Нефритовый дворец для гуциня и флейты

      Сизый голубь с зелёным «галстуком» на шее переступил красными морщинистыми лапами и, наклонив голову, вперил круглый блестящий глаз в «зелень», будто бы оценивая всю четвёрку. Диагноз оказался неутешительным.       — Курлык, — сказал голубь.       — Жирный, — заметил вечно-голодный Лань Цзинъи. — Стоит поймать и зажарить. Цзинь Лин, заходи справа. Цзычжэнь, заходи слева. Сычжуй…       — Нам некогда ловить голубей, — сказал Лань Сычжуй. — Мы должны проверить лес и доложить в Облачные Глубины…       — Вот так и знал, — вздохнул Лань Цзинъи, — что ты это скажешь! Да это совсем немного времени займёт, палочка благовоний догореть не успеет, пока мы его ловим и жарим!       — Нам некогда, — повторил Лань Сычжуй. — У нас задание, нужно выполнить его и доложить Цзэу-цзюню. Люди в опасности, а ты собираешься голубей ловить!       — Этого голубя нельзя упустить! — возмутился Лань Цзинъи. — Он будто напрашивается, чтобы его поймали и съели!       — Курлык, — стоял на своём голубь.       — Этого голубя нельзя ловить и жарить, — неожиданно встал на сторону Лань Сычжуя Цзинь Лин.       — Что? — поразился Лань Цзинъи. — И ты туда же? Ладно Сычжуй, но ты-то когда огусуланиться успел?       — Это почтовый голубь. Разве не видишь, что у него к лапе привязан бамбуковый футляр?       Все пригляделись и увидели, что это действительно так. К левой лапе голубя было привязано запечатанное с двух концов коленце бамбука.       — Это не наш, — сказал Лань Цзинъи. — Наши почтовые голуби белые.       — И не наш, — сказал Оуян Цзычжэнь. — У нас хохлатые.       — Это почтовый голубь Юньмэна, — сказал Цзинь Лин. — Письмо от дяди.       — И почему он в Облачные Глубины не летит? — поинтересовался Лань Цзинъи. — Слишком жирный, чтобы проделать весь путь? Чем вы их в Юньмэне кормите, что они такие тяжёлые на подъём становятся?       — Вот увидишь дядю в следующий раз, возьми и спроси, — огрызнулся Цзинь Лин. — Не больно-то ты разговорчивый в его присутствии.       Лань Цзинъи покраснел.       Цзян Чэн провёл в Облачных Глубинах ещё несколько дней после того случая в гостевом павильоне, но наедине они не оставались. Главе клана Цзян явно было неловко в присутствии Лань Цзинъи. Лань Цзинъи, пожалуй, тоже, но в большей степени не потому, что между ними о-го-го что произошло, а потому, что ему в голову лезли при виде Цзян Чэна разные мысли, не все из которых были достойны благовоспитанных юношей из прославленных кланов.       Цзян Чэн сводил всю четвёрку в поселковую харчевню и угостил супом из свиных рёбрышек — неслыханная щедрость с его стороны. Лань Сычжуй, более наблюдательный, чем остальные, заметил, что Цзян Чэн на долю секунды замялся, прежде чем их пригласить, и ему не составило труда догадаться, что поначалу пригласить Цзян Чэн собирался одного только Лань Цзинъи, но это не показалось ему удобным, и он пригласил всех.       «Глава клана Цзян избрал верную тактику, — подумал Лань Сычжуй, глядя, как Лань Цзинъи уплетает похлёбку. — Путь к сердцу Цзинъи явно выложен свиными рёбрышками!»       Правда, во время этого обеда Цзян Чэн и Лань Цзинъи ни словом не обмолвились и даже ни взглядом не перекинулись, да и остальные тоже предпочитали помалкивать: у Цзян Чэна был такой вид, будто первый, кто раскроет рот во время обеда, огребёт по полной!       — Дядя прислал мне письмо, — сказал Цзинь Лин, — поэтому голубь не полетел в Облачные Глубины. Наши почтовые голуби очень умные. Он заметил меня и слетел к нам. Он ручной. Они сами даются в руки, когда прилетают с письмом.       Он подошёл, чтобы изловить голубя и отвязать бамбуковое коленце от его лапы, протянул руку. Голубь откинул голову, курлыкнул и со всей силы долбанул Цзинь Лина в палец. Тот вскрикнул, отдёрнул руку и сунул палец в рот.       — Ручной, — фыркнул Лань Цзинъи.       Цзинь Лин мрачно поглядел на укушенный палец и сказал:       — Значит, не мне письмо.       — Голуби в Юньмэне настолько умные, что даются в руки только тому, кому адресовано письмо? — съязвил Лань Цзинъи.       — Да, — подтвердил Цзинь Лин серьёзно, — именно так. И если письмо не мне, то, значит, тебе. И он ещё уверять будет, что ничего между вами не было! С какой стати тогда дяде посылать своего личного почтового голубя?       — Может, он заблудился, — нервно сказал Лань Цзинъи. Обсуждать, было или не было, он не собирался. До этого момента ему удавалось уходить от ответа, один только Лань Сычжуй обо всём знал. Ну и ещё Вэй Усянь.       — Попробуй поймать его, вот и узнаем, заблудился или нет, — насмешливо предложил Цзинь Лин. — Ты же хотел его поймать и зажарить? Ну так лови.       — Если приглядеться, не такой уж он и жирный, — сказал Лань Цзинъи, скривившись. Ему вовсе не хотелось ловить голубя теперь, когда Цзинь Лин это сказал. И чтобы его клюнули в палец, как это произошло с Цзинь Лином, ему тоже не хотелось. Птицы очень больно клюются.       — Лови давай, — настойчиво повторил Цзинь Лин. — Нам ещё в лес переться и задание выполнять, если ты забыл. Люди в опасности.       — Надо же, как вдруг проникся ответственностью! — фыркнул Лань Цзинъи, с опаской глядя на голубя.       Голубь явно исполнился скепсиса по поводу сказанного, наклонил голову и изрёк:       — Курлык.       — Ладно, Цзинъи, поймай его, — сказал Лань Сычжуй со вздохом. — А вдруг это что-то важное? Цзэу-цзюнь ведь отписал главе клана Цзян о происшествии на границе клановых территорий. Быть может, это ответ на то послание.       — Он бы тогда в Облачные Глубины полетел! — возразил Лань Цзинъи.       — А может, ему было поручено отдать письмо первому попавшемуся Ланю? — предположил Оуян Цзычжэнь.       Лань Цзинъи неохотно подошёл к голубю и протянул руку.       — Если клюнешь, шею сверну, — предупредил он на всякий случай.       Голубь дал себя поймать и без возражений расстался с бамбуковым коленцем.       — Во-во, — кивнул Цзинь Лин, — точно вам говорю, ему письмо.       Лань Цзинъи покосился на приятеля. Читать письмо при всех ему не хотелось — мало ли, что там написано! Он отошёл в сторону и вытащил свёрнутую трубкой бумагу из бамбукового коленца. Со смущением он справился, но уши у него всё-таки покраснели. Глава клана Цзян приглашал его на свидание, вернее, на обед в Цайи, где нынче вечером состоится праздник свиных рёбрышек. Предложение было, конечно, заманчивое. Свиные рёбрышки хороши в любом виде, а на празднике подают не менее пятидесяти вариантов блюд с их участием! Но это всё-таки приглашение от главы клана Цзян и, как ни крути, на свидание, поскольку приглашал Цзян Чэн одного только Лань Цзинъи, а не всю «зелень».       — Ну, что пишет-то? — нетерпеливо спросил Цзинь Лин.       Лань Цзинъи демонстративно сунул письмо за пазуху и не ответил. Цзинь Лин состроил презрительную физиономию: «Подумаешь! Заснёт ночью, вытащу у него из-за пазухи и прочту».       — Разделимся, — велел Лань Сычжуй. — Мы с Цзинъи обыщем восточную часть леса, вы с Цзычжэнем — западную. Так будет быстрее. В сражение не вступать. Наткнёмся на ночную тварь — используем сигнальную ракету и отступаем.       Лес, в который они прилетели, как раз примыкал к Цайи. В нём начали пропадать люди, причём бесследно. Животные тоже пропадали. Магистрат Цайи послал письмо в Облачные Глубины с просьбой расследовать таинственные происшествия в лесу, в которых, как считали люди, виновато какое-то сверхъестественное существо. Были бы это просто разбойники или хищные звери, нашлись бы останки жертв. А тут — ни останков, ни следов. «Зелень» упросила послать их на разведку. Лань Сичэнь позволил, но предупредил, чтобы в неприятности они не ввязывались: если виновником происшествий окажется ночная тварь и если она будет высокоуровневой, то они должны вызвать и дождаться подкрепления, а не лезть на рожон, пытаясь изловить или убить её самостоятельно. Судя по уликам, а вернее, по их отсутствию, тварь действительно была высокоуровневая.       — Ладно, — неохотно сказал Цзинь Лин, — хотя я думаю, что мы и сами бы прекрасно справились, если бы на неё наткнулись. Это же всего лишь какой-то людоед.       — Всего лишь, — с непередаваемым выражением повторил Лань Цзинъи.       Они разделились и принялись обыскивать лес.       — Смотри, — сказал Лань Сычжуй, указывая на траву, — след похож на змеиный.       — Змей-измеритель? — предположил Лань Цзинъи, пальцами измеряя ширину следа. — Ничего себе! Тоже, наверное, в Юньмэне откармливали?       — Это не змей-измеритель, — покачал головой Лань Сычжуй. — Ни одной чешуйки по следу нет. Да и не бывает змеев-измерителей таких размеров. Даже в сказках и то не бывает!       — Это верно, — покивал Лань Цзинъи, глядя на след. — Змеюка эта чудовищных размеров. Это какого же она обхвата?       Лань Сычжуй нахмурился, поглядел вдоль следа. Послать сигнальную ракету прямо сейчас? Но ведь это всего лишь след, змея давно уползла отсюда и может быть где угодно. Пойти по следу? Но в какую сторону? Ещё раз разделиться? Лань Сычжуй покачал головой. Нет, слишком опасно. Даже вдвоём — опасно.       Кусты затрещали. Юноши переглянулись и схватились за мечи. Из кустов вылетел Цзинь Лин. Глаза у него были вылуплены, он, не останавливаясь, промчался мимо них, вопя:       — Руки в ноги и бегом!       — Где Цзычжэнь? — крикнул ему Лань Сычжуй.       — Мы разделились… Беги, говорю!!! — завопил Цзинь Лин, отчаянно махая руками на бегу.       Кусты затрещали, ветки полетели во все стороны, и следом за беглецом вылетела длинная толстая шея, оканчивающаяся змеиной головой. Пасть у змеи была широко разинута, она явно намеревалась схватить и проглотить Цзинь Лина, но тут заметила ещё двух двуногих и на долю секунды заколебалась. Цзинь Лина это спасло, он вильнул в сторону и, как обезьяна, ловко взобрался на дерево. Лань Сычжуй и Лань Цзинъи переглянулись и последовали его примеру. Деревья в лесу были вековые, если забраться достаточно высоко — можно считать себя в относительной безопасности. Змеи обычно не поднимают шеи так высоко, а змея таких габаритов вряд ли сможет взобраться на дерево.       — Ра-ра-ракету! — простучал зубами Цзинь Лин.       — А кто говорил, что сам прекрасно справится, если наткнётся на ночную тварь? — ехидно поинтересовался Лань Цзинъи.       Цзинь Лину было не до того, чтобы огрызаться. Он намертво вцепился в дерево руками и ногами и даже зубами. Лань Сычжуй подумал, что змея погналась за Цзинь Лином не просто так. Не составило труда догадаться, как дело было: Цзинь Лин наткнулся в западном лесу на змею и попытался её поймать или прикончить, но змея оказалась слишком сильной, и охотник превратился в жертву, оставалось только пуститься наутёк, что он и сделал. Лань Сычжуй вздохнул.       Лань Цзинъи пошарил за пазухой, вытащил сигнальную ракету и запустил её. Взвился беловатый дымок, над деревьями расплылось смутное очертание карты. Теперь оставалось только дождаться помощи. Змея, похоже, решила составить им компанию. Она была такой огромной, что до сих пор не выползла из леса полностью, но и того, что вылезло, хватило, чтобы заполнить пространство между деревьями. Как и предположил Лань Сычжуй, змея была слишком тяжела на подъём, она смогла поднять голову только на два человеческих роста и тут же вновь бухнулась за землю под собственной тяжестью.       — Интересно, это обычная змея или ночная тварь? — спросил Лань Цзинъи, поглядывая вниз. Земли внизу видно не было, сплошные чешуйчатые змеиные кольца.       — Где ты видел змей таких размеров? — возразил Лань Сычжуй.       — Да я и ночных-то тварей таких размеров не видел, — отозвался Лань Цзинъи. — Эта ведь наверняка больше, чем Сюань-У, о которой Вэй Усянь рассказывал? Погляди, какое у неё брюхо!       — По-моему, у змей брюх не бывает, один сплошной хвост, — не слишком уверенно возразил Лань Сычжуй.       — Почему она не уползает? — пискнул со своего дерева Цзинь Лин. — Разве змеи не теряют интерес, когда добыча ускользает?       — Это ты виноват, — сказал Лань Цзинъи. — Разозлил её, да ещё и на нас натравил!       Змея опять подняла голову, пытаясь дотянуться сначала до Цзинь Лина, а потом до Лань Цзинъи.       — Змеи разве не глухие? — воскликнул Лань Цзинъи, взбираясь ещё выше.       — Ещё одно доказательство, что это не змея, — пробормотал Лань Сычжуй, разглядывая змею. — У неё прочная броня, не пробить так просто. Попробовать Смертельные Струны?.. — И он с сомнением поглядел вокруг. Ветка, на которой он стоял, была не слишком устойчива.       — Не дури! — сказал Лань Цзинъи. — Дождёмся помощи. Она вроде смирная, если её не злить.       — Но людей-то в лесу она жрала, больше некому, — подал голос Цзинь Лин.       — Ну, надо же было ей кого-то жрать? — рассудительно сказал Лань Цзинъи. — При таких-то размерах сложновато прокормиться будет.       — Тебе и при твоих сложновато, — не удержался Цзинь Лин.       Лань Цзинъи сорвал шишку и довольно метко запулил её в Цзинь Лина. У Цзинь Лина на дереве шишек не было, так что в ответ он просто показал кулак. Лань Сычжуй укоризненно покачал головой.       Змея между тем решила избрать другую тактику: если не дотянуться, значит, нужно стряхнуть добычу с деревьев. Она покачала головой, как делают все змеи, и с такой силой ударилась мордой в дерево, на котором сидел Лань Цзинъи, что ствол затрещал, а шишки градом посыпались на землю. Лань Цзинъи заорал и всеми конечностями вцепился в дерево. Змея отползла в сторону и проделала то же со всеми деревьями вокруг. Два или три переломились и рухнули. По счастью, те, на которых сидели Цзинь Лин и Лань Сычжуй, устояли. Цзинь Лин тоже заорал, когда его дерево содрогнулось от удара. Лань Сычжуй лихорадочно соображал, что им делать. Можно было бы улететь на мече, но Лань Сычжуй предполагал, что состояние Ци у приятелей не в лучшем виде из-за стресса. Лань Цзинъи ещё, быть может, сможет встать на меч, а вот Цзинь Лин вряд ли отпустит ветку, в которую вцепился. Оставалось надеяться, что помощь придёт скоро.       — Настырная гадина, — прорычал Лань Цзинъи, когда змея уже в третий раз проверила его дерево на прочность. — Цзинь Лин, заткнись! У меня от твоего визга уши заложило.       Цзинь Лин не переставал вопить и тем громче, чем больше качалось его дерево. Змею, видимо, вопли раздражали, а может, это просто был азарт охотника, но в любом случае она била все деревья поочерёдно без остановки. Вековые деревья пока держались, а молодняк полёг как попало, переломленный. Шишки и ветки осыпали змею, но никакого вреда это ей не причинило. Броня у неё действительно была прочная.       — У неё где-то должно быть логово, — предположил Лань Сычжуй.       — Меньше всего меня сейчас заботит, есть у неё логово или нет, — проворчал Лань Цзинъи. — Может, она ещё даже из логова и не выползла. Где она… заканчивается? Сычжуй, ты видишь её хвост?       Лань Сычжуй покачал головой. Змеиное тело заполнило всё пространство вокруг, оно было везде одинаково по толщине. К хвосту змеиное туловище должно утончаться. Значит, хвост был где-то далеко в лесу, не видимый глазу.       — И что нам это даст? — сварливо спросил Цзинь Лин. — Какая разница, где её хвост, если её пасть прямо здесь?!       — Хвост можно было бы попытаться обрубить, — сказал Лань Цзинъи. — Это бы её отвлекло, а мы смогли бы сбежать.       — Ага, ты, что ли, попытался бы его отрубить? — фыркнул Цзинь Лин. — Поглядел бы я на это! Ты чуть что — первым делаешь ноги! Ни за что не поверю, что ты бы стал так собой рисковать!       — Ничего такого нет в том, чтобы проявлять осторожность и не лезть на рожон, — строго сказал Лань Сычжуй. — Нельзя очертя голову лезть в самое пекло. Это инстинкт самосохранения.       — Хотя у некоторых он отсутствует, — язвительно добавил Лань Цзинъи, глядя на Цзинь Лина.       — Ну да, вали всё на меня! — вспыхнул Цзинь Лин.       — Не я же змею на всех нас натравил? — пожал плечами Лань Цзинъи.       — Я её вообще не трогал! — взвился Цзинь Лин. — Я на неё случайно наступил!       — Как можно было не заметить такое? — поразился Лань Цзинъи. — Это тебе не червяк земляной.       Отвечать Цзинь Лин не пожелал. Он вцепился в дерево покрепче и мрачно глядел вниз.       — Не надо ссориться, — попросил Лань Сычжуй. — Ситуация и так непростая.       — Ну, она хотя бы не выдыхает ядовитые пары, — попытался отыскать хоть что-то хорошее Лань Цзинъи.       — Это же змея, а не дракон, — возразил Цзинь Лин. — Змеи не выдыхают ядовитые пары.       — Это ночная тварь, а не змея, — возразил Лань Цзинъи. — А ночные твари на что угодно способны.       Цзинь Лин с самым серьёзным видом постучал по дереву.       — Сам такой, — отозвался Лань Цзинъи.       — Тише, — прервал их Лань Сычжуй, — не шумите. Змея плохо видит, но отлично слышит. Быть может, если мы перестанем шуметь, она уползёт?       Змея между тем решила попробовать что-то новенькое. Она несколько раз обвилась вокруг ствола дерева, на котором сидел Лань Цзинъи, и сжала кольца. Дерево затрещало.       — Эй-эй, — испуганно сказал Лань Цзинъи, — почему сразу я? Цзинь Лин громче орал!       Змея выбрала дерево, которое было к ней ближе. Она была глуховата и подслеповата, но у неё был отменный нюх. Добычу она упускать не собиралась, тем более что в последнее время её стало попадаться всё меньше, а покидать обжитое место не хотелось. Змея не вполне была змеёй, но и не вполне ночной тварью, скорее она была из того же разряда существ, что и Черепаха-Губительница. Она спала под землёй несколько столетий, а, проголодавшись, выползла, чтобы наесться и набраться сил для новой спячки. Ела она всё без разбора, даже ночных тварей. Запах людей, обладавших духовной силой, казался ей особенно вкусным.       Лань Сычжуй, чтобы отвлечь змею от дерева Лань Цзинъи, швырнул вниз несколько шишек. Змея этого даже не заметила и продолжала сжимать кольца. Несчастное дерево зашаталось, трескаясь вдоль и поперёк.       — Цзинъи, перепрыгни на другое дерево! — крикнул Лань Сычжуй. — Это сейчас рухнет!       Лань Цзинъи так и сделал, но… змея с необыкновенной для её габаритов быстротой развернулась, клацнула челюстями — и Лань Цзинъи исчез в её пасти.       — Цзинъи!!! — в ужасе закричали оба юноши.       Потрясение от случившегося было настолько велико, что у них перед глазами потемнело.       — Змея сожрала Цзинъи! — стуча зубами, выговорил Цзинь Лин.       — Она его проглотила, — нервно отозвался Лань Сычжуй, — но это не значит, что сожрала. Его можно вытащить.       — И какой дурак добровольно полезет за ним в пасть к змее? — огрызнулся Цзинь Лин. — Даже не думай. Не то она кроме завтрака получит ещё и обед, а уж ужином я становиться нипочём не хочу!       — Старшие придут, убьют змею и вытащат его, — сказал Лань Сычжуй, быстро проведя рукой по глазам.       — Она сто раз его переварить успеет, пока помощь явится! — проворчал Цзинь Лин. — Ну, он хотя бы меч не выронил. Может, сумеет пробиться изнутри?       Кольца змеи раскрутились, чтобы свиться уже вокруг дерева Лань Сычжуя. По счастью, оно было в три раза толще остальных деревьев, а значит, и в три раза крепче. Первое объятие ни к чему не привело, на землю лишь градом посыпались шишки и труха.       — Фиг тебе, — с торжеством сказал Цзинь Лин.       Лань Сычжуй лихорадочно обдумывал план действий. То, что дерево устояло в первый раз, не значит, что оно устоит в дальнейшем. Быть может, стоит закидать голову змеи световыми талисманами и, пока она ничего не видит, попытаться сбежать? Он пошарил за пазухой, нащупал и пересчитал талисманы. Всего пять штук, слишком мало, чтобы ослепить змею таких размеров.       — Цзинь Лин, — позвал Лань Сычжуй, — у тебя есть какие-нибудь талисманы?       — Вот ещё, — горделиво отозвался Цзинь Лин. — Ланьлин Цзинь не полагается на такие примитивные техники!       — Ясно, — сказал Лань Сычжуй, и голос его упал, — значит, или нас спасут старшие, или сожрёт змея.       — У меня есть лук, — возразил Цзинь Лин. — Если я попаду ей в глаз, то она сдохнет!       — Вряд ли, вряд ли, — покачал головой Лань Сычжуй.       — Сомневаешься, что я попаду? — вскипел Цзинь Лин.       — Если ты попадёшь ей в глаз, то она станет одноглазой змеёй, только и всего, — возразил Лань Сычжуй. — Не стоит её провоцировать. Нужно дождаться старших. Если она сожрёт и нас, кто тогда им скажет, что змея нас съела?       — Тьфу, — раздражённо сказал Цзинь Лин, — ты так уверен, что старшие с ней справятся?       — Ханьгуан-цзюнь и учитель Вэй смогли убить Сюань-У, когда были в нашем возрасте, — ответил Лань Сычжуй. — Просто подумай, насколько они сильны сейчас. Конечно, справятся!       — Тогда лучше бы им поторопиться, — проворчал Цзинь Лин. — На дереве появилась первая трещина.       Едва он успел это договорить, яркая вспышка света ударила в змею, прилетев откуда-то сбоку. Раздался звон отскочившего от чешуи меча.       — Дядя!!! — завопил Цзинь Лин, увидев Цзян Чэна.       Тот поймал прилетевший обратно Саньду и досадливо цыкнул. Меч не оставил на шкуре змеи ни царапины, хотя Цзян Чэн и применил духовную силу.       — Дядя!!! — продолжал вопить Цзинь Лин. — Спаси нас!!!       Цзян Чэн снова зачаровал и пустил меч в змею, метя ей в голову. Звон, скрежет — ни царапины: голова змеи была покрыта столь же прочной бронёй, что и всё тело. С ночными тварями такого уровня Цзян Чэну ещё сталкиваться не приходилось. Он опять досадливо цыкнул языком и попробовал зайти с другой стороны, выясняя, где у змеи слепое пятно. Змея повернулась к нему, с угрожающим шипением раскрывая пасть.       — Дядя!!! — опять завопил Цзинь Лин. — Она сожрала Лань Цзинъи!!!       Слова племянника выбили Цзян Чэна из колеи. Он резко развернулся в сторону дерева, на котором сидел Цзинь Лин:       — Что?!       — Дядя!!! — ещё истошнее завопил Цзинь Лин. — Берегись!!!       Змея тяжело обрушилась на землю, взвились клубы пыли. Цзян Чэн исчез в страшной пасти быстрее, чем сумел опомниться. По счастью, Саньду он не выронил, но на секунду его сознание помрачилось, а когда Цзян Чэн пришёл в себя, то обнаружил, что проваливается куда-то по тесному, шевелящемуся трубчатому проходу, за стенки которого не ухватиться, настолько они скользкие и гладкие. Цзян Чэн сообразил, что это глотка змеи. Первой мыслью было воткнуть меч, чтобы удержаться, но он попросту не смог его развернуть в нужное положение: руки были тесно прижаты к телу.       «Ладно, — подумал Цзян Чэн, — где-то пищевод должен расшириться, там и воткну меч». Он был относительно спокоен, несмотря на чудовищность ситуации, поскольку знал, что таких существ лучше убивать изнутри: те, у кого броня крепка снаружи, изнутри обычно слабы и едва ли не беззащитны.       История знавала примеры, когда такое удавалось провернуть. Взять хотя бы Вэй Усяня. Правда, гигантскую черепаху Вэй Усянь убил не сам, а с помощью Лань Ванцзи, и Цзян Чэн с невольным удовольствием подумал, что уж на этот раз сможет его превзойти, потому что эту гигантскую змею завалит в одиночку!       Пищевод змеи оборвался внезапно. Цзян Чэн вылетел, как пробка из бутылки, и плюхнулся куда-то вниз, в жижу, глубиной — до середины бедра, очень вязкую, как глина, источавшую смрад. Цзян Чэн сдержал рвотные позывы и крепко встал на ноги. Тьма была кромешная. Жижа бурлила, клокотала, то и дело слышался звук лопающихся пузырей каких-то газов.       — Сычжуй, это ты? — донеслось до Цзян Чэна откуда-то сбоку. Голос явно принадлежал Лань Цзинъи.       — Ты живой? — крикнул Цзян Чэн в темноту.       Молчание.       — Язык отсох, что ли? — рассердился Цзян Чэн.       — Глава клана Цзян? — недоверчиво переспросил Лань Цзинъи. — А вас-то как сожрали?       Цзян Чэн ни за что не признался бы, что змея преспокойно его сожрала, пока он отвлёкся на племянника, поэтому ответил куда как важно:       — Никто меня не жрал. Я здесь, чтобы тебя спасти.       Молчание.       — Ты что, сомневаешься в моих словах?! — вспылил Цзян Чэн.       — А… нет, нисколько, — отозвался Лань Цзинъи фальшивым голосом.       — Я тебе, паршивец, ноги переломаю… если удастся тебя отыскать в этой темноте, — с оговоркой ругнулся Цзян Чэн. Нарочитая грубость должна была скрыть то чувство облегчения и, пожалуй, даже радости, что Лань Цзинъи жив.       — Не то чтобы мне хотелось вам в этом помочь, — заметил Лань Цзинъи, — но нет ли у вас с собой световых талисманов, глава клана Цзян? Мои испорчены этой клокочущей дрянью.       — Незачем было за пазухой держать, когда цянькунь есть, — назидательно сказал Цзян Чэн.       — Не каждый же день меня змеи жрут, — возразил Лань Цзинъи. — К такому меня жизнь не готовила.       У Цзян Чэна, собственно, талисманы тоже хранились за пазухой, и он порадовался, что упал в эту жижу навзничь, так что спереди не извозился, а значит, и талисманы не пострадали. Он раскидал пять или шесть талисманов в разные стороны, темнота осветилась желтоватым светом. Провалился Цзян Чэн, судя по всему, в желудок змеи. Жижа под ногами была грязновато-красного цвета, в ней плавали человеческие и звериные кости. Силуэт Лань Цзинъи виднелся справа.       — Нужно пробиваться изнутри наружу, — сказал Цзян Чэн, с трудом переставляя ноги, чтобы подойти к Лань Цзинъи. В этой вязкой жиже, как в болоте, почти невозможно было двигаться.       — Вряд ли получится, — покачал головой Лань Цзинъи.       — Пф, а ты что, пробовал? — съязвил Цзян Чэн.       — Пробовал, — ответил Лань Цзинъи и кивнул в сторону.       В стенке желудка торчал меч Лань Цзинъи. Не так уж и глубоко он вошёл. Цзян Чэн фыркнул:       — Силёнок не хватило насквозь пробить? В вашем Гусу Лань дохляки сплошные. Почему не попытался снова? Или не смог меч вытащить?       — Не смог, — спокойно подтвердил Лань Цзинъи.       Цзян Чэн, продолжая сыпать насмешками, подошёл совсем близко и тут заметил, что правая рука Лань Цзинъи висит как плеть, а левую он прижимает к груди, что-то удерживая. Цзян Чэну стало совестно. Он прочистил горло и спросил:       — Что с правой рукой?       — Думаю, сломана, — сказал Лань Цзинъи без особой уверенности. — Попала между челюстями змеи, когда та меня проглатывала. Нужно было руки к телу прижать, да я не сразу сообразил.       — А с левой? — спросил Цзян Чэн, выдёргивая меч Лань Цзинъи из стенки желудка.       — Ничего, — удивлённо ответил Лань Цзинъи.       Цзян Чэн пригляделся и увидел, что Лань Цзинъи держит какое-то маленькое существо, облепленное жижей. Существо дышало.       — А это ещё что? — поразился Цзян Чэн.       — Не знаю, так не разглядеть. Зверёныш какой-то.       — Брось его, он всё равно пропадёт, — велел Цзян Чэн. — Левая тебе нужна, чтобы меч держать, раз уж правая бесполезна.       Лань Цзинъи поджал губы:       — Не брошу. Он живой.       — Ты тоже живой, но скоро станешь мёртвым, если отсюда не выбраться, — сказал Цзян Чэн.       Лань Цзинъи отвернулся от него. На лицо Цзян Чэна поползла краска.       — Спиной ко мне поворачиваться вздумал? — прорычал он.       — Меня вырвет сейчас от вони вокруг, а воспитание не позволяет сделать это у кого-то на глазах, — отозвался Лань Цзинъи. Через секунду его и в самом деле вырвало.       — Вот сейчас самый момент о приличиях думать! — ругнулся Цзян Чэн. — Почему ты всё ещё его держишь? Я же велел тебе его бросить!       Лань Цзинъи повернулся снова к Цзян Чэну, неловко вытирая подбородок о плечо. Лицо у него было очень бледное, но решительное.       — Не брошу, — повторил он с вызовом, — и что вы мне сделаете?       На скулах Цзян Чэна заиграли желваки.       — Ты даже не знаешь, что это такое, — прорычал он. — А если это ночная тварь?       — Оно тёплое, — возразил Лань Цзинъи, — оно живое. Сердца у вас, что ли, нет?       — Что ты сказал? — взвился Цзян Чэн.       Лань Цзинъи съёжился. Нарываться явно не стоило. Цзян Чэн наконец добрёл до него, и теперь Лань Цзинъи гадал, чем ему прилетит за дерзости: оплеухой, Цзыдянем или пинком. Выражение лица Цзян Чэна ни к чему хорошему не располагало.       — Значит, сердца у меня нет, — уточнил Цзян Чэн. — И это не я полез в пасть к змее, чтобы тебя выручать, рискуя собственной жизнью.       — Вообще-то вас никто не просил лезть в пасть к змее, — возразил Лань Цзинъи. — Это откровенно глупый поступок. Если, конечно, вас не сожрали ненароком.       Цзян Чэн побагровел:       — Поговори мне ещё!..       — Если у вас есть какой-то план, как отсюда выбраться, я его с удовольствием выслушаю, — невозмутимо сказал Лань Цзинъи. — У меня в голове мутится от боли и этой вони, так что я ничего не смог придумать толкового.       Цзян Чэн несколько остыл. Он сам вложил меч в ножны Лань Цзинъи, поглядел убийственным взглядом на то, что юноша прижимал к себе. На самом деле поступок Лань Цзинъи Цзян Чэну импонировал: проявить жалость и сострадание к живому существу даже в такой безвыходной ситуации… Но если бы Цзян Чэну пришлось выбирать, кого спасать, то выбрал бы он, разумеется, Лань Цзинъи.       — О себе позаботиться не можешь, куда ещё о других думать! — резковато сказал Цзян Чэн, силой отбирая существо у Лань Цзинъи.       — Не трогайте! — закричал Лань Цзинъи, темнея лицом.       Цзян Чэн презрительно фыркнул и сунул существо Лань Цзинъи за пазуху:       — Мозгов не хватило додуматься, что держать его удобнее за пазухой?       Лань Цзинъи широко раскрыл глаза, но ничего не ответил. Пожалуй, одно очко в свою пользу Цзян Чэн этим поступком заработал.       — Покажи руку, — велел Цзян Чэн. — Совсем ею двигать не можешь?       — Хм… — неуверенно подтвердил Лань Цзинъи.       Цзян Чэн на глаз определил, где кость сломана, достал видавший виды платок и крепко обмотал его вокруг предплечья Лань Цзинъи. Тот поморщился, но не издал ни звука.       — Жаль, не из чего лубки сделать… — пробормотал Цзян Чэн.       — Вообще-то, есть из чего, — возразил Лань Цзинъи. — Под ногами столько добра валяется…       — Добра? — переспросил Цзян Чэн, глядя в жижу. — Что ты имеешь в виду?       — Змея много кого сожрала. Там и оружие есть, и доспехи. Может, и стрелы отыщутся, — объяснил Лань Цзинъи.       — Ты что, предлагаешь, чтобы я туда нырял? — гробовым голосом уточнил Цзян Чэн.       — Да что вы! Вы сами нудеть начали, что лубки не из чего делать, — возразил Лань Цзинъи, — а я просто сообщил вам о том, что на дне желудка есть то, из чего лубки делать, а вы…       — Заткнись, — велел Цзян Чэн. Нырять в эту вонючую жижу ему не хотелось, но он знал, что будет, если понадобится и если не отыщет другой способ достать со дна пару стрел или крепких костей. Те, что плавали на поверхности, не годились.       — Если не поторопимся, змея нас начнёт переваривать, — сказал Цзян Чэн, хмуря брови.       — Нет, — возразил Лань Цзинъи, — не начнёт. Я заметил кое-что… У вас высокий уровень духовных сил, так что вы, наверное, и не замечаете пока, но я чувствую, что из меня духовные силы уходят понемногу, будто их высасывает что-то. Эта змея питается не трупами пожранной добычи. Высасывает жизненные силы.       Цзян Чэн нахмурился ещё сильнее, прикрыл глаза и сложил пальцы в мудры, чтобы проверить догадку Лань Цзинъи. Так оно и было! Он ощутил неприятное жжение в духовных каналах, возвещающее об утечке Ци.       — Похоже, ты прав, — кивнул Цзян Чэн. — Тогда тем более стоит поскорее отсюда выбраться.       Он, морща нос и кривя губы, опустился в жижу на колени и стал шарить по дну руками в поисках подходящего материала для лубков, оскальзываясь и шёпотом ругаясь. Лань Цзинъи, как ему показалось, фыркнул.       — Я не понял, паршивец, ты надо мной, что ли, смеёшься? — вспылил Цзян Чэн.       — Да нет. Просто… странное у нас вышло свидание, — поиграв бровями, заметил Лань Цзинъи. — Такое уж точно на всю жизнь запомнишь.       — Хм… — неопределённо отозвался Цзян Чэн.       Да, с большим натягом это можно было назвать свиданием, ведь они сейчас были наедине. Наедине в желудке сожравшей их змеи.       — Ты, я гляжу, прямо-таки фонтанируешь оптимизмом, — фыркнул Цзян Чэн.       Лань Цзинъи приподнял здоровое плечо:       — А что толку истерить? По крайней мере, даже если не выберусь, меня утешит мысль…       — Что не тебя одного сожрали?       — …что с Сычжуем и Цзинь Лином всё в порядке.       — С чего такая уверенность, что они в порядке?       — Не свалились же они сюда? Дождутся подмоги и…       — Ага! — с торжеством воскликнул Цзян Чэн, вытаскивая из жижи стрелу. — Одна есть!       Он передал стрелу Лань Цзинъи и снова принялся шарить руками в жиже. Лань Цзинъи ещё пару раз отворачивался, чтобы облегчить желудок. Цзян Чэн уже, что называется, принюхался, да он и не слишком был восприимчив к зловонию: те, кто пережил события, предшествующие Аннигиляции Солнца, способны были вынести что угодно, потому что повидали такое, о чём нынешней молодёжи и не снилось. Но мысль, что после такого «купания» придётся отмываться неделю, если не больше, не слишком радовала.       Цзян Чэн отыскал ещё одну стрелу. Теперь можно было зафиксировать перелом. Правда, вышла заминка: стрелы-лубки нужно было чем-то стянуть, а ничего подходящего не нашлось.       Лань Цзинъи вздохнул и потянул с головы лобную ленту.       — Надо же, — не удержался от насмешки Цзян Чэн, — первый раз вижу, чтобы Лань добровольно с лобной лентой расстался!       — Чего уж там… Сами же сказали, что не до приличий? — возразил Лань Цзинъи.       Перевязка вышла на славу. Цзян Чэн удовлетворённо кивнул и, поглядев по сторонам, сказал:       — Нужно отыскать слабое место и жахнуть по нему.       — Только зря духовные силы потратите, — возразил Лань Цзинъи.       — Я не собираюсь сидеть и ждать, пока меня кто-то спасёт! — категорично заявил Цзян Чэн.       — Ага, так, значит, вас всё-таки сожрали? — выгнул бровь Лань Цзинъи.       — Я позволил себя сожрать, — не терпящим возражений тоном сказал Цзян Чэн.       — Как вам угодно… Но всё же лучше не грубую силу использовать, а голову, — добавил Лань Цзинъи.       — Может, у тебя ещё и план есть? — фыркнул Цзян Чэн.       — Ну… да, вообще-то, кое-что придумалось, — кивнул Лань Цзинъи. — Нужно не пробиваться, а выбираться.       — Как?       — Из змеи можно выбраться условно вверх или условно вниз, — сказал Лань Цзинъи.       Цзян Чэн помолчал, обдумывая его слова. Потом его лицо побагровело, и он воскликнул:       — Ну уж нет! Через что я сюда попал, через то и выберусь! Не стану я выбираться через змеиную задницу!       — Значит, вверх, — кивнул Лань Цзинъи. — Я не слишком хорошо знаком с внутренним устройством змей, но думаю, что путь из желудка вверх должен быть короче, чем вниз. Мы выберемся по пищеводу обратно, а если по пути ещё и сердце ей проткнём, то вообще замечательно будет!       — Сердце?       — Ну да. Стенки пищевода наверняка тоньше, чем стенки желудка, — не слишком уверенно сказал Лань Цзинъи. — Пропорем его и истыкаем змее сердце, тогда она непременно подохнет, а мы преспокойно выберемся наружу через её пасть.       — План хорош, — одобрил Цзян Чэн. — Вот только…       Он задумался чему-то, глядя вверх и сминая пальцами подбородок. Отверстие, через которое они свалились в желудок змеи, было вверху, довольно высоко. Цзян Чэн полагал, что легко может до него добраться, так или иначе, но как быть с Лань Цзинъи? С одной рукой от юноши пользы мало, к тому же его духовные силы истощены: ни взобраться самостоятельно, ни взлететь он не сможет.       — Хм… — прорычал Цзян Чэн.       Лань Цзинъи глянул на него с опаской и чуть отодвинулся. Цзян Чэн пошарил за пазухой, похлопал себя по рукавам. Он явно что-то искал, но так и не нашёл. Лицо его омрачилось ненадолго, после прояснилось, и Цзян Чэн стягивать с себя верхнее одеяние. Всё равно оно уже испорчено, на выброс, так хоть послужит в последний раз.       — Что это вы собираетесь делать? — с опаской спросил Лань Цзинъи.       Цзян Чэн порвал одеяние на полосы, связал их в одну длинную веревку и подёргал, проверяя, прочно ли затянуты узлы. Один конец Цзян Чэн привязал к рукояти Саньду и, примерившись, зашвырнул меч вверх. Меч угодил совсем рядом с нужным им отверстием и наполовину вошёл в плоть. Похоже, змея не чувствовала боли, поскольку никакой ответной реакции не последовало. Вероятно, меч зажали тугие, плотные мышцы стенки желудка. «Да, Цзинъи был прав, — подумал Цзян Чэн невольно, — только зря силы бы потратил, если бы решил пробиваться силой».       Ухватившись рукой за свободный конец верёвки, Цзян Чэн подёргал, не пожалев силы. Саньду сидел крепко. Должно выдержать и вес двух человек.       — Выбираться будем, — сказал Цзян Чэн, вытирая руки об себя.       — По верёвке? — с сомнением спросил Лань Цзинъи.       — Можешь допрыгнуть, — предложил Цзян Чэн.       Лань Цзинъи бросил критический взгляд на болтавшуюся верёвку. Доверия конструкция не вызывала. Можно было, конечно, надеяться, что узлы завязывать Цзян Чэн умеет, но…       — Хм… — сказал Лань Цзинъи. — Давайте вы первым туда залезете, глава клана Цзян?       — Ах ты, паршивец, — тут же вспылил Цзян Чэн, — решил испытать на мне прочность верёвки?       Вообще-то именно об этом Лань Цзинъи и подумал: Цзян Чэн ведь тяжелее его, если верёвка выдержит Цзян Чэна, то и его выдержит, ну, а если нет, что ж…       — Влезете туда и втянете меня, — выкрутился Лань Цзинъи. — Я верёвкой обвяжусь, и вы меня втянете наверх. Вот что я в виду имел.       — Так я и поверил, — презрительно сморщился Цзян Чэн. — Ладно, разберусь с тобой, когда выберемся отсюда.       Он ухватился за конец верёвки и намотал его себе на запястье. Лань Цзинъи подумал, что стоит отойти: если Цзян Чэн сорвётся и упадёт вниз, то и его собой пришибить может, — но сделать этого не успел. Цзян Чэн схватил его за талию и привлёк к себе:       — Держись крепче.       Лань Цзинъи вытаращил глаза.       — Ну! — велел Цзян Чэн свирепо.       — За что держаться? — уточнил Лань Цзинъи.       — За шею или за плечо. Где удобнее держаться, там и держись. Живо!       — Но…       — Никаких «но»!       Лань Цзинъи пришлось обвить шею Цзян Чэна рукой. Цзян Чэн, упираясь ногами в стенку желудка, начал медленно забираться по верёвке, продолжая накручивать её вокруг запястья.       — А вы ещё и скалолазанием занимаетесь, глава клана Цзян? — предположил Лань Цзинъи, увидев, что делает это Цзян Чэн уверенно.       — Я много чем занимаюсь, — отрывисто отозвался Цзян Чэн.       — Сколько же у вас свободного времени, — удивился Лань Цзинъи.       — Ты, паршивец, меня только что бездельником назвал? — прорычал Цзян Чэн. — Обратно тебя сбросить?       — Вам совесть не позволит, — возразил Лань Цзинъи.       — Совесть? Ты полагаешь, что у меня есть совесть? — фыркнул Цзян Чэн.       — Ну, раз уж вы на мне жениться решили, после того как меня оприходовали, значит, совесть у вас всё-таки есть, — заметил Лань Цзинъи.       — Ах ты!.. — багровея лицом, прорычал Цзян Чэн.       — Вы лезьте, лезьте, не отвлекайтесь, — попросил Лань Цзинъи, — считай, уже половину пути проделали, зачем останавливаться на полпути?       — Если ты будешь мне дерзить… — начал Цзян Чэн с угрозой в голосе.       — То что? — с любопытством поинтересовался Лань Цзинъи.       — То… хм… то официально сватов в Облачные Глубины пришлю! — пригрозил Цзян Чэн, размышляя, такая уж ли действенная эта угроза.       — И оскандалитесь, — резонно возразил Лань Цзинъи.       — Один Шинсяо…       До отверстия в желудке оставалось совсем немного. Цзян Чэн остановился, чтобы перевести дух: взбираться по отвесной верёвке тяжело, даже если взбираешься один, без ноши, а тут ещё и пришлось воздух на перепалку тратить. Так и напрашивается, чтобы ему хризантему Цзыдянем расписали! Ты ему слово, а он тебе десять! «Последнее слово всё равно за мной останется», — подумал Цзян Чэн.       Лань Цзинъи вздохнул.       — Что? — спросил Цзян Чэн поспешнее, чем от себя ожидал. — Рука болит?       — Праздник свиных рёбрышек уже закончится, когда мы отсюда выберемся, — с горечью в голосе ответил Лань Цзинъи.       — Что? — поразился Цзян Чэн. — Он буквально на волоске от смерти висит, а все мысли о свиных рёбрышках?       — Поживите в Облачных Глубинах на одном только травяном супе, — хмыкнул Лань Цзинъи, — тоже круглыми сутками о еде думать будете!       — Какой-то ты… не Лань, — фыркнул Цзян Чэн. — А как же аскетизм и прочая гусуланьская лабуда?       — На полный желудок гусуланиться проще, — возразил Лань Цзинъи. — Не все Лани маньяки-травоеды, только вслух об этом говорить нельзя.       — Очередной запрет? — ухмыльнулся Цзян Чэн. — Нарушает какое правило по счёту?       — Да нет, это чтобы старейшину Ланя удар не хватил, — объяснил Лань Цзинъи. — У него и так нервы слабые, чуть что — сразу язва желудка и искажение Ци. Нам его… хм… беречь надо.       — Спрашивать, я полагаю, не нужно, кто его до такого состояния довёл? — ухмыльнулся Цзян Чэн.       — Да Вэй Усянь, конечно, — кивнул Лань Цзинъи. — Он и каменное изваяние из себя выведет.       — Кое-кто достойный его ученик, — снова фыркнул Цзян Чэн.       — Это вы о вашем племяннике? — не смутился Лань Цзинъи.       — Об одном бесстыжем Лане, который у меня на шее висит, — возразил Цзян Чэн.       — Ну, не сел же я вам на шею? — парировал Лань Цзинъи. — И почему сразу бесстыжий? Я-то за вашу шею держусь, а вы меня за что?       — Тут уж, знаешь, не до церемоний: за что придётся, за то и держу! — вспылил Цзян Чэн.       Удерживать Лань Цзинъи было сложно, рука соскальзывала по изгаженной жижей одежде, так что хватать приходилось, действительно, за что под руку попадалось!       — Лезь, — велел Цзян Чэн, когда они добрались до отверстия, и чудовищным усилием приподнял Лань Цзинъи выше.       — А если застряну? — беспокойно спросил Лань Цзинъи.       — Не застрянешь. Я же не застрял? — возразил Цзян Чэн. — А ты меня тощее.       Лань Цзинъи неохотно полез в пищевод. Цзян Чэн подождал, пока ноги юноши скрылись в отверстии, и крикнул:       — Ну что, не застрял?       — Нет, — раздался сверху приглушённый голос Лань Цзинъи.       — Ползи тогда, а я следом.       — Всегда мечтал стать отрыжкой змеи, — кажется, проворчал Лань Цзинъи.       Цзян Чэн забрал Саньду и полез следом за Лань Цзинъи. «А вниз-то было проще», — подумал Цзян Чэн, вспоминая, как скатился из пасти змеи её в желудок. Хорошо ещё, что у них не было боязни замкнутого пространства.       Послышался сдавленный голос Лань Цзинъи:       — Глава клана Цзян! Глава клана Цзян!       — Что? — отозвался Цзян Чэн.       — Прислушайтесь.       Цзян Чэн попытался. В ушах у него шумело от недостатка воздуха, но ему показалось, что он слышит размеренный, но далёкий грохот, похожий на звук мельничных жерновов. «Сердце!» — догадался Цзян Чэн.       — Слева или справа? — крикнул Цзян Чэн.       — Снизу, — отозвался Лань Цзинъи.       — Ну и как нам пропороть пищевод? — пробормотал Цзян Чэн, еле шевеля Саньду. Он крепко держал меч за рукоять, но развернуть его не получилось.       — А взрывных талисманов у вас нет? — подал голос Лань Цзинъи.       — И как ты себе это представляешь? Хочешь, чтобы тебе ноги оторвало?       — Ну, тогда вам не придётся утруждаться, их ломая, как вы грозились, — ехидно отозвался Лань Цзинъи.       — Ах ты…       Но план, действительно, был хорош: пробить дыру заклинанием, просунуть меч и зачаровать его, чтобы он пронзил сердце змеи, а если на него ещё и взрывные талисманы наклеить, то он вообще всё к Шинсяо разнесёт!       — Ты подальше отползи, — велел Цзян Чэн после молчания. — Цзинъи? Слышишь, что я сказал?       — Слышу… — донеслось до него.       Цзян Чэн подождал немного, изловчился и, мысленно рисуя нужную магическую формацию, плюнул как можно дальше вперёд. Это единственное, что он мог в таком положении. Никто до него прежде, правда, не пытался зачаровать плевок и превратить его во взрывной талисман, но Цзян Чэн надеялся, что духовных сил вложил достаточно, чтобы провернуть эту аферу. «Видел бы меня Вэй Усянь, — хмуро подумал Цзян Чэн, — он бы живот со смеху надорвал! А что поделать? Это же змея, а не черепаха, развернуться тут негде». К его удивлению, это сработало, но взрывная сила была невелика, так что Цзян Чэну пришлось плеваться, пока горло не пересохло. Результатом его трудов стала небольшая пробоина в пищеводе, в которую Цзян Чэн столкнул Саньду. Управлять он им, по счастью, всё ещё мог и нацелил его на источник размеренного грохота.       — Цзинъи? — крикнул он, прислушиваясь. В ответ до его ушей долетело что-то неразборчивое, Лань Цзинъи успел отползти довольно далеко. «Вот и славно», — подумал Цзян Чэн и приказал Саньду атаковать.       — Ханьгуан-цзюнь! Учитель Вэй! — радостно воскликнул Лань Сычжуй.       Белые одежды, напоминавшие цветок лотоса, тихо зашелестели, когда Лань Ванцзи слетел на землю. Следом шмякнулся Вэй Усянь. Лань Сычжуй и Цзинь Лин всё ещё сидели на деревьях, но дерево Лань Сычжуя уже начало крениться вбок под чудовищной хваткой змеи.       — Ого, — сказал Вэй Усянь, окинув змею взглядом, — ничего себе… размерчик.       — Ханьгуан-цзюнь! Она проглотила Лань Цзинъи и главу клана Цзян! — крикнул Лань Сычжуй.       — А Оуян Цзычжэнь где? Вы ведь вчетвером уходили? — спросил Вэй Усянь таким тоном, точно его нисколько не волновало, что змея сожрала не только одного из учеников, но и его брата. Он и ухом не повёл, услышав это.       — Тут я… — отозвался Оуян Цзычжэнь. Он выбрался из леса и прятался в кустах уже довольно долго, но выглянуть решился, только когда подоспела подмога.       — Башку ей оторвите! — крикнул Цзинь Лин.       — Легко сказать… Лань Чжань, как думаешь, попробовать пробить мечами шкуру? — поинтересовался Вэй Усянь, покосившись на Лань Ванцзи. — Или Смертельными Струнами покрошить?       — Мгм… — отозвался Лань Ванцзи задумчиво.       — А вообще-то Цзинь Лин прав, — продолжал Вэй Усянь. — Мы же не знаем, где сейчас эти двое. Можно и их покрошить ненароком… Да, лучше всего башку ей оторвать. Давай так: я её отвлеку. А ты зааркань её струной гуциня. Ха-ха, вспомним старые времена! Помнишь, как…       Ни атаковать, ни даже договорить Вэй Усяню не удалось. Змея вдруг взревела и стала беспорядочно кидаться в разные стороны, будто ослепла. В дерево Лань Сычжуя она так ударилась боком, что ствол расщепило, а Лань Сычжуй кубарем и со страшной силой полетел на землю. Вэй Усянь метнулся к нему, поймал и остановил его «полёт», прочертив по земле сапогами длинную глубокую полосу.       — Не ушибся? — заботливо спросил Вэй Усянь, помогая Лань Сычжую встать на ноги.       Лань Сычжуй отделался несколькими царапинами всего лишь. Лань Ванцзи между тем перелетел от дерева к дереву и помог спуститься Цзинь Лину. Все четверо отбежали на безопасное расстояние и наблюдали, как беснуется змея.       — Что это с ней? — спросил Цзинь Лин.       — У неё несварение желудка, — ухмыльнулся Вэй Усянь. — Или Цзян Чэн ей поперёк горла встал, ха-ха.       Змея вытянулась вверх, насколько могла, и грохнулась на землю бездыханная.       — Сдохла? — с опаской спросил Цзинь Лин.       — Нужно её как-то… вскрыть, — тревожно заговорил Оуян Цзычжэнь, — и вытащить оттуда Цзинъи. А если она его уже переварила?!       — Тьфу ты, — сердито сказал Цзинь Лин, — я слышал, что змеи годами еду переваривать могут. А тут всего несколько часов прошло.       — Учитель Вэй? — спросил Лань Сычжуй.       Вэй Усянь потёр подбородок, глядя на неподвижную змею:       — Я бы подождал.       — Чего? — буркнул Цзинь Лин. — Пока они там на самом деле не переварятся?       — А может, она ещё не до конца сдохла, — возразил Вэй Усянь. — Если хочешь, можешь подойти и проверить. Я желанием не горю.       Цзинь Лин покосился на змею и невольно попятился.       — То-то же, — сказал Вэй Усянь.       Сомкнутые челюсти змеи действительно скоро дрогнули, раскрываясь со скрежетом, от которого у всех заложило уши. Из пасти потекла слизь и желчь.       — Фу, ну и вонь! — сказал Цзинь Лин, зажимая нос.       Далее из пасти высунулась облепленная красной жижей рука с мечом, воткнула острие меча в землю и, используя его как опору, потянула наружу тело, к которому была прикреплена. Разумеется, это был Саньду. Из пасти змеи вылез грязный и злой как чёрт Цзян Чэн, за шиворот таща за собой Лань Цзинъи. Он тяжело дышал и, кашляя, отплёвывался. Лань Цзинъи признаков жизни не подавал: его оглушило, когда змея ударилась об землю.       — Цзинъи! — воскликнул Лань Сычжуй, подбегая к ним.       Цзян Чэн кивнул, передал ему осторожно бесчувственного юношу. Лань Сычжуй уложил Лань Цзинъи на землю и стал краем рукава обтирать его лицо. Лань Цзинъи пошевелился, закашлялся, из угла рта его потекла беловатая жидкость. Лань Сычжуй перевернул приятеля на бок и позволил ему облегчить желудок.       Вэй Усянь подошёл, удостоверился, что с Лань Цзинъи всё в порядке, и обернулся к Цзян Чэну, полагая, что без посторонней помощи тот на ноги не поднимется. Цзян Чэн встал, используя Саньду как опору, и сказал с явным торжеством:       — Что, съел?       Вэй Усянь так хорошо знал Цзян Чэна, что безошибочно понял, о чём тот говорит, и покивал, как кивают на хвастливые заявления ребёнка:       — Да, да, ты в одиночку победил такую большую змею и всех спас.       Цзян Чэн хмыкнул и потряс головой. Ошмётки грязи полетели во все стороны. Вэй Усянь прикрылся рукавом.       «Зелень» между тем выяснила, что существо, которое Лань Цзинъи спас, было диким котом. Едва кот почувствовал свежий воздух, тут же принялся царапаться и вырываться, а вырвавшись — убежал.       — И спасибо даже не сказал, — фыркнул Цзинь Лин.       — Нужно показать Цзинъи лекарям, — сказал Вэй Усянь. — Цзян Чэн, а ты…       — Я возвращаюсь в Пристань Лотоса, — не дослушав, сказал Цзян Чэн.       — А что ты вообще тут делал, — докончил Вэй Усянь, — да ещё и без сопровождения?       — Не твоего ума дело, — отрезал Цзян Чэн. Лицо его было покрыто грязью, так что Вэй Усянь не заметил, что он слегка покраснел. Цзян Чэн вообще-то шёл в Цайи на праздник свиных рёбрышек, куда пригласил Лань Цзинъи, а поскольку это было свидание, то и сопровождения с собой он не взял.       Вэй Усянь поднял руки:       — Да я просто так спросил. Трофей с собой заберёшь? — И он кивнул на змею.       Цзян Чэн поглядел на змею с отвращением и покачал головой.       — Ладно, — оживился Вэй Усянь, — тогда я её себе заберу!       — Тебе-то она на кой? — удивился Цзян Чэн.       — Существо редкое, я даже не знаю, что это. Из шкуры наверняка можно наделать кучу полезных вещей или даже артефактов. Я хочу её изучить, — сияя, объяснил Вэй Усянь и, понизив голос, добавил: — Возьму в качестве калыма, как шицзунь Цзинъи.       — Ах ты! — яростно воскликнул Цзян Чэн, хватаясь за меч.       Вэй Усянь проворно отскочил и показал Цзян Чэну язык. Цзян Чэн страшным усилием воли взял себя в руки, вложил меч обратно в ножны и бросил:       — Из тебя шицзунь как из меня Шинсяо. Не беси меня, Вэй Усянь.       Бросив взгляд на Лань Цзинъи, но не подойдя и даже не попрощавшись, Цзян Чэн вскочил на меч и улетел.       «Зелень» подняла Лань Цзинъи на ноги. Он чуть пошатывался, потому что на свежем воздухе кружилась голова. Цзинь Лин между тем, воспользовавшись случаем, вытащил у него из-за пазухи письмо, которое принёс почтовый голубь, но оно было испорчено, так что прочесть ничего не удалось. Цзинь Лин с досадой щёлкнул языком. Лань Цзинъи фыркнул.       — Ладно, возвращаемся в Облачные Глубины, — сказал Вэй Усянь.       — Не так сразу, — возразил Лань Ванцзи.       — Мгм? — удивился Вэй Усянь.       — В таком виде, — кивнул Лань Ванцзи в сторону Лань Цзинъи, — не стоит попадаться на глаза дяде… и вообще никому.       Вэй Усянь окинул Лань Цзинъи критическим взглядом и уточнил:       — Ты имеешь в виду его грязную одежду или неподобающее использование лобной ленты?       — Мгм, — сказал Лань Ванцзи, подразумевая то и это.       — Ладно, — кивнул Вэй Усянь, — тогда отыщем речку или пруд и выкупаем его, прежде чем возвращаться. Цзинъи, ты можешь сам идти?       — Ноги-то у меня целы, — сказал Лань Цзинъи.       — Странно, что дядя тебе их не переломал, — фыркнул Цзинь Лин. — Даже если бы и переломал, я бы тебя на себе тащить не стал. От тебя разит, как от помойной ямы.       — Тебя бы змея сожрала, я бы на тебя посмотрел, — огрызнулся Лань Цзинъи. — Юная госпожа бы сидела и слезами заливалась, зовя на помощь. А мы с главой клана Цзян не только выбрались, но и змеюку завалили!       — Ты к его подвигу не примазывайся! — страшно обиделся Цзинь Лин на «юную госпожу». — Это дядя змею завалил, а не ты.       — План я придумал. Можешь сам у него спросить. Что, съел? — И Лань Цзинъи с торжеством посмотрел на Цзинь Лина.       — Ах ты!..       Лань Цзинъи бросил взгляд на убитую змею и поёжился, потом взглянул на небо, где уже вечерело зарёй, и глубоко вздохнул.       — Ты что? — подозрительно спросил Цзинь Лин.       — Праздник свиных рёбрышек в Цайи, — вздохнув ещё тяжелее, сказал Лань Цзинъи. — Я на него так и не попал.       — Он только что из пасти змеи выбрался, а все мысли о жратве? — изумился Цзинь Лин.       — Говоришь, как твой дядя, — фыркнул Лань Цзинъи.       В Пристани Лотоса все только рты раскрыли, когда увидели, в каком виде явился домой глава клана Цзян, но ничего сказать или спросить не посмели. Выражение лица Цзян Чэна к расспросам не располагало, но грозило не только переломанными ногами, но и свёрнутыми шеями! Он потребовал горячей воды и весь следующий день потратил на то, чтобы отмыться, а когда отмылся, то потребовал вина. Потягивая чарку за чаркой, Цзян Чэн вспоминал подробности происшествия со змеёй — ведь подвиг, как ни крути, завалить в одиночку такую тварь! — но вспоминалось почему-то только огорчение на лице Лань Цзинъи, когда он понял, что на праздник свиных рёбрышек ему не попасть.       — Хм… — со значением протянул Цзян Чэн и опрокинул ещё одну чарку.       Через два дня в Юньмэне не осталось ни одного молочного поросёнка, а в Облачные Глубины прилетел почтовый голубь — курлык! — с приглашением Лань Цзинъи в Пристань Лотоса на праздник свиных рёбрышек.