Рафаэлло версия 2.0

- Ты… погоди, что ты вчера натворила? – резко, но ласково спросил он. - Я ничего не натворила, честное слово, мне просто интересно. Отец вздохнул. - Ну, смотря что. - Ну допустим… щас придумаю… о, если бы я захотела быть с тем, с кем нельзя? - А можно более ясно? - Ну например, если бы я… ну, например… о, если б я влюбилась в ангела, то что бы ты сделал? Папа фыркнул. - С чего тебе в них влюбляться? Тебя каждую чистку надо дома держать, чтобы ты их не убивала, а тут говоришь… - Ну пап, ну интересно же. – перебила я – так что б ты сделал? - Начнем с того, что мне и делать бы ничего не пришлось. Другие ангелы все равно узнают, если один из них испытывает чувства к демону или падшей, и тогда его ждет кара. По спине пробежались мурашки. - И… и какая? - Ну, как минимум, его сначала закроют в тюрьму, а затем над ним пройдет страшный суд. Самое лучшее, что ему тогда светит, это распятие на кресте. Мне стало жутко. - То есть… типа, ему вобьют гвозди в руки… да? - И в ноги – кивнул отец – и он должен будет так находиться около года, осознавая тяжесть своего греха. Как я уже сказал, это в лучшем случае. А в худшем… охохох, в худшем, его выгонят из рая, и он падет в ад. И уж тут его ждут лютый пипец, ибо девять кругов ада – это тебе не на крестике год провисеть. Меня немного тряхнуло. Рафаил, мой милый Рафаил, неужели тебе грозит такое из-за меня? - Ого… а откуда ты это знаешь? – спросила я. - Да это все ангелы до единого в раю знают. Блин… так ты знал, и все равно пришел ко мне… ты сумасшедший, Рафаил… - А с чего такой интерес? – полюбопытствовал папа. Сука… - Не знаю. Любопытство. Но стой, а со мной бы ты что сделал? Отец задумался. - Ну… ну, наказал бы, ясен пень. - Не, ну а как? Тоже адом? - Я че, дурак что ли, родную дочь круги ада проходить отправлять?! Я может и жестокий, но я не мразь. - Так как бы ты меня наказал, если бы я любила ангела? Или если бы Чарли в него влюбилась? Отец задумался снова. - Ну, на страшный суд я бы тебя точно не пустил. - Стой, а ты туда тоже идешь что ли? - Конечно! Блин, сложно. - Ну ладно, не пустил, а потом? - Отчитал бы. Лишил сладкого. Домашний арест. Вариантов тьма! - Пап, я по-твоему проблемный подросток? - Да. - Что?! - До первой тысячи лет – ты и Чарли – всего лишь младшие подростки. Не бить же мне вас за то, что вы в кого-то там влюбились. - Я боюсь спросить, а с какого возраста мы будем считаться взрослыми? - С десяти тысяч лет. Я аж слюной подавилась. - Капец… и все это время мы всего-то дети? - Да. А теперь повернись-ка. Он взял мой кулон и развернул меня к себе спиной. Я приподняла волосы, папа застегнул кулон на моей шее, и сказал: - С прошедшими днями рождения, малышка. Я чмокнула его в щеку. - Спасибо, папочка. - Не за что, милая. Тебя вернуть домой? - Постой, у меня еще вопрос. - Давай. - Если бы я захотела… ну, допустим уйти с ангелом в рай, но… - Но для этого надо отречься от меня. – сказал он. Я сделала удивленный вид. - Правда? - Да. Ты хочешь знать, что бы я сделал тогда? - Ага. – сказала я как можно наивней и беспечней. Папа горько усмехнулся. - Тебя бы не пустили туда, даже если бы ты тысячу раз отреклась от меня. - Да? а почему? - Потому что там нет места для тех, кто с рождения дитя тьмы. Там не ждут тех, кто рвется к ним из ада. Папа положил мне руку на щеку и с сожалением сказал: - Тебя не ждут там, Соня. Мне жаль, но тебя не пустят в рай из-за моей крови в твоем теле. Не истязай себя напрасно. Сердце бешено застучало в висках. Он… он все понял? - Я… не знаю, о чем ты. – сказала я, сглотнув ком страха в горле. Отец приподнял брови. - Знаешь. Думаешь, что если ты бастард, то я желаю тебе меньше счастья, чем Чарли? Ошибаешься. Если простым грешникам еще хоть что-то светит в ее отеле, то тебе и ей туда точно не попасть. Я опустила голову. - Продолжать врать видимо смысла нет, правда? – сказала я виновато. Папа гладил мое плечо. - Да. Злись на меня, если от этого легче, но я сказал, как есть. Я знаю и то, что ты была в раю. Разве ты не увидела то, из-за чего оттуда выгнали меня? - Видела. Они рабы своего отца. Им даже спасибо никто не скажет за их труд. - Так зачем, скажи мне, тебе так надо туда? - Я… я… я… - Ты любишь кого-то из них, я ведь прав? Я молчала. - Мэхиген, это не… - Я не люблю никого, папа. – перебила я. - Не надо врать. Я знаю, что это тяжело, но ты ничего не изменишь, если сорок дней будешь истязать себя. Надежды, мечты, желания… все рухнуло в один миг. Воздушные замки с грохотом раскалывались от ударов молний, что чертят новую картину мира на черном небе в глубине моей души. - Хотя бы скажи, кто он? – ласково сказал отец. Я не скажу. Прости, папа, но не скажу. - Никто. – тихо сказала я, сжав в руке шкатулку. - Мэхиген, не надо так убиваться. По моей щеке скатилась слеза. я сглотнула горечь в горле и тихо сказала: - Папа… можно мне домой? Он поцеловал мой лоб, вытерев слезу. - Конечно, милая. Только прошу, не плачь. Ради папы, ладно? - Мгм. – кивнула я, не поднимая глаз. Отец щелкнул пальцами. Я оказалась в отеле. На том самом месте перед дверью. Мне надо срочно побыть одной. Я пошла к себе и по пути врезалась в Энджела. - Мэхиген, ты чего? – спросил он настороженно. - Прости. – тихо сказала я, идя дальше. - Сонь? Все нормально? – спросил паук. Все в пизде. - Мгм. Я устала просто. - Ты плачешь. - Нет. - Да. Что у тебя… - Я не плачу! – прикрикнула я, уходя к себе. Я захлопнула дверь своей комнаты, легла на кровать, прижимая к себе играющую шкатулку, и дала слезам зеленый свет. Почему все так? Почему все против нас? Почему я так сильно люблю его? Зачем я родилась такой? Я бы поставила на то, что отец соврал, но это не так. Он врет не лучше меня, да и было видно, что это была правда. Рафаил, мой дорогой, зачем ты обрекаешь себя на муки? Зачем я полюбила тебя? Я так хочу быть с тобой вместе, хочу стать твоей навечно, но этого не будет никогда. Сын света, зачем ты заставляешь меня плакать, когда я так сильно тебя люблю? сын бога, зачем ты любишь дочь дьявола? Да, все против нас, но я обещала, что сделаю все ради тебя. Я выдержу эти сорок дней. Быть может, папа ошибается? Он ведь не был в раю очень давно, должно же там хоть что-то измениться. Как сказал один алкаш, надежда умирает последней. Остаток дня я старалась не думать о том, что сказал отец. Ну правда, разве он не может ошибиться? Вот и я думаю, что может. Но мой день без грехов превратился в сплошное мучение, когда Аластор принес ящик коньяка для бара, и Хаск с Энджелом решили его продегустировать. Суки, как я их ненавижу. Паук открыл одну бутылку алкоголя, запах которого я почувствовала за четыре метра от стойки бара, и сказал: - Ах… Сонь, тебе наливать? Мразота, как я тебя ненавижу, сволочь такая. - Н…н… не надо. – сказала я, захлебываясь слюной. - Душа моя, ты шутишь? – спросил Аластор с шоком. Я помотала головой со слезами смотря на коньяк. Хаск и Энджел переглянулись, и первый произнес: - Неужто ты решила бросить? - Ммм… - пропищала я – да, решила… Энджел специально налил себе в стакан коньяк, расплескивая его по столу, сделал глоток и ахнул. - Какой шикарный коньяк! – дразнил он меня – тут даже нотки чего-то сладкого есть. Я пропищала и отвернулась. С громким плеском последовало наполнение еще двух стаканов. - Мэхиген, он очень вкусный. – сказал Аластор издеваясь – в нем целых сорок градусов. Но раз не хочешь, то ладно, мы выпьем сами. Правда, друзья мои? – обратился он к демонам. - Да. – согласился Энджел – целый ящик на троих. Красота. - А у меня тут еще винишко где-то завалялось. – поддал Хаск, копаясь среди бутылок. Блин, и материться нельзя. Как же я их ненавижу. - Парни… прошу, замолчите. – как же тяжело далась мне эта фраза без мата. Они лишь усмехнулись, коварно переглядываясь. Хаск достал большую кружку для пива и плеснул туда какую-то хрень, а потом поджег ее. Затем это выпил Аластор, смачно ахнув. - Так, где-то тут ещё была самбука, щас достану. – говорил бармен. - СУКИ!!! – не выдержала я. Я перемахнула через диван и бросилась к бару. Там я залезла на стойку, перед этим запрыгнув на Аластора, и стянула бутылку виски. Да вообще весь алкоголь, какой там был, я смешала в один большой стакан. - Мэхиген, погодь, может не надо? – начал было отговаривать меня Энджел – зря мы тебя дразнили, я уже понял, но ты ж копыта откинешь от этого. - Не ссы, кто не рискует, тот… - Тот не слепнет! – перебил меня Хаск – водку-то зачем туда?! - Это фигня, щас будет короночка. Я выдвинула ящичек в стойке и достала оттуда две таблетки с надписью ЛСД. Энджел выкатил глаза. - У нас все это время была наркота в баре?! - Заткнись, придурок, Чарли услышит! – шикнула я. Я закинула в стакан одну таблетку, а другую поднесла к губам. - Что ж, господа, прошу меня не трогать во время прихода. – сказала я. Только я собралась вкусить наркотик с алкоголем, как остановилась. Рафаил. Мой милый Рафаил. Прости, мне немного снесло крышу. Я убрала руку с таблеткой от своего рта и поставила стакан обратно. - Сонь, ты чего? – спросил Хаск. - Я… я передумала… бухайте без меня. – сказала я, бросив ЛСД на стол. - Хозяин – барин! – воскликнул Энджел и сожрал таблетку и выхлебал все, что было в стакане. Ну и через семь минут я имела честь наблюдать упоровшихся Хаска с Энджелом, которые сидели и ржали со всего, что движется. Аластор же изволил культурно выпивать за барной стойкой. Сволочи.