Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      «Как же он прекрасен!» — с лёгким трепетом в душе подумал Лань Ванцзи.       Вэй Усянь стоял, стыдливо потупившись; длинные ресницы подрагивали, лишь изредка позволяя увидеть необычайно расширенные зрачки. На его щеках играл румянец, но Лань Ванцзи не был уверен, краска это стыда или отсвет алого свадебного шёлка, в который был облачён Вэй Усянь. Завороженный, Лань Ванцзи шагнул к нему и дёрнул за красную ленту, которой были перевязаны его волосы. Лента завилась змеёй, волосы зашелестели, ниспадая на плечи и спину тёмной волной.       Лань Ванцзи и сам был в свадебном одеянии, простоволосый, даже без лобной ленты, и безоружный — Бичэнь стоял прислонённый к стене. Двухслойное алое ханьфу облегало его фигуру и до боли в глазах контрастировало с ослепительно белой кожей мужчины: будто на первый снег расплескалась свежая кровь.       — Лань Чжань, не смотри на меня так пристально, — пробормотал Вэй Усянь, — не то…       — Не то — что? — уточнил Лань Ванцзи, подхватывая его на руки и неся к кровати.       — Даже не знаю… Я могу потерять голову… Твоя-то ещё на месте? — засмеялся Вэй Усянь, чтобы скрыть нарастающее смущение. Лань Ванцзи смотрел на него и когда нёс.       — Давно потерял, — отозвался Лань Ванцзи.       — Так и не нашлась?       — Не искал… Вэй Ин, опять ты начинаешь болтать что попало?       — Что поделать! — отозвался Вэй Усянь. — На то мне и рот, чтобы болтать.       — Для твоего рта есть лучшее применение, — возразил Лань Ванцзи, приостановившись у кровати.       — О каких бесстыдных вещах ты думаешь, Лань Чжань? — нахально спросил Вэй Усянь.       Лань Ванцзи слегка покраснел, поскольку намёк был, в самом деле, бесстыдный, но он уже привык слышать подобное, поэтому особенного смущения не чувствовал. Но рот Вэй Усяню заткнуть надо было, иначе он мог невесть что наболтать, так что Лань Ванцзи, не спуская его с рук, поцеловал.       — А, так ты о поцелуе говорил… — пробормотал Вэй Усянь, когда их губы разъединились. — Как целомудренно с твоей стороны, Ханьгуан-цзюнь…       Лань Ванцзи разжал руки и уронил Вэй Усяня на кровать.       — Ай, — сказал тот недовольно, — а понежнее нельзя было?..       Лань Ванцзи опустился сверху, упираясь в кровать локтями, так что между ним и Вэй Усянем оставалось некоторое расстояние. В его взгляде читалось плохо скрываемое желание.       — Зачем ты меня раздеваешь, Лань Чжань? — надул губы Вэй Усянь. — Что? А, так я ошибся: это ты меня взглядом раздеваешь…       — Вэй Ин, — укоризненно выговорил Лань Ванцзи, — мне тебе рот кляпом заткнуть?       — Что ты подразумевал под кляпом? — осведомился Вэй Усянь. — Твой язык или твой нефритовый жезл? Согласен на любой из вариантов, м-м-м…       Лань Ванцзи, чтобы не слушать вздор, который опять начал нести Вэй Усянь, прижал ладонь к его рту, и тут же вздрогнул всем телом, ощутив несильный укус. Сдерживаться ему было всё труднее, но Лань Ванцзи хотел запечатлеть в своём сердце этот момент, поэтому, приложив нечеловеческие усилия, чтобы унять растущее желание, отвёл ладонь ото рта Вэй Усяня и проговорил:       — Если ты помолчишь немного, сделаю, как захочешь.       — А что ты будешь делать, пока я молчу? — осведомился Вэй Усянь беспокойно.       — Ничего, — ответил Лань Ванцзи и вернулся к созерцанию.       Вэй Усянь полежал пару минут спокойно, потом лицо его начало стремительно краснеть, он закрылся руками и воскликнул:       — Лань Чжань, не смотри!       — Почему закрываешься от меня? — спросил Лань Ванцзи, силой разводя его руки в стороны.       — Потому что ты меня смущаешь!       — Как целомудренно с твоей стороны.       — Лань Чжань! Зачем ты так на меня смотришь!       — Потому что это доставляет мне удовольствие, — ответил Лань Ванцзи, размышляя, что сделать дальше: поцеловать Вэй Усяня ещё раз или уже начать его раздевать не взглядом, а по-настоящему. На шее Вэй Усяня билась жилка, до одури хотелось впиться в неё губами и, закрыв глаза, слушать отзвуки сердцебиения…       Вэй Усянь его опередил: ловко высвободил руки, обвил ими шею Лань Ванцзи и притянул к себе. Губы их опять слились в поцелуе. После непродолжительной борьбы, во время которой они, не выпуская друг друга из объятий и не переставая целоваться, катались по кровати, Старейшина Илина вынужден был признать поражение: Лань Ванцзи снова оказался сверху, и, придавленный к кровати его сильным телом, сопротивляться Вэй Усянь уже не мог, да ему и не хотелось.       — Сдаюсь, — выдохнул он, проведя языком по распухшим губам, — сдаюсь.       Лань Ванцзи счёл, что пора уже избавиться от одежды (они и так её порядком измяли), и приподнялся, чтобы развязать пояс. Вэй Усянь отчего-то болезненно вскрикнул и потянулся следом за ним.       — Вэй Ин? — с долей страха окликнул его Лань Ванцзи.       — Больно, Лань Чжань! — вскрикнул Вэй Усянь, хватаясь за висок.       Во время их постельных манёвров волосы, ничем не сдерживаемые, переплелись и спутались, и теперь прядь на виске Вэй Усяня связалась крепким узлом с прядью волос самого Лань Ванцзи.       — Прости…       Лань Ванцзи поспешно стал распутывать пряди, в то время как Вэй Усянь всё ещё держался за висок и ныл.       — Не получается, — вынужден был признать Лань Ванцзи несколько минут спустя.       — Лань Чжань, — спросил вдруг Вэй Усянь с самым серьёзным видом, — мы по кровати катались по часовой стрелке или против?       — Что? — не понял Лань Ванцзи.       — Просто я подумал: если они спутались во время нашего кувыркания, то нужно сделать всё в обратном порядке, тогда они распутаются… Нет? Ладно, ладно, не смотри на меня так, Лань Чжань. Я просто хотел разрядить обстановку… Ай-ай, не тяни!..       Лань Ванцзи выпустил пряди волос из рук. Вэй Усянь опять потёр висок и, смешно скосив глаза, предложил:       — Раз распутать не получается, нужно их отрезать.       — Отрезать? — смятенно переспросил Лань Ванцзи.       — Золотых ножниц у нас нет, так что давай воспользуемся Бичэнем, — сказал Вэй Усянь, улыбаясь.       Лань Ванцзи посмотрел на меч. Бичэнь стоял далеко от кровати, не дотянуться, не причинив Вэй Усяню боль: если он отодвинется, спутанные волосы потянутся следом. Он нахмурился, изловчился и, прижав Вэй Усяня к себе, вытянул руку, призывая меч. Бичэнь и не подумал откликаться: разум Лань Ванцзи был в состоянии хаоса последние полчаса, поэтому не удалось сосредоточиться на призыве. Лань Ванцзи вздохнул.       Вэй Усянь, который сосредоточенно прижимался к Лань Ванцзи и, видимо, о чём-то размышлял, вдруг воскликнул:       — Вот видишь, Лань Чжань, даже Небеса на нашей стороне!       — О чём ты? — не понял Лань Ванцзи.       — Хоть мы и совершили три поклона, но совершенно забыли о сплетении волос! Поэтому духи предков нам об этом напомнили, спутав наши волосы сейчас, — объяснил Вэй Усянь.       — Мгм? — усомнился Лань Ванцзи.       — Да, жаль, нет золотых ножниц… — со вздохом сказал Вэй Усянь. — Ну, ничего, обойдёмся и без них! Лань Чжань, почему ты выглядишь таким удивлённым? Ты что, никогда не слышал о свадебном обряде сплетения волос?       — Мгм, — с долей неловкости в голосе отозвался Лань Ванцзи. В библиотеке Облачных Глубин не было книг о свадебных традициях. Лань Ванцзи о брачных обрядах знал только понаслышке. Свадьбы он видел лишь издалека, так что имел общие представления о том, как это происходит: алые свадебные одеяния и три поклона. Пожалуй, о том, что происходит в первую ночь после свадьбы, он был лучше осведомлён, чем о том, что происходит во время.       — Ха-ха, какой пробел в знаниях, — фыркнул Вэй Усянь, словно бы догадавшись о его мыслях. — Наизусть выучил секретный трактат Лунъяна, а таких простых вещей не знаешь! Что бы ты без меня делал, Лань Чжань?       — Не представляю, — совершенно серьёзно ответил Лань Ванцзи.       Вэй Усянь вспыхнул.       — Гуцинь, — сказал он, отводя взгляд. — Сними струну с гуциня и обрежь пряди. Не разрежь — обрежь обе. Так полагается.       Гуцинь у Лань Ванцзи был при себе. Он снял самую тонкую струну, завёл её под спутанные пряди, но всё медлил.       — Давай вместе? — предложил Вэй Усянь, видя, что Лань Ванцзи колеблется. — Лань Чжань, это всего лишь волосы, они снова отрастут.       Он подставил ладонь, чтобы срезанные волосы не рассыпались, и довольно ловко сплёл обе пряди в одну.       — Откуда ты это умеешь? — спросил Лань Ванцзи, завороженным взглядом следя за его пальцами.       — Шицзе научила. Я даже косички плести умею, — похвастался Вэй Усянь и вдруг громко захохотал, ничего не объясняя. Он представил себе, как бы выглядел Лань Ванцзи с косичками, и отчаянно помотал головой, чтобы прогнать этот образ из мыслей.       Сплетённую прядь Вэй Усянь спрятал в парчовый мешочек.       — Когда вернёмся в Цзинши, нужно его где-нибудь припрятать, — сказал Вэй Усянь. — Знаешь, что означают эти сплетённые пряди?       — Что? — спросил Лань Ванцзи, конфисковал мешочек и припрятал его в рукав. Хоть мешочек, как сказал Вэй Усянь, полагалось хранить ему, но Лань Ванцзи предпочёл взять дело в свои руки: Вэй Усянь мог его потерять, с него бы сталось, а Лань Ванцзи совершенно точно хотел его сохранить.       — Всегда вместе: как пряди не распутаются, так и супруги не расстанутся. До самой смерти. Что скажешь, Лань Чжань?       Лань Ванцзи помолчал, раздумывая, и обронил:       — И после.       — Да, мы с тобой живое тому доказательство… — пробормотал Вэй Усянь едва слышно. Но сердце его наполнилось горечью: кто знает, сколько им отмерено! А шестнадцать лет потеряно безвозвратно… Мысль о том, что Лань Ванцзи может уйти первым, вызвала такую сердечную боль, что Вэй Усянь стиснул зубы, чтобы не застонать.       Лань Ванцзи легко догадался, о чём он думает. Подобные мысли посещали и его, но он скоро нашёл для себя ответ, вернувший его душе и сердцу состояние покоя. Лань Ванцзи протянул руку и, тронув щеку Вэй Усяня, твёрдо возразил:       — Мы бессмертные мастера. Мы никогда не расстанемся.