Моя боль в твоих глазах

Питер ворвался в обезумевшее от боли и отчаяния сознание Локи, как гром, как буря, которая подействовала, будто удар электрошоком. Лафейсон не мог точно определить, сколько пролежал без сознания. Его разум был полностью поглощён терзаниями и попытками сбежать от боли, которая уже, казалось, стала его верным спутником и лучшим другом. Демон тоже не знал, он лишь продолжал вливать в Локи этот уничтожающий и разрушительный яд ненависти, который с каждой минутой поражал сознание всё сильнее-сильнее.  — Я болен. — Почти беззвучно сказал трикстер, как обычно, находясь в полной темноте. — Мой разум отравлен, а я не знаю, где мне взять антидот.  — Снова ты ударился в лирические метания? — ехидно хохотнул демон, который всё реже покидал своего хозяина, а тот уже и не хотел, чтобы он уходил, потому что лучше наполняться яростью, чем чувствовать пустоту внутри себя, росшую с каждой секундой. — Нет никакого антидота. Ты такой, какой есть. Ты сам яд, который был испорчен какими-то высоконравственными устоями. Откуда в тебе эта сентиментальность? Помнится, когда ты спустил Биврёст на йотунов, тебе никакое противоядие не было нужно, и ты вполне был доволен собой.  — Нет, это другое. — Слабо запротестовал трикстер, упираясь даже не из практического преимущества, а из-за детского нежелания признавать свою неправоту.  — Ты сам себе не веришь. — Хмыкнул двойник, подходя к трикстеру. — Посуди, если в тебе не было тьмы, не было этой мерзости с самого начала, появился бы я? Думаешь, мне самому нравится тут с тобой возиться? Я — это ты, а значит, что нет никакого смысла пытаться спорить со мной, лишь пошатнёшь свою психику, которая, к слову, и так на волоске держится. Лафейсон молчал, не желая озвучивать, что демон прав.  — Тогда вытащи нас отсюда. — Заявил трикстер. — Я знаю, ты можешь.  — Я бы с удовольствием. — Хмыкнул двойник, хмурясь, будто вспомнил что-то неприятное. — Но ты мне мешаешь, — он нагнулся к Локи, который бесстрастно глядел прямо в пустые и злые глаза, — вот тут ты уже свободен, — он приставил указательный палец к виску своего носителя, обжигая холодом кожу, — но тут ты всё ещё держишь себя, — он медленно и с каким-то отвращением положил ладонь на грудь трикстера в том месте, где должно было биться сердце, — боишься того, что будет, когда проснёшься.  — Я снова упаду, — прошептал трикстер, вспоминая, как оказался в Бездне, которая, кажется, теперь разверзлась внутри него самого.  — А ты так уверен, что выбрался оттуда? — улыбнулся демон, ложась рядом с Локи. — Ты не понимаешь, что мы в одной команде, что я не могу играть против тебя, ведь если ты умрёшь и я умру. Я просто больше думаю о том, как нам выбраться из всего того дерьма, в которое ты нас загнал.  — Думаешь, месть — это лучший вариант? — усомнился Лафейсон.  — Я бы сказал — самый привлекательный из имеющихся. — Философски протянул двойник. — Ты уже ненавидишь Старка. И поверь, он ничем не лучше, чем ты. Смерти скольких людей он поспособствовал, прежде чем облачился в костюм? Сколько жизней унесло его оружие? В разы больше, чем та заварушка, которую мы устроили. Тем более, если бы не ты, то Танос уже бы владел Тессерактом, а значит, точно уничтожил бы Землю. Мстители спасали Землю от тебя, а ты спасал Вселенную от геноцида. И посмотри, кого же любят больше? Да и дело даже не в любви и признании. Дело в том, что это несправедливо, хочешь сказать, что в тебе меньше геройства? О, нет. Но монета упала так, что ты — злодей, а они — спасители. И всем глубоко плевать, что и как ты делал до этого, каким выводами руководствовался и от какого зла уберёг всех остальных. Про Асгард я вообще молчу. Но факт остаётся фактом — ты просто козёл отпущения, на которого можно свалить все беды и неприятности. Ведь ты злодей. — Демон сделал небольшую паузу, наслаждаясь тем, как его слова действовали на Локи. — И разве не будет ли справедливо, если ты воздашь по заслугам тем, кто отнял у тебя последнее, что осталось? Так поступил бы мудрый правитель. Ведь, если тебя будут бояться, то больше никогда не посмеюсь причинить боль. — Двойник всё подводил к этому моменту. — Думаешь, величие связано с душевной чистотой? Нет. Оно связано с силой, которая позволит тебе пролить кровь, позволит тебе получить желаемое. Ведь только так измеряется власть в этом мире, как бы кто ни пытался доказать обратное. И будет великим кощунством позволить такому таланту, каким владеешь ты, затухнуть под гнётом доброты и света. Локи ничего не ответил, ведь знал, что двойник снова оказался прав. И трикстер почти лишил себя этих глупых и наивных чувств. Но избавиться от боли не удавалось. Она окружила его, парализовала, и не давала возможности вырваться. И эти голоса, которые не давали окончательно потерять чувство реальности. Каждый день Лафейсон слышал Тора, который по началу просил его открыть глаза, а потом, поняв, что это бесполезно, просто рассказывал смешные истории из детства, не понимая, что от них Лафейсону легче не становится. Часто заходила Наташа, которая в основном просто пересказывала то, что происходило в башне, чтобы Локи чувствовал, что всё ещё в их команде. Так же она часто вспоминала тот случай, когда ей удалось обдурить трикстера в камере. Но самое обидное, что ни разу среди десятков этих голосов Локи не услышал голос Паркера. Ведь Лафейсону казалось, что Питер — единственный человек, который искренне принял его. Похоже, что это оказалось ложью. С печалью для себя Локи признал, что, должно быть, его прозвали богом обмана в частности потому, что он обманывал самого себя. Верил в свою же ложь о спасении, доверялся лучшим стремлениям… Глупец. Голос Питера трикстер расслышал не сразу, ему показалось, что это очередное видение его уставшего от боли мозга, но вскоре голос приблизился. И впервые за всё время своего нахождения в коме Локи почувствовал, как кто-то берёт его за руку. И в нём будто что-то взорвалось, перед глазами появилось огромное зеркало, за которым трикстер слышал такой до боли знакомый голос. Что-то внутри загорелось, он понял, что это его шанс вырваться. И Локи стал с бешеной силой колотить своё отражение. Но оно лишь пошло рябью, вскоре застыв ровным полотном, как и прежде. В Лафейсоне заиграла какая-то непонятная сила, толкающая его, разжигающая в нём желание оказаться по ту сторону зеркала. Каждый удар отнимал всё больше энергии, но Локи продолжал, будто не замечая, как силы покидают его. Отражение шло рябью, по глади зеркала стали расползаться маленькие трещинки. Голос становился всё громче. Локи смог разобрать слова, которые, как электрический разряд, всколыхнули сердце. Трикстер слышал, что Питер плакал. Плакал из-за него, ничтожного и жалкого предателя, который не сумел даже собственную магию сохранить. Он продолжал бить, пока не понял, что полностью обессилен, что стоит на самом пороге смерти, что ещё один удар просто уничтожит его.  — Слабак. — Послышался сзади голос демона, который выглядел взволнованно. — Я даже не знаю, что мне больше отвратительно: то, что ты не можешь разбить чёртово зеркало или то как этот мальчишка на тебя влияет. Уморительно. Вот Мстители и нашли универсальное оружие против могучего Локи Лафейсона. Ты ничтожен.  — Замолчи. — Крикнул Локи, опустившись на пол, даже говорить было сложно. — Закрой свой поганый рот и не смей говорить про Питера.  — О, как мы заговорили. — Двойник хмыкнул, делая пару шагов в сторону своего хозяина. — Отличный рычаг давления. Ты полнейший идиот, Локи. Ты же понимаешь, что нам придётся избавиться от него? Иначе они нас сломают, уничтожат, подослав к тебе этого невинного и доброго мальчика. Смотри, как легко тебя одолеть. Он всего лишь сказал пару фраз, а ты уже оживился и готов идти в бой. Локи не выдержал и, собрав оставшиеся силы, с одичалым криком кинулся на демона. Тот, видимо, не ожидавший такого резкого движения, растерялся. Локи повалил его на пол, всматриваясь прямо в эти отвратительные глаза, в которых даже в такой момент горела усмешка.  — Умри, исчезни, растворись, — трикстер стал душить демона, вкладывая всю злобу и ненависть, что в нём были, — ты выродок, лишь плод моего сознания, ты ничего не можешь сделать, кроме как говорить свои жалкие и пустые речи, — двойник метался под его руками, как беспомощная кукла, его человеческий глаз налился кровью, а из горла доносились лишь беспомощные хрипы, — ты ненастоящий, ты лишь болезнь, паразит. Демон хватал Локи за руки, пытаясь ослабить его хватку, но все попытки провалились, и уже через минуту двойник затих, стеклянным взглядом смотря в никуда. Локи застыл, не убирая рук с шеи. Сил не осталось. Казалось, что он стоит у черты, и лишь шаг отделяет его от желанного забвения, которого он так ждал. Лафейсон посмотрел вверх, в пустоту, которая окружила его со всех сторон. Он был так близок к свободе, к покою, которого искал всю свою жизнь. Он чувствовал, что прямо сейчас может уйти, раствориться в вечности, стоит только пожелать, и тело сдастся. И тогда демон открыл глаза, чем немало ошарашил трикстера.  — О нет, я не позволю тебе всё испортить, — прошипел он, смотря омертвелым взглядом, — мы ещё не сделали то, что задумали. — Он скинул Локи с себя, быстро поднимаясь на ноги. Трикстер даже не мог пошевелиться, двойник схватил его, рывком заставляя подняться. — А вот теперь мы повеселимся. — Он с невероятной силой толкнул Локи, который влетев в зеркало, разбил его на тысячи осколков. — Игра началась. И тогда Локи открыл глаза. *** Сознание плыло, перед глазами стояло лишь размытое изображение, звуки накинулись на Локи, как дикие пчёлы, жалящие куда попало. Писк аппаратов набатом отдавался в голове, от чего она была готова взорваться. Только через мгновение Локи смог осознать, что держит чью-то руку, буквально вцепившись ногтями в кожу.  — Локи… — как-то странно сказал голос, и трикстер обернулся на него. От мимолётного движения всё тело прошило болью, которая заставила вскрикнуть. Первое, что увидел Питер — это выцветшие серые, пустые глаза, до этого отливающие насыщенным изумрудом. Сердце, кажется пропустило удар. — Тише, я сейчас позову Беннера, он поможет… — Подросток растерялся, не понимая, что произошло. Слишком неожиданно Локи очнулся. Питер хотел броситься за Брюсом, но его рука была зажата железной хваткой.  — Нет… — просипел Локи. А затем он смог чётко рассмотреть лицо Паркера, заплаканное, удивлённое, а что хуже всего — испуганное. Должно быть, выглядел он ужасно. Трикстер не мог сфокусироваться. Картинка плыла, тело судорогами сводила боль, а рука, схватившая Питера словно закостенела. Кислород обжигал лёгкие, крик застыл в горле, готовый вот-вот вырваться наружу. И лишь Питер, сидевший рядом, заставлял сдержаться.  — Я могу чем-то помочь? — спросил Питер, даже не осознавая до конца что сказал. Локи тихо и болезненно рассмеялся, несколько коротких смешков повисли в воздухе, а за ними пришло шипение и хриплый кашель. Тело горело изнутри, будто тлело. Трикстеру казалось, что от этого не убежать. Тони вошёл неожиданно. Пятница уведомила хозяина, что больной в палате очнулся. Старк мигом кинулся в палату, ведь знал, что Питер должен был сидеть там. Локи может быть очень опасен, когда не контролирует себя, хотя, возможно, без магии он уже не представлял такой серьёзной угрозы. Скрип открывшейся двери заставил Питера обернуться, у него в глазах застыла какая-то непонятная эмоция. Следом Тони увидел Локи, который пытался откашляться, вцепившись в руку Паркера мёртвой хваткой. От неожиданности Старк даже забыл свой костюм. Его будто парализовало, трикстер выглядел так, словно вот-вот отойдёт в мир иной. И без того бледная кожа обрела какой-то сероватый оттенок, от чего бог казался почти прозрачным, чёрная сетка вен, оставшаяся как отпечаток от ужасной травмы, подобно паразиту тянулась до самой шеи. Услышав, что кто-то вошёл, Локи мгновенно застыл, сдерживая кашель. А затем он медленно повернул голову. Зрение подводило, Тони расплывался, но Лафейсону потребовалось не больше трёх секунд, чтобы узнать посетителя. Этот приторный запах мужского одеколона ударил в ноздри, заставив поморщиться. Ярость затмила разум, от чего боль отошла на второй план. Адреналин заиграл в крови. Локи действовал неосознанно, по велению инстинкта. Он быстрым движением схватил карандаш, лежавший на маленьком столике рядом с постелью: Беннер, видимо, оставил после последнего осмотра, и с невероятной силой метнул его в сторону Тони. Тот даже не успел сориентироваться, не ожидая такой резвости от Локи, который до этого еле двигался. Старку повезло, что меткость подвела трикстера, и его самодельный снаряд лишь слегка задел ухо, оставив на нём небольшую царапину. Карандаш вонзился в стену рядом с головой Тони, Локи явно метил в глаз, но зрение, повреждённое происшествием, дало осечку. Старк удивлённо охнул, чувствуя порез. Питер, сидевший рядом с Лафейсоном почти успел поймать карандаш, лишь на долю секунды опоздав. Дальше всё пошло очень быстро. Локи вскочил с кушетки, не обращая внимания на боль, которая прошила всё тело, и кинулся на Тони, не замечая Питера, который испуганно отскочил от кровати. Тони успел лишь выставить руки, прежде чем трикстер повалил его на пол, оказавшись сверху. Лафейсон горел яростью, вся ненависть, что томилась в нём до этого момента, вырвалась наружу. Он начал душить Тони, сжимая горло с такой силой, что слабые позвонки смертного тела готовы были вот-вот сломаться. Тони захрипел, испуганный и ошарашенный таким поворотом событий. Он посмотрел в глаза бога и не увидел в них ничего, кроме звериной злобы и железной решимости. Он убьёт его, Тони был уверен в этом, ни капли сомнения не читалось в разбитом и безумном взгляде. Старк начал колотить Локи куда попало, по бокам, чувствуя проступившие кости рёбер, несколько ударов пришлись в лицо, от них Локи зашипел и даже сдавленно вскрикнул, но хватку ослабил. Сознание медленно покидало Железного человека, лёгкие свело спазмом, он чувствовал, что ещё немного и ему придёт конец. И самое страшное, что он даже не мог призвать костюм, ведь вместо криков изо рта вырывались лишь сдавленные хрипы. Питер стоял в оцепенении, наблюдая ужасную и пугающую картину. Он не знал, что делать, так быстро всё понеслось, что разум отказывался принимать происходящее. Паркер видел, как дёргается Тони под Локи, как пытается отбиться, и как Локи застыл, будто каменное изваяние, не ослабляя хватки.  — Ты… — не своим голосом начал Локи, — забрал у меня…всё. Из оцепенения вывели глаза Тони, залитые кровью от полопавшихся капилляров. Дальше тело действовало само. Паркер кинулся на Локи сзади, обхватывая его со спины. Питер вложил все силы, что у него были и потянул Локи назад, тот начал поддаваться, но всё ещё не отпускал Тони, который продолжал дёргаться. Растерявшись, Питер ударил Локи в скулу, от чего тот дёрнулся, убрав одну руку с шеи Старка. А потом Паркер укусил Локи от отчаяния в плечо. Локи дёрнулся, отлетая вместе с Питером назад. Мозг трикстера был затуманен, он не понимал даже, кто пытается оттащить его, ему было важно лишь то, что он должен убить Старка, потому он, не задумываясь, попытался скинуть со спины существо, мешавшее ему. Оказавшись на полу, он обернулся, как раненый зверь, загнанный в угол. Рык вырвался из горла. Но как только взгляд упал на Питера, лежавшего неподалёку, ярость отступила. Парень лежал без сознания, видимо удар пришёлся в голову. Локи замер, возвращая себе контроль, пытаясь осознать, что натворил. А затем боль, отпустившая его на пару минут, нахлынула с утроенной силой. И Локи закричал, не в силах больше сдерживаться. И этот крик забрал последние силы. Темнота затянула его, холодная и спокойная. *** Писк аппаратов привёл в чувство. Забвение, в которое впал Локи от болевого шока было куда более приятным, чем кома, хотя бы потому что в нём не было демона. Просыпаться не хотелось, хотя боль отступила. Возможно, она скоро вернётся умноженная в десять раз, но Локи больше не беспокоился по этому поводу, потому что знал, что никак не может на это повлиять, а так хотя бы нервы можно было сохранить. Глаза не хотелось открывать, хотя трикстер чувствовал, что может их открыть, и что кто-то ждёт от него этого. Нападение на Старка ему вряд ли спустят с рук, но оно того стоило. Видеть в его глазах страх, который охватывал всё тело, безысходность, разверзнувшаяся где-то в груди. Жаль только, что закончить начатое не вышло.  — Локи, я знаю, что ты очнулся, — пробасил Громовержец, сидевший с братом с того момента, как Локи вновь поместили в палату. Беннер и остальные занимались тем, что пытались привести в чувства Старка, которому нехило досталось. Паркер отделался испугом и небольшой гематомой на лице, — у тебя глаза двигаются. Трикстер нехотя выдохнул. Сил на разговор не было, сознание будто охватил какой-то туман, сглаживающий всю боль и эмоции, до этого переполнявшие Локи.  — Брюс вколол тебе лошадиную дозу обезболивающих и успокоительного, сказал, что ты вряд ли со мной поговоришь.  — Уходи. — Только и смог выговорить Лафейсон приоткрыв немного глаза. — Иди прочь.  — Тебе больно, я понимаю, — всё продолжал Тор, — но пойми, брат, что я хочу всего лишь тебе помочь.  — Да что ты знаешь о боли, сын Одина, — Локи вложил в эту фразу всё презрение, что имелось при нём, — ты даже на тысячную часть не можешь понять меня.  — Может быть, ты прав. Но я на твоей стороне.  — Будь ты на моей стороне размозжил бы этому смертному голову, как только представилась бы возможность. Так же ты привык решать все проблемы. — Локи не думал, что говорил, слова просто сами по себе возникали в голове моментально звуча вслух. Бог попытался поднять руку, но что-то ему помешало. — Что это?  — Это не моя идея, — попытался оправдаться Тор, — меры безопасности. Хотя я им говорил, что если ты действительно опасен, то наручники не помогут.  — Они боятся меня. — Хмыкнул Локи, поворачивая голову. Тор изменился: выглядел уставшим и истощённым. Видимо, последние месяцы оказались тяжёлыми не только для трикстера. — Что с Питером?  — Ты поставил ему не хилый синяк на щеке, пустяки. А вот Старк в другой палате, Брюс говорит, что у него треснул позвонок.  — Жаль, что не сломался. — Бесстрастно ответил Лафейсон, пытаясь осмыслить, что навредил Питеру.  — Не говори так. — Тор перешёл на шёпот. — Отправимся в Асгард? Я уверен, что отец найдёт способ вернуть тебе магию. Он поможет.  — Ты столь наивен, — грустно ухмыльнулся Локи, — этому не помочь, как бы твой папаша ни старался. Я изучал такой вид наказания, потеря магии необратима.  — Мы что-нибудь придумаем, — не унимался Тор, — Весь Асгард, как и я перед тобой в долгу, поэтому мы найдём способ всё вернуть. Я читал легенды — в Железном лесу обитают сильнейшие ведьмы, мы заставим их помочь.  — Ох, если хочешь умереть, то просто возьми нож, — нахмурился Локи, не чувствуя своего тела, в голове стоял туман, — во-первых, Железный лес сам по себе опасное место, и вероятность того, что нас сожрут до того, как мы доберёмся до ведьм, выше, чем ты думаешь, во-вторых, там не любят Асгардцев, и, в-третьих, они не станут нам помогать просто так,  — Но я знаю, что ты…тебя… — Тор старался подбирать слова, — ты довольно тесно связан с одной из ведьм.  — Это смешно. — Едко выплюнул Локи. — Ангробода… Энджи, у нас всего-то интрижка была. Ещё один пункт, по которому нам лучше не соваться в Железный лес. Мы расстались не в лучших отношениях, помнишь, какие слухи она распускала?  — Ага, про детей.  — Уходи, — прошипел Локи, ногу от чего-то свело, а грудь обожгло жаром, — тебе здесь не место. Беги к своей смертной.  — Мы расстались… — зачем-то сказал Громовержец, зная, что ничего, кроме насмешки не услышит. — Мне больше некуда идти.  — Хочешь выставить себя жертвой? Иди поплачься в плечо папочке, он только рад будет. — Язвил Локи. — Я не хочу с тобой разговаривать. Ты не лучше, чем Старк.  — Пойдём домой, в Асгард. — Не унимался Тор. — Плевать, будет там помощь или нет. Я хочу, чтобы ты был рядом, меня на Земле больше ничего не держит.  — Я ни за что не отправлюсь в эту помойку. Мало унижений я претерпел там, я не хочу, чтобы Один усмехался над моей слабостью, чтобы твои мерзкие дружки ликовали. Ни за что. Я тебя не держу, уходи и не возвращайся больше никогда. Тебе же ещё Асгардом править, что тебе до калеки.  — Не говори так. Ты мой брат, и мне плевать, что ты это отрицаешь. Сколько угодно можешь лить свои остроты, но этого не изменить. И там, в Свартальвхейме, я думал, что потерял тебя…снова. И понял, что больше никогда не позволю этому повториться.  — Опоздал, братец, — последнее слово он сказал особенно тихо. — Уходи, я хочу отдохнуть.  — Зови, если захочешь чего-нибудь. Локи не ответил, закрыв глаза и отвернувшись к стене. Наручники натирали запястья, но было не до них. Оставшись наедине с собой, он наконец смог полностью осознать масштабы той катастрофы, что с ним случилась. Понимание накрыло его с головой. Теперь он беспомощен, ничтожен и уязвим. Да, пускай божественная суть осталась при нём, но она вряд ли могла как-то изменить положение. Сколько ему осталось жить? Десять лет? Пятнадцать? Без магии тело быстро сдастся, и этому не помешать. Он словно больной раком будет медленно угасать, терпя при этом невероятные мучения. С каждым днём он будет становиться всё слабее и слабее и окажется полностью под опекой тех, кто лишил его силы. Старк не посмеет выгнать его, чувство вины и якобы геройские устои. Он будет каждый день приходить к нему, просить прощения, делать подарки, лишь бы только услышать заветные слова прощения, чтобы наконец успокоить свою совесть. Но Лафейсон никогда его не простит. Такое унижение… Смертные будут заботиться о нём, как о дальнем родственнике, который неожиданно захворал, и бросить его не смогут только из жалости. А Локи не терпел жалости к себе, особенно со стороны тех, кто сотворил с ним такое.  — Только одно радует, что осталось мне недолго, — прошептал трикстер, пустым взглядом смотря в потолок.  — Я бы не был так уверен, — сказал голос из угла комнаты. Локи от неожиданности обернулся. Демон. Раньше он не появлялся перед ним. — Ты забыл про одну важную вещь. — Он провёл рукой по йотунской стороне лица. — Твоя натура. Твоя суть, которую ты так яро отвергал, — он встал, направляясь в сторону трикстера, — её не извести, не уничтожить и не отобрать у тебя ничем.  — Какой толк в ней?  — О, ты сам знаешь, — хмыкнул демон, — она не даст тебе умереть.  — Мне плевать.  — Зря, Локи, зря, — двойник протянул имя хозяина, будто оно было сладкой патокой или мёдом. В нём, демоне, была заключена худшая часть Лафейсона — трикстерская, которая всегда жаждала поиграться с чьей-то жизнью, что-нибудь разрушить или сжечь. Больше всего демон любил играться с самим Локи, что с точки зрения психологии явно выходило за рамки установленной нормы. Можно ли это назвать механизмом саморазрушения? Вряд ли. Ведь демон наоборот направлял свою деятельность на выживание Локи. Но он разлагал личность, являясь её частью. Он, как опухоль, хочет спасти носителя, но в конце концов убивает его, — Ты уже придумал, как мы всё обыграем? Как будем мстить. Локи решил попробовать новую методику — игнорирование. В тот момент ему не хотелось ни о чём думать. Пока боль не вернулась, нужно было просто отдохнуть, восстановить силы. Впереди ждали только унижение, ругань и ненависть. Неизвестно, как Старк отреагирует на нападение. Простит? Свалит на то, что трикстер только вышел из комы? Или же запрёт его, оставив умирать без обезболивающих? Нет. Это ему не позволят сделать Мстители. Добродетели и милосердные герои, готовые приютить пострадавшего злодея, которые в самом деле являлись не больше, чем кучкой дураков с тёмным прошлым, которое они хотят искупить своим геройством. На деле внутри они ничем не лучше Локи, такие же поломанные и потерянные, нестабильные и опасные. Стоит только найти правильный рычаг давления, и они все перейдут черту. Во время захвата Земли Локи приходилось нелегко. Противостоять влиянию Камня Разума оказалось куда сложнее, чем он предполагал первоначально. Влияние Таноса ощущалось слишком сильно, его идеи и его план действий проникали в подкорку, готовые вот-вот подчинить трикстера, потому он решил временно передать скипетр Мстителям — чтобы дать волю своему сознанию. План был хорош — развалить Мстителей изнутри, развалить их маленький и недружный коллектив, но Локи не хотел побеждать в той битве, ему нужно было только создать видимость того, что он работал на титана, а не делать это в действительности. Танос за ним наблюдал, не постоянно, но периодически, через своего шестипалого дружка. И Локи был очень близок к разрушению Мстителей, но в последний момент реабилитировал их, ранив агента Колсона. А дальше и Фьюри неплохо всё обставил, сказав героям, что Фил мёртв, сыграл на руку Локи. А дальше всё пошло как по маслу. Битва в Нью-Йорке, которая оказалась не больше, чем театрализованным представлением. Локи до сих пор было смешно, что Мстители и даже Один верили, что он действительно открыл портал посередине оживлённого города, оставил его без присмотра, бросил скипетр и позволил уничтожить свою армию. Это было просто смешно. Можно понять Мстителей, которые тогда впервые столкнулись с угрозой подобного плана и были рады любой возможности спасти себя и планету, но Один… Он ведь знал на что способен его приёмный сын, знал ход его мыслей. Лафейсон множество раз проявлял себя как отличный стратег, который не раз спасал армию Асгарда и даже Тора. Лафейсон утаил, что специально проиграл битву, только перед уходом в Мидгард он поговорил с Всеотцом, рассказав про Таноса и его планы на Камни Бесконечности, и посоветовал уничтожить Эфир. Один утверждал, что это невозможно, но Локи сказал, что можно использовать один камень, чтобы уничтожить другой. Возможно, тогда Царь Асгарда наконец понял, что трикстер не так уж прост и что битва на Земле — это просто хорошо продуманное представление, об исходе которого Локи знал с самого начала. Эфир оказался уничтожен при помощи Тессеракта и силы Одина, его мельчайшие крупицы были развеяны по всей Вселенной, потому план Таноса по достижению баланса провалился, и Локи чувствовал истинное удовлетворение от того, что очень поспособствовал провалу титана. Наверное, было крайне глупо возвращаться на Землю, где Танос легко мог найти его, тем более сейчас он до смешного уязвим и даже сбежать не сможет. Но, возможно, у титана сейчас куда более важные проблемы, наверняка, его настиг экзистенциальный кризис или что-то вроде этого. Нападать на Одина он не станет, слишком Асгард защищён и покрыт слухами о величии. Где-то в глубине души Локи надеялся, что Танос давно мёртв, убитый врагами, для которых появилась отличная возможность отомстить. От размышлений оторвал скрип двери, Локи, прибывавший в успокоенном состоянии даже по началу не обратил на это внимания, думая, что Тор вернулся, чтобы опять нести какой-то бред про возвращение домой. Но шаги были тихие и лёгкие, несвойственные для громоздкого и неуклюжего Бога грома. Это была Наташа, Локи понял по аромату парфюма, который они изредка носила, когда не работала. Подослали агента, значит, проверить стабильно ли состояние трикстера.  — Тор сказал, что ты проснулся, — начала она издалека. Локи не нужно было на неё смотреть, чтобы понять, что она пришла как «друг», как «бальзам». Схема у них отработана. Трикстер усмехнулся, думает, что он купится на одну уловку дважды? Локи молчал. Ему не хотелось видеть её, никого из них. Никто не должен был знать, как он слаб.  — Тебе больно? — поинтересовалась она сочувствующим тоном.  — Оставь свои шпионские штучки за дверью, агент Романофф, — тихо и строго сказал Локи, открывая глаза, он не собирался строить из себя больного или несчастного, хотя говорить оказалось куда сложнее, чем он изначально предполагал.  — Я всего лишь хотела узнать, как ты.  — Брось, кого ты пытаешься обмануть? — раздражённо ответил трикстер, — думаешь, если один раз тебе подыграл, то и дальше буду этим заниматься? Наташа выглядела как обычно, на лице запечатлелось какое-то страдальческое и несчастное выражение, будто ей действительно жаль, но Лафейсон чувствовал фальшь, от чего раздражение всё больше поднималось в груди.  — Передай своим дружкам, что со мной всё хорошо, могут не волноваться, — хмыкнул Локи с явной долей сарказма, — а если серьёзно, то мне ни капли не жаль, что я покалечил вашего дорогого Старка, и передай ему, что единственное, о чём я жалею, так это то, что закончить начатое не успел. Опасен ли я? Вряд ли. Вы накачали меня таким количеством успокоительного, что я даже встать не могу. Обезболивающие действуют, если надо будет я обязательно позову Беннера, а теперь, когда ты разузнала, что к чему, проваливай, не желаю никого слышать. Наташа не ожидала подобного ожесточения. Локи очень изменился, трикстера, которого она знала последние полтора года, будто подменили более жестокой и обозлённой версией, не похожей даже на ту, с которой пришлось познакомиться в две тысячи двенадцатом.  — А что насчёт Питера? — мигом сообразила она.  — Пошла вон. — Прорычал Локи, сжимая зубы. Внутри черепной коробки захохотал демон, который предугадал, что Паркера будут использовать как рычаг давления.  — Он очень напуган, — продолжила Наташа, делая шаг в сторону трикстера, — просил передать извинения за то, что накинулся со спины.  — А сам, видимо, боится подойти?  — Почему ты думаешь, что я играю против тебя?  — Я ничего не думаю, мне абсолютно плевать, играешь ты за или против, мне не нужна помощь ни одного из вас, оставьте своё никчёмное милосердие при себе. Вы такие же глупые и безмозглые смертные, как и прежде, и если думаешь, что я в беде, то сними наручники, и посмотрим, кто из нас окажется в бедственном положении. — Он врал. Сейчас он вряд ли бы смог причинить кому-либо вред, даже если бы очень захотел.  — Я понимаю, что ты сейчас чувствуешь и почему так говоришь.  — Ты ни черта не понимаешь, не смей даже представить, что хоть на крупицу твой жалкий мозг имеет осознание того, что смертный со мной сделал. — Локи говорил спокойно без толики раздражения. — Я буду честен с тобой всего один раз. Если хочешь защитить друзей и особенно Старка, то доставай свой пистолет и пусти мне пулю в лоб, потому что я не остановлюсь ни перед чем, и больше не стану играть в поддавки, как тогда. И никого из вас не пожалею, если встанете у меня на пути. Я больше не буду устраивать для вас представления, не стану типичным злодеем, который глупо бросает скипетр рядом с порталом, нет. Я уничтожу всё, что ему дорого, и коли вздумаете мне мешать, я убью каждого из вас с особым удовольствием, и, поверь мне, не поскуплюсь замарать руки кровью. — В его глазах разгорался огонь, страшный и тёмный, которого раньше Наташа не видела. — Если тебе хватит духу, закончи дело сейчас, как агент и солдат, которым тебя воспитали, а если нет, то уходи, но знай, что всё, что случится дальше, будет на твоей совести, потому что ты просто мямлящая девка, не способная ни на что, кроме глупых шпионских игр. Локи любил длинные монологи, в которые вкладывал весь яд и злость, которыми старался запутать и разозлить врага, чтобы выбить его из колеи, затмить его разум эмоциями и лишить возможности здраво мыслить. Наташа стояла в оцепенении несколько секунд, после чего в полном молчании направилась к двери, даже не взглянув на Локи. Она что-то осознала, но трикстер не мог понять, что именно, всё-таки стоило признать, что эта женщина имела козырь в рукаве в виде острого разума.  — Я не стану выполнять то, чего ты так сильно желаешь, — прошептала она достаточно громко, чтобы Локи услышал.  — Даже смертная разглядела в тебе суицидника, — упрекнул его демон, который спрятался в углу комнаты. *** Питер открыл глаза на диване в гостиной, Беннер провёл быстрый осмотр и не обнаружил у него серьёзных травм, чего не сказать о Старке. Когда их троих нашли на полу в палате, то даже не сразу поняли, что произошло. Тони повезло, что Локи закричал, а Пятница уведомила Мстителей о происшествии, ещё пара минут и он бы не выжил. Теперь на операционном столе лежал Железный человек. Его жизни уже ничего не угрожало, палата, оборудованная лучше любой больница, обеспечила быструю реабилитацию. На шею пришлось наложить шину, чтобы трещина не разрослась. Наташу отправили к Локи, чтобы она разузнала, что произошло. Когда она вернулась в гостиную, то увидела Питера, который сидел на диване, растерянно глядя куда-то в стену. На щеке у него красовался огромный лиловый синяк и царапина, регенерация скоро всё восстановит, но зрелище всё равно оказалось нелицеприятным.  — Мисс Романофф, — очухался Питер, поднимая глаза на женщину. Она выглядела разозлённой, — как прошло?  — Не уверена, что могу тебе сказать. — Наташа привыкла контролировать эмоции, но тогда это удавалось не слишком успешно, её буквально распирало от негодования.  — Я имею право знать. — Запротестовал Питер, особо не рассчитывая, что его послушают.  — Хотя, — она криво усмехнулась, — возможно, для профилактики тебе стоит знать. Вот что случается, когда амбиции и эго переходят границы, — она кивнула в сторону операционной, где находился Старк, — это последствия, о которых он не задумался, но которых надеялся избежать, но при этом ничего не сделав для этого. Локи хочет умереть, он разбит и опустошён. От пропасти боли его сдерживают только обезболивающие, к которым скоро привыкнет его организм, и ему некуда будет бежать. Он переполнен ненавистью и отчаянием, он потерял надежду и шанс на искупление. Вот, как оно прошло. И теперь мы все в полной заднице, Питер, потому что Старк решил, что можно пренебречь осторожностью. — Сказав это, она вышла из гостиной, не в силах смотреть на Паркера, к которому наконец пришло осознание того, что случилось. Жестоко ли было с её стороны так высказаться? Определённо. Но рано или поздно он бы и сам всё понял, лучше было это сделать сейчас. Женщина быстрыми шагами направилась на кухню. Эмоции её переполняли, та семья, которую она наконец смогла обрести, стояла на грани чего-то страшного. Локи за этот год стал частью их семьи. Наташа поняла, насколько они похожи. Локи, как и она в своё время, получил шанс стать лучше, отпустить прошлое. Вспоминая годы, которые она работала наёмником, Романофф поняла, что Локи такой же, просто масштаб поражения больше за счёт его божественной сущности. Наташе хотелось вытащить его, как её вытащил Клинт, хотелось показать ему, какова другая жизнь без смертей и крови. И у неё почти, чёрт возьми, получилось. Лафейсон почти отпустил все прошлые обиды, поверив, что может стать лучше, что его сила несёт не только зло. Он почти поверил в любовь.  — Чёрт! — крикнула она, кинув стакан, который держала в руке, куда-то в стену. Отдышавшись, женщина выпрямилась, чувствуя за спиной чьё-то присутствие. Иногда она позволяла себе слабости в виде небольших срывов, подобных этому.  — Шпион из тебя отвратительный, Стив, — сказала она, нацепив привычную маску, — долго ты собираешься там стоять?  — Я слышал, что Локи тебе сказал, смотрел по камерам. — Его тон был серьёзен, как никогда.  — Прошу, только не начинай свою браваду, — она закатила глаза, не желая выслушивать нотации.  — Он обещал всех нас убить, — упрекнул её Роджерс, усаживаясь за стол, — разве этого недостаточно? А ещё он напал на Старка, даже Питеру досталось. Ты не видишь угрозы?  — При всём уважении, Стив, ты, конечно, герой войны и всё такое, но ты абсолютно ничего не понимаешь, — сдержанно, но с нотками раздражения сказала она.  — Да? И чего же я не понимаю? Что он нам всем угрожает, что чуть не убил Старка или, думаешь, я забыл, как он напал на Землю?  — Ты не понимаешь, что это защитная реакция. Открой пособие по психологии для чайников, умник. Ему больно, он потерял часть себя, и мы даже близко не можем представить, каково это. Как он должен был отреагировать? Чего ты ожидал? Это Локи. Он никогда не покажет слабости, а лучший способ скрыть слабость, проявить агрессию и силу. А Тони заслужил, и ты сам это прекрасно знаешь. Ему было известно о рисках, но он закрыл на них глаза, а теперь столкнулся с последствиями.  — Ты защищаешь Локи? — удивился Стив. — Помнится, ты была о нём иного мнения, когда узнала, что Колсон мёртв. Эти слова задели Наташу. Она посмотрела на Роджерса разочарованно. Он не способен на прощение, не способен на рассмотрение ситуации с разных сторон. Действует по установке: вижу злодея — уничтожаю его. И плевать, что там на самом деле. Нельзя пускать его к Локи. Трикстер сейчас везде видит врагов, а если Стив умудрится сказануть что-то подобное, то его мнение утвердится — он лишь обуза, после такого он точно попробует их всех убить.  — Ты идиот, Роджерс, — только и сумела сказать она, отводя взгляд, — ты провёл с ним год в одной башне, и, кажется, неплохо был к нему настроен. И если хочешь обвинить кого-то в лицемерии, то посмотри в зеркало.  — Я просто пытаюсь отгородить нас всех от опасности. Я всё ещё неплохо помню, что Локи устроил, когда напал на Землю. Чем ты это оправдаешь? Плохое настроение? Проблемы в семье? Сколько людей тогда погибло… Не бывает бывших злодеев.  — Да? — с каждым словом в ней поднималось отвращение. Противно слышать такое. — А я тогда, по-твоему, кто? Если ты хочешь судить каждого, кто хоть раз в жизни совершал ошибки, то тебе стоит запереть всех нас. Помнится, ты уже однажды защищал злодея. Помнишь, с Железной рукой такой, наёмник, который за годы службы убил куда больше людей, чем Локи? Да-да, твой друг. Ты лицемер, Роджерс. Она развернулась и направилась к лифтам. Оставаться здесь было невыносимо. Всё рушилось. Они все стояли на пороге Бездны, и всего лишь шаг отделял их от падения.