Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Дерево было высокое, доставало кроной до самого неба. Вэй Усянь остановился подле, задрал голову и посмотрел вверх. «Если взобраться на верхушку, то можно увидеть все Облачные Глубины», — подумал он. Но ему не хотелось уподобляться коту, который взобрался на дерево и забыл, как слезать, тем более что некому было бы его снимать: Лань Ванцзи покинул Облачные Глубины две недели назад и всё ещё не вернулся. Вэй Усянь с кислой миной развернулся и побрёл обратно к Цзинши.       — Возвращайся поскорее, Лань Чжань, — пробормотал он.       — Молодой господин Вэй? — окликнули его.       Вэй Усянь вежливо поклонился подошедшему Лань Сичэню:       — Цзэу-цзюнь…       — Скучаете по Ванцзи? — спросил Лань Сичэнь.       Лицо Вэй Усяня вспыхнуло.       — Это так заметно? — смущённо спросил он.       — Вы всю неделю себе места не находите, — заметил Лань Сичэнь. — Если скучаете по нему, почему не отправились вместе с ним?       Вэй Усянь смутился ещё больше:       — Я… Мне не хотелось ему докучать. Мы повздорили перед его отъездом…       Лань Сичэнь удивлённо приподнял брови:       — «Повздорили»?       — Хм… да. Я несколько… перегнул палку, — признался Вэй Усянь и неловко засмеялся. — К тому же мне ещё нужно доучить новую мелодию… и продолжить медитацию. Я вышел размять ноги.       — Ванцзи учит вас играть на гуцине? — удивился Лань Сичэнь.       Вэй Усянь сделал неопределённый жест.       Лань Ванцзи пытался научить его, но Вэй Усяню ближе была Чэньцин, так что он перекладывал мелодии с гуциня на флейту. Сделать это, сохранив изначальный смысл и силу звука, было непросто. Нужен был определённый уровень духовных сил, которым новое тело Вэй Усяня похвастаться не могло, и Лань Ванцзи заставил его медитировать, чтобы продолжать формировать Золотое Ядро. Из-за этого они и повздорили: Вэй Усянь не любил медитировать, и настойчивость Лань Ванцзи задела в нём несговорчивую струнку.       — Никто и не просил обо мне заботиться. Я мог бы прекрасно обойтись и без тебя.       Очень жестоко с его стороны было сказать так. Лицо Лань Ванцзи окаменело на долю секунды, дрогнуло невралгией.       — Мы всегда делаем то, о чём нас не просят и за что никогда не дождёмся благодарности, — сухо сказал он и вышел.       Вэй Усянь болезненно поморщился и вкатил себе пару пощёчин, но слова были произнесены.       — Неблагодарный выродок… Как я мог такое ему сказать? — простонал Вэй Усянь, валясь на пол ничком.       На беду, помириться до отъезда Лань Ванцзи им не удалось, и Вэй Усянь уже вторую неделю себе места не находил. Он старательно делал всё то, что отказывался делать прежде: учился и медитировал, — но разве это могло что-то исправить? Лань Ванцзи покинул Облачные Глубины в дурном расположении духа, они и парой слов после той размолвки не обмолвились. Нужно было следом за ним бежать со всех ног, а не самобичеванием заниматься.       — Молодой господин Вэй?       Вэй Усянь очнулся, мотнул головой:       — Мне уже поздно начинать учиться играть. Гуцинь в моём исполнении принесёт сплошной вред, а не пользу. Лучше мастерски владеть одним инструментом.       — Вы преувеличиваете, молодой господин Вэй, — улыбнулся Лань Сичэнь. — Уверен, что с вашими талантами вы преуспели бы за краткий срок.       — У меня талант всё портить, — уныло отозвался Вэй Усянь.       — Но разве вы не учитесь играть на гуцине? Я слышал звуки струн из Цзинши, — удивлённо сказал Лань Сичэнь.       Вэй Усянь вскинулся: Лань Чжань вернулся! Он поспешно поклонился и помчался в Цзинши. «Если он всё ещё сердится на меня, на коленях перед ним ползать буду, вымаливая прощение», — подумал он, от волнения спотыкаясь на каждом шагу. На пороге он тоже споткнулся, потерял равновесие и… оказался в объятьях Лань Ванцзи.       — Лань Чжань… — выдохнул Вэй Усянь, вцепляясь ему в одежду.       — Смотри под ноги, — сказал Лань Ванцзи. — Если бы я тебя не подхватил, ты бы разбил себе нос.       — Когда ты вернулся? — едва слышно спросил Вэй Усянь.       — Только что.       Взглянуть ему в лицо Вэй Усянь пока не решался, но приложил ладонь к его груди. Сердце Лань Ванцзи билось чуть учащённо, но биение излучало гармонию. Он передвинул руки и прижал Вэй Усяня к себе ещё крепче, бёдра их вжались друг в друга.       — Лань Чжань, — пробормотал Вэй Усянь, не удержавшись, — это Бичэнь, или ты рад меня видеть?       Ему показалось, что он расслышал короткий смешок. Он вскинул глаза. Тень улыбки ещё не успела пропасть с губ Лань Ванцзи. Вэй Усянь приободрился: если отреагировал на шутку, значит, размолвка забыта. Он собирался добавить ещё что-нибудь в том же духе, но…       — Это Чэньцин, или ты тоже рад меня видеть? — поинтересовался Лань Ванцзи с непроницаемым лицом.       Глаза Вэй Усяня слегка округлились: не просто отреагировал, но ещё и пошутил в ответ?       — Определённо не Чэньцин, — ответил он после паузы. — Лань Чжань!..       Лань Ванцзи подхватил его на руки и отнёс на кровать.       — Прямо сейчас? — нервно спросил Вэй Усянь.       — Почему нет? — отозвался Лань Ванцзи.       — Мне нужно прежде сказать тебе кое-что…       — Скажешь телом.       — Лань Чжань…       Следующие три четверти часа рот Вэй Усяня был слишком занят, чтобы говорить. Когда он отстранился, губы его распухли, а углы рта покраснели. Рот Лань Ванцзи выглядел столь же возмутительно.       — Это было довольно… красноречиво.       — Лань Чжань!       Лань Ванцзи лёг навзничь, провёл ладонью по лицу, избавляясь от беловатых следов в углах губ.       — Лань Чжань…       — Ничего не говори.       Вэй Усянь вообще-то собирался предложить накрыться одеялом, потому что лежать со спущенными штанами среди бела дня было как-то… не совсем прилично, и если бы кто-нибудь заглянул в Цзинши сейчас… Он скользнул взглядом по телу Лань Ванцзи и подумал, что, скорее всего, в ближайшее время одежды на них не останется вовсе. Так и вышло, и другие три четверти часа Вэй Усяню опять было не до разговоров, хотя звуки из себя он всё-таки исторгал беспрестанно.       — Хочешь ещё что-то сказать? — поинтересовался Лань Ванцзи после.       — Не… нет, — тяжело дыша, ответил Вэй Усянь. — Но ты уверен, что понял правильно?       — Я всегда могу переспросить.       — Ой… нет… нет… Лань Чжань…       Третьи три четверти часа Вэй Усянь провёл в полузабытьи, ни о каких разговорах и речи быть не могло: у него не осталось сил, даже чтобы просто стонать. Лань Ванцзи был неутомимый любовник. Не стоило забывать и о двухнедельной разлуке.       — А ты разговорчивее меня… — слабо сказал Вэй Усянь. — Кто бы мог подумать, что Ханьгуан-цзюнь такой болтун?..       — Если у тебя хватает сил разговаривать…       — Лань Чжань!.. Лань Чжань…       Сколько, интересно, в тот день было этих «трёх четвертей часа»?       Когда Вэй Усянь очнулся, в Цзинши уже зажгли свет. Пространство наполняла негромкая мелодия струн. Лань Ванцзи, в одном только нижнем одеянии, сидел за гуцинем. Волосы его были распущены.       — Что это за мелодия? — спросил Вэй Усянь.       — Восстанавливает духовные силы. Если будешь её играть, Золотое Ядро окрепнет, — отозвался Лань Ванцзи.       — Немножко сил мне бы сейчас не помешало… — пробормотал Вэй Усянь, пытаясь встать с кровати. Ноги дрожали, поясница была как каменная, а уж о том, в каком состоянии было то, что пониже поясницы, вспоминать и вовсе не хотелось! Вэй Усянь, как гусеница, добрался до Лань Ванцзи, лёг ничком, лицом ему в колени. Лань Ванцзи беспокойно шевельнулся.       — Я в порядке, — отозвался Вэй Усянь. — Просто не ожидал, что… «беседа» будет столь содержательной.       Лань Ванцзи ласково погладил его по волосам:       — Прости. Я не сдержался.       — Значит, не один я несдержан на язык, — фыркнул Вэй Усянь и, помолчав, сказал: — Прости.       — За что?       — За те слова…       Лань Ванцзи ничего не ответил и вернулся к игре. Мелодия успокаивала, приятно расслабляла, Вэй Усянь почувствовал прилив сил.       — Я научу тебя, если хочешь, — сказал Лань Ванцзи.       — Чему?       — Играть эту мелодию на гуцине.       — Лань Чжань, у меня нет способностей к струнным инструментам, — возразил Вэй Усянь. — У каждого человека есть талант к чему-то одному. Ты ведь не умеешь играть на других инструментах, Лань Чжань?       — Умею, — к полной неожиданности Вэй Усяня, ответил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь уставился на него в крайнем изумлении:       — Но я никогда не видел, чтобы ты играл на чём-нибудь, кроме гуциня.       — Мгм? — скептически отозвался Лань Ванцзи.       — Играл? — беспокойно переспросил Вэй Усянь. — Ну, тогда у меня точно плохая память, потому что я ничего подобного не помню. На чём ты ещё играешь?       — Сам догадайся.       — Как я могу догадаться, когда не знаю? — с долей возмущения воскликнул Вэй Усянь. — У тебя всегда один сплошной гуцинь!       — Всегда как раз не один сплошной гуцинь, — не слишком понятно возразил Лань Ванцзи.       — Если бы речь шла обо мне, — дурашливо сказал Вэй Усянь, — то помимо флейты я отлично умею играть на чужих нервах.       — Мгм, — утвердительно сказал Лань Ванцзи.       — Уй, не отвечай так однозначно! — обиделся Вэй Усянь. — Почему бы тебе просто не сказать?       — Сам думай.       — Вот всегда ты так… Над «ВанСянь» ты тоже заставил меня голову поломать! Теперешний ответ тоже какая-нибудь загадка?       — Нет, — сказал Лань Ванцзи.       — И это, конечно, не Бичэнь? — на всякий случай уточнил Вэй Усянь.       — Только ты играешься с мечами, — с некоторой укоризной покачал головой Лань Ванцзи.       Вэй Усянь покраснел. Видя, что Лань Ванцзи не намерен отвечать прямо, он вздохнул и зарылся лицом ему в колени, размышляя над уже сказанным.       — А ответ может быть бесстыдным? — после паузы поинтересовался Вэй Усянь.       — Мгм, — так же ответил Лань Ванцзи.       — Хм… Тогда, быть может, ты имел в виду… меня? — шуткой спросил Вэй Усянь.       Мочки ушей Лань Ванцзи слегка покраснели. А Вэй Усянь раскрыл рот от удивления, потому что Лань Ванцзи согласно кивнул:       — Мгм. На тебе играть я люблю больше всего.