Воспоминания Учиха Мадары

      Хаширама всегда поражал его своими способностями. Он был сильнейшим шиноби, какого Мадара знал, достойным соперником. Сенджу был равен ему в тайдзюцу, ниндзюцу, его не брало гендзюцу. Но в жизни все должно быть сбалансировано, и не иначе, как вся справедливость проявилась в катастрофическом неумении Хаширамы играть в карты. Или, скорее, даже не в одном неумении была причина. Когда дело доходило до картежных игр, Хашираме не везло с картами так, как статистически не могло быть. Вдобавок его друг был до глупости охоч до азартных игр, что в сочетании с вышеописанным давало возможность получить от него что угодно… Но то дела минувших дней.       Ностальгия… Ностальгия пробивала его часто в компании внучки. Однако сейчас это было не то гнетущее чувство, о нет. Вовсе не оно. Насколько Изуна была похожа на своего деда внешне, настолько она и напоминала Хашираму своим характером и поведением. И едва ли мелкая унаследовала от Изуны его талант к картам… Это обещало быть забавным. — Сыграть в карты? — протянул он, подумывая согласиться. Но не так просто. Играть с малявкой может быть интересно, но почему бы не добавить веселья? Изуна на вопрос активно закивала, сжимая в руках «веером» раскрытые карты. — На интерес? — Ну да, а почему бы и нет-то?! — восклицала она. «Ну да»… «почему бы и нет-то», хех. — На интерес не интересно, — хмыкнул он, забирая из рук внучки карты и начиная методично их тасовать. — Сыграем на желание?       Глаза девочки полыхнули таким огнем, что Мадара даже подумал, а не перестарался ли. Интересно, с таким ли рвением она будет исполнять его желания? Что бы загадать…хм. — О-о-о! Давай! Давай-давай-давай! — на такой энтузиазм могло быть только два объяснения: либо она на своих ошибках не учится, либо вообще играет впервые. — Если я выиграю, ты… ты останешься еще на день!       Какой еще «день»? Он и так уже торчит здесь непозволительно долго. Впрочем… Она же не выиграет. — А если выиграю я… — Мадара закрыл глаза, представляя это, — оденешься в кимоно и до конца дня будешь обращаться ко мне, как положено.       Раундов будет много, так что начать можно с приятных мелочей. Мадара, в целом, не слишком запаривался со всеми этими формальностями, но, как оказалось, граничащая с безумием фамильярность сильно царапает слух. Давненько он не слышал в своей адрес «Мадара-сама». — Капец ты жестокий, — ужаснулась мелочь и ухмыльнулась так, что Мадара немного напрягся. — Во что играем? В покер?       Мадара поперхнулся. Откуда она такие игры знает?! Хотя, знает ли?.. — Разбежалась, — не детская это игра, вдобавок, велик соблазн подкалывать мелочь насчет того, что… — В Дурака сыграем. — Ну ладно, — мелочь покорно согласилась. Он раздал карты. — Тебе шесть и мне шесть, — прокомментировал Мадара и поднял взгляд на задумчиво рассматривающую колоду девчонку. — Правила знаешь? Цель игры — избавиться от всех карт, сила карт зависит от достоинства, карты козырной масти — в нашем случае крести — стоят над всеми не козырными и… — Конечно же я знаю! — возмущается Изуна, гневно фыркая и дуясь. — В Дурака даже дурак играть умеет!       Пф-ф-ф… — Пфха-ха-ха!.. И то верно, — смеется он и, оценив свои «силы» (два козыря… что ж, это неплохо), бросает: — Ладно, пора начинать. Смотри свои карты.       Подсобравшись, с максимально сосредоточеным выражением лица, девочка берет свои карты с пола, комично ужимаясь, чтобы он ни в коем случае не подсмотрел (а он и не собирается, ведь иначе будет совсем неинтересно). Затаив дыхание, приоткрывает их перед собой. И в этот же миг ее лицо проясняется такой обидой и разочарованием, что Мадара еле давит рвущееся предложение перетасовать. — Карты крести ведь самые сильные, да? — спрашивает она обреченно, хотя и старается не выдавать своего настроения. — Да, — спокойно подтверждает он и добавляет: — И дам тебе на будущее совет: какими бы плохими ни были карты, не выдавай этого своими эмоциями. Иначе в покер тебе дорога закрыта.       С плохим противником и игра плоха, но опыт — дело наживное. Наловчится немного, и его досуг станет куда интереснее. Эх, какая жалость, что мелочь такая… мелкая. Слишком много цензуры на разговорах, играх, действиях. Даже чаркой сакэ с ней не стукнешься, по большей части потому, что он же и будет первым, кто эту гадость из ее рук выбьет. — Поняла, — кивает девочка серьезно и тут же делает «невозмутимое» выражение лица… — И что это за кислая мина? — ржет Мадара и в итоге только через пять минут возмущений от Изуны они начинают игру.       Все идет как по маслу. Даже не идет, а несется на всем ходу. Первым же ходом химе под его фейспалмы выкидывает козырь, да и дальше продолжает избавляться от довольно сильных карт, каждый раз выслушивая его объяснения, но пропуская их мимо ушей. «Ну она ведь сильнее!» (на объяснение, что сильные стоит припасти на потом). Тяжелый случай… Мадара играет, не видя ничего необычного и читает внучку, как открытую книгу, расслабляется. — Вот и закончились карты, — хмыкает он, тянясь за последними двумя картами в колоде. По его расчетам, там должны быть туз и король крести. — У меня ту…       Ха.       Мелкая образцово хлопает ресничками, строя из себя невинность, но в глазах ее горит довольство.       Ха-ха-ха! Ну дает! — Ну ты же сказал, что нельзя радоваться, когда карты сильные, и расстраиваться, если слабые, — голосом паиньки замечает Изуна, а губы ее дрожат в улыбке. В следующий миг Мадара раздается таким смехом, что девчонка подскакивает на месте. — Аха-ха-ха, вот мелкая!.. — смеется он в голос и, медленно успокаивает, говорит вполне искренне: — Молодец. Правильно все поняла, однако…       Ха. А вот это уже не смешно. Каким образом он это допустил? Ну не может ведь быть, чтобы, пусть у нее и туз, и король… Оставалась небольшая хитрость, малая возможность, что в одном из исходов Изуна сглупит. Мадара ставит на это, но в конечном итоге все равно… — Я выиграла! — внучатая племянница аж искрится от восторга. — Ура-ура-ура! Ты остаешься! Мадара, ты остаешься еще! Я выиграла! Я выиграла! Ви-и-и!       Девчонка ликовала, носилась по комнате и вопила такое, отчего даже ему, связанному с ней довольно отдаленно (не его внучка, не е-го), становилось стыдно. Благо, она только восхваляла себя, потому что если бы она вякнула хоть слово в его адрес помимо напоминания, что теперь он остается на еще одну ночевку (еще одну!), Мадара бы не устоял перед соблазнительной мыслью всыпать ей люлей. Проигрыши он всегда переносил тяжело, но даже не в этом дело — что это за кривляния? — Давай-ка повторим, — сощурился он и, собрав карты в стопку, начал тасовать. Изуна посмотрев на него с секунду, кивнула и села напротив.       Раунд прошел снова, и в этот раз Мадара тщательнее следил за расположением всех известных карт. И убедился, что навыки еще не просадил — в этот раз победа была его. Вот только… — О нет, я проиграла… — что-то здесь было не так. Грустно сверкнув на него глазами, Изуна поджала губы в печальнейшей гримасе и встала. — Я сейчас схожу, переоденусь, а ты пока не тасуй.       Это что еще за финт? Недоверие? В следующий раз пусть сама тасует… только, пожалуй, после него, потому что и с ее реакцией что-то было неладно. Нет, в виде мелочи просматривалось только и лишь расстройство, печаль, тоска, и даже выглядело это очень убедительно. Но неестественно, слишком «выглажено». И никаких криков. Мелочь хорошо изобразила реакцию нормального человека, вот только сама она скорее бы раскричалась пуще, чем при выигрыше, чем и палилась.       На самом деле Изуна не расстраивалась. Вообще. Даже желание его выполнять побежала без ропота, хотя Мадаре всегда казалось, что строгость и традиционные наряды мелкая ненавидит. И тут что, так просто?       Но мелочь расстаралась. Погрузившись в свои паранойные теории, Мадара не сразу услышал, что она возвращается. Только когда скрипнула седзи, отъезжая, он поднял задумчивый взгляд от карт. Мелочь… Изуна выглядела, как примерная дочь своего клана, как химе. И вовсе не в кимоно было дело — выражение ее лица также было спокойным, а движения — благородными.       Мадара ужаснулся. Еще раз, это что? — Я готова, — даже голос исказился этакой статью. Аж на зубах скрипит эта «правильность». Изуна, сев напротив него в традиционную позу, медленно скользнула от карт в его руках до лица Мадары взглядом из-под полуопущенных ресниц. Жуть. — Давайте начинать новую игру… Одзи-сама. — Кх!.. — карты посыпались из рук, и Мадара закашлялся. Девчонка, тут же растеряв весь свой благородный вид, бросилась к нему. — Мадара, ты живой?! — запаниковала она, но он… — Нет, блять, умираю, — прохрипел он едко и от всей души. «Одзи-сама»? — Какое еще «одзи-сама»? Я тебе кто, дед, что ли?       Повисла неловкая тишина. — Ага… вроде, — забегала глазами внучка, не рискуя на него смотреть, и правильно, потому что… Мадара прикрыл лицо рукой. Ками…       Ну да, дед. Кажется.       Он потребовал обращаться к нему, как положено, но не учел, что в глазах этой малявки является в первую очередь не бывшим Главой клана, великим Учиха Мадарой, а дальним родственником, двоюродным дедом и просто… Мадарой. — Ты же понимаешь, что я не это имел ввиду? — спросил он хмуро. — Ты должна обращаться ко мне… — Одзи-сама, — девочка сжала руки в кулаки на коленях и сжала губы в тонкую полосу. — Я должна обращаться к вам «одзи-сама»… Мадара-сама.       Это была победа. Поначалу внучатая племянница явно собиралась спорить, но это «Мадара-сама» означало признание поражения. Должен ли он был разрешить ей называть себя «одзи-сама»?.. По правилам, ничего в этом такого не было.       Но в этой игре победил он, и победа должна быть сладка. От «одзи-сама» на языке только оседала горечь, поэтому… — Называй меня «Мадара-сама», — хмыкнул высокомерно Учиха. — Я тебе не дед.       Мелочь, до того с надеждой заглядывающая ему в глаза, ожидающая реакции, вновь отвела взгляд и в ее виде появилась уязвимость. Обида. И пусть. Пока он побеждает…       Но, удивительно, после того момента за следующие пять игр он выиграл лишь однажды. Три поражения подряд, он злится, стремится закончить с этим унижением, внезапно выигрывает и вот опять удача кончается.       В удачу Мадара не верил. Карты — битва разумов. Только в игре дилетантов все решает удача. Он, недооценивая свою противницу, сам давал ей преимущество, даром, что и везло ей чрезвычайно.       Этот день был из тех, которые вспоминать стыдно. С тех пор Мадара никогда не расслаблялся при игре в карты с внучкой, и хотя они оба во время них вели себя так, словно все решает удача, это всегда были игры интеллекта. Изуне везло, но она никогда не полагалась на одно лишь везение. Как бы глупо себя ни вела. (И, разумеется, после этого выигрывать она стала гораздо реже. Почти никогда. Зато и редкие победы праздновала... с размахом.)