(Не)мой голос

      Снова утро — снова выпитая чашка ароматного белого чая со вкусом абрикосово-ванильного крема, душ наспех, просмотр планов на этот день, чтобы всё успеть. Сегодня суббота, а значит, с самого утра она будет работать в одном из самых известных ресторанов «Flavors», а ближе к вечеру уже есть договорённость встретиться с другом. Ещё было бы хорошо сделать курсовую на пятницу, чтобы потом в течение недели не переживать по этому поводу. Может, завтра она этим и займётся.       Минни Ниша Йонтарарак была оптимисткой. Заядлой. Перед выходом, уже допивая чай и мысленно рассчитывая время до остановки, а оттуда до ресторана, девушка глянула на фотографию родителей на полке — единственное, что у неё осталось после их смерти. Девочка выросла в детском доме и совсем не держала зла на дядю, который её туда сплавил. Её оставили ему на попечительство, но он, будучи довольно азартным человеком, проиграл всё, что было нажито, и всё, что оставили родители Минни для неё. Девочка простила его быстро, полностью зарывшись в учёбу и мечтая стать певицей, а ещё лучше продюсером, чтобы открыть свой центр, где будут зажигаться звёзды.       Ниша знала, чего хочет добиться в этой жизни, поэтому с самого детства, ещё живя в Бангкоке, она изучала экономику, читала много книг о саморазвитии, которые покупала на накопленные деньги, а потом читала раза по три, пока не купит новую. Старалась всеми силами зарабатывать, бегая по подработкам лет с четырнадцати. От детского дома их отправляли на танцы ещё с восьми лет, поэтому уже через шесть Минни напросилась помогать с совсем маленькими, а ей за это платили условную небольшую сумму, якобы на мороженое или конфеты. Позже девочка помогала в цветочном магазине, а ещё в булочной. Её знали все в их районе. Здоровались каждое утро, когда она перед школой развозила заказы на утренний хлеб или булочки, а вечером желали спокойной ночи, когда Минни отвозила всем цветы и пыталась успеть до комендантского часа. Ей нравилась её жизнь.       С миру по нитке девочка насобирала себе небольшую сумму, которой должно было хватить на билет в один конец и недолгое проживание там. Выбор пал на Пусан, поэтому Минни стала готовиться поступать туда, усердно училась, изучала язык, а после радуясь, когда получила письмо с положительным ответом. Мечты сбывались. Девочка около двух лет проучилась, после чего ей предложили перевестись в Сеульский Национальный Университет. Отказываться было грехом, поэтому, извинившись на работах, попрощавшись с соседками из общежития, она отправилась в новое место — Сеул.       В первый же день познакомилась с теперешним лучшим другом, поддерживала его во всех его начинаниях, написала ему несколько песен, которые стали его самыми большими хитами. Помнила, как их не принимали сначала, потому что они из маленькой компании. Друг тогда не унывал, каждый раз радуясь даже коротким радио-эфирам. Минни плакала каждый раз, как он стал брать первые места, как написанные ею для него композиции раскрывали его перед зрителями. А сейчас работала на его компанию, как автор текстов и музыки, и в ресторанах, как певица. Продюсеры пророчили ей большое будущее и просили не растрачивать свой талант, а пойти в массы — в айдолы, если проще. Девушка отказалась, помня о мечте обрести совсем другую профессию.       На работе Минни всегда встречали с опасливыми взглядами работники. Её обходили стороной, что было для неё неудивительно. Как-то она даже услышала, что она оборванка, приехавшая из Юго-Восточной Азии. Ещё, что ей бы в кабаках петь, а не в таком фешенебельном заведении, как это. И вообще, кто её такую пустил в Корею?       А вчера вечером вообще случилась неприятная история: один из клиентов подошёл к ней в конце смены и сказал, что хотел бы, чтобы она поехала с ним за хорошую плату. Официантки, присутствовавшие при этом разговоре, услужливо улыбались, наблюдая за ситуацией и не вмешиваясь. Конечно, Минни отказалась, понимая, к чему это всё приведёт. Скандал он в тот момент закатил грандиозный, но из-за того, что был уже конец рабочего дня, и начальника не было на месте, девушке никто ничего не сказал, спокойно отпустив домой. Только менеджер пригрозил, что ей светит как минимум выговор от начальства, но на поблажки рассчитывать не стоило. Что там дальше происходило, история для Ниши умалчивала, однако, если судить по взглядам персонала сейчас, то ничего хорошего для неё это не предвещало.       Переодевшись, она вышла в зал, подошла к микрофону и по привычке стала распеваться. Её никто не трогал, а музыканты спокойно отыгрывали нужные ей ноты. Вот кому было всё равно, откуда она и кто она, потому что сами они были из Европы. Ребята наоборот — приветствовали её улыбками и кивками. Ресторан открылся через двадцать минут, всё по расписанию, и Минни стала петь. У неё по графику числилось время до двух часов дня с перерывами, поэтому девушка была расслаблена и пела в своё удовольствие.       В зал как раз вошёл мужчина в дорогом костюме и с яркой улыбкой на лице, когда Минни пела свою любимую песню одной из любимых певиц Розэ. Этот трек не обрёл большой популярности, но Ниша любила его больше остальных в арсенале певицы. Хотелось бы ей когда-нибудь написать для неё что-то своё, чтобы та своим голосом преподнесла слушателям всю радугу эмоций, которые когда-то испытала сама Минни, услышав, как поёт Розэ. Девушка, идущая с мужчиной, явно обратила на неё внимание, из-за чего выступающей захотелось петь ещё лучше.       Она никогда толком не занималась вокалом, просто пела то, что нравилось. Правда, когда появлялась возможность выйти в Интернет, девушка искала уроки вокала онлайн и усердно занималась, запоминая распевки, как правильно укладывать язык или как научиться делать такое вокальное украшение, как йодль. Специально даже выучила нотную грамоту, поэтому могла спокойно играть на фортепиано, придумывая новые мотивы, а после записывая в нотную тетрадь. Минни была довольна своей жизнью. Мечтать о большем она просто не могла.       Конец её рабочего дня подошёл слишком быстро, немногочисленные зрители, которые так любили в этом ресторане не только вкусную кухню, но и чарующий вокал в сопровождении с живой музыкой, были довольны. Минни уже собиралась уходить, как в комнату персонала зашёл начальник, нервно поджимая губы в тонкую белую линию.       — Ты ведь и сама понимаешь, о чём я пришёл поговорить? — он застыл на пороге, не решаясь войти, а позади проходили редкие официанты, большинство из которых для того, чтобы услышать краем уха.       — Понимаю, — Минни вздохнула. Это было из-за вчерашней ситуации, и она уже догадывается, что это за собой повлекло. — У меня выговор?       — Прости, что ничего не могу сделать в такой ситуации, — её начальник был хорошим человеком, но она знала, что это лишь бизнес, поэтому закусила нижнюю губу и кивнула. — Вот, это за месяц.       Девушка взяла конверт, осознавая, что там сумма больше, чем должна быть, потому что столько она получала за месяц работы, а не за две недели.       — Но здесь много.       — Ты заслужила, — мужчина тепло улыбнулся, немного отходя и уступая дорогу. — Клиенты всегда оставляли больше чаевых, приговаривая, что это за твоё пение, так что всё нормально. Удачи тебе в будущем.       — Спасибо.       Минни поклонилась и попрощалась, ещё утром она подозревала, что этим всё закончится, поэтому ей бы стоило поискать новую работу. Наверное, надежда в ней умирала последней, и она верила, что эта участь обойдёт её стороной. Если же посмотреть с другого угла, она обещала компании и другу, что станет больше времени уделять написанию треков, и теперь есть отличная возможность заняться этим всерьёз.       Весь оставшийся день девушка провела за готовкой. Ей нравился её маленький укромный лофт, который она снимала, начиная с четвёртого курса университета. Здесь всегда было светло, а ещё уютно, пусть этот район и не самый шикарный, как хотелось бы многим приезжим, зато он не дорогой и комфортабельный. В основном в доме Минни жили старики, либо семьи. Всем было не до неё, хотя они хорошо её знали и при встрече обменивались улыбками и вежливыми вопросами. Радовало то, что им было всё равно на её друга.       По квартире разлился звук от дверного звонка, когда на часах уже перевалило за десятый час, а сама Минни сидела перед телевизором, где крутили какую-то дораму, в телефоне, продумывая новый текст. Нет, ей совсем не мешали лишние звуки, наподобие разговоров, скорее, они её вдохновляли и помогали получить нужную эмоцию.       Девушка черпала вдохновение в окружающем мире, в эмоциях других людей, в целом в других людях. Минни знала, если бы ей нужно было писать о себе, все тексты были бы грустными и слезливыми, рассказывающими о неразделённой любви. Она влюблялась всего один раз в жизни, и этот самый парень сейчас стоял у неё под дверью в ожидании.       — Чонгук, наконец-то, я уже хотела звонить! — парень сразу заулыбался своей кроличьей улыбкой, напоминая девушке, за что она в него влюбилась.       Его снова постригли, сделали немного светлее тон волос. Это расстраивало, но Чону всегда всё нравилось, что бы стилисты с ним не чудили. Минни же пыталась словить себя на мысли, что при первой их встрече так привлекло её в нём, что она даже влюбилась? Неужели только кроличья улыбка? А может, ещё родинка под нижней губой? Или та, что на шее? Может, сама шея? Услышь её мысли Чонгук, точно бы посмеялся. Они ведь друзья, а она думает о том, почему в него влюбилась. Страшная вещь — френдзона.       — Прости, задержались с хёном в баре, он очень хотел посидеть подольше, — ему было привычно разуваться и снимать с себя тёплую парку с шапкой. Маску он снял, как подошёл к самой квартире, хоть все бабушки и дедушки подъезда его знали и любили, когда он заходил, Чон предпочитал всё равно не светить лицом. — Блин, я так соскучился, Маус.       Чонгук сгрёб её в свои объятия, на что девушка сразу приметила, что те с каждым разом у него становились всё сильнее. Да и неудивительно, он же качался постоянно.       — Я там много всего наготовила, пошли есть, — Чон посмотрел на неё сверху вниз немного удивлённо, будто впервые увидел. — Да-да, я знаю, что тебе нужно беречь фигуру, но, Чонгук, ты очень худой, тебе нужно хорошо питаться. Ты же мужчина, в конце концов.       — Вот станешь моей женой, тогда и будешь указывать, как мне питаться, — Чон задорно щёлкнул по носу подругу и направился к дивану, удобно устраиваясь и подхватывая пульт, чтобы переключить на что-то более интересное, по его мнению. — Маус, иди обниматься, я соскучился.       Он всегда вёл себя, как ребёнок, но это скорее было одной из привлекательных его черт, чем отталкивающих. По крайней мере, для Минни. Хотя она, ещё проживая в детском доме, чётко для себя решила никогда не встречаться и не водить дружбу с парнями, которые ведут себя словно дети. При этом Чонгуку она была согласна простить эту слабость, которая ей стала даже нравиться.       Чон нашёл фильм, что начался буквально минут пять как. Им оказалась незатейливая американская комедия, каких уже было около сотни в кинематографе, если не больше. Но Ниша была рада тому, что Чонгук часто после тяжелого дня приходит к ней домой и заваливается на её диван смотреть с ней фильмы. Маленький огонёк надежды в девушке не угасал. А вдруг она сможет и правда стать ему женой в будущем, а не просто подругой, с которой можно шутить на разные темы. Да и не приходил он так часто, как ей хотелось бы, потому что чаще пропадал в турах или на тренировках, после заваливаясь в общежитие, буквально сразу засыпая. Смотря на всё это со стороны, девушка и поняла, что это будет ещё одной причиной отказаться становиться айдолом.       — Я сегодня видел твою любимую певицу, — как бы невзначай, но Чонгуку хотелось поделиться этим. — Она выглядела ужасно… в моральном плане. Словно раздавлена… а тут ещё и хён влез.       — Он снова напился и лез к людям? — Минни хихикнула, прикрывая рот ладонью, но мозг уже зацепился за главную фразу. — Неужели у неё всё так плохо?       — Я не знаю, мне известны только слухи, а она лично вряд ли поведает мне о своих проблемах, но выглядела она и правда подавленно. Я всё никак в толк взять не могу: если случилось чего с голосом, почему она просто не будет тренироваться до седьмого пота, чтобы привести его в норму?       — А ты не думал, что так она может только ещё больше сорвать голос?       Чонгук перевёл взгляд на подругу. Конечно, он о таком не задумывался. По шоу-бизнесу давно ходили слухи, что голосом Розэ никто толком не занимается, и вот пройдёт пару годков — это даст о себе знать. Дало. Последние полгода звезда практически не появлялась на важных мероприятиях. Чон даже помнил, как она пришла на премию, пела плюсом на плюс, но даже тогда он видел, что с ней что-то не так. Девушку хотелось только пожалеть, но Гук останавливал себя, считая, что это упорный труд, а девушка всего-навсего забросила свой талант.       — Разве можно тренировками усугубить ситуацию ещё больше?       — Как думаешь, если ты сломаешь ногу, но вместо положенного отдыха и процедур, будешь дальше танцевать, это поможет или навредит твоему здоровью?       Чонгук нервно закусил губу, пока на экране главные герои целовались. Минни тоже хотела бы, но вряд ли её друг смотрел на неё когда-нибудь, как на девушку. Да и нужно ли ему это было? Нет, с фанатками он не водился, но Ми понимала, что у него тоже есть потребности. Он никогда не рассказывал ей, что с кем-то встречался, даже по секрету, поэтому она всегда думала, что он одинок и всё своё время уделяет только карьере либо встречам с ней, пусть и не таким частым, как ей того хотелось.       А ведь как всё могло быть прекрасно: вот она признаётся ему в любви, он отвечает ей взаимностью, а потом они целуются. Следующая картинка — дом, дети и они вместе, счастливые и всё ещё влюблённые. Но вместо этого они просто сидели на её диване у неё в квартире и смотрели фильм, даже не обнимаясь, хоть и сидя предельно близко друг к другу.       — Маус, ты меня слышишь?       — А? — девушка нервно сглотнула, переводя взгляд с его губ на глаза. — Да-да, прости, задумалась.       — О чём это? — Чон медленно растягивал улыбку Чеширского кота, будто готовясь прыгнуть в любой момент на свою жертву, которой в этой ситуации оказалась Минни. — Ах ты извращенка, точно ведь что-то пошлое под сцену поцелуев придумывала! Ты кого там себе представляла? Изменять мне вздумала?       После вопроса Чонгук злобно засмеялся, притворяясь злодеем из мультфильмов, а Минни театрально в ответ взялась за сердце и соответствующе с небольшим стоном втянула воздух.       — Пощадите!       Девушка сорвалась с места и побежала куда-нибудь в безопасное место. Хотя, где может быть такое в лофте, где даже дверей толком нет? А Чонгук и рад был. Минни вечно жаловалась, что это нечестно: по её квартире бегает медведь, который никогда ей не поддаётся.       Уже лёжа в кровати, девушка считала приятные моменты, которые у них с Чонгуком происходили. Ей казалось, что когда она насчитает тысячу, то обязательно сможет признаться, но сбилась со счёта уже давно, хоть считать перед сном вошло в привычку.       — О чём задумалась?       Чон улёгся рядом, немного опустившись вниз, чтобы их лица были на одном уровне. Каждый раз, как он приходил, укладывался спать рядом. Сначала она пыталась спихнуть его с кровати, говоря, что они взрослые люди и так неприлично, но Чонгук только отмахивался и не сдвигался с места. Попытки не заканчивались, пока девушка не устала и не смирилась со своей участью, а ночи без него стали куда более холодными.       — Да так, — Минни прикусила губу, вглядываясь в чёрные омуты глаз напротив. — Как думаешь, компания разрешит написать песню для Розэ?       — Как бы там ни было, я поддержу тебя в этой идее. Твои песни лучшие из тех, что я слышал.       — Радует, — девушка улыбнулась и опустила взгляд. — Я бы хотела подарить хоть частичку своего голоса Розэ, чтобы она снова пела.       — Не разбрасывайся моим любимым голосом. Я и так на удивление терплю то, что ты поёшь в том ресторане, — Чонгук поморщился и фыркнул. Выглядел он сейчас совсем как обиженный ребёнок. — Ты же знаешь, как я не люблю, когда твой прекрасный голос слышит кто-то ещё.       — Ревнивец, — девушка только посмеялась с его слов, но эта его ревность грела ей душу, разливаясь теплом внутри. — Меня уволили сегодня, так что больше я там петь не буду.       — В смысле «уволили»? За что? — Чон приподнялся на локтях, удивлённо рассматривая в темноте лицо подруги, на которое падал свет фонарей из окна. — С таким голосом, как у тебя...       — А не ты ли только что говорил, что не хочешь, чтобы другие слушали, как я пою? — Ниша скептично подняла брови, делая упрёк другу.       — Ты права, — мужчина покивал, после укладываясь обратно головой на подушку. — Теперь я спокоен. Но я надеюсь, что это увольнение не связано с тем, что эти гадкие официантки говорили в твою сторону.       Минни ещё долго лежала, рассматривая Чонгука и размышляя о каких-то мелочах, просто приходящих в голову. Она ни разу не пожалела, что уехала из родной страны в совершенно незнакомое ей место. Радовалась каждому дню и не унывала, зная, что у неё есть мечта, а ещё — Чонгук. Её лучик света и самый лучший друг. Да, он знал, что о ней говорили, потому что и сам приходил в ресторан, становясь не один раз невольным слушателем того, о чём говорят официантки. Даже разговаривал с начальником о том, насколько у него невоспитанные работники, после чего девушка попросила его больше не приходить и не портить ей отношения ещё больше.       Сколько раз она слышала о себе от одногруппников, что недостойна учиться вместе с ними; от девушек, что страшненькая; от их общих знакомых с Гуком, что не ей быть рядом с ним. Даже вчера ей было безумно неприятно, когда тот посетитель ресторана позвал её с собой, предлагая заплатить деньги, считая видимо, что она настолько бедна и несчастна, что точно согласится. Да и сегодня… её уволили только потому, что он смог заплатить или прижать начальника, а ей только и оставалось, что молча принять свою участь и уйти. Она так и думала, что сегодня ей сделают выговор, но вот о том, что уволят, подумать боялась. Ей казалось, что всё обойдётся.       Минни протянула руку к лицу Чонгука, аккуратно убирая прядь тёмных волос, и улыбнулась. Какой же он красивый. Даже когда спит и причмокивает губами, будто ему снилась еда. Всё-таки надо было заставить его поесть.       — Я люблю тебя, — шёпотом произнесла девушка, растягивая улыбку шире.       — Я тебя тоже, Маус.       Чонгук прижал удивлённую подругу ближе к себе, обхватывая за плечи. Минни осталось только судорожно думать, что ему просто снился сон, а на утро он и не вспомнит. А хотя, наверное, он просто решил, что это по-дружески она любит его. Да, точно. Он именно так и решил.       Зажмурившись, девушка аккуратно повернулась к другу спиной, боясь, что он откроет глаза и увидит её заалевшие щёки, хотя это невозможно в кромешной темноте, пусть и с падающим освещением от фонарей из окна или лунного света, который практически не пробивался в её квартиру. А стыдно всё равно было, поэтому, отгоняя от себя непрошенные мысли и пытаясь обо всём забыть, она заснула.

* * *

      Снова утро. Но в этот раз такое приятное и лёгкое, как никогда. Минни обернулась, замечая Чонгука, распластавшегося на её узкой кровати. Он явно хотел разлечься в форме звезды, но как-то подсознательно сдерживался. Парень тоже уже просыпался, потому что стал зевать и тереть глаза. Перевернувшись на бок, чтобы лучше видеть подругу, Чонгук улыбнулся:       — Доброе утро, Маус.       Минни улыбнулась, проговаривая эти же слова Чонгуку, параллельно вставая с кровати и направляясь в душ. Он засмеялся, прикрывая рот рукой.       — Хэй, ты чего? Говори нормально.       Девушка не услышала последних слов, уже закрывшись в ванной. Чонгук поднялся с постели, потягиваясь и широкими шагами одолевая расстояние до кухни. Он решил заглянуть в холодильник и подогреть что-нибудь, ведь девушка упоминала, что вчера много всего наготовила. Минни вышла из ванной через полчаса, когда Чон уже доедал один из лёгких салатиков за столом. Она прищурила глаза, на что Гук только засмеялся, зная, что та ему угрожала таким видом.       У Минни скребло горло, будто она заболела, поэтому, повесив полотенце сушиться на настенную сушилку, пока она не отправит то в стирку, девушка направилась к постели и выдвинула один из ящичков в прикроватной тумбочке, где хранила различные лекарства.       — Маус, что такое? — Чонгук встал из-за стола, кладя вилку в тарелку и смотря, как девушка перебирала разные баночки, но ответом ему стала тишина. — Ты заболела, что ли? Маус!       Девушка повернулась к нему всем корпусом, ощущая неприятное жжение, когда говорила ему, что у неё почему-то разболелось горло. Поднимая брови и складывая руки перед собой, она ждала, чтобы он подошёл ближе. Парень хмурился.       Минни вдохнула поглубже, снова проговаривая фразу о лекарствах и видя, как Чон недовольно поджимал губы.       — Минни, прекрати прикалываться. Ты можешь нормально сказать, что произошло?       Уже откровенно злясь на парня, Минни ощущала, как в горле с каждым новым словом разгорался всё больший пожар. Словно сжигая изнутри. Прокричав, что ему самому нужно прочистить уши и прекратить над ней прикалываться, до девушки дошло, что она не слышала своего голоса. Она понимала, что двигала губами и проговаривала слова, но звука не было.       В первую секунду Минни решила, что у неё что-то со слухом, но потом поняла, что отчётливо слышала Чонгука, когда он говорил. Боль в горле никуда не уходила. Даже наоборот, казалось, из-за нахлынувшей в этот момент паники, стало только хуже. Минни казалось, что она открывала рот, словно рыбка, которую выбросило на берег.       Девушка ощутила на щеках слёзы, которые текли, не останавливаясь. Она плакала, хватаясь руками за горло, в немом крике, словно застыв без возможности выбраться. Будто она попала в заточение. Заложница. Минни пыталась разодрать пальцами горло, когда её стал за запястья хватать Чонгук. Его слова доходили, как через толщу воды.       — Посмотри на меня. Минни, посмотри на меня!       И ей бы закричать о том, как не паниковать в такой ситуации, но она не могла. Беззвучно тряслась, всё пытаясь хоть что-то сказать, но не выходило. Внутри её всю колотило и разрывало на части.       Глазами Минни зацепилась за запястье, где нашла маленький аккуратный знак минимы и круг в центре, которого была точка. Мензуральная нотация. Перфектум. Малая пролация.