Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Где он опять пропадает? — сварливо спросил Лань Цижэнь. — Где это ходячее воплощение бесстыдства и порока?!       Лань Сичэнь, погружённый в медитацию, вздрогнул и открыл глаза:       — Думаю, он на Нефритовом Пруду в Цветочном Посёлке. В последнее время он там часто бывает.       — На Пруду Лаоцзу, ты хотел сказать? — ещё сварливее уточнил Лань Цижэнь. — Разве ты не слышал, что люди его теперь так называют?       — Дядя… — предупредительно сказал Лань Сичэнь, увидев, что на пороге появился Лань Ванцзи.       Ханьгуан-цзюнь принёс переписанные книги. Он медленно переложил их стопкой на край стола, за которым сидел Лань Цижэнь.       — Что он выдумал! — продолжал кипятиться Лань Цижэнь, на этот раз подразумевая второго племянника. — Подарить ему пруд! Что это за подарок?!       Лань Сичэнь закатил глаза. В последнее время дядя только и делал, что отчитывал Лань Ванцзи за, как он считал, тяжкий проступок: Ханьгуан-цзюнь купил Вэй Усяню пруд с лотосами в Цветочном Посёлке. Неслыханное расточительство по меркам скуповатого Лань Цижэня!       — Что он сделал, чтобы дарить ему такие подарки? — напустился Лань Цижэнь на второго племянника с новой силой. — За что ты подарил ему целый пруд? Воистину царский подарок!       Обычно Лань Ванцзи отмалчивался, а когда поток красноречия дяди иссякал, то кланялся и уходил. В этот раз Лань Ванцзи огрызнулся, потому что вопрос прозвучал так, словно дядя намекал на что-то непристойное. Лицо его осталось спокойным, голос тоже был ровным, хотя лёгкая невралгия, дёрнувшая угол его рта, была признаком хорошо скрываемого гнева.       — За то, что он просто есть в моей жизни, — ответил Лань Ванцзи.       Лань Цижэнь обомлел на мгновение, потом раскричался:       — Неслыханно! Ты смеешь дерзить собственному дяде?!       — Дядя… — беспокойно проговорил Лань Сичэнь, видя, что лицо того начинает темнеть от прилившей крови.       — Кричать в Облачных Глубинах запрещено, — спокойно произнёс Лань Ванцзи.       — Скажи это своему бесстыднику! — рявкнул дядя. — Никто не кричит громче него!       Лицо Лань Ванцзи вспыхнуло. Лань Сичэнь сделал брату знак замолчать, но то ли Лань Ванцзи не заметил, то ли проигнорировал его.       — Ругай меня, не его, — проронил Лань Ванцзи.       — Почему я не должен его ругать? — возмущённо спросил Лань Цижэнь.       — Это я заставляю его кричать, — спокойно ответил Лань Ванцзи.       Повисло молчание. Лань Цижэнь дара речи лишился на мгновение, поскольку не ожидал подобного бесстыдного ответа от второго племянника. Он задохнулся гневом. Лань Сичэнь поспешно сказал:       — Ванцзи, почему бы тебе не отдохнуть немного? Ты весь день переписывал книги и устал. Вечерняя прогулка освежит тебя.       Лань Ванцзи поклонился им по очереди и вышел. Лань Цижэнь опомнился и закричал ему вслед:       — Два дня простоишь на коленях в покаянии!       — Дядя, — попытался унять его Лань Сичэнь.       — А ты тоже хорош! — напустился на него Лань Цижэнь. — Ванцзи совершенно распустился, а ты ему потакаешь! Составишь ему компанию!       — Дядя, — скрывая улыбку, возразил Лань Сичэнь, — ты не можешь поставить меня на колени в наказание.       — Это ещё почему?!       — Потому что я уже взрослый.       — Ты… — процедил Лань Цижэнь, — ты всё ещё мой племянник!       — Да, но я ещё и глава Ордена.       Крыть Лань Цижэню было нечем, и он опять принялся ругать «парочку злостных бесстыдников».       — Ты разве не слышал, что болтают люди? Будто бы этот пруд — свадебный дар Ханьгуан-цзюня Старейшине Илина. Якобы кто-то видел их в Цайи в свадебных одеяниях! Неслыханно! И как язык не отсох распускать такие сплетни!       Лань Сичэнь натянуто улыбнулся. Он-то как раз знал, что это не слухи, вернее, не всё слухи: три поклона были совершены, он лично при этом присутствовал. По поводу красных одеяний особой уверенности у него не было, но Лань Сичэнь подозревал, что Лань Ванцзи и Вэй Усянь могли справить свадьбу втайне от всех, в том же Цайи.       Что же до покупки пруда с лотосами, то свадебным даром это не было. Лань Ванцзи пришёл к нему и попросил разрешения воспользоваться казной в личных целях, а когда удивлённый Лань Сичэнь спросил, зачем ему пруд, то ответил: «Не мне, Вэй Ину». Расспрашивать дальше Лань Сичэнь не стал, потому что выражение лица Лань Ванцзи при этом безошибочно выдавало его. Ему явно хотелось порадовать чем-то Вэй Усяня. Лань Сичэнь улыбнулся и разрешил.       — Дядя, — сказал Лань Сичэнь, — неважно, что болтают люди. Главное, что Ванцзи счастлив.       — Я облысею от его счастья! — сердито отозвался Лань Цижэнь.       Лань Ванцзи, разумеется, отправился на прогулку в Цветочный Посёлок.       Люди к пруду подходить не осмеливались, особенно в ночное время, поскольку это был «Пруд Старейшины Илина», но Вэй Усянь нисколько не возражал, если зеваки приходили поглазеть на лотосы. Сам он был бесконечно доволен и всё время повторял: «Теперь, когда у меня есть собственный пруд, я могу есть столько лотосов, сколько захочу!»       Правда, поначалу Вэй Усянь над Лань Ванцзи подтрунивал, припоминая, что пруд был куплен по ошибке: он-то попросил у Лань Ванцзи купить ему лотос, а тот, не разобравшись, купил целый пруд! Лань Ванцзи краснел, но отмалчивался. Потом Вэй Усяню наскучило его дразнить, да к тому же подарок пришёлся ему по душе: целый пруд лотосов, которые он так любил!       Лань Ванцзи и Вэй Усянь частенько выбирались в Цветочный Посёлок ночами — любоваться лотосами. Они садились в лодку, отплывали на середину пруда и останавливались там. Иногда они лежали вдвоём на дне лодки и, вместо того чтобы любоваться цветением, целовались или даже предавались любовным утехам. Аромат лотосов пьянил не хуже «Улыбки Императора».       Лань Ванцзи слегка улыбался собственным мыслям. Пусть дядя ругается. Главное, что Вэй Усянь счастлив.       Лань Ванцзи окинул Нефритовый Пруд взглядом. Посреди пруда покачивалась лодчонка. Вэй Усяня нигде видно не было. Лань Ванцзи нахмурился, перелетел на лодку. На дне лежала свёрнутая верхняя одежда Вэй Усяня и Чэньцин. В сердце кольнуло неприятным предчувствием, Лань Ванцзи быстро перегнулся через борт лодки, вглядываясь в тёмную воду пруда. На какой-то момент он подумал, что Вэй Усянь мог утонуть, когда нырнул, чтобы достать корней лотоса для похлёбки. В воде колыхались неясные очертания человеческого тела. Лань Ванцзи протянул руку, чтобы схватить его и втащить в лодку, но из пруда тут же высунулась рука и дёрнула Лань Ванцзи к себе. Он потерял равновесие и плюхнулся в пруд, брызги полетели во все стороны. Он тут же вынырнул, откашливаясь и отирая мокрое лицо ладонью. Одежда набрякла и тянула вниз, волосы змеями вились вокруг. Напротив он увидел бесконечно довольную ухмыляющуюся моську Вэй Усяня.       — Вэй Ин! — укоризненно сказал Лань Ванцзи.       — Я не Вэй Ин, — возразил Вэй Усянь.       — Кто же ты? — выгнул бровь Лань Ванцзи.       — Я дух лотосового пруда, — объявил Вэй Усянь.       — Мгм? — скептически отозвался Лань Ванцзи.       На всякий случай он внимательно осмотрел Вэй Усяня, чтобы убедиться, что это действительно он, а не утопивший его и не принявший его обличье водяной. На волосы Вэй Усяня нацеплялись зелёные водоросли, так что он в самом деле походил на водяного, но лёгкий шрам, идущий по кадыку, говорил, что это всё-таки Вэй Усянь собственной персоной. Вероятно, он задумал какую-то шалость и хотел, чтобы Лань Ванцзи в этом поучаствовал.       — И что же от меня хочет дух лотосового пруда? — спросил Лань Ванцзи, осторожно выбирая из его волос зелёные цепкие веточки водорослей.       — Если сделаешь мне приношение, чтобы меня умилостивить, я тебя осчастливлю, — важно объявил Вэй Усянь.       — Какое?       — Ты должен меня поцеловать, — велел Вэй Усянь.       Лань Ванцзи подумал с минуту и, ухватившись за борт, чтобы влезть обратно в лодку, проронил:       — Вынужден тебя разочаровать. Я не целую духов лотосовых прудов. Я целую только Вэй Ина.       Вэй Усянь моментально ухватился за его руку, не позволяя ему выбраться из воды:       — Я! Я! Я Вэй Ин!       — Тогда ладно, — сказал Лань Ванцзи, едва заметно улыбнувшись, и Вэй Усянь получил что хотел — долгий, глубокий, опьяняюще сладкий поцелуй.       — А теперь я тебя осчастливлю, — хрипло сказал Вэй Усянь, сцепляя руки за его шеей.       — Уже, — отозвался Лань Ванцзи.