, но дождь начинает стучать по земле с удвоенной силой и она разворачивается на пятках, кивая на небольшой домик. — Пойдём ко мне, ты до нитки промокнешь, если пойдёшь во дворец сейчас. Хваса представляет, как она будет бежать через сад, пока ледяные капли будут стекать с веток деревьев ей за воротник. Она морщится и бежит за Хвиин, которая уже расставляет маленькие горшки с растениями на крыльце, защищая их от порывов ветра и сильного дождя. Кажется, ещё вчера она, будучи ещё совсем ребёнком, точно так же пряталась от внезапного дождя в этом же домике. Девушка толкает тяжёлую деревянную дверь и приглашает королеву войти. — Тут, конечно, нет шёлковых покрывал и изящных чайных сервизов, но, во всяком случае, тепло и сухо. — Хвиин смущённо улыбается, демонстрируя очаровательные ямочки, — Я приготовлю тебе травяной чай. Хваса заверяет подругу, что всё в порядке и смешит её замечанием о том, что королева не умрёт, если пару часов не будет сидеть своей королевской задницей на бархатном кресле. Она благодарно улыбается и заворачивается в тёплую шаль, которую Хвиин достаёт из небольшого сундука. Шаль пахнет шерстью и совсем немного мятой. Пока Хвиин готовит чай и возится с камином, Хваса осматривает единственную комнату в этом небольшом домике. Почти ничего не изменилось за эти пятнадцать лет. Узкая кровать, сундук, письменный стол и низкий деревянный табурет, больше в комнате нет мебели, а еду, судя по всему, Хвиин, как и предыдущий хозяин, готовит прямо в камине, на огне. Хваса садится на край кровати и молча наблюдает, как в небольшом котелке начинает закипать вода. Хвиин снимает со стены один из многочисленных пучков сухой травы и крошит их в глиняную чашку. Хваса переводит взгляд на широкое окно, за которым видно лишь многочисленные деревья. В памяти вдруг всплывает личная сцена, невольным свидетелем которой оказалась Хваса. — Вот, выпей, он поможет тебе согреться, — дождь начинает стучать с такой силой, что Хвиин приходится почти кричать, Хваса даже начинает опасаться, что в какой-то момент ветер станет настолько сильным, что просто сдует старую крышу крохотного домика. Она благодарно улыбается и обхватывает большую чашку двумя руками. Хвиин забирается на табурет с ногами и отпивает из своей чашки. — Ты сказала, что искала меня. Что-то случилось? — Что? А, нет, я просто хотела поговорить, — Хваса поправляет шаль, укутываясь в неё чуть ли не по самый нос и не замечает ласковую улыбку, которую Хвиин тут же прячет в чашке с чаем. — Это насчёт Чонгука? Не переживай, у меня достаточно помощников, я справлюсь с садом без него. — Вот только не надо считать меня дурочкой, я знаю про Чонгука и Чимина, — Хваса понимает, что звучит грубее, чем ей хотелось бы и ухмыляется. — Я ведь не вчера родилась и я не слепая. Едва ли их история смогла бы убедить хотя бы нашу кухарку. — Что ты имеешь в виду… — бормочет Хвиин, удивлённо моргая. — Я видела их сегодня Хвиин. Мне просто неприятно, что вы трое хотели меня провести как ребёнка этой историей с умирающими цветами. Как будто я бы не позволила Чонгуку уехать, если бы вы рассказали правду. — Так ты… — Хвиин смотрит в окно и молчит, подбирая слова. — Ты не против? Они же оба, ну… мужчины. Хвиин смотрит Хвасе в глаза и у неё по позвоночнику почему-то ползут мурашки. Против? Она пытается представить свои действия, если бы она была против. Что бы она сделала? Устроила бы скандал тогда, в оранжерее, с позором выгнала бы принца? Она слышала, что в Северном Королевстве такие отношения считаются неправильными. Мужчин казнят и вывешивают на городской стене на всеобщее обозрение, объявляя их позором. Перед глазами снова появляется сцена в оранжерее. Она успела увидеть, как Чимин цеплялся за Чонгука, будто тот был его воздухом. Девушка вспоминает те взгляды, наполненные нежностью, которые Чонгук дарил принцу, когда думал, что никто на них не смотрит во время их чаепитий в беседке. — Хвиин, они, в первую очередь, мои друзья, с чего бы мне быть против? Я бы никогда, — она прокашливается, говорить вдруг становится тяжело, будто горло что-то сдавливает, она улыбается Хвиин. — Ну вот, я сейчас опять начну плакать при тебе. Слушай, я бы никогда не помешала им только потому, что один из них родился не женщиной. Хвиин широко улыбается и будто выдыхает с облегчением. — Я так рада, — она подскакивает и сжимает королеву в объятиях. — Они, конечно, те ещё отвратительные воркующие голубки, но я так рада, что они появились друг у друга, я никогда ещё не видела нашего Чонгука таким счастливым. Она отходит к камину и переворачивает дрова, которые горят уже не так ярко. — Мы просто боялись, что ты не поймёшь… — Эй, вы серьёзно считали, что я напыщенная монашка, раз выросла среди знати? — Хваса шутливо ругается и кидает в Хвиин подушкой. — Да и кто я такая, чтобы решать, кого любить правильно, а кого нет. Хвиин дарит королеве долгий внимательный взгляд и кивает каким-то своим мыслям. Некоторое время они сидят в тишине, вслушиваясь в шелест дождя, который начинает стихать. Из-за туч робко выглядывает вечернее солнце, подсвечивая капли на окне золотым. Хваса внезапно подскакивает, пугая Хвиин, и вынимает из кармана листок, который ей дал советник. — Чёрт! — она смотрит на расплывшиеся от дождя строки и комкает его. — Советник Ким нашёл пророчество, или, во всяком случае, он так считает. Я хотела обсудить его с тобой, но теперь там ничего не разобрать, — Хваса со вздохом опускается назад на кровать. — А ты можешь вспомнить, что там было? — на этот раз Хвиин игнорирует табурет, садится прямо на пол и внимательно смотрит на Хвасу снизу вверх. — Ничего точного, скорее всего это даже не пророчество, а так, чушь. Но я обещала советнику обдумать это. Там было что-то про разбитые души и проклятье. Про шестерых, которые победят смерть, — она морщится и качает головой. — Говорю же, я не уверена, что это вообще пророчество. Хвиин вдруг поднимается и говорит на удивление серьёзно: — У тебя есть причины не доверять советнику? Хваса смущается и отводит взгляд. — Ну, он был рядом, сколько я себя помню. Он всегда принимал взвешенные решения, хоть и очень любит все эти пророчества и предсказания звёзд. А эта женщина, похоже, действительно могла предсказывать будущее. Но в том, что он дал мне сегодня ведь действительно нет никакого смысла, — конец фразы она почти мычит себе под нос, потому что Хвиин смотрит на неё непривычно сурово. — Так тебе просто не нравится сама концепция пророчеств? Хваса надувается и кивает, её не покидает чувство, что она нашкодивший ребёнок, которого отчитывает взрослая. — А если бы я согласилась стать твоей советницей… — Так ты согласна? — Хваса, не дослушав, перебивает девушку. Хвиин улыбается и продолжает. — Если бы я согласилась. Ты бы прислушалась к советнику? Я уверена, он знает о твоей неприязни к пророчествам и просто так не стал бы навязывать тебе это. Хваса задумывается и молчит несколько минут. — Меня зовут Хеджин. Хвиин наклоняет голову набок в немом вопросе. — Когда я родилась, меня назвали Хеджин. Но суеверные придворные убедили моих родителей дать мне второе, запасное имя, потому что враждебные духи могут навредить мне, — она усмехается. — Я, конечно, давно привыкла, но до сих пор иногда думаю о том, что мне всю жизнь приходилось жить не под своим именем из-за каких то баек. — Я поняла тебя, — Хвиин кладёт руку ей на плечо, — И теперь я понимаю, почему тебе так неприятно думать о пророчествах, о том, что наша жизнь предсказана за много поколений. Но суеверия это одно, а предречение будущего — совсем другое. Хотя в любом, даже самом точном пророчестве, не написано наверняка, как будут действовать люди. Предотвратят ли они какие-то страшные или, наоборот, хорошие события. Но пообещай мне, что мы вместе разберёмся с этим, Хеджин. Королева улыбается и обнимает Хвиин. — Поехали со мной в Южное Королевство, — бубнит куда-то в плечо девушке. — Мне надо нанести визит одному гадкому старикашке.