Карма не обязательно означает прошлые действия. Она охватывает как прошлые, так и настоящие поступки. Следовательно, в одном смысле мы являемся результатом того, чем мы были; мы будем результатом того, чем мы будем. Настоящее, несомненно, является следствием прошлого и настоящим будущего, но настоящее не всегда является истинным показателем прошлого или будущего; так сложна работа Кармы.
***
Дафна и Алекс сидели за кухонным столом и молча смотрели друг на друга. Это было субботнее утро, и вместо того, чтобы, как обычно, нежиться в постели, пить кофе, читать и наслаждаться началом выходных, они сидели и залечивали раны от вчерашней ссоры. С тех пор как они проснулись, никто не произнес ни слова. Дафна была потрясена тем, как она себя вела. Она не могла поверить в то, что вылетало из ее уст прошлой ночью, когда она набросилась на Алекса, как только он вошел в дверь. Она обвинила его в заговоре с Брайаном, в попытке положить конец ее мечтам. Она сказала ему, что он ревнует ее к Джастину, что он не хочет помочь ей убедить его стать донором, потому что боится. Ему была невыносима мысль о том, что кто-то может прийти в его жизнь и распоряжаться! Он должен был контролировать все и всех, и она не собиралась позволить этому разрушить ее единственный шанс иметь биологического ребенка, на которого она имела право. Она не останавливалась достаточно долго, чтобы понять, какую боль и обиду причиняет своей тирадой. Она уже давно перешла грань разумного. Она забыла, что это была идея Алекса использовать донорскую сперму. Именно он хотел, чтобы она забеременела и не прибегала к усыновлению. Алекс сказал ей, что она не контролирует себя и ведет себя нелепо! Ее эмоции полностью завладели ею, и она не имела никакого смысла. Он ничего не мог поделать с тем, что ЭКО не работает. Он сделал все возможное, чтобы это произошло. Он снова извинился за бесплодие… Он сказал ей собрать вещи и найти того, кто сможет сделать ее беременной. Того, кто сделает ее счастливой и даст ей то, чего она хочет. Они уснули по разные стороны двуспальной кровати. Это был первый раз в их браке, когда они не поцеловали друг друга на ночь и не сказали: «Я люблю тебя». Это был первый раз, когда они по-настоящему поссорились, со всем гневом и горькими чувствами, которые за этим последовали. — Алекс, — начала Дафна, одновременно с мужем. — Дафна. — Извини, — сказала она. — Ты первый. — Лучше ты, — жестко произнес Алекс. — Послушай, — начала Дафна, — я знаю, что вчера вечером я сказала несколько ужасных вещей. Я не могу взять их обратно, потому что знаю, что ты слышал каждое слово и, вероятно, никогда не забудешь, но мне действительно жаль. Алекс посмотрел на красивую женщину, которая сидела напротив него. Ее глаза были мокрыми от слез — зрелище, которое становилось слишком знакомым. — Алекс, — продолжала она, — прости, что была такой стервой. Я не знаю, что на меня нашло в последнее время. Кажется, во мне столько обиды, я все время раздражительна и зла. Я знаю, что мои гормоны были не в порядке из-за всех уколов, которые мне делали, и я колебалась туда-сюда между беременностью и не беременностью; я знаю, что это играет огромную роль в моих перепадах настроения, но прошло уже много времени с тех пор, как мне делали гормональную стимуляцию, и я думаю, что я просто сошла с ума. Я не имела права говорить с тобой так. Я не имела права так говорить с Брайаном. Он, наверное, тоже чертовски зол, и на то есть веские причины. — Дорогой, — Дафна положила руку на ладонь мужчины, — мне так жаль, я не хотела тебя обидеть, — она смотрела на своего мужа и, как ни старалась, не могла сдержать слез, которые хлынули из ее глаз. — Дафна, — ответил Алекс, — мне тоже жаль, жаль, что все так получилось. Я знаю, что это было нелегко для тебя. Кажется, я забыл, через что тебе пришлось пройти. Он закрыл глаза и сделал глубокий вдох. Постепенно напряжение, отразившееся на его лице, ослабло. Хмурые морщины исчезли, а рот, сжатый в плотную белую линию, расслабился. Он открыл глаза и уставился на Дафну, пытаясь решить, что сказать дальше. — Ты всегда была таким сильным человеком, Дафна, одним из самых сильных людей, которых я знаю. Это одна из тех вещей, которые я всегда любил в тебе. — Я не такая, Алекс. — Да, это так! Ты ни разу не пожаловалась на все, с чем тебе пришлось столкнуться. Шок, когда ты узнала, что я бесплоден, весь процесс экстракорпорального оплодотворения… Я знаю, это было ужасно. Несмотря на то, что ты очень переживала по этому поводу, ты тоже человек, и у тебя есть потребности, желания и страхи, как и у всех остальных. Поскольку мы оба врачи, я просто полагал, что ты все понимаешь и знаешь, как справиться со своими чувствами. Я забыл, что это твое тело проходит через все это дерьмо, что в тебя тыкают пальцами, что твои яичники нужно стимулировать, что твоя грудь много раз увеличивалась и была чувствительной, не говоря уже о гребаном кровотечении и боли! Я не имею права указывать тебе, что чувствовать и что делать. Это моя вина, что ты проходишь через все это. Он отдернул руку и провел ею по волосам. Его глаза из обычных светло-голубых превратились в более темные, сапфирового цвета, медленно наполняясь слезами, пока он отчаянно пытался контролировать свои эмоции. — Ты еще так молода, Дафна, ты можешь найти кого-то другого; кого-то, кто сможет дать тебе семью, чего не могу сделать я. Если ты хочешь развестись, я не буду стоять у тебя на пути, — он посмотрел на девушку, и его лицо вернулось к каменной маске, которую он носил раньше. Его губы снова были сжаты и побелели, дыхание стало немного более неровным, пока он пытался поступить благородно и дать своей жене выход. Дафна была в шоке, слушая то, что выходило из уст Алекса. Она не понимала, как ему было тяжело, и ей стало плохо, когда она вспомнила все те ужасные вещи, которые сказала прошлой ночью. Он тоже был здесь жертвой, он страдал от приговора, к которому не имел никакого отношения, от уловки судьбы, которую ему подсунули без всякого предупреждения. Она потянулась через стол, взяла его за руки, которые были сцеплены вместе. Ей удалось разжать его пальцы и переплести их руки. — Ты имеешь полное право злиться, Алекс. Я не должна была говорить то, что сказала, но я хочу, чтобы ты знал, что у меня нет намерения разводиться, это никогда не приходило мне в голову! Я понимаю, что ты не знал о своем бесплодии; я знаю, что для тебя это было таким же шоком, как и для меня, и ты тоже справляешься со своими эмоциями. Разумом я все это понимаю, но эмоционально я забыла о том, через что ты тоже проходишь, — ее страдания ясно отразились на лице, а слезы текли без остановки. — Я не хочу развода, Алекс, ты мой муж, мы партнеры. Я взяла на себя обязательства перед тобой, которые я намерена выполнять, и более того, мы любим друг друга. По крайней мере, я все еще люблю, — сказала она, и в ее глазах отразилась вся истина ее заявления. — И я все еще люблю тебя, красавица, ты знаешь, что это не изменилось, — глубокие голубые глаза Алекса буравили ее, заставляя ее желудок сжиматься. — Сейчас я люблю тебя больше, чем когда-либо. Для меня будет самым трудным в мире отпустить тебя, но я готов сделать это, если ты этого хочешь и если это сделает тебя счастливее. — Нет, — ответила Дафна, качая головой, — это не то, чего я хочу, Алекс. Этого никогда не случится. — Ты уверена? — спросил он. — Я на сто процентов уверена. Я просто хочу, чтобы у нас больше не было секретов, Алекс, больше никаких сюрпризов. — Я не собирался держать в секрете свой разговор с Брайаном, Даф. Я планировал рассказать тебе. Ты просто опередила меня. — Зачем ты вообще звонил ему, Алекс? Если тебе нужно было с кем-то поговорить, почему ты не позвонил Джастину? — Джастин — твой лучший друг, Дафна, и он тоже эмоционально вовлечен в это дело. Мне нужно было поговорить с кем-то, кто мог видеть общую картину, кто мог бы выслушать мои мысли и не сойти с ума. Из того немногого, что я знаю о Джастине, я не думал, что он сможет это сделать, в то время как Брайан кажется более разумным. — Иногда да. Но обычно Джастин более уравновешенный, — ответила она. — Ну, я не знал этого, Даф. Думаю, я был так потрясен твоей просьбой прошлой ночью, что мне нужен был советчик. Я не мог позвонить Стиву и рассказать ему, что с нами происходит. — Ну, он твой лучший друг. — Не совсем. Он мой партнер по ракетболу и коллега, которого я давно знаю. Мне неудобно говорить с ним о наших проблемах. — Хорошо. Но чего ты хотел добиться разговором с Брайаном? — Честно говоря, я не уверен. Мне нужно было знать, что он чувствует по отношению ко всему этому. Дафна, ты знаешь этих ребят почти пятнадцать лет. Я знаю их совсем недолго. Ты не можешь ожидать, что я буду спокойно относиться к мысли о передаче родительских прав кому-то, кого я толком не знаю? Это неразумная просьба, и я уверен, что если бы не твои гормоны, ты бы согласилась. — Наверное, да, — нехотя согласилась девушка. — Я бы хотел дать этому некоторое время, — сказал он, поглаживая ее ладонь. — Я не говорю, что скажу тебе «да», когда этот период времени закончится, однако мне нужно все обдумать. Я хочу пообщаться с Брайаном и Джастином, узнать их получше, прежде чем принимать решение, которое навсегда изменит нашу жизнь. Я не слишком многого прошу? — Нет, наверное, нет, — сказала она. — Если тебя это утешит, Алекс, я действительно не думаю, что Джастин согласится на эту идею. Ему это тоже не по душе. — Правда? Почему? — удивленно спросил Алекс. — Потому что он не считает, что это морально правильно, что он участвует в создании жизни, а потом уходит от нее. Он не думает, что сможет сделать это, не быть частью жизни ребенка, как родитель, — тихо сказала девушка. Высказывание этих мыслей только сделало ситуацию еще более безнадежной. Она знала, что решение Джастина никогда не будет в ее пользу, и мысль о том, что придется иметь дело с тем, что будет дальше, убивала ее. Она действительно предпочла бы не усыновлять ребенка, она хотела иметь своего собственного биологического малыша, однако, если Джастин не передумает, у нее не будет выбора. — Он отказался сделать это? — спросил Алекс. — Нет, — ответила она. — Он говорит, что все еще думает об этом, но я знаю его, Алекс. Он просто не сможет отказаться от своего ребенка, если мы добьемся успеха в этом деле. Он, по крайней мере, захочет, чтобы его признали биологическим родителем, и чтобы у него было какое-то право голоса, я полагаю, в некоторых решениях, которые мы принимаем. Я не знаю, как все это будет происходить. Я еще не продумала эту часть, — с сожалением сказала она. — Я просто знаю, что сейчас все в полном порядке, и это превращает меня в то, что я всегда презирала, в плаксивую, эмоциональную развалину, и я очень устала от этого, — сказала девушка. — Я думаю, что мне нужно принимать антидепрессанты или что-то в этом роде, хотя побочные эффекты не будут полезны для моего организма. — Это может помочь на короткое время, — ответил Алекс. — Но я не думаю, что они тебе нужны. — Ты так не думаешь? Ты сможешь выдержать меня в таком состоянии еще долго? Я точно не смогу, — ответила Дафна, став похожей на себя прежнюю. — Я думаю, что пока нам следует воздержаться от принятия каких-либо решений, — сказал Алекс. — Нам всем нужно сойти с этих эмоциональных американских горок, на которых мы находимся уже некоторое время, и попытаться вернуться к какому-то подобию нормальной жизни. У нас есть время, чтобы принять решение, Дафни. Тебе всего тридцать три. В наше время женщины не рожают детей до сорока. — Алекс, — сказала Дафна, широко распахнув глаза, — я готова дать вам с Джастином время, но это не будет бессрочным. Я не собираюсь ждать сорока лет, чтобы забеременеть! — Эй, — сказал он, — я не имел в виду, что мы собираемся ждать так долго. Я просто хочу сказать, что это не гонка, никто за нами не гонится. У нас есть время, чтобы принять решение. — Не совсем, — ответила Дафна. — Ты знаешь, что чем старше я становлюсь, тем сложнее предсказать какой-либо успех при экстракорпоральном исследовании. Лучше сделать это, пока я еще молода и здорова. — Я знаю, — ответил Алекс. — Но, похоже, сейчас никто не в восторге от этого плана. Ни я, ни Брайан, и особенно Джастин, судя по тому, что ты мне сейчас рассказала. Я думаю, если мы все возьмем передышку на некоторое время и привыкнем к этой идее, решения будут приниматься легче. — Интересно, случится ли это когда-нибудь, — произнесла Дафна. — Возможно, Дафна, все может получиться. Тебе нужно быть немного терпеливее, дать всем игрокам освоиться со всей этой концепцией. А пока, — сказал Алекс, вставая и подходя к ней. — Мы можем объявить перемирие, пожалуйста, чтобы я мог вернуть свою прекрасную жену? Встаньте, пожалуйста, настоящий доктор Чендерс. Она посмотрела на него, в терпеливые и любящие голубые глаза, которые смотрели на нее, и поняла, что сделает все, что он попросит. Она обожала его, это она знала точно, и никакое количество времени или конфликтов не изменит этого. — Абсолютно, — ответила она, вставая и обхватывая его шею руками, прижимаясь к нему всем телом.***
На другом конце города Макс убирал посуду, которую они использовали после того, как расправились с «Яйцами Бенедикт», которые он приготовил на завтрак. Вчера вечером они с Эмметом провели еще один замечательный вечер вместе. Макс не мог поверить, как сильно они наслаждались обществом друг друга. Он не осмеливался назвать то, что у них было, отношениями, для этого было еще слишком рано, однако он знал, что это может быть именно так. Эммет вполне мог быть тем человеком, которого он искал все это время, человеком, который сделает его счастливым и разделит с ним жизнь. Прошло уже более трех недель с тех пор, как они начали встречаться, но ему было так комфортно с Эмметом, как будто они были вместе много лет. Эммет был заботливым и романтичным, чертовски смешным, умным и трудолюбивым и мог очаровать любого. У него был бесконечный запас историй, которые постоянно развлекали Макса, а его способность удовлетворять его в постели была неожиданным плюсом, который продолжал удивлять и радовать его. Эммет был творческим и щедрым любовником; Макс понимал, что общение со старшим и более опытным мужчиной может быть преимуществом. Он учился у него тому, о чем только слышал и читал, но никогда не пробовал. В основном потому, что он никогда не был с кем-то, с кем ему было бы комфортно или кому он доверял настолько, чтобы полностью отпустить себя. Но с Эмметом страхи исчезли, и все казалось таким естественным и правильным. Он закончил уборку на кухне, оставив столешницу безупречной, как он любил. Он прошел в спальню, где Эм лежал на кровати и читал книгу. — Это было весело вчера вечером: пригласить мистера Джей на ужин, — сказал Макс, снимая рубашку и бросая ее в корзину для белья в углу. — Я думал, что он сойдет с ума, увидев нас вместе, но вместо этого он не мог не порадоваться за нас. Это было очень мило. — Да, это было очень мило. Джастин никогда бы не сошел с ума от того, что мы вместе, — сказал Эммет, снимая очки и глядя на Макса. — С другой стороны, Брайан — это совсем другая история. Он может быть немного обеспокоен, — ответил Эммет. — Почему? — О, я не знаю, — сказал Эммет. — Потому что ты работаешь на него, а он не любит делиться. Не знаю, может, он тоже не будет против. Мне до сих пор странно слышать, как ты называешь Джастина «мистер Джей». Я знаю его с семнадцати лет. Когда я впервые увидел его, он был еще совсем мальчишкой. — Мне неудобно называть их с Брайаном по именам, — сказал Макс, снимая брюки и стоя перед Эмметом в нижнем белье Calvin Klein. — Они просили меня об этом, но я бы предпочел сохранить формальность, по крайней мере, пока я на работе. Не спрашивай меня почему, моя мать всегда учила меня быть почтительным, так что это автоматический рефлекс. — Дорогой, называй их как хочешь, — сказал Эммет, с обожанием глядя на мужчину, восхищаясь идеально вылепленным телом, стоящим перед ним. — Это была любовь с первого взгляда? Между ним и мистером Би? — спросил Макс, присев на край кровати, лицом к Эммету. — Это было больше похоже на вожделение с первого взгляда, — сказал Эммет, проводя рукой по груди Макса, играя с вьющимися каштановыми волосами, которые слегка покрывали ее. — Брайан был очарован им. Он не мог насытиться его задницей, хотя делал вид, что ему все равно. Прошли годы, прежде чем он признался, что у них отношения. А Джастин, о боже, Макс; он был маленьким преследователем Брайана, не оставлял его в покое ни на минуту. Он был полностью одержим им, да и сейчас, наверное, одержим, — сказал он в конце. — Правда? — спросил Макс. Он отнял руку Эммета от своей груди и начал играть с его пальцами, покусывая их и прижимая ладонь к своим губам. — Они так сильно любят друг друга сейчас; я не могу поверить, что так было не всегда. — Дорогой, ты даже не представляешь! Слово «королева драмы» было придумано специально для Джастина Тейлора. У них с Брайаном было столько взлетов и падений в отношениях, что это было хуже, чем любой карнавальный аттракцион, на котором ты когда-либо бывал. Конечно, это было забавно, наблюдать за этим издалека. — Не могу себе представить, — сказал Макс. — Они выглядят такими спокойными и уверенными друг в друге. Они уже два года вдохновляют меня на поиски идеального мужчины. Кого-то, кто заставит меня чувствовать тоже, что и они друг к другу. — И, милый, ты нашел его, прямо здесь, — сказал Эммет, притянув Макса к себе. Макс лежал на спине, не в силах сдержать улыбку, наслаждаясь легкими поцелуями Эммета, которыми тот осыпал его лицо. — Как скоро они поженились? — спросил Макс, возвращаясь к своему исследованию отношений Кинни и Тейлора. — О, это были годы, милый… Много драмы и душевной боли между тем временем и сейчас. Нам понадобится не менее двух часов для этой истории, а сейчас я предпочел бы использовать свой рот для чего-то более приятного, чем разговоры о Брайане и Джастине, — сказал Эммет, начав свой путь к объекту своего желания. Макс резко вдохнул, почувствовав, как Эммет стянул с него трусы, и его рот сомкнулся вокруг его члена, заставив его быстро забыть, о чем он вообще спрашивал.***
— Джастин, — прошептал Брайан. Он с трудом выговаривал слова, так сильно болела голова. Во рту было такое ощущение, будто там что-то умерло. Ответа не последовало, и Брайан неохотно открыл глаза, пытаясь сфокусироваться и посмотреть, который час. Где он, блядь, находится? — Джастин, — повторил он, на этот раз немного громче. Он поднялся в сидячее положение и обхватил голову руками. Пульсация начинала ускоряться. Почему я делаю это с собой? Он услышал шум в ванной и понял, что Джастин в душе. Он перебрался на край кровати и медленно слез с нее, держась за изголовье, пока комната кружилась. Пошатываясь, он прошел в ванную, помочился, затем подошел к аптечке, чтобы найти таблетки, которые помогут снять боль. — Привет, — позвал Джастин, увидев Брайана. — Привет, — шепотом ответил Брайан. — Залезай сюда, может, вода поможет, — сказал Джастин. — Нет, думаю, я вернусь в постель и умру. Скажи Максу, чтобы сделал мне «Кровавую Мэри» и добавил в нее немного яда, чтобы ускорить процесс. Джастин вышел из душа и взял полотенце с нагретой вешалки. Он быстро вытерся, увидев, что Брайан все еще стоит посреди комнаты с закрытыми глазами. — Знаешь, ты уже слишком стар, чтобы так издеваться над своим телом. Сколько гребаного пива ты выпил? — спросил он. — Я не уверен. Перестал считать после восемнадцати. — Господи, Брайан. — Это твоя вина, Солнышко, тебе нужно было вернутся домой раньше, — проскулил Брайан. — Пойдем, — сказал Джастин, взял Брайана за руку и отвел его в спальню. Он осторожно усадил его на кровать и подпер подушками его спину и шею. — Я пойду принесу тебе что-нибудь выпить, — сказал Джастин. — Нет, — ответил Брайан, дергая Джастина за руку и увлекая его на кровать. — Пусть это сделает Макс. — Сегодня суббота, Брайан. Макс не работает. — Черт… ладно, ты понял, но поторопись, кажется, мой мозг начинает вытекать из ушей, — сказал Брайан с несчастным видом и голосом. Джастин встал и подошел к гардеробной, чтобы найти какую-нибудь одежду. Он надел старую футболку и шорты и вышел за дверь. Он столкнулся с Гасом, который заходил в их комнату, чтобы проверить, как там все. — Привет, Гас, — сказал Джастин. — Ты рано встал. — Я знаю. Я собирался попробовать закончить картину, которую начал на днях, но сначала хотел проведать папу. Как он? — Сильное похмелье, — сказал Джастин. — Я иду на кухню, чтобы приготовить ему что-нибудь, что может помочь. Иди и посмотри сам. Гас заглянул в комнату и увидел отца, сидящего на кровати, прислонившись к изголовью с закрытыми глазами. — Привет, папа, ты проснулся? — позвал он. — Ух ты, сынок, убавь громкость, — прошептал Брайан. — Прости, пап, — сказал Гас, слегка понизив голос. Он подошел к кровати и тронул Брайана за плечо. — Ты не очень хорошо выглядишь, папа. — Думаешь? — Ди пошел принести тебе что-нибудь, чтобы ты почувствовал себя лучше. Это то, что ты получил за то, что выпил все пиво прошлой ночью, папа. — Гас, пожалуйста, никаких лекций сейчас. Я знаю, какого хрена я чувствую себя как дерьмо. Не нужно, чтобы ты мне напоминал. — Хорошо. Ну, я буду в студии. Просто кричи, если тебе что-нибудь понадобится, хорошо, пап? — Гас, кричать сейчас не вариант. Мне нужно побыть в вакууме несколько часов, чтобы стук в голове прошел. К обеду мне будет лучше, и мы что-нибудь придумаем, хорошо, сынок? — Конечно, папа, ничего страшного. Гас вышел из комнаты как раз в тот момент, когда вернулся Джастин с большим стаканом томатного сока, в который было добавлено какое-то травяное средство. Эммет дал ему рецепт много лет назад, чтобы сделать похмелье менее смертельным. Он передал Брайану стакан и сел на край кровати, наблюдая, как тот пьет. — Где ты был прошлой ночью? — спросил Брайан, все еще с закрытыми глазами. — Я ужинал с Эмметом и Максом, — ответил Джастин. — А? — Брайан открыл глаза и ошеломленно посмотрел на Джастина. — Да, похоже, что наш молодой шеф-повар подцепил нашего старого друга, — ответил Джастин с небольшой ухмылкой на лице. — Подожди минутку, — сказал Брайан, держась за руку Джастина. — Я только что слышал, как ты сказал мне, что Макс, наш Макс, трахается с Эмметом де ла Рента? — Я не говорил, что он трахается с Эмметом, Брайан, но да, в этом вся суть. — Вот дерьмо! Ну, он не может его забрать, — сказал Брайан, надувшись, как ребенок. — Он мой. — Не будь смешным, Брайан. Ты должен быть счастлив за них. Кажется, они созданы друг для друга, — сказал Джастин. — Наверное, — сказал Брайан, снова закрывая глаза. — Один — топ, другой — боттом, идеальное сочетание. — Заткнись, Брайан. У тебя нет ни одной романтической косточки в твоем гребаном теле. Они выглядели очень счастливыми прошлой ночью; было так мило наблюдать за ними. — Мило? Джастин, Эммет почти моего возраста, я бы не назвал это милым… скорее жалким и грязным стариком. — Брайан Кинни! Я не могу поверить, что ты устраиваешь сцену из-за этого! Эммет не в твоем возрасте, ему еще нет и сорока, а Макс, конечно, достаточно взрослый, чтобы знать, что он делает, и я бы на твоем месте не говорил о грязных стариках… — Что ты имеешь в виду, Солнышко? — Брайан приоткрыл один глаз и посмотрел на Джастина. — Ну, мне было всего семнадцать… — Возраст уже превысил законный, — ответил Брайан. — А мне было всего двадцать девять. Кроме того, ты не можешь сравнивать меня с Эмметом, Боже, нет, пожалуйста, даже не начинай. — Не собираюсь, но тебе нужно перестать напрягаться из-за этого. Я не думаю, что Макс и Эммет уже планируют свадьбу, Брайан. — Эммету лучше не думать, что он может украсть Макса для «Fabulous», потому что он мой шеф-повар; я нашел его первым. — Я уверен, что он хорошо осведомлен об этом. — Отлично, — сказал Брайан. В этот момент зазвонил телефон, заставив Брайана поднять руки к ушам и застонать. — Алло, — сказал Джастин в трубку. — Привет, Джастин. Это Дафна. — О, привет Даф. — Мы хотели спросить, не хотите ли вы, ребята, прийти к нам сегодня на ужин? — Ужин? — переспросил Джастин. — Да, мы с Алексом хотели бы, чтобы вы приехали. Возьмите с собой Гаса; мы устроим небольшое барбекю на террасе. Звучит неплохо? — Брайан, — сказал Джастин, прикрыв телефон рукой. — Дафна хочет, чтобы мы поужинали у них сегодня вечером. — Как скажешь, Джастин. Решай сам. Но сначала она должна передо мной извиниться; вчера она была настоящей дрянью! Джастин посмотрел на него и жестом попросил замолчать. — Хорошо, Дафна, мы придем. Как насчет шести часов? — Звучит неплохо, — сказала она. — Увидимся позже, ребята. — Может быть, это ее способ извиниться, Брайан, — сказал Джастин, повесив трубку. — Этого недостаточно. Ей нужно хорошенько подлизаться, и я не имею в виду это в буквальном смысле! — сказал Брайан. — Я уверен, что она скорее съест стекло, чем присосется к любой из твоих частей тела, — жестко ответил Джастин. — Ее потеря, — ответил Брайан с озорной ухмылкой на лице.