Сквозь времени покров

      Солнце за окном Больничного крыла описало дугу и уже клонилось к закату. А Гермиона всё молчала. В её голове теснились бесчисленные образы и мысли. Руки девушки дрожали. Глаза были расширены и не мигали уже несколько минут.       Минерва не решалась вывести её из этого оцепенения. Девушка очнулась только тогда, когда услышала удары колокола, возвестившего восьмой час. Она посмотрела на своего профессора, закусив губу.       – Я не знаю, что делать, мэм… – шепотом призналась она. – Мне страшно.       – Я буду с тобой, – пообещала волшебница, нежно обнимая голову Гермионы. – Отвечу на все твои вопросы, поддержу любое твоё решение. Я верю в твою силу, Гермиона. Ты сможешь поступить правильно.       Грейнджер отчаянно замотала головой. Хотелось плакать, но слёзы не шли.       – Давай позовём мадам Помфри, – мягко предложила Макгонагалл. – Она даст тебе успокоительное, и ты поспишь.       – Мадам Помфри? Она здесь? Она… С ней ничего не случилось?       – Со всеми нами что-то случилось, Гермиона, но Больничное крыло Хогвартса не было бы им, если бы не наша бессменная мадам Помфри, – печально улыбнулась женщина.       – Я не хочу спать, не буду!.. Я провалялась шесть лет!! – в истерике закричала девушка, таким образом давало о себе знать нервное напряжение.       – Ох, не стоило мне вываливать на тебя сразу всё, бедняжка, – пожалела о своей несдержанности Макгонагалл.       – Нет, стоило! – крикнула Гермиона и тут же тихо застонала, крик отнял у неё последние силы.       Зрение начало отказывать ей, перед глазами всё поплыло. Последнее, что она почувствовала, было прикосновение теплого дерева к вене на сгибе локтя. После чего её накрыл сон.       Когда она снова открыла глаза, солнце, казалось, не сдвинулось с места. Всё ещё был вечер. На кровати всё так же сидела Макгонагалл.       – Ты проспала весь день, – мягко улыбаясь, сказала она. Оказывается, прошли целые сутки.       – Я отправила в министерство сову с тем, чтобы они повременили тебя допрашивать, – добавила волшебница.       – Спасибо, – искренне поблагодарила Гермиона, в самом деле не испытывая никакого желания общаться с чиновниками.       – К тебе кое-кто пришёл, надеюсь ты не против? – спросила профессор.       Сердце Гермионы сжалось, дыхание перехватило. Это не могли быть её родители, мысли о них она всё ещё гнала от себя прочь, хотя они и пульсировали где-то на краю сознания. Единственными её близкими друзьями за два года обучения в Хогвартсе стали Гарри и Рон. Неужели…       – Да, Гермиона, – словно прочитала в её глазах вопрос Минерва. – Мистер Поттер и мистер Уизли прибыли, как только смогли, узнав о твоём пробуждении. Я попросила подождать их в коридоре, пока ты спала. Ты готова?       Что на это можно было ответить? Глаза Гермионы расширились от страха. Девушка ещё не осознала, что её не было целых шесть лет, за которые обычные ученики просто заканчивают школу, но её друзья были не обычными учениками, за плечами у них была война. Может ли она также считать их своими друзьями? Вдруг они поймут, что она застряла там на втором курсе, и им будет не о чем говорить с ней? Вдруг они уйдут?