Воспоминания Учиха Мадары

      Шумел лес. Мадара, ощущая приятное умиротворение, прикрыл глаза. Хорошее место, тихое. Удивительно, что единственные следы пребывания здесь человека, найденные им, были достаточно старыми. Хотя, наверное, это и позволило цветам так разрастись.       Хорошее место. Тихое. Идеальное, чтобы подумать обо всем. О прошлом, о будущем. Или наоборот, не думать ни о чем, наслаждаясь полной… — Грэндпа-а-а, — опасно пакостным тоном протянул детский голос. Слишком. Громко. Протянул.       … тишиной.       И зачем он только взял ее с собой? Зачем? Она шла себе домой с миссии, вот и пусть бы шла. Без него. А он…       Открыв глаза, Мадара недовольно посмотрел на внучатую племянницу. Та сияла довольством так раздражающе, что он даже не сразу заметил венок у нее на голове. Пышный толстый венок из больших белых цветов, которыми заросла эта поляна. — Что? — больше всего ему сейчас просто хотелось обратно закрыть глаза и отключить слух. Подышать лесным воздухом, расслабиться… после последней попытки пробудить риннеган (не очень удачной, впрочем) ему точно требовался отдых. Но он сам взвалил на себя проблемы: знал ведь, что с этой девчонкой ни отдыха, ни тишины он не получит. — А я тебе веночек сделала, — радостно прощебетала девочка, потрясая еще одним белым венком. На секунду представив себя в нем, Мадара тут же содрогнулся. Вот уж нет. — Встань! — Нет, — ему и так удобно. Лежать в траве, среди цветов, слушая голоса птиц и шелест древесных крон… — И венок можешь отдать кому-то другому, он мне не нужен.       Не то чтобы кто-то из ее друзей сейчас находился поблизости… Но она общительная, так что, вероятно, стоит им выйти из леса, быстро найдет себе новых знакомых. Вот им пусть и дарит свои творения, а ему в цветочках ходить не к лицу.       Учиха вновь закрыл глаза, успев перед этим лишь отметить, что девчонка явно расстроилась. Ну и ладно, не его проблема. Тишина… — Ну как же не нужен? Почему не нужен? Это же венок! Я уверена, что он очень-очень нужен! — да чтоб ее! — Мадара, почему ты не хочешь венок? Он красивый!       Все, его терпение кончилось. — Потому что я хочу тишины! — рявкнул он и посмотрел на мигом присмиревшуюю химе активированным шаринганом. Та, до сего момента склонившаяся над ним, тут же отпрянула и бахнулась на задницу. Вид Изуна имела весьма обескураженный. — Мне не нужен венок, я хочу, чтобы ты заткнулась. Ты можешь не говорить со мной хотя бы полчаса?! — Не говорить… — расстроенный голос, в кои-то веки, не вызывал никакого отклика. Он слишком устал, чтобы быть с ней обходительным. Да и, к счастью, реветь девчонка пока не собиралась. — Да, представь себе, — ядовито проговорил он, — просто молчать, просто ничего не говорить. В тишине. — Но… — «но»?! — Но как я могу не говорить? Ты же здесь! — А ты представь, что меня здесь нет! — наличие человека для нее что, повод болтать без умолку? Очевидно, да, так как Мадара с трудом мог припомнить их встречи, когда Изуна молчала больше, чем говорила. Эти случаи теперь больше походили на плод его фантазии… — У тебя же хорошее воображение? Представь, что я мертв и, будь уж добра, почти мою память хотя бы минутой молчания!       Принцесса, уж было открывшая рот, чтобы что-то сказать, резко его закрыла. И в течении следующих секунд не открыла вновь. Кажется, сработало. Наконец-то…       Тишина. Покой. Умиротворение. Напряжение, сковывающее его последние дни, начало отпускать его. Слух ласкали звуки дневного леса, а тень от дерева удачно защищала глаза от солнца. Изуна сидела рядом, но шума от нее не было, поэтому Мадара был не против. Сидит и сидит. В первые секунды, когда его волосы начало что-то трогать, мужчина испытывал дискомфорт, но подавать голос, возмущаться, почему-то не захотелось. Пусть лучше играется, чем шумит.       А потом на лицо что-то капнуло. И еще раз. И сверху послышался всхлип. Минута закончилась. — Я буду ходить к тебе на моги-и-илку, — плакала она, без конца пытаясь вытереть слезы и вставляя в его волосы цветы. Какая к биджу могила? — И цветов много приносить буду. Похороню тебя прямо здесь, грэндпа, и навещать бу-у-уду-у-у!..       Мадара скривился, нахмурился, брезгливо вытянул один цветок из шевелюры и признал, что настрой к культурному отдыху у него пропал окончательно. — Не реви, — сморщился он, когда ему на руку упала очередная слеза. Фу. Завывания тут же прекратились… — Ты живой! — обрадовано воскликнула Изуна. Что?.. — Естественно, — бросил он, принимая сидячее положение. Из волос тут же выпало три цветка. Представив, как выглядит сейчас со стороны, Мадара принялся спешно приводить себя в порядок. Во что она его превратила?! — С чего бы мне быть мертвым?       Так, стоп. «Представь, что я мертв…». Учиха смерил племянницу непередаваемым взглядом. — Но ты же сам сказал представить, что ты мертв, и почтить твою память! — да, но он имел ввиду совершенно не это! — Сказал устроить минуту молчания и… — И ты, помолчав минутку, решила меня похоронить? — что с ее логикой не так? — Да.       И ответить на такое нечего: нет слов — одни эмоции. Мадара вздохнул. Сил спорить, переубеждать, ругать ее не было. Он хотел отдохнуть, но нужно было с самого начала понять, что Учиха-химе и отдых — вещи несовместимые. Этого следовало ожидать. — Вставай, мы уходим, — приказал он, подавая пример. Встряхнувшись, мужчина не без сожаления почувствовал, как покидает тело приятная нега. Девчонка нахмурилась, сложила руки на груди… — Я не хочу! — и отказалась его слушать. Руки зачесались от желания… сделать что-то. Что — понять было сложно, ведь ни убивать, ни калечить ее он не собирался, а просто схватить за шкирку казалось сейчас мало. — Давай лучше меня теперь похороним!       Мадара поперхнулся. Окинул химе взглядом, словно пытаясь убедиться, что она не шутит. И подавил несолидное желание переспросить. Хорошо, что подавил, так как в следующий миг все прояснилось. — Я буду лежать, ты украсишь меня цветочками, — начала перечислять Изуна, загибая пальцы. Наконец стало понятно, чего она хочет. Тоже поваляться на травке? Подурачиться? Теперь у него самого такого желания не было… — А я буду изображать покойника! — И молчать? — подозрительно уточнил Мадара. Маловероятно, но все-таки… — Конечно! — с горячностью ответила девочка и с сомнением протянула: — А ты видел покойников, которые разговаривают?       Каждый раз, когда смотрится в зеркало.       Хорошо, отлично, почему нет? Если она действительно будет молчать… — Полчаса, — серьезно произнес он, рассчитывая, впрочем, скорее на то, что за эти полчаса принцесса заснет и можно будет действительно посидеть в тишине. — Ложись.       Радостно взвизгнув, Изуна тут же заняла удобное положение и закрыла глаза. На покойницу, правда, она не походила ничуть, так как широкая улыбка палила ее с головой. Что интересно, спустя некоторое время даже регулярные смешки и хихиканья стихли. Цветов, как на его вкус, было слишком много: они почти полностью закрыли грудную клетку «мертвой», но пока он это делал, лишних звуков «труп» не издавал, так что остановился он только тогда, когда дыхание химе замедлилось.       Заснула, — хмыкнул он мысленно. Теперь можно было прилечь и самому. Вокруг вновь был лишь шум леса. Солнечные лучи, не попадающие в глаза, теплый ветер, мягкая трава… Дыхание уснувшего ребенка почему-то не портило картину. В такой атмосфере было удобно думать. О прошлом. О будущем. О настоящем.