В смысле 1971?!

Пол вышел из больницы, в которой лежал Джон. Перед дверями его ждала машина с водителем. За спиной раздавались звуки затворов камер, вырывались яркие вспышки и миллионы вопросов, относившихся к творчеству Маккартни, состоянию Джона и возможности воссоединения Битлз, исходящие от журналистов. «С мистером Ленноном все в порядке?» «Он жив? Что Вы от нас скрываете?» «Это правда что у Вас скоро будет еще один ребенок?» «Когда мы услышим новый альбом Битлз?» Маккартни быстро залез на заднее сидение тонированного черного автомобиля, убегая от суеты и длинных носов прессы, которые они совали туда, куда не следует. Казалось, после скандала, последовавшего после распада группы, и всей информации о судебных делах, пресса должна была оставить участников Легендарной четверки в покое, потерять к ним интерес. Но интерес только возрос. Теперь люди из новостей опирались не на факты, а на выдуманные истории, исходившие от сумасшедших фанатов и от зевак, которые когда-то увидели что-то похожее на то, что они представляли у себя в головах, поэтому их ударило током и какие-то высшие силы нашептали им: «сообщи это прессе». За все пребывание Леннона в больнице, Пол навещал его достаточно часто и иногда даже приносил с собой гитару, чтобы Джон разминал пальцы и вспомнил, как на ней играть. За это время басист понял, что его бывший согруппник понятия не имеет о том, какая музыка популярна сейчас, о том, что они делали все то время, что тот не помнил. Маккартни пользовался всеми возможностями пообщаться с гитаристом, который еще не был «разбит», который, вел себя как тогда, когда они были обычными играющими любимые песни мальчишками, когда они еще друг для друга много чего значили. Но, честно сказать, даже игра с другом на гитаре почему-то не приносила Леннону такого удовольствия, как в былые времена. Будучи очень пылким и раздражительным, он бросал то, что делал, как только у него не получалось добиться желаемого результата с первой попытки. Джон продолжал играть простые песни, состоявшие из парочки аккордов, и напевать лирику в стиле «Она тебя любит, да, да, да!», а затем его опять и опять увозили на физиотерапию, чтобы восстанавливать руку и «восстанавливать» сознание», после нескольких месяцев, проведенных в четырёх стенах больницы. Врачи считали, что травма мозга музыканта намного хуже, чем то, что она представляет собой в данный момент. Джон стоял посреди комнаты с бокалом в руках. По углам кучками разбились какие-то незнакомые ему люди, между ними важно расхаживал Клейн, задавая каждому какой-то вопрос, а затем говорил что-то лестное, чтобы настроить гостей на свой лад. «Двулично», - подумал Леннон и отвернулся в сторону двери, надеясь, что вот-вот войдет кто-то, кого он знал. Он надеялся, что знакомое лицо перебьет эту бесконечную толпу «важных людей, которых бы лучше не огорчать, потому что иначе можно остаться без контрактов и денег». Мысли гитариста прервал Аллен, подошедший к нему сзади. — Не стой ты как вкопанный!.. — Он понизил громкость голоса, наклонив Джона ближе к себе, чтобы никто не слышал их разговора. — Ты выглядишь подозрительно, Они, — менеджер мотнул головой в сторону людей, не убирая натянутой улыбки с лица, — могут что-то просечь!.. Ты должен делать вид, что с тобой все в порядке… Встречу по поводу выписки музыканта полностью взялась организовывать Йоко. Местом был выбрал пентхаус Аллена Клейна. Сам менеджер, также, сильно помог с контактами важных «шишек», которые согласились посетить это «деловое светское мероприятие, на котором ведется речь о дальнейшем творчества Джона Леннона, которому вдруг понадобились новые контракты». Оно, в свою очередь, старалась сделать все, чтобы в помещении было как можно меньше людей из старых близких кругов гитариста. На их места она приглашала тех, с кем она сама знакомила Джона в проведенные ими вместе годы. Ей казалось, что знакомые лица из «Их» периода, помогут ему вспомнить о ней, о их активизме, о их авангардном творчестве, которое его так сильно завлекало в самом начале отношений. Пентхаус Клейна был большим, но это не мешало ему быть сдавливающим и тесным. Между просторными комнатами все место занимали темные узкие коридоры, освещаемые максимум одним окном или тлеющей сигаретой человека, решившего уединиться. На стенах были криво расклеены самые дешевые обои, которые явно не сочетались с дороговизной и «шиком» внешнего вида и расположением квартиры. В некоторых комнатах, куда хозяин старался не пускать гостей, стояла старая затасканная и испачканная многочисленными пятнами мебель, на всех поверхностях накопился приличный слой пыли, что было бы обычным, если бы в помещении не жили, но Клейн обитал там довольно часто. Олицетворял ли этот дом его владельца? Наконец, в двери показалось знакомое лицо. Это был Маккартни. Джон улыбнулся. Затем, в квартиру зашла жена Пола, Линда. Она помахала гитаристу рукой. С течением времени пространство квартиры начало заполняться еще больше. На пороге появлялись как совершенно незнакомые люди, так и те, с кем Джон общался раньше. — Привет, братец. — К Джону внезапно обратился какой-то мужчина. — Будешь в честь выписки что-то брать? Гитарист был в замешательстве. Не зная, что ответить, он вопросительно вздернул бровь. Незнакомец засунул руку во внутренний карман желтого полосатого пиджака, вытащив оттуда пачку из-под сигарет, а затем пихнул ее в руки Леннону. — У меня есть свои. — Джон, тебе там в больнице совсем мозг промыли? Ты же знаешь что там. И обычно, кстати, ты от такого не отказываешься. Вздохнув, Леннон открыл пачку. Сигарет там не было, зато коробочка была почти по самый край наполнена маленькими бумажными конвертиками. — Что это? — Муза всей современной культуры!.. — Саркастично ответил мужчина, подмигнув музыканту. — Героин. Джон удивился, потому что с 1964 у него не было ни каких воспоминаний о наркотиках, кроме стимуляторов, которые они принимали в Гамбурге, чтобы не засыпать на выступлениях в маленьких клубах на сотню человек. Еще больше его насторожило то, что Йоко ни разу не упоминала, что он что-либо употреблял. Также, у гитариста никогда за время, проведенное в больнице, не было ломки. — Ну что? Если тебе «Мать» запрещает, — он явно обращался к Йоко, — то у меня, как обычно, есть несколько грамм травы. Чистая Сатива, как ты любишь. Могу, в принципе, из машины и Индику принести, как захочешь, короче. — Потом. — Выдавил Леннон, чтобы избавиться от невероятно навязчивого человека, и неаккуратно сунул пачку ему обратно. Как только незнакомец исчез в толпе, Джон собрался с мыслями и подошел к Маккартни. Леннон стоял в ванной перед зеркалом, разглядывая свое отражение. Ему казалось, что на него смотрит кто-то другой. Перед глазами все плыло. В ушах звенело. Он несколько раз окатил лицо холодной водой, но ничего не поменялось. Из-за двери доносились чьи-то приглушенные голоса, но слов Джон разобрать не мог: все смешивалось в голове, превращаясь в неразборчивую кашу из звуков. Музыкант посмотрел на самокрутку, которую держал в руке. Его взгляд остановился на столбике дыма. Леннон не знал, сколько времени прошло перед тем, как он кинул не докуренный до конца косяк в унитаз. Собравшись с мыслями, гитарист вышел из комнаты. Его сознание охватили параноидальные мысли: Все на него смотрели, Все что-то он него хотели. Леннон завернул в первую попавшуюся на глаза комнату, чтобы избежать незнакомых взглядов. Зайдя за угол, он тяжело вздохнул, скатившись по стене на пол. Музыкант совсем сбился со счета времени: он очнулся только тогда, когда кто-то резко произнес его имя. — Джон, дорогой, тебя там потеряли… Слова Йоко проносились мимо него, он был не в силах что-либо разобрать. — Я договорилась с одним важным человеком насчет фильма. Он готов подписать с нами контракт… Леннон одобрительно кивнул, не отрывая глаз от стены напротив. Все, что он сейчас хотел: побыть один. Он хотел, чтобы стоящая над ним женщина, вызывавшая у него только отвращение, ушла. На протяжении всего времени, проведенного в этой квартире, он чувствовал ее взгляд на себе, он чувствовал, как она за ним следит. Когда Йоко поняла, что гитарист не собирается с ней разговаривать, она молча покинула комнату, оставив Джона сидеть на полу в темноте. Но он все равно не чувствовал себя защищенным от чужих глаз. Ему хотелось убежать подальше, залезть куда-то, где его никто не найдет, запереться от всех в укромном месте. Мысли о том, что все присутствующие знают о его потере памяти, о его слабости, не давали ему покоя. Джон внезапно обнаружил себя стоящим в главной комнате. С начала «вечеринки» прошло уже прилично много времени. Людей стало еще больше. Леннон поймал себя на мысли, что он был не в состоянии концентрироваться на лицах гостей: все смешивалось, толпа выглядела как однородная масса. До музыканта доносились знакомые голоса с Ливерпульскими акцентами. Он пошел на звук. В углу, около выхода в коридор, стояли Джордж, Пол и Ринго. Заметив гитариста они притихли. Маккартни, увидев, что Леннон был сильно дезориентирован, подошел к нему, положил руку на плечо и подвел к группе. — Джон, все в порядке?.. — Где Брайан? — Не давая другу договорить, резко сказал Леннон. — Уже поздно, он наверняка должен был уже прийти. Ринго затаил дыхание. Джордж с жалостью взглянул на ритм-гитариста. — Не говорите мне, что вы его не позвали! — Агрессивно рявкнул Леннон. — Я же просил! — Джон, послушай… — Тихо начал Пол. — Мы надеялись, что ты сам все вспомнишь… — Брайан умер в 1967. — Резко выдавил Джордж, перебив басиста, чтобы избежать долгого неловкого объяснения. Взгляд Джона резко опустел. Леннон открыл глаза. Его взгляд сфокусировался на лице Синтии. Она стояла над музыкантом, сложив руки на груди, смотрела на него неодобрительно. На ее лице застыло выражение, жалости и раздражения. — Я думала, что ты изменился… — Вздохнула Синтия, сделав шаг назад. — Стой! — Вырвалось у Джона. Леннон не знал, что сказать. Все мысли были спутаны. Он попытался встать, но у него закружилась голова. Он облизал высохшие губы. Во рту почувствовался металлический привкус. Проведя рукой по рту, гитарист увидел на ней небольшую полоску крови. Его костяшки были покрасневшими и опухшими, шевелить пальцами было больно. В голове сразу всплыл вопрос «Что случилось?». Джон оглянулся по сторонам. Он все еще находился в квартире Клейна, лежал на одном из запылившихся старых диванов. — Я вошла сюда, потому что была в списке приглашенных… — Сказала Синтия после длительной паузы. — Джордж рассказал мне, что ты был сам не свой, после того, как узнал о… — Она остановилась, взглянув Джону в глаза. — Мне сказали, что ты в ярости набросился на Маккартни, уронив его на пол. Ты громко кричал, о том, что тот так много с тобой виделся, но ничего не сказал… А затем ты ему вмазал… А он, в общем, будучи собой, вмазал тебе в ответ, а потом сразу же ушел… Тебя оттащили, но ты отключился.. Из-за того, что перебрал со своими веществами… Джон не отвечал, продолжая разглядывать опухшую руку. На переднем плане в мыслях было только «Брайан мертв». Он не мог думать ни о чем другом. Вся память с этой «вечеринки» приходила к нему обрывками, он будто телепортировался из одной локации в другую, не имея представления о том, что он делал в промежутках. Перед глазами всплыла сцена, где он, вымотанный большим количеством незнакомцев, будучи оставленным в стороне, в то время как все общались друг с другом, нашел в толпе лицо того человека, предлагавшего ему «что-то в честь выписки» и подошел к нему с определенной просьбой и деньгами. После этого все было как в тумане. Мысли прервала вбежавшая в комнату Йоко. Леннон вздрогнул. — Джон, дорогой, я думаю, нам пора домой. — Я не хочу туда возвращаться! — Рявкнул он. — Тем более с тобой! — Не глупи! Куда ты пойдешь. — Язвительно, но спокойно ответила женщина, подойдя ближе к Джону, и наклонилась над ним так, будто собиралась выдать ему серьезную тайну. — Ты тут никому кроме меня не нужен. Никому в этой комнате, никому в этой квартире. К кому ты пойдешь? К Полу? Ты его здесь видишь? Ему ты тоже больше не нужен. — Она сделала паузу. — Джон… — Женщина аккуратно положила руку ему на плечо. Леннон смотрел на Оно холодными глазами, все еще не в состоянии воспринимать все происходящее в полную силу. — Я поеду с Синтией. — Внезапно заявил он, с надеждой взглянув на бывшую жену, но та, как только это услышала, отвернулась и тяжело вздохнула. — Ты ей тоже не нужен Джон. — Ответила Йоко, сжав его плечо рукой, пытаясь донести свою мысль. — Ладно, — Она продолжила чуть проще, — у Синтии уже давно есть своя жизнь, частью которой ты не являешься. Предположим, что ты пробудешь там несколько дней, но потом тебе все равно придется прийти на порог Нашей квартиры. Я, правда, сомневаюсь, что ты ей нужен даже на несколько дней… Все это время Леннон продолжал смотреть на Синтию, которая стояла, отвернувшись он него, и смотрела в окно. В комнате чувствовалось сильное напряжение. Воздух наэлектризовался. — Единственный человек, кому ты был нужен, кроме меня, это Брайан. — Йоко сделал паузу. — Но он уже несколько лет валяется под землей. Ты был не нужен даже своим родителям, а я приму тебя любого… — Оно ставила на контраст отношение себя и других людей к гитаристу, чтобы вызвать у него чувства. — Убирайся! — Крикнул Джон, резко вскочив с дивана, отбросив ее руку от себя. — Видеть тебя я не хочу! Может я тебе и нужен, но ты точно не нужна мне. Йоко вышла, оставив Леннона наедине с Синтией, которая продолжала смотреть в обратную от Джона сторону. Гитарист упал обратно на диван, схватившись за голову. — Я хочу увидеть Джулиана. — Джон, ты видел, в каком ты состоянии? — Синтия наконец-то повернулась к нему, посмотрев на гитариста глазами, полными жалости и сомнения. — С чего ты вообще взял, что ты можешь со мной поехать? Музыкант слез с дивана и подполз к женщине на коленях. — Синтия, прошу тебя, мне больше некуда идти… — Чуть ли не плача проговорил он. До него только сейчас дошла вся серьезность ситуации. Он, действительно, был один. — Ты сам себя до такого довел. — Твердо ответила женщина, сделав шаг назад. — Прошу тебя, хотя бы на одну ночь, затем я найду деньги и сниму номер в отеле, иначе я окажусь под мостом в чертовом центральном парке! — Слезы катились по его щекам. — Можно мне хотя бы увидеть Джулиана? Синтия вздохнула, достала пачку сигарет из сумки и подошла к окну. Она видела, в каком уязвимом и ничтожном состоянии находился Джон. Ей было его жалко. За время их отношений она успела повидать его в разных состояниях, в таком, как сейчас он был только в 1967, после новостей о том, что Брайана больше нет. Она прекрасно осознавала, что в данный момент он буквально переживал тот период заново, его сердце было разбито еще один раз. Синтия открыла окно, с улицы в комнату залетел холодный вечерний воздух, подняв всю пыль с нетронутых поверхностей вверх. Снизу доносились гудки автомобилей и крики людей. Она не заметила, как Джон оказался слева от нее, стоя, облокотившись на оконную раму. — Хорошо. Одна ночь. — Выдавила она. — Спасибо. — Ответил он. По нему было видно, что он хотел сказать намного больше, но не мог физически этого седлать. Леннон достал из кармана рубашки пачку сигарет и зажигалку. Он протянул огонь Синтии, молча предложив ей прикурить. Она согласилась. — Каждый раз, когда мне плохо, только ты приходишь на помощь… — Тихо сказал Джон, устремив свой взгляд вдаль. — Тут была и Йоко. — Сухо ответила женщина, выпустив дым в окно. — Йоко была здесь не для меня. Она была здесь для себя. — Гитарист сбил пепел в пустоту. Комнату накрыла раздирающая тишина. Они слышали лишь дыхание друг друга. Гул улиц приглушался накаленной атмосферой внутри. Джон посчитал, что нужно взять ситуацию в свои руки и прервал тишину своим голосом. — Тебе лучше без меня? — Наивно, но откровенно спросил гитарист, повернувшись к Синтии, посмотрев ей в глаза. — Я не дурак, я понимаю, что все, что Йоко сказала здесь до этого, это правда. Я пытался узнать детали нашего развода, но не очень доверяю прессе… А Йоко тем более… Я сделал тебе очень больно? — Он посмотрел на бывшую жену с какой-то надеждой. — Я думала, квартира такого известного человека выглядит приличнее… — Сказала Синтия, пытаясь игнорировать неприятную для нее тему. — Ты не ответила на мой вопрос. — Леннон потушил сигарету о внешний фасад здания и скинул ее вниз, бегло провожая ее взглядом. — Ты много чего сделал, Джон, и то, что ты этого не помнишь не отменяет твоих действий. — Она сделала паузу. — И то, что ты сейчас смотришь на меня своими щенячьими глазами, пытаясь добиться непонятно чего, мало что изменит в будущем. — Тебе правда лучше без меня? Я ничего от тебя не требую, я лишь надеюсь, что ты нашла себе лучшую жизнь, потому что понимаю, какой я чертов кусок говна, как плохо я тебе сделал, судя по твоему отношению ко мне сейчас. — Да… — Синтия вздохнула и потушила сигарету. — Роберто прекрасный человек, — ее тон смягчился, после упоминания его имени, — мы думаем открыть собственный бизнес… Уже поздно. Нам надо ехать. Мои знакомые сидят с Джулианом в номере отеля, наверное, они устали. Когда они вышли из комнаты в основной зал, там почти не осталось народу. Казалось, что даже сам Клейн куда-то уехал. В гостиной до сих пор слышался аромат дорогих парфюмов, табачного дыма и алкоголя. На кофейном столике у дивана лежала куча разных визитных карточек. На улице стемнело и сильно похолодало. Но Нью-Йорк никогда не спит, так что жизнь на улицах продолжала кипеть. Синтия с Джоном ждали машину, которую должны были подогнать по их заказу. Леннон заметил, что женщина стояла в приличном расстоянии от него, но он прекрасно понимал, что ситуация и их недавний разговор не позволяет ничего большего. Он хотел предложить ей помочь и подержать ее сумку, как он делал, когда они путешествовали раньше, чтобы она могла немного согреть руки, но, как только он собрался с мыслями, машина уже подъехала.