***
Дурсли только поужинали и смотрели всей семьей телевизор, а Гарри как раз домывал посуду, когда на столике между кухней и гостиной зазвонил телефон. Дурсли недоуменно переглянулись, и Петуния поспешила к телефону. — Кто в своем уме будет звонить на ночь глядя? — Не ворчи, дорогой, возможно, у соседей что-то стряслось, — больше с предвкушением, чем обеспокоенностью, произнесла Петуния и сняла трубку, — Петуния Дурсль, слушаю. На другом конце провода послышался тонкий девчачий голос, и Вернон уже было отвернулся назад к телевизору, будучи уверенным, что позвонили им по ошибке, но Петуния приложила трубку к груди и глубоко вздохнула, медленно разворачиваясь в сторону кухни. — Это… тебя, — она неохотно протянула Гарри трубку и шустро вернулась к мужу и сыну, которые теперь в оба глаза смотрели на мальчика, берущего телефон и отходящего в самый дальний угол кухни, косясь на Дурслей. — Гарри! Это ты! Я уже думала, что набрала неправильных Дурслей, когда твоя тетя замолчала. — Гермиона! — немного громче, чем следовало, обрадованно воскликнул Гарри, снова косясь на Дурслей, — как же я рад тебя слышать! Я думал, я сошел с ума, и мне все это привиделось. Гермиона рассмеялась, но потом серьезно произнесла: — Я думаю, это был Откат во Времени, ну, я читала об этом в библиотеке Сириуса. — Откат? — Гарри сморщился и заговорил еще тише, — что за откат? — Не думаю, что Дамблдор прослушивает телефонные линии, но мои родители и твои родственники точно могут что-то услышать, а их мысли совершенно не защищены от внедрения извне, так что об этом стоит поговорить уже потом, наедине… Но только представь себе, мои родители живы, представляешь? — Это очень здорово, Гермиона! Значит и Сириус, Фред и Тонкс с Люпином… — с надеждой начал Гарри, но его прервала Гермиона. — Да, я думаю, их всех можно спасти, но сначала нам надо как-то встретиться вместе с Джорджем, я думаю, он тоже оказался здесь. Ты сможешь вырваться из дому? Тебя отпустят? — Не знаю, — Гарри то и дело бросал взгляд на Дурслей, а те неотрывно следили за каждым его словом, — я, тетя и дядя, — он чуть не поперхнулся, произнося это, — пришли к взаимопониманию. В некотором роде, так что, может быть, нам удастся встретиться. Дальше он уже зашептал, прикрывая рот рукой и отворачиваясь. — Мне кажется, что здесь что-то не так, они какие-то оболваненные. Они всегда такими были, но это-то и странно, и я подумал, может, Дамблдор как-то поспособствовал тому, что они меня так невзлюбили? — Не знаю, Гарри, — после минутной заминки тоже прошептала Гермиона, видимо, рядом были родители, — в любом случае, это можно проверить. Если Дамблдор оставил в их доме что-то, что оказывает на них такое влияние, то все может быть. Думаю, это должна быть вещь, которую он передал вместе с тобой. — Крестраж, хочешь сказать? — Гарри потер шрам, в котором опять сидела часть Волдеморта, — если честно, Гермиона, мне совершенно не улыбается опять умирать в лесу от Авады, как в прошлый раз, и снова воскресать. — Я понимаю, Гарри, — голос Гермионы потеплел, — но это может быть и другая вещь, ведь в твое отсутствие твои родственники не сильно менялись. Что еще Дамблдор мог оставить, когда принес тебя Дурслям? Гарри обернулся в сторону гостиной, чуть ли не упираясь носом в живот дяди. Все трое стояли прямо перед ним, как-то странно поглядывая. — Эээ, Гермиона, подожди секунду, — мальчик положил трубку на стол и обратился к тете, — вы случайно не сохранили письмо, которое оставил вместе со мной Дамблдор? Теперь уже все смотрели на Петунию, которая опустилась на ручку кресла, держась за сердце. — Петуния, только не говори, что ты не сожгла то гадкое письмо! — Дурсль начал выходить из себя, полностью переключив внимание с Гарри на жену. Та совладала с собой и горделиво подняла подбородок. — Сохранила, ну и что? — пока Вернон что-то шипел, пытаясь собрать воедино слова, Гарри вышел вперед. — Вы же можете его принести? Пожалуйста. Петуния скривилась, но кивнула, и вышла из комнаты, через минуту возвращаясь с конвертом, кладя его на столик перед Гарри. Мальчик снова поднес трубку к уху. — Гермиона, я думаю, это письмо, которое написал Дамблдор о смерти моих родителей. Я чувствую магию, но у меня нет палочки, чтобы выявить чары. — Не глупи, Гарри, — тоном МакГонагалл начала Гермиона, — даже если бы у тебя была палочка, твое магическое ядро слишком слабое, чтобы сотворить такое заклинание. В противном случае ты можешь лишиться магии насовсем. Можно просто сжечь письмо, и посмотреть, что будет. — Хорошо, — Гарри снова отложил трубку и обратился к Вернону, — я думаю, его лучше сжечь, как вы и хотели. С противной ухмылкой Дурсль взял письмо за самый край и со скоростью ястреба подлетел к камину, бросая его в огонь. Петуния и успела только, что пролепетать что-то вроде «Это последняя память о ней», но письмо уже горело, разрушаясь вместе с магией, наложенным на него. — Гермиона, я ничего не почувствовал, все так же, как и раньше, — произнес Гарри, прислушиваясь к своему состоянию, — слушай, если мои родственники согласятся, то я мог бы приехать к тебе завтра, чтобы мы все обговорили. — Мои родители точно не будут против, и я попрошу их позвонить твоим тете и дяде завтра утром, чтобы попросить разрешения забрать тебя, — она помолчала, и на прощание добавила, — извини, если твои родственники разозлились, когда я позвонила. — Ничего страшного, все нормально. Тогда до встречи! Гарри положил трубку, и вздохнул, оборачиваясь к Дурслям и ожидая взбучки. Но они на удивление мирно глядели на него. — Что, ненормальным в дома уже начали проводить телефонный кабель? — более благодушно, чем обычно, произнес Вернон, отворачиваясь от мальчика. Гарри удивленно проследил за Дурслями, которые снова устроились на диване и продолжили смотреть телевизор, как ни в чем не бывало. — Что-то вроде того, дядя. Я домыл посуду и собираюсь пойти к себе, — чувствуя себя как в каком-то сатирическом спектакле, Гарри двинулся в сторону чулана, из которого должен был в скорое время выехать на второй этаж дома. Дурсли лишь кивнули ему и вернулись к голубому экрану. Что ж, — подумал Гарри, — какое бы колдовство не было наложено на письмо, его отсутствие мне определенно нравится.***
А в это время где-то над Лондоном две еле различимые фигуры летели на метлах в сторону дома Грейнджеров.