Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Вэй Усянь с хохотом выскочил в окно, следом неслось громогласное «Пошёл вон!» Лань Чжаня. Неподалёку поджидали ученики, с которыми юноша обычно куролесил, в том числе Не Хуайсан и, конечно же, Цзян Чэн. Они подхватили приятеля и потащили его в укромное местечко, расспрашивая, удалась ли шалость.       — Ещё бы! — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Слышали, как он орал? Я первый человек, который вывел из себя Мистера Невозмутимость!       — И чем ты, болван, гордишься? — рявкнул Цзян Чэн. — Вот вернётся старый Лань, тебе мало не покажется!       Вэй Усяня перспектива быть наказанным нисколько не смутила. Он почесал плечо, ещё помнившее удары тяжеленной ферулы, и ухмыльнулся ещё шире:       — Подумаю об этом, когда он вернётся, а пока нужно это отметить! Не каждый день становишься первым, на кого наорал Лань Ванцзи!       — Да ты просто ходячий магнит для неприятностей! — ругнулся Цзян Чэн, но пошёл вместе со всеми.       Соблюдая исключительную осторожность, молодые люди заперлись в комнате Вэй Усяня, где он загодя припрятал сосуды с вином.       Вэй Усянь всегда был душой компании и легко сходился с людьми. Вот и сейчас он быстро обзавёлся друзьями среди других учеников, прибывших в Облачные Глубины на обучение. Они с удовольствием принимали участие в его проделках, но никто и вполовину не был так смел, как Вэй Усянь! То, что они решили отметить сейчас, заслуживало особого внимания: Вэй Усянь подсунул Лань Ванцзи порнографическую книжку вместо буддийского трактата. Как же тот разозлился! Его гневное «Пошёл вон!» слышали, вероятно, даже в самых отдалённых уголках Облачных Глубин!       — Для Вэй Усяня нет ничего невозможного! — хвастливо объявил Вэй Усянь, наливая себе чарочку.       — Знаешь, Вэй-сюн, по-моему, есть кое-что, что даже тебе не под силу, — задумчиво возразил Не Хуайсан.       — Что? — тут же заинтересовался Вэй Усянь.       — Эй, хватит его подначивать! — вмешался Цзян Чэн.       Но Не Хуайсан всё-таки сказал:       — Лань Ванцзи ты, конечно, разозлил, и это неслыханно: никто никогда не видел, чтобы он выходил из себя. Но вряд ли, Вэй-сюн, тебе удастся его рассмешить.       Все призадумались. Они находились в Облачных Глубинах вот уже несколько месяцев, но никто ни разу не видел, чтобы Лань Ванцзи смеялся. Его лицо было непроницаемо, как у каменного истукана. Даже Лань Сичэнь, Первый Нефрит, и то улыбался иногда выходкам Вэй Усяня!       — Рассмешить Лань Чжаня? — с сомнением переспросил Вэй Усянь. — Этого несмеяну?       И все опять призадумались, на этот раз гадая, как выглядит лицо Лань Ванцзи, когда тот улыбается.       Вэй Усянь поскрёб затылок. Кажется, лицо Мистера Невозмутимости вообще не было способно на какие-либо проявления эмоций. Он всегда смотрел бесстрастно и бесцветно, был немногословен и максимум цедил сквозь зубы: «Убожество!» — когда Вэй Усянь его донимал. Впрочем, разозлить Лань Ванцзи Вэй Усяню удалось, но для этого пришлось его конкретно пронять. Заставить Лань Чжаня улыбнуться?       Вэй Усянь был улыбчив. Шицзе всегда говорила, что, глядя на его моську, так и хочется улыбнуться ему в ответ. Даже вечно недовольный Цзян Чэн оттаивал, когда видел улыбку Вэй Усяня.       Ученики покатывались со смеху, когда он подшутил над старым Ланем, прицепив ему сзади на подол рисунок черепахи. Даже Павлин прыснул! А Лань Ванцзи хоть бы хны! Таким взглядом Вэй Усяня одарил, что впору было окаменеть!       — По-моему, — опять сказал Не Хуайсан, — Лань Ванцзи вообще не умеет улыбаться. Видели? У него даже нет полукругов в углах рта! Лицо будто маска.       — Ничего не получится, — загалдели ученики, — никто не в состоянии заставить Лань Ванцзи улыбнуться!       Вэй Усянь прикончил ещё одну чарочку в задумчивости и громко объявил, хлопнув по столу ладонью:       — Я заставлю! Я буду первым, кто увидит улыбку Лань Чжаня! Чего бы мне это ни стоило!       — Ты будешь первым, кого выгонят из Облачных Глубин, — мрачно предрёк Цзян Чэн. — Удивляюсь, как они до сих пор этого не сделали!       Вэй Усянь ухмыльнулся:       — Но оно того стоит.       Выпроводив приятелей, Вэй Усянь улёгся на кровать и стал думать, как заставить Лань Чжаня улыбнуться. В ближайшие дни явно стоило держаться от него подальше: на этот раз он его крепко пронял! Как же, посягнуть на непорочность Второго Нефрита, подсунув ему книжку с откровенными гравюрами! Какое лицо у него стало, когда он это увидел! Вэй Усянь засмеялся и принялся кататься по кровати, взбрыкивая ногами. «Пошёл вон!» — завопил на него Лань Ванцзи, заливаясь краской. А вот интересно, это была краска гнева или всё-таки смущения?       — Ладно, — пробормотал Вэй Усянь, закидывая ногу на ногу и болтая ей в воздухе, — выжду пару дней и хорошенько примусь за Лань Чжаня!       И он в самом деле притих и старательно делал вид, что слушает нудятину, которую вдалбливал в головы учеников старый Лань. Наставник даже, грешным делом, подумал, что Вэй Усянь взялся за ум: видимо, переписывание трёх тысяч правил Облачных Глубин пошло ему на пользу! Старый Лань посчитал это своей заслугой — перевоспитание такого безобразника, погладил бородку с довольным видом и даже похвалил Вэй Усяня за усердие.       Другие ученики не могли поверить тому, что видят! Вэй Усянь присмирел и проявил усердие? Он и в попойках отказался принимать участие и с нарочито строгим лицом сказал, что теперь ни единого правила Облачных Глубин не нарушит даже за сосуд с «Улыбкой Императора»! И только Цзян Чэн скептически покачал головой на это заявление: слишком хорошо он знал Вэй Усяня, чтобы в это поверить! К тому же глаза юноши, когда он всё это говорил, поблескивали, а это был очень нехороший признак: Вэй Усянь что-то задумал!       Действительно, Вэй Усяню стоило немалых усилий, чтобы обуздывать свою кипучую натуру, но он старался как мог: нужно было усыпить бдительность Лань Чжаня, прежде чем нанести сокрушительный удар. Лань Ванцзи к этому времени, кажется, несколько успокоился и не менее старательно игнорировал взгляды и улыбки Вэй Усяня, которые тот ему посылал всякий раз, как Лань Ванцзи смотрел в его сторону.       «Можно приступать!» — решил наконец Вэй Усянь.       Зашёл он издалека: пока старый Лань отвлёкся, Вэй Усянь накарябал записку с извинениями и, вручив её бумажному человечку, отправил прямёхонько Лань Чжаню на стол! Бумажный человечек начал кривляться, приплясывать и выделывать такие пируэты, что те из учеников, кто сидел поблизости и видел это, прикрыли лица рукавами, с трудом сдерживая смех. «Убожество!» — явно сказал взгляд Лань Ванцзи, посланный в сторону Вэй Усяня, и Второй Нефрит смял бумажного человечка в кулаке. Вэй Усяня передёрнуло, но он тут же надул губы и просидел до конца урока с обиженным видом, то и дело кидая на Лань Ванцзи укоризненные взгляды. Он ведь искренне хотел извиниться!       Но холодность Лань Ванцзи Вэй Усяня, конечно же, нисколько не смутила, и начиная со следующего дня он взялся за Мистера Невозмутимость с новыми силами. Лань Ванцзи слегка вздрагивал, когда слышал, как Вэй Усянь бесцеремонно окликает его по имени, но старался игнорировать что бы тот ни делал или ни говорил. Вэй Усянь разошёлся не на шутку: при встрече с Лань Ванцзи строил уморительные рожицы, кривлялся и выделывал акробатические трюки, один раз даже на руках прошёлся прямо перед Лань Ванцзи. Тщетно, на невыразительном лице Лань Чжаня не промелькнуло и тени улыбки! Он проходил мимо, едва взглянув на Вэй Усяня, и лишь когда тот, пройдя колесом, чуть не сбил его с ног, отпрянул и бросил мимоходом: «Убожество!»       — Да, да, — вслед ему сказал Вэй Усянь, к этому моменту немало раздосадованный, что никак не удаётся пронять Второго Нефрита, — я уже это неоднократно слышал. Придумал бы уже что-то новенькое, гэгэ!       Лань Ванцзи резко обернулся — Вэй Усянь даже невольно попятился — и уточнил:       — Полное убожество!       — Пф! — разочарованно протянул в ответ Вэй Усянь.       — Признай уже поражение, — посоветовал Цзян Чэн, — тебе никогда его не рассмешить. Ты только снова выведешь его из себя.       — Я только начал, — возразил Вэй Усянь.       В самом деле, он ещё не выложил Лань Ванцзи и половины арсенала, которым обладал! Он решил, что с Лань Ванцзи лучше всего воспользоваться старым проверенным способом: даже учёные сухари понимали и любили шутки. В запасе у Вэй Усяня было немало смешных историй, пересказать их все не хватило бы и трёх тысяч лет!       Вэй Усянь перехватил Лань Ванцзи, когда тот выходил из библиотеки. Увидев его, Второй Нефрит поморщился, как от головной боли.       — Лань Чжань, Лань Чжань, — торопливо заговорил Вэй Усянь, боясь, что Лань Ванцзи может вернуться в библиотеку и запереться от него (судя по выражению лица, именно это он и собирался сделать!), — а ты слышал историю про обезьяну на дереве с локвами?       — Нет, — после молчания ответил Лань Ванцзи и, как и думал Вэй Усянь, выказал едва заметный интерес. Во всяком случае, взгляд его слегка оживился. На это Вэй Усянь и рассчитывал: любящий книжки Лань Чжань непременно захочет услышать историю, которую не знает!       Ободренный, Вэй Усянь принялся рассказывать. История была про обезьяну, которая забралась на дерево с локвами, но уронила сорванный плод и пыталась его подобрать то лапами, то ртом, то хвостом. Обычно, когда Вэй Усянь, уморительно гримасничая, доходил до места, где обезьяна цеплялась за ветку зубами и тянулась к упавшей локве кончиком хвоста, слушатели уже хохотали в голос. Лань Чжань слушал с непроницаемым видом, ни один мускул на его лице не дрогнул. Вэй Усянь, досказав историю, замолчал и уставился на Лань Ванцзи, ожидая его реакции.       — Почему? — после паузы спросил Лань Чжань.       — Что почему? — не понял Вэй Усянь.       — Почему обезьяна не слезла с дерева, чтобы подобрать локву? — совершенно серьёзно спросил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь разинул рот. Уж чего-чего, но такого он не ожидал! Лань Ванцзи был начисто лишён чувства юмора и, пока Вэй Усянь распинался перед ним, стараясь, чтобы вышло посмешнее, размышлял сосредоточенно, почему бы обезьяне не принять единственно верное, логическое решение проблемы: слезть с дерева и подобрать локву!       Вэй Усянь закрыл лицо рукой, помотал головой и сказал:       — Ладно, забудь.       Он хотел убежать, но Лань Ванцзи неожиданно сцапал его за локоть и настойчиво повторил вопрос:       — Почему?       Вэй Усянь досадливо цокнул языком. Конечно же, Второй Нефрит не отпустил бы его, не услышав ответ.       — Потому что это была глупая обезьяна, — ответил Вэй Усянь, выдёргивая руку. — Такой ответ тебя, конечно, не устроит? Ладно. Потому что обезьяна не знала, когда остановиться и пыталась и пыталась, пока не свалилась с дерева. Или пока не вернулся хозяин локвы и не прогнал её. Сойдёт такое объяснение?       Лань Ванцзи долго стоял, обдумывая ответ Вэй Усяня, потом медленно кивнул:       — Мгм.       Вэй Усянь сбежал от него и принялся бродить по Облачным Глубинам, размышляя, как, в сущности, прав был Лань Ванцзи — обезьяне всего-то и нужно было слезть с дерева и подобрать локву! — и как ему, должно быть, скучно живётся. Кому какое дело, что стало с обезьяной! Соль шутки в том, что она пыталась достать упавшую локву и никак не могла до неё дотянуться!       Он наткнулся на Цзян Чэна, тот тренировался в искусстве меча и был страшно недоволен, что ему помешали.       — Что? — раздражённо спросил он, опуская меч.       — Цзян Чэн, — серьёзно спросил Вэй Усянь, — ты ведь помнишь ту шутку про обезьяну с локвой?       — Конечно помню, — кивнул Цзян Чэн.       — Ты никогда не задумывался, почему обезьяна не слезла с дерева и не подобрала локву? — с тем же серьёзным видом спросил Вэй Усянь.       Цзян Чэн вытаращил на него глаза и бесконечно встревожился:       — Эй, ты что, заболел? Или головой ударился?       Такой серьёзной и глубокомысленной мины на лице Вэй Усяня он ещё никогда не видел.       — Почему? — настойчиво повторил Вэй Усянь.       — Почему? Потому что это была глупая обезьяна… Ты что, спятил? Кто же шутки по косточкам разбирает? — воскликнул Цзян Чэн.       — Лань Чжань, — убито отозвался Вэй Усянь и побрёл дальше, продолжая задумчиво поглядывать по сторонам и скрести затылок.       Цзян Чэн поёжился, будто его холод пробрал.       На другой день Вэй Усянь всё ещё выглядел отстранённым. Едва закончились уроки, он снова принялся бродить по Облачным Глубинам.       — Что это с ним? — удивился Не Хуайсан.       — Мистер Невозмутимость нанёс сокрушительный удар по Мистеру Самодовольству, — ядовито сказал Цзян Чэн. — Ничего, это ему на пользу. Может, хоть немного ума прибавится в этой пустой, как тыква, голове!       Конечно, отчасти он был прав: Вэй Усянь всё ещё находился под впечатлением от непробиваемости Лань Чжаня, — но в голове его уже копошились мыслишки насчёт следующей проделки, которая непременно должна заставить Лань Чжаня улыбнуться. Вэй Усянь решил, что из кожи вон вылезет, но Второго Нефрита рассмешит!       Он свернул за угол и едва не столкнулся с Лань Сичэнем. Тот придержал его за плечо рукой:       — Молодой господин Вэй?       Вэй Усянь извинился и внимательно взглянул на Первого Нефрита. Лань Сичэнь доброжелательно смотрел на него и слегка улыбался.       — Господин Цзэу-цзюнь, — сказал Вэй Усянь, — а вы знаете историю про обезьяну с локвой?       — А, так это вы её рассказали Ванцзи? — заулыбался Лань Сичэнь. — Вчера, когда мы беседовали с Лань Ванцзи, я заметил, что он в добром расположении духа, и спросил…       Вэй Усянь выпучил глаза, как лягушка. Как Лань Сичэнь вообще смог понять, что его брат в добром расположении духа? Как будто можно что-то понять по этой каменной физиономии.       — …и Ванцзи поведал мне эту занимательную историю. Я думаю рассказать её дяде, ему понравится.       Вэй Усянь попытался себе представить, как это было, и нечеловеческим усилием воли сдержал смех. Но кое-что в словах Лань Сичэня его насторожило: он собирается рассказывать «занимательную историю» старому Ланю и уверен, что тому понравится? Вэй Усянь ни за что не поверил бы, что зануда Лань Цижэнь способен оценить хорошую шутку. Оставалось только одно объяснение, и Вэй Усянь не замедлил его проверить.       — Господин Цзэу-цзюнь, — беспокойно спросил Вэй Усянь, — а вы тоже спросили, почему обезьяна не слезла с дерева, чтобы подобрать локву?       — Нет, — совершенно серьёзно ответил Лань Сичэнь, — я спросил, почему она не сорвала другую. Она ведь взобралась на дерево с локвами, значит, на ветках были и другие плоды.       — И что Лань Чжань вам ответил? — убитым голосом спросил Вэй Усянь.       — Что это была глупая обезьяна, которая не знала, когда ей остановиться, — сказал Лань Сичэнь и поинтересовался, не скрывая любопытства: — А какой был правильный ответ?       — Пра… — задохнулся Вэй Усянь и опять хлопнул себя по лбу, закатывая глаза. Похоже, все Лани в Облачных Глубинах одинаковы!       Вэй Усянь помотал головой и, изобразив улыбку, ответил:       — Это была всего лишь глупая обезьяна, да. Глупая шутка про глупую обезьяну. Нужно было сразу догадаться, что всё так и будет…       — Молодой господин Вэй? — обеспокоенно сказал Лань Сичэнь.       Вэй Усянь притворился, что его кто-то зовёт и сбежал от Первого Нефрита, клокоча возмущением. «В жизни больше не буду рассказывать шутки этим Ланям!» — подумал он, сердясь.       Но этим дело не кончилось! На другой день старый Лань начал урок с того, что изрёк важно:       — Недавно я услышал одну поучительную историю. Всем вам стоит её послушать и извлечь из неё урок! — И он принялся рассказывать историю про обезьяну и упавшую локву. История эта теперь ничего общего не имела с шуткой, рассказанной Вэй Усянем Лань Чжаню! Старый Лань превратил её в занудное поучение, пересыпанное цитатами из старинных трактатов, и заключил рассказ таким вопросом:       — Так почему же эта обезьяна не слезла с дерева, чтобы поднять упавшую локву, или не сорвала себе другой плод?       Вэй Усянь не выдержал, вскочил и заорал во весь голос:       — Да потому, что это была глупая обезьяна! Глупая, глупая обезьяна!       — Именно, — воодушевлённо подтвердил старый Лань, даже не рассердившись, что Вэй Усянь так бесцеремонно его перебил, — она была глупа и не сообразила. Поэтому все вы должны старательно учиться, чтобы не оставаться такими же глупыми, как эта обезьяна.       — Если зубрить без конца, то станешь глупее обезьяны, — пробормотал Вэй Усянь себе под нос, — что мы и видим в лице трёх поколений Ланей!       Не Хуайсан, который сидел рядом, расслышал и ткнулся лицом в стол, чтобы сдержать хохот.       Вэй Усянь недолго пребывал в унынии. Если уж и шутки не помогли, то нужно выкинуть что-нибудь такое, чего от него никто не ждёт, а Лань Чжань в особенности. Конечно, даже для такого шалопута, как Вэй Усянь, существовали некие моральные принципы, которыми он поступиться не мог: и бесстыдство имеет границы! Но Вэй Усянь к тому времени уже решил, что терять ему нечего, он выжмет из Лань Ванцзи улыбку, даже если это будет стоить ему ста ударов ферулами по мягкому месту! А если уж не улыбку, то, по крайней мере, хоть какие-нибудь эмоции: после той выходки с порнографической книжкой от Лань Ванцзи опять ничего не удавалось добиться, кроме его вечного «Убожество!» и доли презрения в глазах. А этого Вэй Усяню, разумеется, было мало.       — Ладно, нефрит-несмеяна, — пробормотал Вэй Усянь, поджидая Лань Ванцзи невдалеке от источника, где тот обычно медитировал, — посмотрим ещё, кто кого!       На тропинке послышались шаги. Лань Ванцзи возвращался после медитативного купания, в ноздри Вэй Усяня ударил сандаловый запах. Вэй Усянь тут же выскочил ему наперерез и распахнул верхнее одеяние. Лань Чжань застыл. Конечно, под верхним одеянием была нижняя рубаха и штаны, всё завязано как полагается, не в голом виде предстал перед ним Вэй Усянь, но для педантичного до кончиков ногтей Лань Ванцзи, который, по слухам, линейкой измерял, под правильным ли углом надета его лобная лента, и это было слишком! По лицу его пошли такие судороги, что Вэй Усянь даже испугался и попятился, но, споткнувшись о корень, не удержался на ногах и шлёпнулся навзничь, больно ушиб мягкое место и невольно ойкнул при падении. Лань Ванцзи стоял над ним, пригвоздив его взглядом, лицо его опять приняло холодное, бесстрастное выражение.       — Мог бы и руку подать, — проворчал Вэй Усянь.       Лань Чжань переступил через него и пошёл дальше по тропинке.       — Что, вообще ничего не скажешь? — не удержался Вэй Усянь. — Теряешь форму, гэгэ!       Лань Ванцзи, чуть дёрнув головой в его сторону, но не останавливаясь, проронил:       — Глупая обезьяна!       И если только Вэй Усяню не почудилось, то его губы чуть дрогнули и приподнялись в улыбке, но Лань Чжань уже заворачивал за угол, так что как следует разглядеть не удалось.       — О, — выдохнул Вэй Усянь и невольно прижал ладонь к груди, потому что сердце пропустило удар.       И кто бы мог подумать, что Второй Нефрит, Лань Ванцзи, так хорош собой, когда улыбается?