Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      — Чжань-эр? Ванцзи-сюн? Ханьгуан-цзюнь? Гэгэ?       — Не называй меня так!       Вэй Усянь сделал удивлённое лицо:       — Почему? Тебе не нравится?       — …       — Хм, а не лукавишь ли ты, Ханьгуан-цзюнь? По крайней мере, я уверен в том, что моё «гэгэ» тебя… — Тут Вэй Усянь сунул руку в складки одеяния Лань Ванцзи и, пошарив там с невозмутимым видом, закончил: — …приводит в должное состояние за пару секунд.       Мочки ушей Лань Ванцзи заалели.       Лань Ванцзи, утомившись, прилёг отдохнуть на четверть часа, чтобы позже вернуться к рутинным обязанностям: проверке сочинений младших учеников и переписыванию книг. Вэй Усянь, вернувшийся только что из Цайи (опять сжульничал, воспользовавшись жемчужиной перемещения), скинул сапоги и запрыгнул сверху. Не удовольствовавшись парой поцелуев, он принялся донимать Лань Ванцзи, бесстыдно двигая бёдрами и касаясь того, чего касаться не следует среди бела дня при незапертых дверях.       Лань Ванцзи не то чтобы был не расположен делать всё это прямо сейчас, но, признаться честно, предпочёл бы простые объятья и четверть часа сладкой неги в полусне.       Вэй Усяню не составило труда догадаться об этом, но он слишком распалился, чтобы пойти на попятную, и стал выпрашивать известного внимания у Лань Ванцзи, называя его разными именами, поскольку знал, что на одно-то из них Лань Ванцзи уж непременно отреагирует должным образом. «Гэгэ» в его исполнении звучало с особенным бесстыдством и действовало безотказно.       Лань Ванцзи был другого мнения. Он не понимал, зачем выдумывать что-то ещё, когда есть личные имена. Как-то ночью они, захваченные моментом и не в силах остановить то, что делали, пятнадцать раз подряд повторили это друг другу, и Лань Ванцзи почувствовал, что подобного состояния транса, в которое он погрузился при этом, он не смог бы достичь и десятью годами медитации. Когда он произносил: «Вэй Ин!» — он трепетал всем своим существом, и в этих двух слогах для него вмещалась целая Вселенная. Произнося это, Лань Ванцзи чувствовал себя так, словно уже достиг высот совершенствования. Этого «Вэй Ин» было достаточно, чтобы вместить всё, что он думал, чувствовал или хотел. То же самое было, когда он слышал собственное имя, произнесённое Вэй Усянем шёпотом или на выдохе, в зависимости от того, чем они в этот момент занимались. Всё остальное нарушало гармонию, царящую между этими «Вэй Ин — Лань Чжань».       Вэй Усянь вздохнул и вытащил руку из складок одеяния Лань Ванцзи:       — Хорошо, хорошо. Я даже понимаю, почему ты на меня сердишься.       Лань Ванцзи почувствовал лёгкую панику. Сердится? Почему Вэй Усянь решил, что он на него сердится? Быть может, задумавшись, он непроизвольно нахмурился?       — Для тебя эти шестнадцать лет не прошли даром. Что бы ты ни делал всё это время, они были в твоей жизни, эти шестнадцать лет. Из юноши ты превратился во взрослого мужчину и хочешь, чтобы к тебе обращались соответственно… Но для меня эти шестнадцать лет… — Вэй Усянь запнулся. — Я закрыл глаза, падая в бездонную пропасть, а когда открыл их, то уже был в поместье Мо. Как по щелчку. — И он прищёлкнул пальцами. — Для меня прошла всего секунда, и мне непросто воспринимать тебя… другим.       — Вэй Ин… — беспокойно шевельнулся Лань Ванцзи.       Вэй Усянь опять вздохнул, слез с него и стал натягивать сапоги обратно.       — Вэй Ин, разве ты не хотел… — выговорил Лань Ванцзи смятенно. Перепадов в настроении Вэй Усяня он не понимал и, признаться, даже немного их боялся. Они сбивали с толку и вынуждали его вести себя… бездумно.       — Перехотел и расхотел, — ответил Вэй Усянь.       — И… что мне сделать, чтобы ты захотел снова?       Вэй Усянь быстро обернулся. Лицо Лань Ванцзи было серьёзно, но уши стали совсем красные. «Что ты там себе надумал, Лань Чжань?» — удивился Вэй Усянь.       — Хм, дай подумать, — вслух сказал он, постучав пальцем по своему носу. — Дашь мне?       — Что? — не понял Лань Ванцзи.       — А ты как думаешь? — прищурился Вэй Усянь.       Лань Ванцзи потребовалось несколько минут, чтобы понять. Лицо его вспыхнуло, но он ничего не смог произнести в ответ.       — Я ведь тоже мужчина, — сказал Вэй Усянь, — и то, что ты первым проявил инициативу, ничего не значит. Кто вообще решил, что я должен быть снизу?       — Я решил, — после паузы ответил Лань Ванцзи.       — Хм? И почему же?       Лань Ванцзи чуть нахмурился. И отчего разговор о «постельных именах» вдруг перешёл в разговор о ролях в постели? Лань Ванцзи прикусил губу, потом проронил:       — Кто милый, тот и снизу.       Вэй Усянь жутко покраснел. Вообще-то он спросил это, чтобы поддразнить Лань Ванцзи, но никак не ожидал услышать подобного. Он надул губы и буркнул:       — Зато ты вообще ни разу не милый.       — Ты всегда так считал, — спокойно отозвался Лань Ванцзи. В их прежних перепалках, когда Лань Ванцзи нередко называл Вэй Усяня «убожеством», тот не оставался в долгу и фыркал в ответ: «А ты вообще ни разу не милый». Тогда Лань Ванцзи это несколько задевало, хоть он и не понимал, почему так происходит, но если бы его спросили, кто милее, кролики или Вэй Усянь, он бы нисколько не колебался с ответом.       Вэй Усяня он не отпустил. Едва тот сделал попытку слезть с кровати, Лань Ванцзи обхватил его сзади за талию и привлёк к себе. Вэй Усянь издал невнятное восклицание. Разобрать, просто ли это дыхание Лань Ванцзи стало громким, или это он намеренно вдыхает запах его волос, Вэй Усяню не удалось.       — Лань Чжань?.. — позвал он на всякий случай. — Ханьгуан-цзюнь? Ванцзи-сюн? Гэгэ?       Лань Ванцзи не ответил.       — Тебе, правда, не нравится, когда я тебя так называю? — после паузы спросил Вэй Усянь.       — Что бы ты сказал, если бы я называл тебя Лаоцзу? — спросил Лань Ванцзи.       — Если хочешь.       — Не хочу.       — Пф…       Лань Ванцзи перехватил его иначе, Вэй Усянь оказался у мужчины на коленях.       — Лань Чжань! — воскликнул он, осознав, что высвободиться не удастся.       — Дело не в том, что мне не нравятся другие имена. И дело не в возрасте. И не в шестнадцати годах разницы… — тихо сказал Лань Ванцзи после молчания.       — А в чём тогда?       — Ты единственный, кто называет меня так, — едва слышно ответил Лань Ванцзи.       Лицо Вэй Усяня залил румянец.       — А может, просто единственный? — нахально спросил он, скрывая за нахальством собственное смущение.       — Мгм, — не колеблясь, ответил Лань Ванцзи.