позорище

      Чонгук не глупый, ладно? Он знал, что облажался по полной программе. С его стороны было бы глупо и постыдно возвращаться в «Старбакс». Но ещё глупее было упустить шанс, который ему предоставился. Ему нравился альфа, до безумия, до дрожи и снов, в которых он с Чонгуком вытворял такое, что сложно представить. И раз его не оттолкнули, а даже позвали познакомиться при других обстоятельствах — следовало воспользоваться этим шансом.       Чонгук крепко сжал ремешок своей сумки, сделал глубокий вдох и приблизился к столику, за которым, должно быть, его уже заждались. А может и нет. Вероятнее, альфа уже и забыл о нём.       «Хотя, было бы проблематично выкинуть из памяти того, кто изрисовал твоим лицом весь полугодовой запас бумаги», — подумал Чонгук, остановившись возле нужного места.       — Привет, — выдохнул омега, чувствуя, как каждая мышца его тела напряглась от внутреннего страха.       Альфа отнял взгляд от экрана лэптопа и улыбнулся. Сегодня он был в обтягивающей хенли с V-образным вырезом, и это, несомненно, отвлекало. Чонгуку было сложно держать взгляд на лице — он так и норовил сползти ниже.       — Привет, — ответил мужчина, опуская крышку лэптопа.       Чонгук потоптался на месте и нервно сглотнул накопившуюся слюну. Его нутро вибрировало, как земля при сдвиге литосферных плит.       — Ты… свободен сейчас? — спросил Чонгук, от неловкости поджимая пальцы в кроссовках. Кожа лица чесалась из-за румянца, щёки хотелось потереть. Желательно чем-то холодным.       — Для таких симпатяжек я всегда свободен, — альфа обворожительно улыбнулся, его клык сверкнул в свете солнца.       Чонгук успел подавить в себе икоту прежде, чем она началась. Он крепче перехватил ремешок сумки и указал пальцем на свободный диванчик.       — Я присяду?       — Конечно.       Чонгук быстро сел, потерев незаметно — по крайней мере, ему так казалось — вспотевшие ладони о ткань джинсов. Он обвёл взглядом поверхность стола, не находя на нём ничего нового и несвойственного: газета привычно лежала рядом с лэптопом, возле них — телефон и стаканчик с кофе. Он прищурился и прочёл на нём «Том». Моргнул и перевел взгляд на напротив сидевшего человека, спрашивая:       — Так, тебя зовут Том?       — Нет, это имя кота из мультика, — отмахнулся альфа. — Моё имя Тэхён.       Наконец-то. Чонгук практически застонал от облегчения. Теперь он мог называть Его по имени. Никаких больше местоимений.       — Итак, а твоё имя? — спросил Тэхён легко и беспечно, будто вчера не делал этого. Чонгук нахмурился.       — Ты же уже… — он остановился, когда поймал на себе предупреждающий взгляд. Потом до него дошло, что они, вероятно, делают вид, что вчерашнего не происходило. — О, меня зовут Чонгук.       — Приятно познакомиться, Чонгук.       Чонгук нервно хихикнул.       — Да, и мне тоже.       С этого началось их постоянное общение. Они встречались в «Старбакс» и пили кофе, обсуждая всё, что придётся: погоду, недавний футбольный матч, игры, изобразительное искусство и музыку. Оказалось, что как раз её Тэхён так усердно каждый день писал. Он не разрешал читать свои песни, стесняясь, и Чонгуку приходилось делать вид, что он не расстроен этим.       Когда они встречались в кофейне уже неделю, Чонгук случайно — он правда не понимал, как так вышло — нарисовал Тэхёна на стаканчике с кофе. Тот с усмешкой притянул стакан к себе и сказал, что искусство выбрасывать нельзя, хотя Чонгуку на его слова хотелось фыркнуть.       — Почему ты рисуешь только меня? — спросил тогда Тэхён, вертя в руке стакан, не смотря при этом на своего собеседника.       Чонгук моргнул, наклонил голову к плечу, почесал себя указательным пальцем по виску и рассеяно пожал плечами.       — Просто ты очень красивый.       Тэхён издал смешок и, не пытаясь скрыть довольную улыбку, откинулся назад, глянув на Чонгука из-под нависшей чёлки.       — Ты намного красивее меня. Рисуй автопортреты.       Чонгук покраснел. Приняв комплимент за шутку, он пихнул Тэхёна в плечо. Вместе они посмеялись, хотя после бросали друг на друга заигрывающие взгляды. Было ясно — они нравились друг другу.       Ещё через пару дней они сидели практически возле кассы. Чонгук ел шоколадный брауни, заказанный и купленный ему альфой. Он понимал, что это знак ухаживания и помечания, предъявления себя как кормильца, и не мог не улыбаться, пока жевал. Бариста по имени Юнги, бледный парень с вечной усмешкой на губах, пофыркивал, смотря на них, и Чонгук за спиной корчил ему рожи. Но сегодня был день, когда настала очередь Чонгука смеяться.       Компания школьников вошла через стеклянные двери. Пара ребят вытолкнула вперёд робко спотыкающегося альфу. С пухлыми губами и ещё не сошедшим детским жирком на щеках, он выглядел очень мило. Чонгук улыбнулся, просто потому что милые люди заставляли его таять от умиления. Однако когда школьник подошёл к стойке, улыбка с лица спала. Подросток смотрел на Юнги тем самым взглядом. Чонгук и Тэхён на пару с любопытством наблюдали, как юный альфа решительно выпятил грудь и прислонился к стойке локтем, делая заказ. И вот, когда Юнги спросил фирменное: «Как вас зовут?», школьник ответил ему: «А вас?» Юный альфа улыбался немного нервно, однако под тяжёлым взглядом баристы улыбка быстро пропала с его лица.       — У меня на бейджике написано, — протянул Юнги, указывая пальцем на свою грудь. Он вёл себя как сука и для полноты картины ему не хватало только жвачки во рту. Школьники, стоявшие позади — наверняка одноклассники бедного паренька — разразились громким смехом. — Так, что мне написать? — настаивал Юнги, держа маркер на изготовке.       — Ваш номер? — попросил альфа, смотрясь уж совсем жалобно. У Чонгука сердце защемило. В его глазах Юнги выглядел как тот, кто обижал маленького невинного щеночка. Тэхён, уловив настроение омеги, стал гладить его по волосам, и Чонгук благодарно улыбнулся за поддержку. Он наклонился к альфе, тихо зашептав:       — Юнги такой злой. Он же видит, что позорит этого мальчика перед друзьями.       — Вероятно, он просто привык отшивать, — пожал Тэхён плечами, оставляя руку на шее Чонгука. У того было чувство, что кожу в том месте скоро разъест до кости.       Тем временем юный альфа сдался, сказав Юнги своё имя. Его спина была сгорблена, от прежней осанки не осталось и следа. Вокруг него витала аура позора и несчастья. Чонгукова ненависть к вредному баристе возросла. Школьник взял свой кофе и стал протягивать Юнги деньги. Тот посмотрел на него свысока, вздохнул, прикрыв глаза, будто сам не верил в то, что делал, и отодвинул от себя купюры. Он ровно и даже как-то скучающе сказал:       — За счет заведения.       Чуть позже Чонгук заметил, что на стакане в руках шокированного внезапным успехом школьника был написан номер. Он улыбнулся, и когда компания хохотавших и толкавших красного как помидор Чимина — таким именем представился бедняжка — скрылась из виду, Чонгук посмотрел на Юнги, кривя ему довольные усмешки. Бариста делал вид, что не замечал этого, обслуживая других клиентов, хотя кончики его ушей были алыми, выдавая его неловкость.       Чонгук и Тэхён хихикали, перешептываясь о произошедшем. Общие забавные истории сближали их. В кофейне, надо сказать, их было предостаточно. То на кого-то неловко прольётся кофе, то кто-то внезапно засмеётся и брызнет капучино прямо в мимо проходящего человека. То альфа, устроивший свидание, забудет взять кошелёк и неловко начнёт объяснять ситуацию своей паре. Или девушка, исподтишка фотографирующая симпатичного парня для своей подруги, не выключит звук вспышки. Надо сказать, неловкие ситуации случались со всеми. Смотря на других, Чонгук начал забывать, как именно он сам познакомился с Тэхёном. Он начал думать, что без смущения, позора и неловкости в жизни человека никак не обойтись. Ведь секунды или минуты стыда могут так и остаться незначительным отрезком времени, а могут привести вашу жизнь к чему-то большему, чему-то великому и глобальному. Не стоит бояться иногда упасть в грязь лицом, ведь всегда можно встать, умыться и пойти дальше. Это не так уж и страшно, верно? Не страшнее ли упустить шанс, который может больше никогда не выпасть?       — Хэй, смотри, что я купил, — глубокий голос Тэхёна отвлёк Чонгука от рассуждений. Он отвёл взгляд от окна, где с ветвей срывались первые оранжевые листья, и перевёл его на чуть улыбавшегося альфу.       Тот держал в руках стаканчики с обновившимся осенним дизайном: теперь вокруг логотипа с сиреной вились веточки с яркой листвой, на которых кое-где сидели маленькие птички. Чонгук широко улыбнулся и начал притаптывать ногами под столом. Он уже нетерпеливо тянул ладонь вперёд, практически касаясь заветного, пахнувшего за версту тыквенного пряного латте, когда Тэхён с усмешкой поднял руку вверх, не позволяя Чонгуку коснутся стакана.       — Нет-нет, крольчонок, сначала плата, — Тэхён покачал головой.       Глаза у Чонгука расширились. Он полез в свою сумку за кошельком, но остановился, когда Тэхён практически рыкнул на него.       — Эй, за кого ты меня принимаешь? — спросил Тэхён сурово, указывая указательным пальцем на свою щёку. — С тебя поцелуйчик.       — Оу… Поцеловать тебя? — всё не доходило до Чонгука, растерянно моргавшего и взиравшего на альфу потерянным взглядом.       — Да, Чонгук. Твои губы, на моей щеке.       Чонгук кивнул сам себе. Это звучало просто, да. Он мог это сделать. Пфф, как два пальца об асфальт.       Он привстал и, зажмурившись, клюнул Тэхёна в щёку. От невинного поцелуйчика коленки у него подкосились, как у невинной девицы. Он плюхнулся обратно на диванчик, следом за ним рядом присел и донельзя довольный Тэхён. Он поставил стакан перед самым лицом омеги и с каким-то самодовольным выражением лица повернул его в сторону Чонгука тыльной стороной.       «Давай встречаться?» — прочел Чонгук бегло.       Смысл слов дошёл до него не сразу. Чонгук икнул. Выглядел он, без сомнений можно было сказать, сконфуженно. Подняв голову, он смог увидеть, как Юнги посмеивался, пытаясь прикрыть рот рукой, наблюдая за ним.       «Предатель.»       — Ты собираешься как-то ответить мне? — подгонял Тэхён. Он казался напускно уверенным — его лицо было невозмутимым, но всё тело заметно вибрировало от нервов.       — Ну, эм… — Чонгук думал, думал так усердно, что голова заныла. — Сейчас!       Он высунул из своей сумки карандаш и написал на чистой стороне стакана ответ.       «Давай.»       Лицо Тэхёна просветлело, как, в принципе, и Чонгука. Они смотрели друг на друга, глупо улыбаясь и ничего не говоря.       Вот так день, когда упали первые листья и в «Старбаксе» начали продавать тыквенный латте, согревавший изнутри своим пряным вкусом, они стали парой.       Чуть позже Чонгук узнает, что стакан с нарисованным им Тэхёном и стакан, с которого начались их отношения, стояли у альфы на полке среди наград, как не менее важные трофеи.       Юнги перестал смотреть на них день на четвёртый. Поначалу это было забавно, но потом каждый раз, как он поворачивался к ним, те шептались и хихикали, выглядя донельзя противно и слащаво. Вокруг них будто летали шарики в виде сердечек — в каждый из них Юнги хотелось запустить дротик. Может, один нечаянно даже попал бы одному из них в глаз. Он был рад, что запах кофейных зерен перебивал чужие феромоны. Он был уверен, что Тэхён и Чонгук пахли просто отвратительно. Ему не хотелось иметь с этими людьми искусства никакого дела — они были настолько романтичны, что впору было накинуть петлю на шею. Попросить встречаться на стаканчике? Ну что за бред. Неужели слова потеряли актуальность? Юнги оставалось только фыркать, натирая стойку до кристального блеска.       Это был тихий день. Каждому из них хотелось спокойствия, и они будто негласно понимали это, безмолвно сидя друг напротив друга. Чонгук рисовал, попивая кофе и покусывая кончик карандаша, а Тэхён опять писал что-то. Он часто хмурился и с периодичностью в пару секунд можно было услышать, как, удерживая кнопку backspace, стирал текст. В эти моменты рука Чонгука тянулась вперёд и гладила альфу по ладони, мужчина в ответ поднимал голову и улыбался. А потом он как-то встал и ушёл в уборную, оставив Чонгука наедине с его лэптопом. Открытым. Доступным лэптопом, который так и просил, чтобы в него заглянули. Чонгук воровато заозирался. Он поймал на себе хмурый взгляд Юнги, но, проигнорировав его, всё равно повернул лэптоп к себе, начав читать маленький отрывок того, что Тэхён пока не стёр. Я продолжал приходить и пить этот дрянной кофе, только потому что хотел увидеть тебя. Да, верно, я сошёл с ума… По тебе, Мальчику, что пахнет порошком и льном. Мальчику, с глазами бусинками и носом пуговкой. Ты как идеально сшитая для меня кукла: С безупречными стежками улыбки; С вечно пришитым розовым фетром на щеках, С…       Чонгук оторвался от экрана, когда даже не увидел, скорее почувствовал, как Тэхён вышел из уборной. Он тут же юркнул на своё место, его пальцы нервно стали отбивать ритм по столу. Сердце билось где-то в районе глотки, а от волнения привычно хотелось икать. Его лицо наливалось жаром, от волнения он ёрзал по кожаному дивану, что на каждый его сдвиг отзывался болезненным скрипом. Когда Тэхён подошёл к Чонгуку, взгляд у него был настороженный.       — Ты чего такой красный? — спросил он обеспокоенно, прикасаясь ладонью к щеке Чонгука. Тот вздрогнул, но рука у Тэхёна была успокаивающе прохладной, и своей горячей щекой он льнул к ней ближе.       — Просто… Жарко что-то стало.       — Ты не заболел? — альфа присел рядом, обеспокоенно заглядывая омеге в глаза. Его рука перетекла со щеки на лоб. Он был так близко, что можно было отчетливо увидеть родинку на носу, золотые вкрапления в глазах, а каждую до единой ресничку пересчитать. Дыхание Чонгука от их близости перехватывало.       — Заболел? Нет, это просто… — отнекивался он, но Тэхён уже тянул его вверх.       — Так, поехали-ка домой. Давай, я отвезу тебя.       Чонгук не возражал, сгорая в неловкости. Не стоило ему лезть в лэптоп Тэхёна — теперь вина за содеянное не отставала от него. Это, всё же, был плохой поступок.       Когда они подъехали к порогу его дома, Чонгук решился признаться.       — Извини, — начал он, смотря на свои сжатые колени, — я залез в твой лэптоп. Несколько секунд в салоне, пропахшем древесиной и мускусом, от чего Чонгук млел, стояла тишина.       — Я не удивлён, — ответил Тэхён со смешком. — Возможно, я не закрыл его специально.       — Ты… что? — лицо у Чонгука вытянулось, он повернулся к альфе, а тот пожал плечами.       — Мне… немного трудно высказаться. Я привык выражать чувства в тексте. Понимаешь?       Чонгук быстро кивал. Да, он прекрасно понимал. Он и сам был таким.       Его тело перегнулось через коробку передач прежде, чем он успел подумать. Веки сомкнулись, губы вытянулись. Чонгук намеревался поцеловать Тэхёна, и вот, когда до чужих губ ему осталось пара несчастных миллиметров, ремень безопасности щёлкнул, напомнив о себе и не позволив преодолеть то мизерное расстояние, что было между ними. Один глаз Чонгука медленно приоткрылся. Его совсем недавно остывшие щёки вновь нагрелись.       — Вот чёрт, — прошептал он, намереваясь сию же секунду отстегнуть ремень и сбежать от Тэхёна и позора так быстро, как только мог.       Но альфа, прикусывающий норовившие растянуться в широченной улыбке губы, не позволил, схватив Чонгука за шею прежде, чем омега успел отодвинуться. Их поцелуй был нежным и трепетным. Без языка, без грубости. Первый, невинный и спокойный сладкий поцелуй с придыханием и сходившим с ума сердцем. С пальцами, робко оттягивающими волосы и оглаживающими лицо самыми кончиками, как касание крыльев бабочек.       Замечательный, немного неловкий, но всё равно прекрасный поцелуй, от которого душа хотела воспарить, а сердце выпорхнуть из груди.       Когда Чонгук выбрался из машины, устоять на ногах ему было сложно. Но он справился — не хватало ему ещё для полноты картины свалиться на землю. Это было бы уж совсем феерично.