В чем причина неравенства, существующего среди людей? Почему один человек должен воспитываться в роскоши, наделенный прекрасными умственными, моральными и физическими качествами, а другой — в абсолютной нищете, погрязший в страданиях? Либо у этого неравенства людей есть причина, либо оно чисто случайно. Ни одному здравомыслящему человеку не придет в голову приписывать эту неравномерность, это неравенство и это разнообразие слепой случайности или чистой случайности. Согласно буддизму, это неравенство обусловлено не только наследственностью, но и кармой. Другими словами, оно является результатом наших собственных прошлых действий и наших собственных нынешних поступков. Мы сами несем ответственность за свое счастье и несчастье. Мы — архитекторы своей судьбы.
***
Джастин сидел на стуле в своей студии и смотрел в окно на Гаса и Остина. Они сидели у бассейна и загорали. Тренер и его дочь давно ушли, мир и покой снова восстановились. Он не мог поверить в то, как Гас вел себя рядом с Тиффани. Он видел его с чирлидершами прошлой осенью, но это был самый первый раз, когда Гас начал общаться с женщинами, и он был неуверенным и застенчивым, совершенно не уверенным в себе. Сегодня он видел совсем другого парня, более агрессивного, почти соперничающего с Остином за внимание Тиффани. Джастин попытался вспомнить, каким он был в шестнадцать лет, и это еще больше его обеспокоило. Если Гас думал о сексе так же сильно, как он в этом возрасте, у них будут большие проблемы. Возможно, присутствие Остина было не такой уж хорошей идеей. Он только раздует пламя, и они с Гасом просто начнут ссориться из-за этой девушки. Брайан сказал ему, чтобы он успокоился и перестал быть смешным. Он был как всегда прагматичен и утверждал, что Гас и Остин просто ведут себя как два нормальных мальчика. Он не будет ребенком вечно, ты же знаешь. Тебе нужно отпустить его и перестать быть королевой. Легко ему говорить, подумал Джастин. Ему не нужно было сидеть и смотреть. Джастин решил не думать об этом и поднял трубку, чтобы позвонить Эммету. — Fabulous, агенство планирования вечеринок, — ответил Рик с придыханием. — Привет, Рик, это Джастин Тейлор. Эммет на месте? — О, здравствуйте, мистер Тейлор! — воскликнул Рик. — Да, он здесь. Позвольте мне соединить вас. — Привет, дорогой, — сказал Эммет спустя несколько секунд. — Что случилось? — Ничего особенного, — ответил Джастин. — Я тут немного подумал о буддизме, и мне стало интересно, как я могу получить больше информации. Ты можешь как-то свести меня с парнем, который познакомил тебя со всем этим? — Дорогой, я не только сведу тебя с ним, я сам отвезу тебя в монастырь. Как тебе это? — Звучит здорово, Эм. Как думаешь, когда мы сможем это сделать? — У меня есть несколько дел в ближайшие пару дней, но после этого я должен быть свободен, — ответил Эммет. — Почему бы нам не устроить поездку в субботу? Тогда Макс тоже сможет поехать, и пока ты будешь с Мастером, мы с ним сможем посмотреть достопримечательности и исследовать город. В городе есть несколько отличных антикварных магазинов, в которых мы сможем сделать покупки, пока ты будешь в монастыре. — Хорошо, я не против, — ответил Джастин. — У этого мастера есть имя? — Да, правда я не могу его произнести, а тем более написать. Слишком много букв, поэтому я зову его просто Мастер. Так проще; он сказал мне так делать с первого дня, когда я встретил его и запнулся на его имени, — объяснил Эммет. — Где находится монастырь? — спросил Джастин. — К северо-востоку отсюда, в Натрона Хайтс. Мы будем ехать в основном по скоростному шоссе, это будет хорошая вылазка для нас, — сказал Эммет. — Ты собираешься взять с собой Брайана? — Нет! Ты шутишь? У него будет припадок гнева, если я даже предложу это, — сказал Джастин. — У него будет достаточно времени, чтобы привыкнуть ко всей этой концепции, — сказал Эммет. — Поверь мне, как только ты поговоришь с Мастером, ты вернешься с совершенно новым мышлением. — В данный момент я открыт для всего, — сказал Джастин. — Хорошо, милый, тогда договорились. Планируй выехать пораньше, около восьми, чтобы у тебя было много времени, чтобы провести с ним. — Хорошо, — сказал Джастин. — Я возьму «Бимер», чтобы нам всем было удобно. — О, слава Богу, — промурлыкал Эммет. — Мысль о том, чтобы два часа просидеть на сиденье твоей спортивной машины — это не мое представление о веселье, хотя это такая быстрая машина, что мы, вероятно, доберемся туда за половину времени. — Не волнуйся, — сказал Джастин, улыбаясь. — BMW достаточно быстрый. Мы доберемся вовремя. — Ладно, милый, поговорим в другой раз, мне пора идти, — сказал Эммет. — Увидимся, Эм, — сказал Джастин. Он положил трубку. Через минуту он снова поднял телефон и набрал номер Дафны. — Доктор Чендерс, — сказала она. — Привет, Даф. — О, привет, Джастин. Что стряслось? — Ничего. Я просто хотел узнать, как у тебя дела. Я не разговаривал с тобой с тех пор, как мы ужинали у тебя дома. — Я в порядке. — Правда? Ты не звонила, и я решил проверить, — сказал Джастин. — Думаю, я в порядке, Джастин. Я очень стараюсь сейчас не думать о детях и беременности. Я обещала Алексу, что дам этому время. — Время? — спросил Джастин. — Для чего? — Я не знаю, — грустно сказала она. — Думаю, каждому пора решить, чего он хочет. — Это значит, мне тоже? — спросил Джастин. — Ну, да… ты, Алекс и Брайан тоже, я думаю. Просто трудно не иметь контроля над ситуацией. Я не привыкла, чтобы другие люди решали ход моей жизни. — Я знаю Даф, ты всегда была помешана на контроле, — сказал Джастин, улыбаясь в трубку. — Думаю, да. А пока я изо всех сил стараюсь не проявлять нетерпение. Я обещала Алексу, что постараюсь успокоиться и перестать думать об этом. Ему нужно время, чтобы получше узнать тебя и Брайана, чтобы ему было спокойнее за всю эту идею. Это просто тяжело, ждать, пока другие люди примут решение. — Это огромное решение, Дафна, которое повлияет на нас до конца жизни. Я думаю, что оно заслуживает тщательного обдумывания, Алекс прав в этом, — сказал Джастин. На другом конце линии была тишина, и на минуту Джастин подумал, что их разъединили. — Даф, ты еще здесь? — Я здесь, — мягко ответила она. — Я просто не понимаю, почему у тебя такие проблемы с этим, Джастин. Брайан и Майкл сделали это для Линдси и Мелани. Почему в моем случае все по-другому? — Ну, во-первых, ты спрашиваешь меня, а не Брайана или Майкла. Я должен спокойно относиться ко всей этой идее. Я должен знать, что то, что я делаю, правильно для меня и моей семьи, прежде чем я смогу взять на себя обязательства перед тобой. Во-вторых, есть еще твой муж. Он боится, Дафна. Он никогда не скажет этого, но я уверен, что он думает об этом. — Чего боится? — спросила она. — Он боится отказываться от родительских прав в отношении меня. Если бы я был на его месте, я бы чувствовал то же самое. Вообще-то, я и есть на его месте, если подумать, — сказал Джастин. — Как это? — Это будет мой ребенок, а ты просишь меня отказаться от своих прав, позволить тебе и Алексу принимать любые решения, касающиеся будущего этого ребенка. — Я сказала тебе, что постараюсь убедить Алекса позволить тебе иметь совместные родительские права. — Дафни, я не понимаю, как это возможно. Ты помнишь, какой это был кошмар, когда родилась Джей Ар? Когда Майкл, Линдси и Мелани боролись за опекунство? Это было безумие! Этого бедного ребенка швыряли, как мячик, пока Линдси, наконец, не пришла в себя, а Майкл не понял, как ужасно он себя ведет. Я не хочу, чтобы мы попали в такую ситуацию. Ты слишком много значишь для меня, Даф, наша дружба слишком важна, — сказал Джастин, наконец-то озвучив мысли, которые давно вынашивал. — И честно говоря, — продолжал Джастин, — Брайан действительно не хочет иметь ничего общего с другим ребенком. Он очень категоричен в этом. — У него не будет другого ребенка, Джастин. Ребенок будет нашим, твоим, моим и Алекса. Брайан не будет испытывать никаких неудобств, не так ли? — Дафна, он мой партнер, ради всего святого. Если у меня будет ребенок и я стану участвовать в его жизни, это повлияет и на него. Неважно, с какой стороны на это посмотреть. — Ну, разве у тебя нет права голоса? С каких пор ты превратился в степфордскую женушку? — с сарказмом спросила Дафна. — Конечно, у меня есть право голоса, Дафна! Я не какой-то коврик, через который Брайан может переступать. Я просто не буду делать этого без его согласия или поддержки. Я люблю его, Дафна… Он всегда был самым важным в моей жизни и всегда будет. Я никогда не сделаю ничего, что может поставить под угрозу наши отношения. — Ну, думаю, ты уже все решил, — сказала Дафна. — Есть ли вообще смысл мне ждать? — Я еще не принял решение, — сказал Джастин. — Правда? По-моему, это было очень категорично. — Ну, это не так. Я просто констатирую все факты. Я еще ничего не решил, но обещаю, что решу, и как только я это сделаю, ты узнаешь об этом первой, — сказал Джастин на одном дыхании. — Хорошо. — А пока… — сказал Джастин. — Да? — Постарайся не зацикливаться на этом. Тебе нужно перестать думать об этом и сосредоточиться на том, чтобы стать здоровой. — Я здорова, Джастин! Все врачи заверили меня, что я физически восстановилась после выкидыша и что я могу попробовать снова, если захочу. — Я имею в виду психологически, Дафна. Тебе нужно попытаться сосредоточиться на позитивной энергии и вернуться в свой старый мозг. Этот новый слишком наполнен плохими вибрациями, тебе нужно восстановить свой внутренний мир, если ты хочешь пережить это. — Господи, Джастин. Ты говоришь как реклама занятий йогой. — Ну, это не такая уж плохая идея, знаешь? Говорят, йога действительно творит чудеса с психическим здоровьем. Я сам никогда не мог ею заниматься, слишком медленно для меня, но, может быть, ты сможешь? — Ты, наверное, шутишь! Подумай, с кем ты разговариваешь! — Да, я забыл. У тебя есть только две скорости, быстро и еще быстрее! — Вот именно! — Хорошо, Даф, но тебе нужно успокоиться и найти что-то, что будет работать. Большая часть здоровой беременности — это хорошее психическое состояние. Тебе нужно восстановить свое Ва. — О, Боже! Ты не просто так это сказал, — сказала Дафна. — Да, и что? — С каких это пор ты говоришь о Ва? За все годы, что я тебя знаю, я ни разу не слышала, чтобы ты об этом упоминал! — Я никогда не упоминал об этом, но я всегда знал об этом. С тех пор, как однажды летом я научился делать бонсаи вместе с Эмметом. Это японская фишка, которая играет важную роль при оформлении сада или дома. Когда мы ходили на занятия, они объясняли, насколько важным может быть внутренний баланс. Как внутренний мир и гармония могут повлиять на вашу повседневную жизнь. Для меня это всегда было важно. Просто у меня никогда не было потребности говорить об этом, — сказал он. — Ну тогда не надо, — сказала она. — Кроме того, я психиатр, а не ты! Я знаю, что мне нужно делать для моего психического здоровья. — Неважно, Даф, ты не очень-то восприимчивая к чему-то новому! — А ты ведешь себя как настоящий педик, Джастин! — Я и есть настоящий педик, доктор Чендерс, или вы забыли об этом? — О, прекрати! Этот разговор нужно закончить. У меня есть пациенты с реальными проблемами, которые требуют внимания, — сказала она, собираясь повесить трубку. Джастин громко рассмеялся и положил телефон обратно в подставку. По какой-то причине после этого телефонного разговора он почувствовал себя лучше. Несмотря на то, что ничего не было решено, он смог избавиться от некоторых своих мыслей и дать Дафне понять, что он чувствует. Он чувствовал себя настолько лучше, что даже проголодался, чего не было уже давно. Он поднял трубку домофона и позвонил Максу на кухню. — Привет, мистер Джей, — ответил Макс. — Вам что-нибудь нужно? — Да… еда! Что на обед? — Ну, давайте посмотрим. У меня есть куриная грудка-гриль с соусом «Чипотл» на хлебе фоккачча и салат из свежих фруктов. Или вы можете взять кубинский сэндвич. У меня есть немного свинины, оставшейся с прошлого вечера, которую я могу использовать. Или как насчет салата «Кобб» или «Уолдорф». Что-нибудь из этого звучит хорошо? — Господи, Макс! Неужели здесь никто не может получить миску хлопьев? — Конечно, может, но кому, черт возьми, это нужно? — Думаю, никто, — рассмеялся Джастин, услышав заявление Макса. — Мне то же, что и мальчикам. — Это будет курица, с фруктовым салатом, о, и жареный сладкий картофель, я забыл упомянуть. — Боже мой! Это еще один дюйм на моей талии, Макс. Я сейчас спущусь.***
Макс положил телефон и вернулся к приготовлению обеда. Он работал в автоматическом режиме, нарезая и нарезая, бросая все вместе, не особо концентрируясь на том, что он делает. Его мысли были слишком заняты Эмметом и прошлой ночью. Эммет пригласил его на ужин в ресторан, в котором он бывал раньше, но который был новым для Макса. Это было марокканское заведение на окраине города. Они вошли в удивительно чуждую атмосферу, а запахи еды были экзотическими и манящими. Все столы стояли низко к земле, стульев не было вообще, только большие мягкие подушки, разбросанные повсюду. Официанты были одеты в брюки из мягкой ткани и короткие разноцветные жилеты из бисера, надетые на грудь без рубашек. Они были молодыми и подтянутыми и, очевидно, были выбраны по внешности, поскольку каждый из них был привлекательнее другого. Эммет выбрал все блюда, что Макс нашел освежающим, поскольку его спутниум всегда подчинялись ему, полагая, что раз он шеф-повар, то знает все лучше всех. Было приятно быть с человеком, который достаточно уверенно чувствует себя в своей шкуре, знает, чего хочет, и может предложить свои предложения и советы, независимо от того, имеет ли это отношение к еде или нет. Официант принес им несколько блюд, но без посуды. Макс вспомнил, как много лет назад ходил в подобный ресторан, когда еще учился в школе. Тогда его удивило, что всю еду нужно было есть руками, используя только плоский хлеб, который использовался в качестве черпака. Он вспомнил, как ему и его одноклассникам все это показалось чертовски смешным, и то, что начиналось как учебный опыт, превратилось в пищевую драку, в которой все они хохотали во весь голос и устроили огромный беспорядок. Сегодняшний вечер был совершенно другим. Сначала им с Эмметом было немного неловко, когда они привыкали ковырять еду хлебом, но когда они освоили это, весь ужин превратился в чувственную и эротическую прелюдию. Это было невероятно возбуждающе — смотреть, как Эммет ест, облизывая пальцы после каждого кусочка. Они кормили друг друга маленькими порциями, останавливаясь между каждым кусочком, чтобы поцеловаться и прошептать слова любви, глядя друг другу в глаза. Это было романтично и таинственно, что еще больше подчеркивалось темнотой окружающей обстановки и странным пивом, которое они пили. В нем было гораздо больше алкоголя, чем в обычном пиве, и оно вызывало определенный кайф гораздо раньше, чем обычно. В середине ужина Эммет наклонился, чтобы прошептать, что будет представление, что-то немного необычное, и он надеется, что Макс не будет возражать. Поскольку Макс понятия не имел, о чем идет речь, он радостно кивнул и сказал, что все будет хорошо. Свет был приглушен, и вскоре музыка сменилась на что-то еще более чувственное — сочетание барабанов и тарелок с каким-то ноющим рожком на заднем плане. Вышла пара, одетая в разноцветные, прозрачные, пышные штаны, напоминающие джинна в бутылке. Мужчина был без рубашки, загорелый и слегка намазанный маслом, так что каждый мускул блестел, пульсируя при каждом движении. У него был тот самый «шестой пакет», которого можно добиться только бесконечными повторениями упражнений для живота, которые Макс находил особенно трудными и утомительными. На женщине, сидящей рядом с ним, были такие же брюки, но лифчик был тугим и прижимал ее груди друг к другу так, что они немного выпирали сверху. Она тоже была загорелой и намазанной маслом, у нее были красивые длинные черные волосы почти до пояса. Ее глаза были сильно накрашены, а губы были стандартными блестящими, пухлыми, как и ожидали люди. Они начали танцевать, медленно и чувственно, двигая своими телами в ритме музыки, которая все еще была мягкой и нежной, заставляя их раскачиваться и поворачиваться, приближаясь, но не касаясь друг друга. Макс чувствовал, как втягивается в танец, наблюдая за парой, выступающей перед ним, которая манила друг друга своими движениями, но в то же время держалась в стороне, желая приблизиться, но каждый раз отступая назад. Музыка медленно нарастала по темпу и громкости, даже когда танцоры придвинулись ближе. Макс чувствовал, что плывет по течению, он определенно был под кайфом, выпив еще два пива. Эммет теперь сидел позади него, а не впереди, и он расположил подушки так, что Макс прислонился к нему, откинувшись на его грудь, но достаточно вертикально, чтобы он все еще мог наблюдать за танцами. Он чувствовал, как рука Эммета двигалась вверх и вниз по его ногам, наблюдая за танцующими. Музыка становилась все громче, темп ускорялся, барабаны и тарелки подгоняли ритм, даже когда танцоры сближались, прижимаясь друг к другу, руки скользили по рукам и плечам, пахи сближались, терлись, затем отступали. Макс чувствовал, как твердеет, чувствовал, как рука Эммета движется по его ноге, то приближаясь к члену, то удаляясь, как танцоры на полу. Мужчина был прекрасен в свете прожекторов, загорелый и скульптурный, блестящий, гладкий и безволосый. Макс хотел протянуть руку и дотронуться до него. Вместо этого он схватил руку Эммета и положил ее себе на пах, чувствуя, как его стояк упирается в брюки. Эмметт был более чем готов услужить ему, целуя его ухо и медленно поглаживая брюки, спуская молнию дюйм за дюймом, оттягивая это как можно дольше. Нижняя часть тела Макса находилась под столом, прикрытая скатертью, поэтому никто не знал, что происходит под ним, пока Эммет ласкал и массировал его. Танцовщица подошла достаточно близко, чтобы положить руку на пояс мужчины, и пока барабаны продолжали бить, а тарелки звенели в унисон, она дернула за его штаны, сорвав их, оставив его в одних лишь стрингах. У него была самая великолепная задница, которую Макс видел за последнее время. Макс почувствовал, как меняется его дыхание, и не успел он приспособиться к новому развитию событий, как музыка начала сходить с ума, даже танцы стали еще более неистовыми, и перед ошеломленной публикой мужчина сорвал с женщины топ, обнажив не грудь, а еще один набор красивых мужских грудных мышц, которые были театрально расположены, чтобы одурачить всех. Через минуту с него были сорваны штаны, обнажив его огромный член. Послышался коллективный вздох, когда танцоры перешли от танца к сексуальному акту. Музыка достигла своего крещендо, пока пара совокуплялась на сцене, а рука Эммета, наконец, пробралась в штаны Макса и нежно обхватила его пенис, который теперь сочился спермой, умоляя об освобождении. Он кончил в руку Эммета, наблюдая за выходом пары на сцену, его глаза были прикованы к сцене, завороженные и захваченные всем этим эротическим, декадентским представлением, чего он никогда не видел в своей жизни. — Скажи мне, что ты не считаешь меня злым за то, что я привел тебя сюда. Я не был уверен, что ты согласишься на такие вещи, — пошептал Эммет. Макс схватил Эммета и глубоко поцеловал его, дав ему единственный ответ, в котором он нуждался. Макс подскочил, когда его выдернуло из задумчивости горящее масло, брызнувшее на пальцы. Он даже не помнил, как поставил сковороду на плиту или бросил сладкий картофель в горячее масло. Все, о чем он думал, была прошлая ночь. Давление, которое он сейчас ощущал в области паха, постоянно напоминало о том, что Эммет Ханикатт был у него в крови и полностью владел им. Господи, мать твою… возьми себя в руки, сказал себе Макс, тряся головой и отчаянно пытаясь вспомнить, где он находится и что делает.***
Брайан откинулся в кресле, уставившись на экран компьютера перед собой, но ничего не замечая. Его мысли были заняты Джастином и всей этой нелепой сценой, в которую он вернулся домой. Как выяснилось, Фаззи на самом деле был отброшенным назад неандертальцем, но очень знающим, когда дело касалось строительства тела. Он знал свое дело, поэтому Брайан был готов не обращать внимания на его внешность. Его дочь Тиффани, с другой стороны, была чем-то другим. По внешности она определенно относилась к категории порнозвезд. У нее были длинные светлые волосы, губы, увеличенные с помощью какого-то химического вещества, укрепляющего ткани, и имплантаты тройного D на теле второго размера. Ей, должно быть, было семнадцать или восемнадцать лет, а ей уже под сорок! Он недолго наблюдал за ней, пока она изучала основы с Гасом и Остином, и решил, что она послужит ему в течение нескольких недель, которые ему понадобятся. Казалось, она знала основы спорта, и ее удар с задней линии был довольно хорош. Она будет работать, насколько ему было известно. Большой проблемой будет удержать Гаса и Остина в вялом состоянии, пока она будет рядом. Это маловероятно, подумал он про себя с широкой улыбкой на лице. — Я собираюсь пообедать, — произнес Джастин, заглянув в кабинет. — Хочешь пойти со мной? — Солнышко, — сказал Брайан, разворачивая свой стул лицом к двери. — Тебе лучше знать, чем спрашивать меня, хочу ли я пойти. — Я не это имел в виду, придурок, и ты это знаешь, — сказал Джастин, переходя к столу Брайана и вставая перед ним. — Чему ты вообще улыбался? — О, ничему, — сказал Брайан. — Я просто подумал о том, что ты продолжаешь удивлять меня, даже после пятнадцати лет совместной жизни. Ты все еще можешь сказать такое дерьмо, которое совершенно неожиданно. — Например? — спросил Джастин. — Вот, например, вся эта история с Ва. Где ты находишь эту чушь? — О, это в глубинах моего блестящего разума, — ответил Джастин, придвигаясь немного ближе, так что теперь он стоял между ног Брайана. — Кроме того, всегда полезно скрывать некоторые вещи от своего любовника, чтобы ваши отношения оставались интересными и захватывающими. — Где, черт возьми, ты это прочитал? — с улыбкой спросил Брайан. — В журнале «Космополитан», — ответил Джастин и улыбнулся в ответ. — Руководство для каждой девушки, как сделать своего мужчину счастливым. — Это слишком по-гейски даже для меня, Солнышко. — Знаешь, это уже второй раз за последние полчаса, когда кто-то называет меня геем. Я начинаю думать, что превращаюсь в большую королеву Нелли, — сказал Джастин, выпячивая бедро и кладя на него руку для эффекта. — Жаль говорить тебе, милый, — сказал Брайан, притянув Джастина к себе и шепнув ему на ухо: — Ты и есть королева. — Ну, пошел ты, мой большой мачо! — Джастин устроился на коленях Брайана и обнял его за шею. Он наклонился вперед и прошептал: — Как насчет того, чтобы поиграть в игру «Билл и Моника», чтобы я мог попрактиковаться в советах, которые я узнал в «Космо; Фелляция, 101». — Да, — сказал Брайан, его глаза загорелись. Он столкнул Джастина со своих коленей, освободив место, чтобы Джастин мог залезть под стол и спрятаться от посторонних глаз. Затем он развернул свой стул лицом к компьютеру и Джастину и стал ждать, когда тот приступит к делу. Он почувствовал, как его молнию потянули вниз, и Джастин потянулся внутрь, чтобы вытащить его член, который был твердым и с нетерпением ждал теплого, влажного рта. Он вздохнул и откинул голову на подголовник, наслаждаясь каждой минутой, проведенной с Джастином, чувствуя, как его губы смыкаются вокруг него, зная, что его язык начнет свои нечестивые движения, попеременно облизывая и посасывая, именно так, как ему это нравилось. Он был так близок, слишком скоро. Он не мог остановить стоны, его дыхание стало неровным, он двигал бедрами вперед-назад, пока Джастин трахал его ртом, посасывая под его стволом, делая маленькие круги вокруг головки члена, затем глубоко вбирая его, почти до основания, издавая маленькие звуки в горле, которые сводили Брайна с ума. Он ухватился за ручки кресла, когда, наконец, отпустил себя, извергаясь в рот Джастина, теряясь в ощущениях, пока тот глотал, доставляя невероятное удовольствие. В этот самый момент дверь его кабинета открылась, и Гас заглянул внутрь. Сочетание отсасывающего ему Джастина и мгновенного прилива адреналина в его теле, вызванного неожиданным появлением Гаса, привело к самому сильному оргазму, который он испытывал за долгое время. Все остановилось в тот же миг. Голова Брайана словно взорвалась; его глаза полностью остекленели, рот был открыт и вдыхал воздух маленькими глотками. Его сердце бешено колотилось, когда он почувствовал, как волны оргазма захлестывают его, оставляя его слабым и дезориентированным. Ему потребовалась вся сила воли, чтобы повернуть голову в сторону Гаса и произнести бесстрастным голосом: — Что случилось, сынок? Джастин застыл под столом, парализованный страхом, надеясь, что Гас не видит его. Он все еще держал член Брайана во рту, а рукой обхватил собственную эрекцию, чувствуя, как она мгновенно ослабевает. — Ничего, папа. Мне сказали прийти за вами, ребята. Макс сказал, что обед готов. Где Джей? — Понятия не имею, Гас. Может быть, он в своей студии, — сказал Брайан, отчаянно пытаясь вернуть себе самообладание. Его лицо раскраснелось, а на лбу выступили маленькие капельки пота. Он все еще тяжело дышал и чувствовал, что его сердце колотится так, словно он только что пробежал марафон. Гас посмотрел на него и улыбнулся. Это была слишком знакомая улыбка, которую Брайан видел на своем собственном лице, глядя на себя в зеркало. Всезнающая, уничтожающая ухмылка, которая была присуща только Брайану Кинни. И сейчас она была направлена прямо на него. — Ну, обед готов, — повторил Гас. — Так что увидимся внизу через минуту, о, и папа Джей, — сказал Гас, глядя вниз на белые теннисные туфли, которые торчали из-под стола. — Макс сказал поторопиться, пока еда не остыла. Он повернулся и закрыл за собой дверь, громко рассмеявшись. — Маленький засранец, — сказал Брайан, вытаскивая Джастина из-под стола. — Он чуть не испортил один из самых идеальных минетов, которые у меня были за долгое время. — О Боже, — сказал Джастин, рухнув на грудь Брайана. — Я чуть не подавился твоим членом, когда услышал его голос!