Ненавижу случайности

На следующий день я встретился с Ланселотом и рассказал ему о своих приключениях и о бродячем рыцаре, с которым теперь путешествую. — Звучит весело, — сказал он, дослушав. — Возможно, нас наконец пошлют куда-нибудь из королевства на поиски магических существ, и мы встретимся… — Я в этом искренне сомневаюсь, — я коротко рассмеялся. — Особенно, учитывая то, что мы сейчас с Перси где-то в землях Нотрумбрии. — Очень жаль. И после этого мы с Персивалем отправились в путешествие в другую деревню. По дороге он насобирал растопырника и еще некоторых лечебных трав, имеющих бутоны, что выглядело как очень симпатичный букет. Я искренне поблагодарил его, и мы продолжили путь. А на дороге, недалеко от деревни, встретили облокотившегося на дерево мужчину. Я был немного удивлен такому выбору отдыха, но, подойдя ближе, понял, что мужчина не отдыхает, а истекает кровью. — Эх, — я осмотрел рану, перевязал ее потуже и взглянул на великана. — Бери, будем лечить. Не знаю, с кем и когда подрался этот парень, но это точно произошло не в деревне, в которую мы вошли. Ну, по крайней мере, не в единственной на всю деревню таверне. — Не знаю я, кто этот паренек, — сообщила Брунгильда, то ли официантка, то ли хозяйка. — Но он красавчик, прямо как ты, — она обворожительно улыбнулась мне пожелтевшими зубами, и я ответил на улыбку. — Только кровью все не заляпайте! — опомнилась женщина, когда мы укладывали раненного на кровать. Я решил снова снять две комнаты: одну Персивалю и одну нам с раненным, он пусть спит, а я наконец-то по-медитирую. — Он будет жить? Возможно, мой дорогой бродячий друг так привык к своим габаритам и тому, что у всех остальных тела послабее, что решил, будто нас можно запросто убить ножом в бедро. Но я не уверен. — Будет. Я обработал рану и поручил рыцарю зашить ее, чтобы, во-первых, успеть качественно сделать лечебную мазь, а, во-вторых, посмотреть на способности друга в шитье. Говорить об этом пациенту я, разумеется, не буду. В тишине проделав свою работу до конца, я выгнал Перси ужинать и предупредил, что собираюсь заняться медитацией, потому он может прийти ко мне только через несколько часов. В этот раз сосредоточиться было легче, потому что еще день, и в таверне почти нет людей, а еще я уже входил в это необычное состояние, и мне было легче концентрироваться. Я увидел прошедшую встречу с друидами, знакомство с Персивалем, разговор с Салазаром и Основателями намного быстрее, чем в прошлый раз, и дошел до своего ухода из Камелота. — Мне перенести цель? — на выдохе спросил я, устало поднимая взгляд на парня. Сегодня со мной определенно что-то не так. — Да, будь добр, — он мило улыбнулся. Я подошел к цели, взял ее и начал нести туда, где кидающему ножи не будет светить солнце. То, что у Артура сегодня тоже хреновейшее настроение, я понял, когда он в меня начал кидать ножи, и свет ему явно не мешал. — Артур, ты серьезно? — Неси-неси, Мерлин! — некоторые рыцари тоже начали посмеиваться. Раздражение накатило неудержимой волной, и все начало трястись и терять контуры, люди и предметы потеряли свои естественные цвета, небо почернело, и я резко открыл глаза. Еле восстанавливая дыхание от пережитого потрясения, я сделал заметку о том, чтобы не отвлекаться на эмоции, когда в следующий раз буду восстанавливать память, потому как последствия не самые приятные. Аккуратно встав на ноги и выпив стакан холодной воды, я заметил, что на кровати никого нет, а внизу знатная шумиха. Только не говорите, что эти двое что-то натворили! А мне никто и не говорил. В комнату просто ворвалось двое взлохмаченных и потрепанных мужчин, явно не трезвого ума, и, покачиваясь, остановились в дверях. — М-мерлин?.. Я что, перплу… переплу… перепутал к-комнаты? — пьяно промямлил Персиваль, осматривая меня. Я тоже осматривал двух пьяных в стельку мужчин, явно принесших мне большие потери в плане денег. Что ж, надеюсь, в этой деревне найдется работа. — Перси, — обратился я к другу. — В следующий раз, когда я решу помочь незнакомому истекающему кровью человеку, стукни меня куда-нибудь. Ну или хотя бы встряхни… — Ясн…о! — великан протащил друга к кровати, швырнул его на нее, постоял пару секунд, подумал и свалился рядом. Вздохнув и сделав еще один глоток воды, я поплелся вниз: поесть и узнать, что натворили эти двое. Там встретили меня злобным рычанием, и чуть не набросились, но увидев, что я не великан, да и щетины короткой бороды у меня нет, как у недавнешнего пациента, отвернулись. Я же подошел к официантке Брунгильде и узнал, что же здесь случилось. — Так они, тавой, спустились, и красавчик говорить начал громко, да смеяться… Рурке это не понравилось, — она кивнула на плечистого и бородатого мужика со шрамом на лысой голове, носящему ласковое прозвище «Рурка», — И он начал горланить на них, красавчик на него, и они подрались! Опять весь зал разнесли, негодяи! Я согласно покивал насчет «негодяев» и заказал поесть, а потом, осознав, что плату за разрушения будут снимать с «Рурки», спросил, не нужен ли здесь кому-то лекарь. Брунгильда удивленно воззрилась на меня, расцвела, словно подсолнух, и начала перечислять все свои болячки в ногах, руках, как иногда у нее голова болит, в горле першит, и я оповестил ее о том, что раз она так сильно больна, то я, разумеется, вылечить ее смогу, но денег это будет стоить немаленьких. Болячки тут же исчезли, а официантка разгневанно уставилась на, почему-то, Рурку. — А вообще, господин лекарь, — начала она, принеся мне еды. — Вы нашей Марфе нужны, она без сознания свалилась недавно, да на боль головную жаловалась. Я взглянул на женщину. — И вы вспомнили об этом только сейчас? Она резво закивала, а после завтрака-обеда подозвала своего брата Олафа, чтобы тот отвел меня в дом Марфы. Домишко как домишко, ничем не примечательный, и ничем не выделяющийся. Марфой звали сказочную девушку лет двадцати, у нее были и фигурка хрупкая, и кучерявые волосы золотистого цвета, и кожа белая, и губы розовые, и даже родинка под уголком левой губы была. Мне она очень напомнила принцесс из сказок, вроде Золушки или Спящей красавицы. Но щеки у нее какие-то не естественно полные, руки слегка отекшие… — Мгм, значит, она больна? — уточнил я, осматривая спящую девушку. — Так точно, господин лекарь, — с непередаваемой печалью в голосе кивнул дядя девушки. — Свалилась в таверне без сознания, когда гостей обслуживала, да температура у нее то поднимается, то падает… — А есть ли у нее любовник, жених, возлюбленный? — я поджал губы, когда мужчина отрицательно покачал головой, и вернулся к осмотру девушки. Пока она без сознания, довольно сложно сделать какое-то заключение. Это я и озвучил. — Ой, как, господин лекарь… Совсем никак помочь не сможете? — Я этого не говорил, — я покачал головой. — Но моя задача немного усложняется, потому что ваша племянница беременна, сэр. Мужчина как стоял, так и сел на стоящую у стены лавку. Фил, вроде так его зовут, незамедлительно побледнел и ошарашено уставился на спящую, и ничего не подозревающую о гневе дяди, племянницу. — Как очнется, отпинаю шлюху… — Это станет возможным лишь по прошествии еще восьми месяцев, — холодно оповестил я мужчину. — И попрошу вас не называть так свою племянницу, когда вы не знаете обстоятельств ее беременности. Фил вздрогнул от ужаса и побледнел, осознавая, что разозлил лекаря, хоть и молодого. Пробормотав нечто вроде «понял-не-прав», он вежливо выпроводил собирающегося меня, и сказал, что обязательно позовет, когда Марфа проснется. Решив, что и так уже невероятно раздражен отношением Фила к собственной племяннице, я немного прошелся по деревушке и вернулся в таверну. Не желая выслушивать вопросы Брунгильды, стопроцентно главной сплетницы деревни, а в особенности отвечать на них, я мгновенно поднялся по лестнице и вошел в свою комнату. Там уже медленно приходили в себя двое мужчин, явно желающих опохмелиться или хотя бы выпить воды. Последнюю я им не только предоставил, но и насильно влил в глотки, вместе с бодрящим зельем. — Лучше? — холодно осведомился я. — Лучше, — со стыдом рассматривая пол подтвердил Персиваль, явно не желающий ранее злить меня или, как оно там говорится? Ах, да, обременять. — Лучше! — второму мужчине, ногу которого я недавно вылечил, было совершенно не стыдно. — Ты Мерлин, да? Перси рассказал о тебе. Так ты маг, да? — Это не я! — великан отрицательно замотал головой. — Не он, я просто видел как ты спал… — Медитировал. — Ну, да, на полу сидел, с закрытыми глазами, — я решил проигнорировать поведение мужчины. Вообще-то, он кстати красивый. Не так красив, как Ланселот, но тоже не плох. Темные волосы до плеч, недо-щетина, недо-борода, приятные черты лица, красивые и горящие жизнью глаза, да и тело явно не развалина, — Кстати, я Гвейн, — он потянул руку. А вот и пояснение к красоте. О черт, еще один. — Что? — удивился Гвейн. — Я сказал это вслух? — Да, — мужчина кивнул. Я закатил глаза, но пожал все еще протянутую руку. Будущий рыцарь решил, что это отличный шанс поцеловать мою. Меня правда охватывает непонимание, когда принц Камелота, самый благородный рыцарь, первый рыцарь Камелота, Жрица Старой Религии, принцесса Камелота, а теперь королева Элиаса, друид, а в будущем рыцарь, которому я чем-то приглянулся, и теперь еще и один из благороднейших людей, встречающихся в Артуриане и мною в этом мире, желают меня. Нет, правда, иногда у меня чувство, словно я попал в какой-то гаремник, но резко вспоминается и презирающий взгляд Артура, когда он узнает о моей магии, и влюбленные взгляды Морганы и Сенреда, а потом и Леона с Нимуэ, и как-то гаремник редеет. А Гвейн вообще-то мужчина очень любвеобильный, так что тоже отпадает. — Итак, Гвейн, — задумчиво проговорил я. — Ты владеешь мечом? — Лучше, чем ты можешь себе представить, чародей, — он соблазнительно повел плечиком. У Ланселота плечи получше. — Зови меня Мерлин, — я вздохнул. — Не хочешь с нами попутешествовать? Персиваль удивленно на меня посмотрел. — А ты всех так подбираешь? — Нет, — я коротко рассмеялся. — Заметь, у меня только вы двое. — Значит, я особенный? — заговорщически проговорил Гвейн. — Верно, — я вырвал наконец свою руку из его. — А теперь прочь с моей кровати, и идите спать. Перси, ты не против спать в одной комнате с этим алкоголиком? Или я могу снять ему комнату. — Мы поспим вместе, — Перси со стыдом утыкается взглядом в пол. Ему очень стыдно, что он не только опозорился перед лекарем и колдуном, напившись как свинья всего несколько часов назад, но и устроил бедлам в таверне, за который ему придется платить. Мне действительно пришлось оплатить половину сломанного инвентаря, когда Брунгильда напомнила, что здесь поработали и «мои люди», но Перси я говорить об этом не буду. Мужчины выходят из комнаты и закрывают дверь, а я, недолго мучаясь в выборе между сном и медитацией, заваливаюсь на кровать и наслаждаюсь подарками из мира Морфея. *** Я просто решил, что не буду думать о дуэте раздолбаев, которые теперь таскаются за мной как собачки по всей деревеньке, а потом и по всему лесу, и Персиваль помогал мне собирать травы лечебные и такие, которыми я пользуюсь постоянно, а сейчас мне нужны еще и для беременной Марфы, то Гвейн проявил себя с необычной, но в тоже время ожидаемой стороны: он собирал ягоды, орешки, а еще травы. От похмелья. Я просто поверить не мог, что рыцарь-алкоголичка начал собирать травы, но когда услышал его бормотание, то сразу все понял: — Если это смешать с этим, то утром голова болеть не будет… А если еще добавить это, то и мышцы ныть не будут… А это просто вкусно… О, ягодка! Уже после полудня травы очень пригодились, и мы с Перси затаскивали пьяного в стельку Гвейна в его с великаном комнату, которую они единогласно начали делить, хотя моего мнения в этот момент выслушивать не желали. — Перси, я правда не сильно обеднею, если сниму тебе комнату, — и это было правдой, потому что личный слуга кронпринца Камелота зарабатывает очень не мало, в течении двух с лишним лет, плюс, если я почти не тратил денег, потому что за жилье я не платил, едой меня кормили, книги можно было с чистой совестью брать из библиотеки, а одежду я покупаю довольно редко. — Серьезно, тебе ведь будет не удобно уживаться с этим пьянчугой. — Мерлин, — и по его голосу я сразу понял, что спорить не надо. — Ладно, — я поднял руки, сдаваясь. — Когда проснется, дай ему это, — я протянул великану бутылек с розовой жидкостью. — Один… — я взглянул на Гвейна. — Два глотка. А я пошел к Марфе, осмотреть. И вышел из комнаты. В этот раз Марфа не спала, а просто сидела на кровати и пила отвар, который я ей только что дал. Девушка была все также красива и изящна. В этот раз я узнал, что она еще и очень вежливая. — Благодарю за этот отвар, господин лекарь, — она мягко кивнула головой, в подтверждение своих слов и дотронулась до головы. — Мне уже намного легче. — Легче вам из-за сна, а отвар подействует только через десять минут, — я осмотрел девушку и провел более точный осмотр, попросив Фила выйти. Но осмотр дал мне тот же результат, что и вчера. — Вы можете мне сказать, когда была ваша последняя близость с мужчиной? — мягко спросил я у нее. — Где-то месяц назад, может, больше, — с легким смущением ответила она. — Дядя сказал, что я… ношу ребенка под сердцем? — Да, мисс, вы беременны, — я вздохнул. — Тот мужчина не был ничем болен? — Конечно, нет! — с возмущением ответила Марфа, но после успокоилась и извинилась. — Простите, это ваша работа. Я задумчиво осмотрел девушку — тонкие кисти, бледная кожа с совсем легким загаром, тонкие черты лица и большие, не глупые глаза, мягкий голос и слегка снисходительный тон. — Как вас зовут? — Марфа, — она мягко улыбнулась. — Нет, вы не ведете себя как крестьянка, — я покачал головой. — Госпожа, вы ведете себя как леди, вас выдает ваш голос и отсутствие мозолей на руках. Я спрошу еще раз. Как вас зовут? Девушка стыдливо опустила взгляд в пол, и ее губы дрогнули. — Меня зовут Мерфита де Лю, — она вздохнула и посмотрела на меня. — На мою семью напали разбойники и убили всех, кроме меня, я успела сбежать и меня приютил этот добрый человек, — она кивнула в сторону двери, за которой стоит Фил. — Он устроил меня на работу официантки в таверне, дал кров. Я ему благодарна. — Это очень интересно, — я кивнул. — Но меня больше интересует отец ребенка. Особенно, с профессиональной точки зрения. — Ах, да, простите. Отец ребенка — мой жених. — И где он? — У себя дома. Он считает, что я мертва. Пусть так и остается. Я задумчиво посмотрел на благородную леди, но решил не очень этичным спрашивать о том, как тогда так получилось, что она носит его ребенка. — Это не мое дело, — я начал аккуратно собирать свои вещи, и параллельно посвящать девушку в подробностях ее нынешнего положения и рассказывая о том, чего делать категорически не стоит. — Я оставлю вам лекарства для того, чтобы снимать боли, — наконец закончил я, собрав вещи и перекинув сумку через плечо. — Спасибо, — тихо поблагодарила меня Мерфита, я кивнул и ушел. *** Я зашел в комнату будущих рыцарей, проведать Гвейна, у которого все еще больная нога, потому что сколько бы он не пил, а дырка в ноге так быстро не заживает. О том, что я вернулся, Перси уже в курсе, потому как внизу ожидает заказ на ужин, и мы успели немного поговорить. Гвейн выглядел очень бодро, а я был недоволен тем, что его не пускают больше никуда после вчерашней веселухи.  — Знаешь, друзья у меня не задерживаются, — сообщил мне Гвейн, когда я осмотрел его рану и поменял бинты. Он легко рассмеялся и стукнулся затылком об стену, и снова рассмеялся. Мужчина стал выглядеть моложе, чем был на самом деле, хотя сколько ему там лет? Двадцать восемь? В общем, выглядит он сейчас как лучик солнца, — Вы меня быстро прогоните. — Ну, не знаю, — я задумчиво почесал затылок. — Перси ты понравился, а я ничего против не имею. — Тогда я просто буду ждать, когда твое терпение лопнет, и ты выгонишь меня от вас взашей, — решительно произнес Гвейн, но продолжил улыбаться. — Ты себе даже не представляешь, насколько я терпелив.