***
Вопрос Куроо ввёл в ступор. Тсукишима скептично оглядел старшего, подняв бровь, и прекратил есть. Аппетит резко пропал. Тетсуро не понимал реакцию на естественный для него вопрос и смотрел, выжидая. Совсем не скромный вопрос. Кей отложил тарелку с рисом в сторону, недоверчиво прищурившись. — Я не думаю, что эта информация вам нужна, — натянув одеяло на свои ноги, Тсукишима продолжал недобро смотреть в глаза напротив. — К тому же я вам не так уж и доверяю.Ах да, точно… Всё ещё злится за тот случай в лифте? Нашёл причину обижаться, учитывая, что именно из-за него у меня нет одной трети мизинца и пятка до сих пор болит.
— Тогда… — решив подступить с более «робкой» стороны себя, Куроо пододвинулся и перешёл на полушёпот. — Давай так: ты играл в русского «Дурака» с дополнительными примочками? — Было два раза, но это не особо популярная игра в казино, если честно, — Кей поправил очки, хмурясь и уже немного понимая, что хочет донести старший. — Хорошо, — Тетсуро подорвался с места и подошёл к своей сумке. Оттуда он достал колоду потрёпанных карт, которая скреплялась канцелярской резинкой. — Так вот, у нас есть одна партия. Каждую «биту» отбивавшийся задаёт один вопрос нападающему. Тот, кто заберёт карты при нападении на него, тоже отвечает на вопрос. Победитель игры задает ещё три вопроса. Пойдёт? Я тебя не заставляю, но тебе же тоже интересно, кто я такой? Взгляд Тсукишимы был серее тучи; было видно, как он перебирает свои мысли и не может выдать ответ, будучи полностью уверенным. Не каждый может рассказать о себе так много. Но информация лишней не бывает. Куроо сел на своё место и выжидающе посмотрел на Кея, который плотно сжал губы в тонкую полоску. Но через секунду Тсукишима поднял глаза на того и протянул руку для пожатия. — Но вы клянётесь говорить только правду, иначе пеняйте на себя, — они пожали друг другу руки. На эту фразу Тетсуро, не отрываясь от чёрных суженных зрачков напротив, кивнул и стал перетасовывать колоду. Движения рук казались неловкими, и сам Куроо выглядел так, будто ни разу не брал карты. Но он это спихнул на слишком пристальный и «каменный» взгляд Кея, имевшего некий профессиональный стаж. Между ними было небольшое пространство на полу для игры, поэтому Тетсуро после перешёл к раздаче карт. Козырной мастью стали черви. Тсукишима лёгким движением забрал свои шесть карт и расставил их веером, Куроо повторил за ним. — Я хожу, — Кей показал шестёрку червей, но походил другой. Тетсуро тут же отбил, расплываясь в лёгкой ухмылке. — Бита. — Отлично, Тсукки, — убрав пару карт в сторону, Куроо тут же задал вопрос. — Тебе сколько лет? — Двадцать полных лет, — сухо ответил Тсукишима. Физиономия Тетсуро с нейтралитета быстро перешла в удивление вперемешку с «ты мне, наверное, пиздишь?». Лоб наморщился, глаза сузились, брови нахмурились, а рот приоткрылся. А Кей лишь тяжело вздохнул, уже, видимо, не возмущаясь такому шоку.Так, главное — успокоиться. Я подозревал, что он младше меня, но не настолько. Хотя Льву же тоже совсем недавно исполнилось двадцать. Пора перестать удивляться высоким малолеткам, которые уже больше меня разбираются в азартных играх и вождении машины.
Они вдвоём взяли по недостающей карте. Кей долго пялился на свой веер, иногда поглядывая на Куроо и его непонимающий вид. И тут началось нападение. Тетсуро отбивал, Кей невозмутимо подкидывал. На последнюю семерку крести старший не смог ответить, поэтому забрал все карты. Естественно, он стал недовольным и немного злым. Взяв из колоды себе шесть, Тсукишима сохранял хладнокровие: — Знаете, мне не нравится такая тактика. Предлагаю копить вопросы, а после игры уже задавать в разговорном формате. Я не хочу думать во время игры о чём-то, кроме наших карт. — Хм, звучит неплохо. Идея действительно казалась хорошей, поэтому пойти против Куроо не хотел. В конце концов, Тсукишиму можно понять: думать сразу о нескольком достаточно сложно, учитывая, что он не на работе и сильно уставший. Игра продолжилась в молчаливом характере. Стоило отметить навыки Кея, который никак не отступал и стремительно копил вопросы. Хоть Тетсуро постепенно проигрывал в количестве, он не был против. Пока партия шла, Куроо изучал такого сонного и более открытого парня. Из воротника одежды проглядывался розоватый участок на бледном плече. Под светло-карими глазами были синячки. Выделявшийся кожный покров заинтересовал, поэтому Тетсуро отметил его как возможный вопрос. Игра быстро закончилась. Куроо проиграл и сложил все карты в стопку, закрепляя той же канцелярской резинкой, которая успела причинить ему боль. Сложив ноги под одеялом в позу лотоса, Тсукишима показал четыре пальца: — Столько вопросов от меня вы выиграли. — Значит, я проиграл шесть и плюс три? — Тетсуро отложил колоду в сторону и придвинулся ближе к собеседнику. — Я надеюсь, ты понимаешь, что надо отвечать развёрнуто? — Верно, — снова закатив глаза, Кей кивнул. — Хорошо, договорились. Вы первый задаёте. — Хм, — для виду Куроо сложил руки на груди, думая, но вопрос быстро выдал, — что это за пятно у тебя на плече? Выражение лица младшего стало мрачное, холодное. Сразу прояснилось, что Тсукишиме не хочется отвечать, поэтому он держал паузу несколько секунд. Понимая того, Тетсуро дал время на обдумать. — Мой отчим меня облил кипятком, — на одном выдохе произнёс тихо Кей и отвёл взгляд в сторону. — Как раз в тот день, когда попал в Шираторидзаву. Именно из-за него я здесь. Ладно, моя очередь задавать. — Мне жаль, — от ответа появились чувства неловкости, беспокойства, тревожности и целый спектр негатива. Сказать что-то подбадривающее казалось ошибкой, так что повисло молчание. — Ничего, бывает, — Тсукишима снял очки и потёр переносицу с уголками глаз. — Как вы оказались в Некоме?***
Мать в очередной раз его выгнала из дома. Окраины Токио не казались супер безопасными местами для семилетнего ребенка, но Куроо уже привык к происходящему. Он был свидетелем грабежей и потасовок, иногда сам в них участвовал, но из нужды. Как раз сейчас ему нужны были деньги. Зайдя в привычный минимаркет, где кассир уже знал его лицо, Тетсуро краем глаза заметил невысокого мужчину с седой головой, который разглядывал полку с чаем и кофе. — Манабу, а мы точно не успеем заехать в чайную? — недовольно спросил этот седовласый покупатель. — Сегодня же двадцатое мая. Мне говорили, что там скидки по таким числам. — Точно, Некомата-сан, собрание будет уже через пятнадцать минут, поторопитесь, пожалуйста, — более младший мужчина нервно смотрел на ручные часы и стоял по ту сторону стеллажа. Некомата выглядел статно: тёмно-серый костюм, белая рубашка, расстёгнутая на две верхние пуговицы, начищенные глянцевые туфли чёрного цвета и кожаный ремень с серебряной бляжкой. Из заднего кармана брюк торчал корешок среднего по размерам бумажника. Куроо снова оглядел того с ног до головы, оценивая на глаз. Показалось, что если его ограбить, он даже не будет беспокоиться, ведь выглядел таким уверенным и успешным бизнесменом. К тому же сам виноват, что твой кошелёк выставлен напоказ. Отметив, что его компаньон смотрит на полки с другой стороны, а кассир читает газету, Тетсуро решил действовать и пошагал мимо своей «жертвы». Ладонь с некой дрожью выхватила кошель. Волна адреналина пробежала по воришке. Сердце быстро застучало, а ноги задрожали. Но это не помешало Куроо быстро и тихо прошмыгнуть на улицу. Уже от выхода мальчишка перешёл с быстрого шага на бег. Он забежал в переулок между магазином и трёхэтажным домом и стал копаться в бумажнике. На ощупь было похоже на настоящую кожу. Открыв, Тетсуро насчитал тридцать тысяч йен с лишним. Детские глаза округлились от такого количества денег в его руках. Дыхание перехватило. В голове уже появлялись мысли, на что он потратит эти деньги. Эти счастливые порывы быстро прервались, когда чья-то рука резко схватила за шкирку старой, сильно потрёпанной куртки. Это был Манабу. — Отпусти! — крикнул Куроо, крепко держа бумажки в своей руке. — Так-так-так, вот и наш маленький вор, — протянул со смешком Некомата, появившись из-за спины подчинённого. — Ну и? В детскую колонию? От последних слов Тетсуро сильно испугался и стал пытаться вырваться. Он вылез из своей куртки и собрался снова убежать, но Некомата вовремя подставил подножку, отчего Куроо упал на асфальт и поранил свой подбородок и ладони с мозолями. — Не трогай меня! Зачем тебе эти деньги?! Не вижу, что ты больно в них нуждаешься! — Тетсуро принял сидячее положение и имел злобный обиженный взгляд. — Может, я и не нуждаюсь в каких-то тридцати тысячах, — старший присел на корточки и насмешливо заглянул в детские глаза. — Но ты совершил огромную ошибку и должен понести за это ответственность. Где твои родители? — У меня их нет, — на полном серьёзе ответил Куроо, сдерживая подступившие слёзы и горький ком в горле. — Отец сбежал, а мать выгнала из дома. — Вот как. Некомата выпрямился, не сводя взгляд с мальчика, и подошёл к Манабу. Они перекинулись парой слов, от которых второй с шоком посмотрел на босса и хотел возразить, но тут же замолчал. Старший протянул широкую, но короткую ладонь Тетсуро: — Хочешь пойти со мной?***
— А потом мы поехали на собрание клана Некомы, где меня добродушно приняли. Через год Некомата-сан сказал, что я стал его сыном и принял полноценно в семью. — Куроо шумно выдохнул и слабо улыбнулся. — Это невероятное везение, — сказал Тсукишима в недоумении. — Согласен, — Тетсуро кивнул. — Хорошо, мой вопрос: что вас связывает с Тендо? — Ну, — Кей отвернул голову в сторону и потёр шею, собираясь с мыслями.***
— Тсукишима, — Тендо прижал младшего к стене и посмотрел исподлобья. Кей упёрся ладонями в неширокую грудную клетку Сатори и оттолкнул его от себя. Тендо опустил холодный взгляд вниз, отстранившись. — Я тебе говорил все два года, что я устал, — процедил сквозь зубы Тсукишима и взял рюкзак с пола. — Почему ты такой нервный? Думаешь, что мы вообще не встретимся? — Охо?! И только сейчас ты решил перейти на «ты»?! — Тендо встал в дверном проёме подсобки, в которой они находились, и не собирался выпускать. — Тсукишима, ещё немного — и мы можем жить как цари! Кей. Печальные глаза, которые снова наполнялись болью и разочарованием, глядели из-под красной чёлки. Грудь сдавливало от этого взгляда, и Кей терялся в своих желаниях и мыслях. Он, несомненно, хотел сбежать из этого ада, но только Тендо стоял на пути к более лёгкой жизни. Закинув на левое плечо лямку сумки, Тсукишима уверенно подошёл к Сатори и, убрав ладонью пряди с чужого лица, посмотрел в зрачки. Через очки, линзы которых имели трещины, было дискомфортно смотреть, но действенно. Тендо будто обмяк. Его тонкие потрескавшиеся губы сжались в полоску, словно он сейчас заплачет. — Ты не можешь просто взять и покинуть меня… — его дыхание затруднилось, а кадык задрожал. — Тендо-сан, если я тебе действительно так сильно важен, ты меня отпустишь, — прошептал Кей, чувствуя, как на чужом лбу выступил пот. Глаза опустились, веки полуприкрыли их. Кей мог поклясться, что прочувствовал чужую агонию только расфокусированным взглядом и дрожью того. В один момент Тендо уткнулся в правое плечо Тсукишимы, крепко прижимая к себе, не желая отпускать. Кей не удивился такой выходке, так как Сатори часто позволял себе проявлять чувства через тактильность, но только по отношению к Тсукишиме. Тяжело вздохнув, Кей обнял слабо в ответ и не проронил ни слова о том, что ему дискомфортно и не хватает воздуха. Хватка была очень крепкой и не особо приятной, потому что Тендо был таким же костлявым, худощавым и высоким, хоть его масса была большей, чем у младшего. — Останься, — так же тихо сказал Сатори, стараясь сильно не давить на ожог Тсукишимы. Тендо выжидал с отчаянием ответ и продолжал сжимать Кея в объятиях. Неровное горячее дыхание обжигало кожу Тсукишимы, который старался подбирать менее травмирующий ответ. Ему не хотелось делать больно тому, кто о нём заботился, кто видел в нём некий лучик счастья и надежды. Кей давно знал о чужих чувствах. Разбивать сердце важного человека, который помог ему выжить в этих адских условиях и всегда спасал в чрезвычайных ситуациях, было жестоко. Тёплые ладони медленно и мягко стали блуждать по спине Кея. Он не выдержал и вырвался из рук Сатори, толкнув того в сторону от выхода. — Простите, Тендо-сан, но я не могу, — Тсукишима прошёл дальше по коридору. Той же спиной Кей чувствовал пристальный взгляд. Вдоль позвоночника прошла крупная дрожь и отдалась в затылке. Он на мгновение обернулся и отдалённо увидел взгляд, который будет долго его преследовать.***
— Он спас меня, а я его, — решил подвести итог Тсукишима, уставившись на свой замок из пальцев. — Мы поддерживали друг друга в том аду отчаяния, страха и желчи других. Когда я попал в то здание в Осаке, где мы были, я решил спрятаться в подсобке. Там я нашёл Тендо-сана, который боялся всех подряд. На его теле было много синяков, мозолей и кровоподтёков. Ему уже тогда было пятнадцать, так что я сильно удивился его поведению загнанного зверька. Позже он рассказал, что уже в шесть лет его заставляли работать. За непослушание или плохо выполненную работу — наказание. Он невероятно долго был один и увидел какую-то надежду во мне, будто я его спасение. Я к нему относился даже как к брату. Поскольку он был там давно, Тендо-сан меня защищал от агрессивных взрослых и того амбала, которого вы должны помнить, брал ответственность, наказания за меня. Я бы не выжил, если бы не было его. Тсукишима выглядел погасшим, очень уставшим и подавленным. С каждым словом голос становился все тише и тише, пока полностью не умолк. Он опустошенно смотрел на свои гладкие нежные руки. Казалось, что Кей чувствовал давление совести и своих поступков, которые считал ошибочными. Куроо уже пожалел, что задал этот слишком личный вопрос. Он не думал, что этот разговор будет настолько откровенным, но Тсукишима действительно развёрнуто и искренне отвечал и комментировал. Теперь совесть Тетсуро его загоняла. — Мне стыдно, что вот так неожиданно вывалил столько информации, но я сам не заметил, как… Приобняв Тсукишиму, Тетсуро прервал его и погладил размашисто по спине. Хотелось подбодрить того и сказать что-то позитивное. Но слова сейчас были лишними, по мнению Куроо, поэтому лучше несильно обнять и дать поддержки. Кей ничего не сказал и не сделал. Но так они просидели ровно минуту, пока Тсукишима не надавил на старшего ладонью в плечо. Лицо Кея выражало одновременно лёгкое смущение и удивление. — Прости, — Тетсуро стыдливо прикрыл половину слабо покрасневшего лица. — Давай завтра продолжим? Ты явно устал, да и я тут пристал. — Хорошо, — кивнул Кей и, отодвинув тарелку в сторону от футона, уложил голову на подушку. — Доброй ночи. — Доброй, — Куроо выключил свет. Кимоно быстро оказалось в шкафу, а другие элементы в прикроватной тумбе. Тетсуро лёг в постель и уставился в потолок, прокручивая их с Кеем диалог. Возможно, Тсукишима и не был против объятий в конце: выглядел он неоднозначно и мило.Я чувствую себя и радостным, и неловким в одно и то же время. Мне кажется, что я поступил верно, но засмущал Тсукки, который мне душу излил. Это радостный момент, что я хоть как-то выразил поддержку. Но что-то меня очень сильно беспокоит…
***
Какого чёрта это сейчас было, Куроо Тетсуро? Скажи мне, пожалуйста, что ты не забыл о наших ролях. Кое-кто грозился меня пристрелить. Если эта одна из твоих уловок… К чёрту, это было приятно. Зачем я обманываю самого себя в очередной раз? Я надеюсь, что в этом нет подвоха. Если я расслаблюсь, могут быть ужасные последствия.
Перевернувшись на другой бок, Тсукишима укрылся одеялом с головой и посмотрел в стену. Его всё ещё беспокоило, что он расслабился и показал свою слабую сторону. Ему не хотелось просто так открываться потенциальному убийце и позволить войти в его доверие, личное пространство. Но Куроо, имея очарование и правдивую искренность, легко втирается к нему. Это пугает. Кей, покрепче обняв вторую подушку, закрыл глаза.