Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Должна же от тебя быть хоть какая-то польза клану, — сварливо сказал Лань Цижэнь.       «От меня клану ещё какая польза! — тут же подумал Вэй Усянь. — Я всех вас в тонусе держу, не то давно бы замшели». Но вслух он, разумеется, этого не сказал.       Лань Цижэнь хотел от Вэй Усяня, чтобы тот вместо Лань Сичэня принимал дары от новоприбывших учеников на церемонии приветствия, сопровождая каждый подходящим комплиментом.       — Думаю, мало им удовольствия доставит, — заметил Вэй Усянь хмуро, — выслушивать комплименты от Старейшины Илина. Что случилось с вашими правилами? Может, я запамятовал, но прежде чужакам в дела клана вмешиваться не позволялось.       — Ты часть клана, — сказал Лань Цижэнь с таким видом, точно у него зуб болел, а может, два сразу. — Пока моих племянников нет в Облачных Глубинах, ты должен меня слушаться. Хотя бы раз в жизни можешь сделать в точности то, что от тебя просят?       — А что мне за это будет? — подумав, спросил Вэй Усянь.       Лань Цижэнь возмущённо уцепился за свою козлиную бородку:       — И он ещё торговаться вздумал! Чего тебе ещё не хватает?       — Собственного нефритового пропуска, к примеру, — тут же ответил Вэй Усянь.       Лань Цижэнь опять начал страдать несуществующей зубной болью. Была бы его воля, он бы выдал пропуск в один конец: вышел — и до свидания! Но Вэй Усянь неверно полагал, что это с подачи старого Ланя пропуска ему так и не дали. Это было решение Ханьгуан-цзюня: он не хотел, чтобы Вэй Усянь пропадал неизвестно где, особенно когда его самого в Гусу не было. Вэй Усянь, впрочем, и без пропуска выбирался из Облачных Глубин: по старинке, через забор, — но для этого требовалось прилагать хоть какие-то усилия, так что зачастую он ленился это делать.       — Нет? — переспросил Вэй Усянь. — Ну ладно, пусть это будет не пропуск, а какое-нибудь письменное разрешение выводить моих учеников раз в неделю на экскурсию.       — Что ещё за экскурсию? — не понял Лань Цижэнь.       — Они круглыми сутками только и делают, что зубрят правила. Они неопытны и в критический момент теряются и делают ошибки, которые однажды могут стоить им жизни. Их нужно понатаскать как в ночной охоте, так и вообще в жизни вне стен Облачных Глубин.       — Ты мне Ванцзи испортил, теперь ещё и их собрался? — раздражённо спросил Лань Цижэнь. Раздражённо — потому что Вэй Усянь во многом был прав.       — Это ещё спорный вопрос, кто кого испортил… Ладно, как пожелаете, — пожал плечами Вэй Усянь. — Я нисколько не горю желанием распинаться перед «зеленью» в комплиментах.       — Хорошо, — выдавил из себя Лань Цижэнь, — да будет так. Еженедельные экскурсии, чтобы набраться опыта. Если церемония приветствия пройдёт без сучка, без задоринки.       Вэй Усянь улыбнулся:       — Как смазанная маслом шаровая молния!       Глядя на выстроившихся в зале учеников, Вэй Усянь почувствовал лёгкую ностальгию. Новые ученики, прибывшие в Облачные Глубины на обучение, походили на цыплят. А когда-то и они тоже… все они: шицзе, Цзян Чэн…       Лань Цижэнь кашлянул. Вэй Усянь отвлёкся от мыслей. Он стоял на месте Лань Сичэня, чуть поодаль от Старейшины, заложив руки за спину, и был единственным цветным пятном среди царящей вокруг белизны. Переодеваться в традиционное гусуланьское одеяние Вэй Усянь отказался, надел своё парадное чёрное, расшитое золотом. Флейту он засунул за пояс.       Лань Цзинъи и Лань Сычжую выпала честь помогать ему в церемонии: первый должен был выкрикивать названия кланов, а второй — зачитывать правила, когда церемония приветствия подойдёт к концу. Оба страшно волновались. Лань Сычжуй робко взглянул на Вэй Усяня, тот ободряюще улыбнулся.       Новые ученики смотрели во все глаза. Поговаривали, что Старейшина Илина, основатель дьявольского культа и вообще злодей вселенского уровня, вернулся к жизни и каким-то невероятным способом, о котором предпочитали умалчивать, нашёл прибежище в Облачных Глубинах. Теперь они убедились, что это не просто слухи. И не только нашёл прибежище, но и, похоже, возвысился, если уж на пару с Лань Цижэнем проводил церемонию приветствия! Правда, в последних событиях он неплохо себя зарекомендовал, разоблачив двуличие Цзинь Гуаньяо, но разве одним хорошим поступком можно перекрыть все прошлые злодеяния? Впрочем, сейчас, когда они на него смотрели, он нисколько не походил на того зловещего тёмного заклинателя, каким его расписывали. Глядя их глазами, это был улыбчивый молодой человек, излучавший доброжелательство. К тому же они услышали, как старшие ученики назвали его «учитель Вэй».       — Старейшина Илина будет и нас чему-то учить? — зашептались они.       — Тишина! — резко сказал старый Лань, расслышав, о чём именно шепчутся ученики.       Вэй Усянь тоже расслышал.       — Нет, — сказал он, поглядев в ту сторону, откуда доносился шепоток, — Старейшина Илина вас ничему учить не будет. Только наиболее одарённые удостаиваются чести стать моими учениками. — И он кивнул на Лань Цзинъи и Лань Сычжуя.       Лань Сычжуй довольно раскраснелся, Лань Цзинъи исполнился скепсиса по поводу сказанного, но слова Вэй Усяня не могли ему не польстить, так что и он приосанился.       — Чтобы получить такую возможность, нужно хорошенько постараться: преуспеть в обучении, выучить наизусть все правила Ордена Гусу Лань, — продолжал между тем Вэй Усянь, — и следовать им неукоснительно. Правила — сама суть Ордена Гусу Лань, всё зиждется на правилах и ограничениях…       Лань Цижэнь опять начал страдать несуществующей зубной болью. «Говорит тот, кто нарушил едва ли не все существующие правила!» — подумал он, но позволил Вэй Усяню продолжить. Пока тот вёл себя в исключительно гусуланьской манере. Со стороны могло показаться, что он с детства воспитывался в клане, настолько органично вписывался в обстановку (не считая вызывающе чёрного одеяния и этой невозможной красной ленты в волосах!). Он использовал хоноративы, к месту приплёл несколько цитат из философских трактатов. Несмотря на улыбку, вид его был исполнен строгости, не располагающей к панибратству. Ученики его слушали так, как и должны ученики слушать старших. Во время приёма подарков Вэй Усянь тоже себя неплохо показал: у него нашлись подходящие слова для каждого дара, по заслуженному дифирамбу для того, чтобы описать каждый из присутствующих кланов… В общем, о нём у всех сложилось исключительно хорошее впечатление и авторитет Старейшины Илина как злодея значительно пошатнулся. «Ведь может же, когда захочет!» — недовольно подумал Лань Цижэнь. Жаль только, редко это случалось.       Впрочем, уже скоро ученикам предстояло убедиться, что Старейшина Илина — человек с тысячью лиц.       — Что же, — сказал Вэй Усянь Лань Цзинъи и Лань Сычжую, — не зря я распинался битый час на церемонии. Угадайте, что мне удалось для вас выторговать?       — Для нас? — с сомнением спросил Лань Цзинъи. — Как будто я поверю, что тебе в том никакой выгоды не будет!       Вэй Усянь засмеялся:       — Похвальная проницательность!       — Учитель Вэй, что же это? — с любопытством спросил Лань Сычжуй.       — А вот послушайте. Теперь раз в неделю вам позволят выходить из Облачных Глубин вместе со мной на экскурсии. Думаю, эти прогулки мы посвятим не только учению, но и другим полезным занятиям.       — Каким? — подозрительно спросил Лань Цзинъи. — Чем ещё можно заняться?       — К примеру, пойти и поесть бараньего рагу в Цайи прямо сейчас, — предложил Вэй Усянь с ухмылкой.       Ученики радостно переглянулись, и через полчаса все трое уже были в Цайи. Здесь они повстречались с Цзинь Лином.       — Что, опять сбежал от Цзян Чэна? — поинтересовался Вэй Усянь.       Племянник кисло улыбнулся. Вэй Усянь ободряюще хлопнул его по спине:       — Идём, поешь с нами бараньего рагу, меланхолию как рукой снимет!       — Дядя тебе так и не позволяет учиться в Гусу? — спросил Лань Цзинъи.       — Сказал, что раньше небо с землёй местами поменяются, — мрачно ответил Цзинь Линь, — чем он мне это позволит.       Вэй Усянь засмеялся:       — Что ж, у меня для тебя хорошие новости: если сможешь выбираться в Цайи раз в неделю, то будешь учиться у меня вместе с Лань Цзинъи и Лань Сычжуем.       — У нас еженедельные выходные уроки с учителем Вэем, — сияя, сообщил Лань Сычжуй.       — И чему ты их учить собрался? — фыркнул Цзинь Линь.       — Хотя бы и тому, чтобы наслаждаться этим прекрасным бараньим рагу и вести удобоваримую беседу, — подумав, ответил Вэй Усянь.       — Какую-какую? — переспросил Лань Цзинъи.       — Чтобы не портила аппетит, — пояснил Вэй Усянь. — Трапезы в Облачных Глубинах вредны для желудка.       — Это твоя стряпня вредна для желудка! — возразил Лань Цзинъи.       Так, за весёлой беседой в непринуждённой обстановке, все четверо отобедали и отправились на прогулку по окрестностям. Вэй Усянь считал, что моцион после еды полезнее праздного отдыха.       — Учитель Вэй, — сказал Лань Сычжуй, когда речь зашла о приметах, которые не следует упускать ни в ночной охоте, ни вообще в жизни, — а какие именно?       — Хм, — задумчиво протянул Вэй Усянь, — допустим, есть верная примета: только соберёшься выпить — непременно появится Ханьгуан-цзюнь и отберёт вино. Срабатывает в ста случаях из ста. Бывало, только подумаешь о том, чтобы нарушить какое-нибудь правило, глядь — а Лань Чжань уже тут.       — Да это наверняка потому, что ты ходячий магнит для неприятностей, — фыркнул Лань Цзинъи. — Все же знают, как ты небрежно относишься к правилам Гусу. Что удивительного, что Ханьгуан-цзюнь за тобой приглядывает, чтобы ты не пошёл в разнос?       — Это скорее я за ним приглядываю, чтобы он не пошёл в разнос, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Не вслух будет сказано, но Лань Чжань тот ещё проказник!       Ученики густо покраснели.       — Лучше скажи какую-нибудь полезную примету, — буркнул Лань Цзинъи. — Что-нибудь, что действительно может пригодиться в ночной охоте. Распивать вино мы не собираемся: кому охота, чтобы Ханьгуан-цзюнь его поймал?       — Мне! — поднял руку Вэй Усянь и опять засмеялся. — Что же до полезных примет… Я знаю один верный способ отыскать клад.       — Клад? — с горящими глазами переспросили ученики.       — Мгм, — важно кивнул Вэй Усянь, — работает безотказно, достаточно в точности следовать инструкциям.       — Что за инструкции? — спросил Цзинь Лин. — И что за клад?       — Да тут повсюду клады, куда ни плюнь, — ответил Вэй Усянь, — остались с прежних времён. Просто не каждый знает, как к ним подступиться.       — А ты знаешь? — недоверчиво спросил Лань Цзинъи. По собственному опыту он знал, что не всему, что им говорит Вэй Усянь, стоит слепо верить. Далеко не всему.       — Я же великий Старейшина Илина, я знаю всё, — с долей гордости провозгласил Вэй Усянь. — Ну что, рассказать?       — Да! — хором сказали они.       — Тогда слушайте внимательно. Снимаешь сапог с левой ноги, поворачиваешься спиной к стене или к ограде и кидаешь сапог за спину, не глядя, чтобы перелетел через неё. Куда упадёт — там и будет клад.       — Правда? — с сомнением спросил Цзинь Лин.       — Ещё бы! Способ верный, вернее не бывает, — серьёзно кивнул Вэй Усянь. — Хотите попробовать?       Ученики отказались. Вэй Усянь коварно ухмыльнулся и сказал:       — Ну, через неделю расскажете, что получилось.       — Да кто станет такими глупостями заниматься! — проворчал Лань Цзинъи.       Неделю Вэй Усянь провёл бездельничая — в предвкушении. Разумеется, над учениками он подшутил: если бы на самом деле левым сапогом можно было искать клады, он бы давно озолотился! Ему всего-то и хотелось, что развлечь учеников, погрязших в бесконечной зубрёжке и запретах. Детская забава с сапогом позволит им отвлечься, приведёт в хорошее расположение духа. А в том, что они решат проверить, правду он им сказал или нет, Вэй Усянь нисколько не сомневался. Любопытный осьминог непременно угодит в кувшин!       Через неделю все собрались в Цайи, и Вэй Усянь точно понял, что ученики его не подвели: каждый попробовал!       — Ну? Какие успехи? — широко улыбнувшись, спросил Вэй Усянь.       — У меня не вышло, — буркнул Лань Цзинъи. — Только хотел попробовать, появился Старейшина и спросил, что я делаю. Пришлось выдумать, что мне камешек в сапог попал, вот и вытряхиваю.       — А с лицом что? — поинтересовался Вэй Усянь. Один глаз у Лань Цзинъи заплыл.       — Я тогда пошёл в кроличий лес, — мрачно продолжил Лань Цзинъи, — где никто не помешал бы. Бросил, а сапог угодил в осиное гнездо.       — Ну, это тоже опыт, — заметил Вэй Усянь, сдерживая смех, — теперь ты знаешь, что кидаться сапогами в лесу — не лучшая идея. А если бы ты угодил в гнездо с шершнями?       Лань Сычжуй невольно засмеялся. У него, кажется, было приподнятое настроение.       — А ты, Сычжуй? — спросил Вэй Усянь.       — У меня сработало, — сказал тот, довольно улыбаясь. — Правда, сапог не улетел далеко: дядя его поймал.       — Вэнь Нин? — удивился Вэй Усянь.       Лань Сычжуй кивнул:       — Да.       — И что? — недовольно спросил Лань Цзинъи. — Это не считается. Сапог ведь не упал, если его поймали. И почему ты говоришь, что сработало?       — А ты не понимаешь, что имеет в виду Сычжуй? — удивился Вэй Усянь. — Настоящее чудо, что они нашли друг друга. Неудивительно, что для Сычжуя его дядя дороже клада. Сапог всё верно рассудил.       — Сапог? Рассудил? — скептически сказал Цзинь Лин.       — Ну а ты, Жулань? Попробовал? — перевёл на него взгляд Вэй Усянь.       — Попробовал, — мрачно подтвердил Цзинь Лин.       — И что вышло? — с любопытством спросил Лань Цзинъи.       — Так же, как у Сычжуя: сапог угодил в дядю, — ещё мрачнее ответил Цзинь Лин.       — В Цзян Чэна? — захохотал Вэй Усянь. — И что было дальше?       — Он потом с этим сапогом за мной гонялся, на три раза Пристань Лотоса обежали! — с горечью выкрикнул Цзинь Лин.       — Не догнал? — поинтересовался Вэй Усянь.       — А как думаешь, сидел бы я тут сейчас, если бы догнал? — язвительно ответил Цзинь Лин.       — Хм… мне он ничего не просил передать? — ухмыльнулся Вэй Усянь.       — Ещё бы! Сказал, что переломает тебе ноги, как только представится случай.       — Не блещет фантазией, — заметил Вэй Усянь. — Всё ноги и ноги.       — А тебе больше шея нравится?       Вэй Усянь потёр шею и в который раз засмеялся.       — Наврал ты всё, — сказал Цзинь Лин, — нельзя левым сапогом клад найти. Обдурить нас решил?       — Истинная правда, — возразил Вэй Усянь, поднимая три пальца к небу.       — Клянётся ещё… Если это правда, почему бы самому не попробовать? — напустился на него Лань Цзинъи. — Прямо сейчас. Возьми и кинь сапог, посмотрим, что за клад тебе откроется.       — Ладно, — согласился Вэй Усянь, — в самом деле, почему бы и не попробовать? Когда я пропускал общее веселье?       — Не больно-то мне было весело, — хмуро заметил Лань Цзинъи.       Они вышли из трактира. Вэй Усянь покрутил головой, подыскивая подходящую стену. Быть разоблачённым он нисколько не боялся: он собирался поднять первый попавшийся предмет с того места, куда угодит сапог, а уж убедить «зелень» в том, что это ценнейший артефакт, труда не составит. На земле в посёлках вечно что-нибудь валяется, а у него за пазухой всегда припасён талисман преображения, который даже коровью лепёшку может в серебро превратить.       — Бросай уже, чего ждёшь? — сказал Цзинь Лин.       Вэй Усянь стянул сапог с левой ноги, демонстративно потряс его, чтобы показать им, что внутри ничего не припрятано, а значит, всё без обмана, и, примерившись, зашвырнул сапог за стену.       Раздался глухой стук — сапог во что-то угодил — и невнятное восклицание. Ученики позеленели от страха: кажется, Вэй Усянь попал по человеку. Вэй Усянь произнёс:       — Ай-ай-ай, нехорошо вышло! Идём, посмотрим.       Они завернули за стену и увидели, что над распростёртым на земле Ханьгуан-цзюнем стоит озадаченный Лань Сичэнь. Вид у него был бестолковый: явно беспокоился за брата, но с трудом сдерживал смех. Лань Ванцзи был ошарашен настолько, что даже не пытался встать. Он лежал и широко раскрытыми глазами смотрел на сапог, который держал в руке.       — Ханьгуан-цзюнь! Цзэу-цзюнь! — в ужасе воскликнули ученики, боясь даже представить, какие последствия будет иметь эта выходка Вэй Усяня!       — Ну что, отыскал клад? — язвительно спросил Цзинь Лин.       Вэй Усянь широко ухмыльнулся:       — Я ведь говорил: сработает? Верный способ. Вернее не бывает!