О тенях и вампирах

Глава двадцатая Луций открыл глаза. Он не сразу смог вспомнить, что произошло. Он до сих пор крепко сжимал меч, с которого стекала кровь. Несмотря на то, что вокруг было ужасно темно и прошло минимум несколько часов с той засады, кровь на клинке все еще была свежей, будто оружие не давало ей высохнуть. Вампир изо всех сил попытался осознать, что случилось. На них напали, он извлек оружие из ножен, а дальше провал. Перед глазами лишь мелькали смутные картинки: его тело меняется, он опьянен могуществом, а в голове звучит голос Моварта «Дитя ночи, дитя тьмы, что тьме противится! Отдайся тьме! Дай ей направить твою руку!» Неужели он их всех убил? Он не мог, он не позволил бы себе! Но факты говорят о другом. Он вдруг отчетливо вспомнил, как насквозь проткнул валяющегося на земле стрелка, как рванулся к главарю и отсек ему голову, как догнал того хилого парня, что попытался убежать. Вампир упал на колени. Перед его глазами вдруг встала другая картина: эльфийка, та самая, что напала на него и Алана. Она лежит на спине и в страхе пытается отползти, ее ноги вывернуты, а он надвигается на нее с мечом в руках. Клинок поднимается у нее над головой… «Так, соберись, сейчас нужно понять, что делать дальше», – говорил он себе. Собраться не получалось. Картины той резни, что он устроил, раз за разом всплывали перед ним. Луция в первый раз за долгое время охватило отчаяние. Такое же сильное, как в тот день, когда он ушел из Сиродиила. Перед ним снова возник образ сына, юный Мартин снова крикнул ему это. «Как смел ты скрывать от нас?! Все это время ты был чудовищем! Тварью, которой пугают детей! Ты мне больше не отец!» «Быть может, я и правда чудовище?» – этот вопрос вдруг ясно прозвучал в голове Луция. А если разобраться, скольких он убил? Да, то были даэдра и да, либо он, либо они. НО правда ли у него не было выбора? И правда ли он делал это из необходимости? Луций вспомнил битву за Бруму. А затем битву за Имперский Город. Оба раза он упивался своей силой и упивался боем. Не меньше, чем в той резне у кареты. Вампир находил всё больше подтверждений: Мартин прав, его отец – тварь, которой пугают детей. Образы той резни снова захлестнули его с головой, а вместе с ними мертвым, убийственным грузом свалилась и вина перед семьей. Вся та тяжесть, что он смог отогнать от себя здесь, в Скайриме, разом вернулась к нему. Его рука будто сама начала двигаться, он едва заметил, как занес меч для удара. Вампир был готов покончить со всем. В первую очередь с монстром внутри себя. И если это убьет и его самого – пусть так. Он напрягся, готовясь ударить, еще мгновение и меч бы рвал его плоть, упиваясь страданием. Но вдруг Луций услышал что-то. Что-то смутно знакомое и теплое, что, однако, вырвало его из того мрака, в котором он едва не утонул. Это был звон. Очень высокий, едва слышимый, но очень родной звон серебряного колокольчика. Того самого, что Луций отдал Алану. Зачарованного маркартского колокольчика, в который его ученик должен был позвонить в момент опасности. Стало быть, опасность наступила. До Луция вдруг дошла простая истина, которая, несмотря на всю ее легкость, долгое время ускользала от него. Он понял, почему смог тогда, в осажденной деревне оставить груз прошлого. До воина дошло, что же давало ему силы. Он всё еще кому-то нужен. Пускай некоторые считают его монстром, но покуда он может помочь кому-то, покуда у него хватит на то сил – ничто не напрасно. Вампир стряхнул кровь с клинка, меч неохотно отпустил добычу, брызги с трудом отрывались от клинка, но всё же оружие не стало перечить хозяину. Луций убрал меч в ножны и со всех сил рванулся на звон. Он бежал к Маркарту. *** Алан бежал со всех ног, ему казалось, что его преследовали всю дорогу до деревни. Не останавливаясь, он вскочил на коня и под возмущенные крики хозяина конюшни рванул в Маркарт. Юноша не обернулся ни разу, пока не добрался до города. И лишь там ему хотя бы на мгновение показалось, что он в безопасности. «Теперь я должен привести помощь, мастера нельзя там так просто оставить», – думал он, направляясь к дозорным Стендарра. Алан ни капли не сомневался, что у пары дозорных не хватит сил чтобы хотя бы вызвать раздражение у стаи Моварта, но тем не менее юноша был уверен, что никто лучше них ему не поможет. «Дозорные должны хотя бы проверить мои слова, а когда до них дойдет уровень угрозы, то они отправят туда столько бойцов, сколько нужно». Но дозорные его словам не поверили. – Иди проспись малой! – Нет, вы не понимаете, я был там. Именно эти вампиры выбили изгоев, из-за них на город напали! – Малой, ты не понял? Иди. Проспись. А то сейчас быстро к алхимикам отправим, посмотрим, не под скумой ли ты часом? «Дьявол! Да как они могли! Нет, я точно должен привести помощь. Не эти, так другие, кто-то должен меня услышать!» И его услышали. Особенно ловкая тень, что выскользнула из переулка услышала о юноше, который прознал про клан его господина. Данмер не мог позволить этому юнцу рассекретить клан Моварта. Он хотел убить дерзкого норда, но всём же его любопытство не позволило ему так просто это сделать. Откуда-то юнец знает о клане и о его логове. Более того, он смог добраться аж до Маркарта, чтобы обо всём рассказать. Но и этого мало – у него на поясе висят две сабли. Сабли той самой девчонки, что несколько месяцев не давала клану его господина спокойно выбираться из логова. Что-то тут нечисто. И он узнает, что именно. Данмер дождался, когда вокруг не будет никого и напал на Алана. Юнец был на удивление проворным и ушел от первой атаки, вторую он смог отразить своими клинками. Но все же вампир был куда опытнее, чем его оппонент. Глаза данмера блеснули золотом и Алан опустил оружие. Одним ударом темный эльф вырубил свою жертву. Юноша упал наземь. В звуке его падения эльф разобрал что-то странное, хотя и не сразу понял что. Из кармана у его противника выпал небольшой серебряный колокольчик. Эльф хмыкнул, поднял безделушку. Несколько раз позвонил, звук был едва слышимым. Он пожал плечами и убрал колокольчик себе за пояс. Это будет еще один вопрос, который он задаст мальцу, когда тот очухается.