Моя боль в твоих глазах

      В мире, где нет добра и зла, каждый играет сам за себя, принимая то или иное решение. Но если в мире нет тёмного и светлого, то почему есть неправильные решения?        Он придумал поистине гениальный план, достойный восхищения, но этим самым лишь вырыл себе могилу, в которую теперь падал.       Уезжая от Мстителей, он уже знал, где ему стоит начать. Нью Йорк — город призраков, где каждый может затеряться в толпе, став серой массой. Прошло всего пара дней, а Локи уже отправился в бар, где обычно собирались те, кто находился за чертой.       Мстители отпустили его, не зная, что в момент, когда он слился с Джарвисом, ещё до того, как лишился магии, все данные, пароли, имена, даты и места отпечатались в его голове, выжженные клеймом неизбежности. Всё, что знал Тони Старк и его гениальная машина попало к Локи. Банковские счета, коды от банковских счетов, даже операции Пентагона – всё это было в голове трикстера с самого начала. И он знал, кто мог помочь ему в мести.       У Старка было много врагов, а среди них имелись и те, кто считал, что Локи Лафейсон был прав, когда привёл инопланетную армию на Землю. Анархисты, безумные глупцы, видевшие из-за своей тупой тщеславности в хаосе спасение, считающие, что могли бы его обуздать.       Локи пришёл в бар, где, по данным Старка, собиралась банда. Трикстеру не пришлось долго искать, потому что они нашли его сами. Договориться с ними было просто, особенно для такого как Локи. Он расписал им план.       Мастерская, открытая Лафейсоном, стала пунктом связи и передачи информации. Так как ЩИТ усиленно следил за богом, пришлось придумать целую систему шифрования и нанять целый ряд клиентов, выступавших в роли курьеров. Шифр прятался в рисунках на вазах, продаваемых богом. Клиенты чаще всего не знали, в чём участвуют, они становились посредниками, передавшими вазы через третьи руки союзникам Локи. То, что ему нужно было сообщить, заключали в рисунок, похожий на замысловатый орнамент, который якобы заказчик хотел видеть на своём изделии. Свои же указания Локи передавал таким же образом, изображая их на вазе в том же орнаменте.       Подставные клиенты получали указание от начальников фирм, в которых работали, а начальники также передавали эти вазы другим начальникам под разными предлогами — подарок, странное вкусовое предпочтение, дизайнерский заказ. И через такую систему вазы доходили до бандитов.       Локи придумал целый язык, пока мучился в агонии долгими ночами в период своей реабилитации, он написал подробную инструкцию его использования для своих последователей.       Также в игру вступила сестра одного из главарей, которая по документам никак не была с ним связана. Ей выпала роль любовного увлечения Лафейсона. Она устроилась к нему администратором, через неё Локи связался с другими участниками этой операции. Главным из них стал Квентин Бэк — гениальный разработчик, имевший личный интерес в мести Старку. Он выступил в роли психотерапевта трикстера. Были ещё несколько людей: подрядчики и работники охранных компаний, заинтересованные в крахе Старк Индастриз.        Банде Локи пообещал сообщить данные банковских счетов Тони, а Бэк заручился, что никто не узнает о личности воров. Иногда трикстер использовал свои знания, чтобы забирать некоторые суммы, с разных счетов. Небольшие цифры, пропавшие из огромной суммы — мелочь, которую легко было скрыть. Трикстер нашёл все маленькие трещины в системе Старка и использовал их, собрал всех недоброжелателей и врагов, чтобы нанести сокрушительный удар.       Со стороны «мирная» жизнь Локи казалась скучной и однообразной, неприметной, не вызывающей подозрений. ЩИТ обманулся, как и Мстители, потому что очень сильно этого хотели.       Лафейсон, занятый трудной и тонкой работы иногда забывал о боли. Труд исцелял его, но такая анестезия имела слишком высокую сцену, а боль вернулась в десятикратном размере.       Локи, словно паук, медленно, с присущим ему терпением, плёл паутину вокруг Мстителей и Старка. Тонкие узелки, хитрый рисунок и смертоносный яд, приготовленный для врагов — всё это с каждым днём росло в слаженную, детализированную систему, скрывавшуюся под напускной иллюзией смирения и скучной обыденности. Даже без магии бог обмана не растерял своего мастерства.       К сожалению, Лафейсон не предусмотрел, что, являясь центром паутины, он сам окажется её заложником. Он не помнил, как вернулся в свою квартиру после того, как его план запустился. Питера не стало. По его вине. А последнее, что Локи успел ему сказать — это то, что не хочет больше его видеть. Питер умер, зная, что Лафейсон, ради которого он был готов положить всю жизнь, отверг его.       Мстители отпустили его. Снова.       Внутри не осталось ничего. Всё, к чему он стремился — разрушительно, грязно и омерзительно. Справедливость, к которой он так тянулся, оказалась ложной. Он не достоин отмщения, не достоин того, чтобы те, кто изувечили его, понесли наказание. Вселенная в очередной раз показала ему, какой он монстр, не имеющий право на достоинство. Она преподнесла ему урок, наказала за неугомонное, детское тщеславие, стоившее сотни жизней.Наказание, страшнее которого Локи не мог представить.        Он потерял, казалось, всё. И единственное, чем он дорожил, желая уберечь, изничтожил собственной рукой.       Квартира встретила его осуждающей тишиной. Внутри что-то нарастало, обжигая рёбра. Этого не могло случиться. Это сон, очередной кошмар, морок, напущенный двойником, чтобы помучить его. Судьба не могла быть так жестока, даже такой как Локи не заслужил подобного.        — Это всё реально, — прозвучал шёпот двойника, — и мне даже не пришлось ничего делать. Ты справился сам. — Задушенный хохот забил уши.        Крупная дрожь захватила тело, ноги подкосились, и Локи свалился на пол прямо в прихожей. Перед глазами мелькали кадры с Паркером. Он вспоминал его лучезарный, наивный взгляд, как у маленького щенка, готового пойти за своим хозяином куда угодно.       «Я люблю тебя!» — он столько раз говорил Лафейсону. Хотя не должен был. Локи ничего не сделал, не заслужил. Но всё равно не сумел сдержать свои загребущие руки от этого светлого существа.        — Ты с самого начала знал, чем это кончится. — Двойник говорил громче. — С того самого момента, как позволил себе поцеловать его. Ты знал, но всё равно решился. Потому что тебе нужна была его жалость, нужно, чтобы твою судьбу несчастного горемыки, отвергнутого всеми, кто-то разделил. И тебе было плевать на последствия, потому что ты думал, что всё обойдётся.        — Замолчи. — Он даже не сумел повысить голос, стараясь поднять своё безвольное тело с пола. Сил не хватало даже на это. Локи планировал праздновать свою победу, но вместо этого проиграл, сокрушительно и бесповоротно. Встать получилось не сразу. Лафейсон думал, что расколется пополам.        Поднявшись, он еле сделал пару шагов, тяжело опустившись корпусом на тумбу, где стояло большое зеркало во весь рост. Смотреть на себя было страшно, но он всё равно поднял голову.        — Скажи вдоволь ли ты насладился его телом? Достаточно ли поиздевался над его непорочностью? Надеюсь, что да, потому что больше такой возможности не представиться. К сожалению.        — Заткнись! — заорал трикстер, поднимая взгляд. На мгновение, ему показалось, что его глаза, давно ставшие серыми, загорелись ярко зелёным свечением. И сразу после по зеркалу побежала трещина, разделившая отражение измождённого, бледного лица напополам. Трикстер застыл, не верящим взглядом смотря перед собой. И тут же на искривлённом изображении, без инициативы его хозяина, появилась улыбка, безумная и полная чёрного, порочного наслаждения, а затем зеркало посыпалось, маленьким осколками осыпаясь к ногам. Трикстер испуганно попятился назад, споткнувшись, упал, а после приложился затылком о бетонную стену.        Внутри нечто заполнило его огнём, наполнявшим каждую клетку тела, и больше бог не мог держаться. Его крик оглушил всё пространство, а предметы по всей квартире разлетелись, обращаясь в щепки, окна разбились и посыпались с верхнего этажа на оживлённую улицу. ***        Церемония прошла быстро. По крайней мере так казалось. Всё в голове смешалось в один надоедливый, пустой гул сожалеющих голосов и размытых картинок. Тони только что похоронил Пеппер и Хэппи. От этой мысли внутри стало пусто. Вакуум, без мыслей и идей. Чернота. Тотальное ничто. Он знал, что его накроет, но позже, когда он останется один, в темноте. Он уже один. Это всё просто разминка перед тем, что приготовил ему собственный разум.        Он стоял на краю вырытой могилы и не мог поверить, что в этой деревянной коробке лежал Питер. Он так и не сумел подойти, чтобы взглянуть на него в последний раз, потому что именно этот образ потом бы являлся ему в кошмар чаще прочих.        Питер. Неугомонный ребёнок, который попал под замес.        Где-то неподалёку рыдала Мэй. Объяснить ей, что случилось, было самым трудным. Она растила его, как собственного сына, любила, должно быть, больше жизни, но не знала, что тот стоял на краю пропасти уже очень долго, и что в конце концов эта пропасть затянула его. Они не рассказали про Человека Паука, про Локи. Это уничтожило бы её окончательно. Из двух зол, как говорят, выбирают меньшее. Проще смириться с тем, что твой ребёнок стал жертвой несчастного случая, чем думать, что его втянули в игру, к которой он не был готов.        На похоронах были Нэд и Эмджей. Ещё двое детей, ставшие свидетелями того кошмара, который он, Тони Старк, породил. Нэд винил себя, что был недостаточно настойчивым, когда допытывался до Паркера. Как будто он мог что-то изменить.       А мог хоть кто-нибудь что-то изменить?       Мог ли Тони предугадать план Локи? Мог ли сам Локи убрать эту жертву из своего списка? Да и была ли она там изначально?       Где-то в стороне стояла Наташа вместе с другими Мстителями. Их присутствие трудно было объяснить окружающим. Она не могла отделаться от мысли, что спасла Локи и позволила всему этому случиться. Она дала ему в руки топор, которым он обезглавил их всех. В ту ночь она дала обмануть себя, став марионеткой в его руках.       Столько людей погибло из-за одной её ошибки. Из-за тщеславия и самоуверенности. Чёрная вдова — лучший агент ЩИТа и бывшее оружие в руках Дрейкова. Идеальный боец, которого нельзя обвести вокруг пальца, наученный всем приёмам манипулирования и препарирования человеческой личности. Если бы она тогда дала ему умереть, то ничего из этого не случилось бы. Будь она менее наивной, то Питер сейчас был бы жив.        Они знали, что после их ждёт пресса, вопросы, журналисты. Но как нужно было выставлять эту ситуацию? Их провал разрушителен и трагичен, такого не могло случиться со Мстителями. Но случилось… Если сказать, как есть, то их просто порвут на куски. Может так и стоило поступить. Но людей охватит паника, они лишатся веры. А люди, лишённые веры, — страшнейшее социальное явление. Если они покажут свою слабость, то поставят под угрозу мировое спокойствие. Слишком много было возложено на их команду.        Они забыли, что Локи изначально проблема планетарного масштаба. Они уничтожили в нём всё, что держало его от безумия. А Питера он уничтожил сам. А гений во власти безумия, то с чем практически невозможно бороться.       И они не знали, что будет дальше. Не знали, закончит ли трикстер на этом или пойдёт дальше, чтобы устроить настоящий хаос, из которого никому не выбраться живыми.       Могилу начали закапывать, но Старк так и не отошёл от края, хотя на самом деле хотел прилечь рядом. Он знал, что это его участь, его доля. Локи поступил хуже, чем можно было придумать. Он поступил подло, не так, как того требует кодекс чести.       Его боль не могла быть настолько сильной, чтобы сделать это.       Три могилы. Три удара, оставившие Старка одного. Ему больше не за кого было цепляться, не для кого было жить.       Пеппер хоронили в закрытом гробу, и он был пустой. От неё ничего не осталось. В тех обломках невозможно было кого-то найти. Тони и сам там остался.        Кладя на крышку гроба обручальное кольцо, он не думал о том, что значит этот жест. Теперь он уже ничего не значил. Теперь вообще ничто не имело значения, даже он сам.        Романофф по привычке оглядела периметр. Машинальная установка, выработанная, как у цепной собаки. Взгляд зацепился за фигуру на небольшом холме рядом с кладбищем, на котором возвышался массивный клён.        — Я сейчас вернусь. — Она похлопала Роджерса по плечу и через секунду уже растворилась где-то в сыром кладбищенском воздухе.       Внутри всё стянулось в ком пульсирующей тревоги. Она знала, что это Локи. И почему-то эта мысль лишала её уверенности. До этого ей казалось, что она знает трикстера, понимает некоторые его мысли и может предвидеть его действия. А теперь она осознавала, что абсолютно не знает, что творится в голове у этого безумного, бездушного существа.        Как он посмел явиться сюда? Неужели он даже не даст им передышку, чтобы оправиться от его хода? Если это игра, что он поставил им шах, а они сейчас должны были пытаться защититься.        Она подошла со спины, как всегда тихо. Трикстер стоял совершенно необычный, сутулый, руки тряслись, что было заметно даже со спины. Широкие, мощные плечи ходили ходуном.       Щелчок предохранителя вывел Лафейсона из транса, он дёрнулся, но не обернулся. Почему-то он знал, кто стоит сзади, чувствовал затылком жгучий, горький взгляд.        — Как ты посмел заявиться сюда? — она выплюнула эти слова, как будто они давно зрели у неё на языке. Внутри клокотала обида, горечь и разочарование. Она ожидала, что сейчас бог обернётся, а её в лицо ударит волчий, неживой оскал, а глаза, как иглы вонзятся в её тело. Но Локи молчал, и, казалось, что он не заметил её присутствия, пропустил его, как пробежавший по спине холодок.        Романофф сделала шаг, напряжённая, как взведённая пружина. Она готова была драться, так справляться с горем было привычнее. Они на то и Мстители, чтобы сокрушать злодеев после их тёмных дел. Но Локи как будто бы драться не собирался.       Наташа приставила дуло пистолета к затылку. Она понимала, что одна секунда и маленькое напряжение мышц отделяет её от мести. Она могла закончить всё здесь и сейчас, избавить их от этого груза. И ей хотелось этого до зуда под рёбрами.        Локи медленно повернулся. И первое, что Наташа увидела — глаза, совершенно пустые, мёртвые глаза, в которых не было ничего, кроме пропасти и пульсирующего чёрного сгустка, разрастающегося с каждым мгновением. Лафейсон молчал, выбрасывая свою главное оружие — слово. Он капитулировал.       Наташа несколько раз моргнула, словно перед ней стоял призрак. Ей захотелось ударить его по лицу, чтобы тот снова стал её врагом, чтобы кинул что-то острое и едкое. Убить такого Локи было проще.       — Отвечай! — она не думала, что крикнет. Локи с горечью отметил, что когда-то с таким же отчаянием говорил те же слова, что и Наташа сейчас. Но ему нечего было ответить.       — Он был всего лишь ребёнком. — Она не назвала имени, но они оба поняли, про кого шла речь. Что-то влажное заблестело на её глазах. Лафейсон подумал, что эти слёзы его собственные. — Скажи мне, это было в твоём плане? Было?!        Ему стоило соврать, чтобы она смогла выстрелить, и тогда для него всё бы закончилось. Возможно, что ненадолго, буквально на секунду, пока свинцовая пуля пронзит его голову, но хотя бы на это мгновение жгучая и всепоглощающая боль отпустила бы его.        Но даже соврать он не сумел.       — Нет. — Локи не имел право на сочувствие, но желал его так сильно, что не сумел отказать себе в секундной слабости. Он тоже потерял Питера, пускай сам стал его палачом, но в момент, когда топор был занесён, трикстер оказался слеп и не видел, куда упадёт лезвие его мести. Он был настолько погашен случившимся, что смел надеяться хотя бы на секундное понимание в её глазах.       И Романофф дала его. Дуло перед его лицом дрогнуло. Оправдывал ли бога факт стечения обстоятельств? Нет. Трагизма добавлял, но ни на каплю не делал его вину меньше. Как и вину Мстителей.       — Сделай, пока есть возможность. — Жалкая, ничтожная мольба, до которой он опустился. — Закончи всё это.       «Умоляю». — зависло в воздухе, но так и не прозвучало.       Он смиренно наклонил голову вперёд, прижимаясь лбом к дулу. Опустив веки, он сделал вдох. Внутри не было даже трепета, если бы смерть застала его здесь, он бы принял её, как самый большой подарок, которого не заслужил.        Металл холодил кожу. Выдыхать не хотелось. Он перед ней в нижайшей, полной слабости и безвыходности просьбе. Покорённый бог перед смертной.       — Пожалуйста. — Он выдохнул. Падать дальше некуда, он разбился, достиг дна. По бледной щеке покатилась слеза.       Но Наташа оказалась глуха к его мольбам, как и силы мира.       Прозвучал выстрел, и все, кто был на кладбище, обернулись, увидев, как фигура в чёрном стоит на коленях перед Наташей, направляющей пистолет в воздух. ***        Его повязали прямо на кладбище. Несколько больших чёрных машин приехали буквально за минуту. Они наверняка планировали его искать, а он сам пришёл в их руки. Церемонию быстро завершили, что стало очередным ударом для Мэй, поэтому оттуда она сразу отправилась в больницу, где пришлось пробыть примерно неделю.        Даже последнее прощание с Питером Локи испортил, хотя такая мелочь на фоне всеобщей катастрофы не казалась значимой. Наташа сидела рядом с ним, не поворачивая головы в его сторону. Ей было противно и больно. Не верилось в реальность происходящего. Старка еле оттащили от машины, он наверняка устроил бы драку, хотя трикстер всё же сумел пересечься с ним взглядами и бессовестно, аморально улыбнулся, чем окончательно разбил свою репутацию, выстраиваемую за время совместной жизни с командой супергероев.        Роджерс еле сумел удержать Старка, которого в такой неистовой ярости не видел никто. Пришлось позаимствовать укол успокоительного у врачей, приехавшей скорой. У сложившейся ситуации не было структуры — Мстители не знали, куда вести Локи, пришедшие на похороны не понимали, как вести себя дальше. Нэд, слышавший о Локи от Паркера, лишь на несколько секунд успел увидеть бога, и крикнуть ему в спину «Убийца!». Хотя за этим словом стояло гораздо большее, не успевшее вырваться наружу.       Атмосфера была схожа с тем днём в Нью Йорке, когда Читуари низвергались на землю из чёрной пасти портала. Паника засела куда-то глубоко в нутро людей. Они не знали, чего ждать дальше. Им казалось, что только Локи знал развитие.        Они могли бы убить его прямо в этой машине, по канонам любого боевика про преступников, но это виделось слишком простым решением ситуации, которое наверняка её бы не спасло. Трикстер не мог прийти, не подготовив почву своих действий. Каждое его решение — выверенный и продуманный шаг, предшествующий следующим. И, скорее всего, смерть — один из вариантов, который Лафейсон точно продумал.       Казалось, любое действие Мстителей провально, что нет такого хода, который сделал бы лучше. Они скатывались вниз по склону на огромной скорости, зная, что внизу их так или иначе ждёт пропасть. Патовая ситуация, от которой никто не в выигрыше.       Лафейсон давно утонул и решил утопить их тоже.