Тот, кто верит в Карму, не осуждает даже самых порочных людей, ибо и у них есть шанс исправиться в любой момент. Хотя они обречены страдать в ужасных условиях, у них есть надежда обрести вечный мир. Своими собственными делами они создали свои собственные ады, и своими собственными делами они также могут создать свои собственные небеса.
***
В родильном отделении было относительно тихо. Было только восемь утра, и часы посещений еще не начались, но Джастин смог получить вход, назвав имена Алекса и Дафны и сказав охраннику, что он их родственник. Он направился прямо в отделение интенсивной терапии новорожденных и встал у окна, глядя внутрь. Он простоял там не менее пяти минут, пока медсестра не увидела его и не высунула голову из двери, спрашивая, какого ребенка он хочет увидеть. Он пробормотал что-то о близнецах Черни, и медсестра вернулась в палату и подкатила две кроватки ближе к окну, чтобы он мог посмотреть на младенцев. Они оба спали, завернутые в те же розовые одеяла, в которых были вчера. У подножия каждой кроватки лежали таблички с именами, на которых были указаны вес и длина ребенка при рождении, и кто-то написал карандашом: «Джастина и Александра». Джастин уставился на своих дочерей — продукт той единственной безумной ночи и всех месяцев драмы и тревоги; эти две маленькие вещи, которые почти ничего не весили. Та, что справа, Александра, прижимала руку к щеке. Она каким-то образом выбралась из тугой упаковки, в которой обычно держат младенцев, и, казалось, пыталась поднести руку ко рту. Она голодна… она будет сосать большой палец, если они не будут следить за ней. Почему никто этого не видел? Она может поцарапать лицо и пораниться. Джастина начала двигаться, слегка покачиваясь, медленно двигая головой, как и прошлой ночью. Он завороженно смотрел на нее, гадая, какой она будет, когда вырастет. Легкий слой пушистых каштановых волос начинал немного виться. Он видел, что они, если не больше, то, по крайней мере, волнами. Он слышал, что иногда дети рождаются с полным набором волос, но через месяц они выпадают и отрастают другого цвета. Ему было интересно, будет ли так с этими девочками. Какого цвета у них глаза? Будут ли они похожи на меня, Дафну или на нас обоих? Он продолжал смотреть, не в силах отвести взгляд от младенцев, лежавших в своих кроватках. Медсестра, которая первоначально спросила его, хочет ли он посмотреть на них, снова вышла из боковой двери и сказала, что собирается отвезти их в палату Дафны для утреннего кормления. — Вы хотите пойти с нами в палату доктора Чендерс? — спросила она. — Нет, — неохотно ответил Джастин. — Я приду позже. Пожалуйста, даже не говорите ей, что я был здесь. — Хорошо, — ответила медсестра, гадая, кто он. Наверное, родственник доктора Черни, подумала она. Он был очень похож на него. Джастин направился к лифту и спустился в гараж, где он вчера оставил свою машину. Он подошел к ней и нажал кнопку разблокировки на пульте дистанционного управления, услышав писк, когда машина ответила на сигнал. Он сел в машину и пристегнул ремень безопасности, выезжая из гаража на автоматическом режиме. Он понятия не имел, куда едет. Он протянул обслуживающему персоналу кредитную карту и подождал, пока тот снимет с него плату за ночлег. Он взглянул на свой мобильный. Он лежал на пассажирском сиденье и вибрировал. Взяв его, он увидел на экране определителя номера улыбающееся лицо Дженнифер Тейлор. — Мам, что случилось? — Дорогой, ты дома? — Нет, я в своей машине. Что тебе нужно? — спросил он тем же монотонным тоном. — Ты уже навещал Дафну и девочек? — Мама, сейчас девять часов утра, мать твою, — ответил он, наконец-то проявив немного эмоций. — Джастин, ты в порядке? — спросила она. Она была ошеломлена его тоном. — Я в порядке, мама, я хочу, чтобы все перестали спрашивать меня об этом. — Кто еще спрашивает? — Неважно, — вздохнул он в трубку. — Есть ли другая причина, по которой ты позвонила, или мы собираемся сидеть здесь и играть в двадцать вопросов? Дженнифер молчала на другой линии. Наконец, она сказала: — Надеюсь, ты планируешь навестить Дафну сегодня, Джастин. Она спрашивала о тебе вчера вечером. Ее родители тоже, как и Черни. Все хотят поздравить тебя, милый, твои дети прекрасны. — Они не мои дети, мама. Я просто донор. Они принадлежат Алексу и Дафне, и мне пора идти. Светофор переключился. Он быстро повесил трубку, прежде чем Дженнифер успела попрощаться. Он направился к скоростному шоссе и, выехав на него, поехал на север, в сторону Натрона Хайтс и монастыря. Он нажал на газ и почувствовал, как BMW прыгнула вперед, реагируя на его тяжелую ногу.***
Брайан сидел за своим столом в компании «Киннетик» и смотрел в окно. Он только что закончил презентацию новой линии одежды для гольфа для «Браун Атлетикс». Теперь нужно было найти известных людей для турнира по гольфу, который «Браун» спонсировал в Пеббл-Бич. Брайан уже позвонил нескольким агентам и ждал ответных звонков, чтобы узнать, кто будет свободен. На половине презентации его мысли начали блуждать, и только потому, что он так хорошо знал свою работу, он справился с ней без сбоев. Последнее, о чем он сейчас думал, был гольф. Его мозг был заполнен мыслями о Джастине и его внезапном уходе. Брайан не продвинулся в поисках решения проблемы, и он не собирался допустить, чтобы еще одна ночь, подобная прошлой, прошла без попытки хотя бы немного образумить Джастина. Его прервал зуммер, и секретарша сообщила, что Алекс у телефона. — Привет, Алекс, — сказал Брайан, — Как дела? — Хорошо. Девочек переводят из отделения реанимации в обычную палату, что является хорошим знаком. Кажется, у них все хорошо, и они кормятся без проблем. Дафна уже несколько раз брала их к себе в палату. Поэтому я и звоню, — сказал Алекс. — Да? — спросил Брайан, несмотря на то, что он знал, что Алекс собирается сказать. — Почему Джастин не заходил к нам, Брайан? Брайан тяжело вздохнул и откинул голову на спинку стула, закрыв глаза и поднеся левую руку, чтобы ущипнуть переносицу. Это уже начиналось, головная боль, которая всегда возникает из-за стресса. Он чувствовал медленное нарастание боли, сейчас едва слышный шепот, но он знал, что минут через десять она придет в своей обычной манере, со всем крещендо и грохотом целого симфонического оркестра. Он открыл верхний ящик и достал бутылочку аспирина. Он высыпал три таблетки на стол, а затем потянулся за стаканом и кувшином с водой, которые всегда были под рукой. Выпив все три таблетки одним глотком, он поставил стакан и ответил: — Я не знаю, Алекс. Я понятия не имею, почему он не был в больнице. — Он чем-то рассержен? Ему кто-нибудь что-нибудь сказал? — Алекс, как я уже сказал. Я не знаю. Я провел чертову ночь, безуспешно пытаясь заставить его поговорить со мной. Он просидел всю ночь в своей студии, занимаясь бог знает чем. — Это ужасно, Брайан. В чем может быть дело? — Черт его знает. Мне нужно ехать в аэропорт через несколько часов. Гас и Остин прилетают сегодня, поэтому я сказал Джастину, что мы встретимся дома около четырех; надеюсь, он будет в лучшем расположении духа, и я получу ответы. — Надеюсь, что так. Дафна расстроена, что он не пришел посмотреть на детей. Он был с ней каждый день на протяжении всей беременности, а теперь исчез, — сказал Алекс. — Мы рассказали нашим родителям, Брайан, они все теперь в курсе ситуации, и им кажется довольно странным, что его нет рядом. Мы все так считаем. — Я знаю. Это странно, я согласен. Слушай, я постараюсь выяснить, что происходит. А пока скажи Дафне, чтобы она была терпелива. Она знает его лучше, чем кто-либо из нас. То, с чем он борется, сейчас занимает его мысли, и пока он не разберется с этим, с ним нельзя будет разговаривать. — Боже, — сказал Алекс. — Как ты с этим живешь, я и не представлял, что он такой драматичный. — Драма — это его второе имя Алекс, и я живу с этим, потому что он такой, какой он есть. — Что ж, побольше сил тебе, это все, что я могу сказать. Дай мне знать, если я могу что-то сделать, хорошо? — Спасибо. Как долго они еще будут в больнице? — спросил Брайан. — Возможно, еще три дня, в зависимости от того, как пойдут дела. Я бы предпочел, чтобы они были там, где мы сможем за ними присматривать, понимаешь? — Да, я понимаю. — Хорошо, оставайся на связи, Брайан, — сказал Алекс, прежде чем повесить трубку. Брайан положил трубку и продолжал откидываться на подголовник. Он не преувеличивал, когда говорил Алексу, что провел чертову ночь, пытаясь добиться от Джастина хоть чего-то. Было, наверное, ближе к двум часам ночи, когда он наконец заснул, ожидая, что Джастин придет в постель, но этого так и не произошло. К тому времени, как он встал, Джастин уже ушел из дома, даже не оставив записки. Вчера он волновался, а теперь начал злиться. Последний раз Джастин исчезал в прошлом году, когда он все еще боролся со своим решением помочь Дафне, и тогда он пообещал, что никогда не уйдет, не сообщив Брайану о своем местонахождении. Брайан поднял трубку своего мобильного и набрал номер Джастина на быстром наборе. После нескольких звонков он наконец взял трубку. — Привет, — сказал Джастин. — Привет… где ты? Джастин сделал паузу, а затем сказал: — Я в монастыре, Брайан. Мне нужно было увидеть Мастера. — Это прекрасно, у меня нет с этим проблем, но почему ты не пришел в постель вчера вечером или даже сегодня утром? Брайан слышал, как Джастин вздыхает в трубку, и ждал ответа на свой вопрос. Когда ответа не последовало, он задал другой: — Джастин, ты собираешься рассказать мне, в чем дело, или мне придется вытягивать это из тебя? — Брайан, — сказал Джастин. — Что? — Я не хочу говорить об этом. Я ответил на звонок только потому, что обещал тебе в прошлом году, что никогда не буду исчезать без телефона, но сейчас я действительно предпочел бы остаться один. Мне нужно время, чтобы подумать. — Подумать о чем? — Я не могу об этом говорить, — ответил Джастин раздраженным голосом. — Ну, это чертовски хреново, и ты начинаешь меня реально бесить, ты знаешь это? — не менее раздраженно ответил Брайан. — Мне жаль, Брайан. Увидимся вечером, около четырех. Именно тогда ты вернешься домой с Гасом, верно? — Хорошо, — ответил Брайан и, прежде чем он успел сказать еще хоть слово, услышал, как телефон замолчал. Джастин только что повесил трубку. Какого хрена? Его прервала секретарша, сообщив, что Дженнифер Тейлор находится на второй линии. Закатив глаза, он поднял трубку. — Привет, бабуля, как дела? — Брайан, это Дженнифер. — Я знаю. — Все в порядке? Между тобой и Джастином, я имею в виду. — Насколько я знаю, — ответил он, не очень-то желая углубляться в личную жизнь с тещей. — О, это хорошо, — сказала она с облегчением. — Я волновалась и подумала, что лучше проверить, что беспокоит Джастина. Ты заметила, как странно он себя ведет? — Да. Дженнифер колебалась, запоздало понимая, что Брайан тоже не очень-то откровенничает. — У тебя есть идеи, в чем проблема? — спросила она. — Нет. Не совсем. Но я планирую это выяснить. — Ну, хорошо, Брайан. Я отпущу тебя, — неохотно сказала она, надеясь, что он передумает и расскажет больше. Но он не передумал. — Окей, поговорим позже, — сказал Брайан и повесил трубку с огромным вздохом облегчения. Он встал и решил заехать в больницу по пути в аэропорт. Он мог хотя бы показаться, поскольку Джастин, очевидно, тоже не собирался появляться сегодня. Если бы Дафна была одна, он мог бы поговорить с ней и, возможно, получить какое-то представление о поведении Джастина. Пока он ехал в больницу, он все время вспоминал события последних нескольких дней, пытаясь вспомнить хоть что-нибудь, что могло спровоцировать такое поведение Джастина. До рождения близнецов он казался совершенно счастливым. Вместо того чтобы радоваться, что роды прошли без осложнений и что у Дафны и девочек все хорошо, он выглядел расстроенным, почти рассерженным. Это озадачивало и сводило Брайана с ума. Ему даже не разрешалось использовать свои проверенные средства обезболивания, так как Джастин даже не хотел приближаться к нему настолько, чтобы поцеловать его, не говоря уже о том, чтобы вбить в него хоть какой-то смысл. Он доехал до больницы и сдал машину парковщику. Он вошел внутрь и остановился у небольшого цветочного магазина на главном этаже больницы, чтобы купить букет роз, чего он никогда бы не сделал в прошлом. Он усмехнулся про себя, когда расплачивался за цветы, вспоминая, сколько раз он должен был купить их, но не купил; либо наступил конец света, либо он действительно смягчился с возрастом. Брайан вошел в комнату, заполненную людьми. Казалось, что у всех членов семьи была одна и та же идея — приехать в гости и увидеть близнецов. Родители Алекса находились на одной стороне комнаты, разговаривая друг с другом на русском языке. Чандерсы находились на противоположной стороне комнаты, сидя на двух стульях для посетителей, а Алекс сидел у изножья кровати Дафны, разговаривая с Максом и Эмметом, которые прибыли незадолго до Брайана. — Вау, — сказал Брайан. — Это место похоже на Вавилон в ночь «купи-получи-бесплатно». — Привет, Брайан, — сказала Дафна. Ее глаза загорелись, как только она увидела его. — Джастин тоже здесь? — спросила она. — Нет, только я, — ответил Брайан, вручая Дафне букет роз и целуя ее в щеку. — Поздравляю, Дафна, твои дочери прекрасны. Она улыбнулась ему и сказала: — Они идеальны, не так ли? — Да. Я вчера не очень хорошо их рассмотрел, кто-нибудь видел, какого цвета у них глаза? — Брайан спросил с любопытством. Он слышал, что карие глаза преобладают над голубыми, и ему было интересно, унаследовала ли одна из девочек необычный голубой цвет глаз Джастина. — Я видела, как одна из них открыла глаза прошлой ночью, когда я кормила грудью, — сказала Дафна. — Но в комнате было темно, и я была в полусне, поэтому не могла ничего сказать. — Ну, скоро ты сможешь их увидеть, — сказал Алекс. — Сейчас как раз время их кормления. Не успел он договорить, как все услышали два детских голоса, плачущих в унисон, когда медсестры постучали в дверь и вкатили детские кроватки. — Девочки голодны, доктор Чендерс, — сказала одна из медсестер. — Боже, я скажу, — ответил Эммет. — Звучит как время кормления в зоопарке. Как именно нужно кормить близнецов? — спросил Эммет, жестом руки указывая на двух девушек, а затем на грудь Дафны. — Так же, как ты кормишь любого ребенка, Эм, — сказала Дафна, забирая одну из девочек у медсестры. — По одной за раз. — Хочешь, чтобы мы оставили тебя одну? — спросил ее Алекс. — Нет, думаю, я придумала, как сделать так, чтобы никто ничего не увидел. Вы, ребята, можете остаться, — сказала она. Дафна приложила ребенка к груди и накрыла себя и ребенка одеялом, которое дала ей медсестра, а сама расположилась так, чтобы ребенок был у ее соска. Как только она почувствовала первые потягивания маленького ротика, она также почувствовала, что ее молоко убывает, а матка сокращается, так как природа делает свое дело, помогая ее организму в процессе заживления. Она скорчила гримасу, когда схватки усилились, даже когда ребенок с удовольствием сосал. — Больно, милая? — спросил Эммет, гримасничая. — Ты выглядишь так, как будто тебе больно? — Нет, все в порядке, Эм. Это просто больно на несколько секунд, а потом проходит. — Слава Богу, у меня есть член, — тихо пробормотал Эммет, на что Макс ткнул его локтем. Лепет и плач ребенка, ожидавшего кормления, усилились, и отец Алекс подошел к кроватке и, посмотрев на Алекс, спросил, может ли он взять ее на руки. — Па, папа, давай, забирай ее. Какая у тебя? — спросил Алекс с другого конца комнаты. — Александра, — сказал он, глядя на имя на маленьком розово-белом браслете на крошечном запястье малышки. — Саша, — пропел он, укачивая внучку. — Александра — слишком большое имя для такой маленькой девочки, это моя маленькая Саша, — повторил он по-русски. — Что сказал папа, Алекс? — спросила Дафна. — Он дал ей прозвище, говорит, что Александра слишком большое имя для такой крохи. — Какое у нее прозвище? — спросила она. — Саша. Это уменьшительное от Александры. Оно часто используется в русских семьях, как ласкательное. — Мне нравится, — сказала Дафна, улыбаясь своему свекру. — Давайте воспользуемся им. — Хорошо, — сказал Алекс, улыбаясь ей в ответ. Он подошел к отцу, и они посмотрели на маленького ребенка на его руках, и тут она перестала плакать и открыла глаза. Они были карие, с небольшим количеством зеленого и желтого, почти лесные, но не совсем карие. — Даф, у нее карие глаза, как у тебя, — радостно сказал Алекс. Все столпились вокруг Алекса и его отца, чтобы получше их рассмотреть. Брайан выглянул из-за группы, чтобы увидеть, на что они все смотрят. — Да, — сказал он. — Они определенно относятся к семейству карих, и я уже вижу сходство с тобой, Даф, — произнес Брайан. — Для этого еще слишком рано, Брайан, — сказала Дафна. — Нет, я думаю, Брайан прав, Дафна, — сказала миссис Чендерс, присоединяясь к толпе и глядя на свою внучку, — определенно есть сходство с нашей частью семьи, — сказала она с гордостью. — Алекс, иди и возьми Джастин. Она закончила и ей нужно срыгнуть. Алекс подошел к Дафне и взял у нее из груди спящего младенца. Его отец, в свою очередь, передал Сашу, чтобы она могла по очереди кормить грудью. После того как обмен был произведен, Алекс попытался заставить сонную малышку срыгнуть, но она не поддалась. Ее глаза были плотно закрыты, а маленькие губки сжаты в бантик, розовые и пухлые. Алекс беспомощно смотрел на мать, думая, как ему заставить ребенка срыгнуть, и наконец она взяла спящего ребенка и легко перевернула его, держа одной рукой за грудь, а другой слегка постукивая по спине. Почти сразу же все услышали приятную здоровую отрыжку. — Ахх, — сказала мать Алекса с широкой улыбкой, довольная тем, что не потеряла дар речи после стольких лет. Она перевернула девочку, и когда она это сделала, малышка открыла глаза и улыбнулась бабушке. Брайан случайно оказался рядом с Ириной Черни, когда она это делала, и его дыхание почти остановилось, когда он увидел ребенка. — Солнышко, — сказал он себе под нос, когда девочка посмотрела сначала на него, потом на свою бабушку голубыми, как небо, глазами. Но Брайана потрясла улыбка. Это была улыбка Джастина, та самая улыбка, которая останавливает время и освещает комнату; она мгновенно преобразила ее лицо. Она сияла, и второй раз в жизни Брайан влюбился. — Боже мой, — прошептал он. — Вы только посмотрите на эту улыбку. — Да, — сказала миссис Черни на английском. — Она — солнце, прекрасное и сияющее. Сорина, — нежно сказала она, поднося ребенка к губам и целуя в щечку. — Сорина? — спросил Брайан. — Солнце по румынски, — заявила миссис Черни. — Soare означает солнце. Для мальчика — Сорин, а для девочки — Сорина. Хорошее имя для ребенка, — сказала она, переводя взгляд с Брайана на Дафну и Алекса. — Сорина? — повторила Дафна. — Но мне нравится Джастина, разве никому не нравится Джастина? — Это красивое имя Дафна, — сказала ее мама с другого конца комнаты, — но это довольно запутанно, когда есть Джастин и Джастина. Я думаю, что Сорина — это красивое имя. — Алекс? — спросила Дафна. — Мама, — позвал Алекс свою мать. Он начал говорить с ней по-русски, выясняя полную этиологию имени Сорина, чтобы потом объяснить ее всем. — Ну, все именно так, как она сказала. Это женский вариант имени Сорин, которое происходит от румынского слова «солнце» — Soare. Мне нравится, — сказал он. — Приятно, что у них обоих будут более короткие имена и оба начинаются на «С». — Хорошо, давайте проголосуем, — сказала Дафна, удивив всех. В этот момент раздался стук в дверь, и Дженнифер Тейлор заглянула внутрь. — Можно войти? — сказала она. В руках у нее была коробка, красиво упакованная. — Конечно, пожалуйста, Дженнифер, мы как раз собирались голосовать. Заходите и посмотрите на своих внучек, — сказал Алекс, беря ее за руку и подводя к месту, где стоял Брайан с Ириной Черни и одной из близняшек. — Дженнифер, — сказал Брайан, наклонившись и поцеловав ее в щеку. — Ты должна увидеть этого ребенка. Дженнифер положила коробку с подарком на стол и придвинулась, чтобы посмотреть на ребенка. — Джастин, — удивленно произнесла она, когда маленькая девочка приветливо улыбнулась ей. Глаза Дженнифер мгновенно наполнились слезами, и она быстро вытерла их тыльной стороной ладони. — Извините, — сказала она, обращаясь ко всей группе. — Она так похожа на него, я не ожидала этого. — Я знаю, — сказал Брайан. — Никто из нас не ожидал. — Можно? — спросила она Дафну, которая радостно кивнула. Она протянула руку, когда миссис Черни передала ей ребенка, и тихонько засмеялась, когда малыш продолжал смотреть на нее широко раскрытыми глазами. — Младенцы не должны ничего видеть так рано, но, клянусь, этот, кажется, смотрит прямо сквозь меня, — пробормотала она кому-то конкретно, поглаживая головку ребенка с мягкими каштановыми кудряшками. — Не могли бы вы принести ее сюда, миссис Тейлор? Я бы хотела посмотреть, о чем вы все говорите, — сказала Дафна. — Конечно, милая, — ответила Дженнифер. — Не думаешь, что тебе стоит перестать называть меня миссис Тейлор, раз уж мы теперь точно родственники? Дафна и Алекс улыбнулись ей. Алекс считал ее одной из самых красивых и любезных дам, которых он встречал за долгое время. От нее исходила такая спокойная аура, и на ее лице никогда не сходила улыбка. Он надеялся, что его дочери переняли многие ее черты. Дженнифер положила ребенка на кровать перед Дафной, которая все еще кормила Сашу грудью. Дафна наклонилась, чтобы посмотреть на свою дочь, а затем взглянула на Алекса. — Тебе лучше подготовить свою речь, Алекс, — сказала она, подтрунивая над ним. — Какую речь? — Ту, которую ты планируешь озвучивать всем парням, которые осмелятся переступить порог нашего дома. Возможно, тебе придется нанять телохранителя для этого, — она мягко рассмеялась. — Она очень красива, если я так могу выразиться. Алекс посмотрел вниз на ребенка и сказал: — Они обе, Дафна. Но эта похожа на Джастина, я это уже вижу, — он продолжал смотреть на свою дочь и нежно поглаживал ее щеку большим пальцем. — Я думаю, Сорина — идеальное имя для нее. Она освещает комнату, ты так не думаешь, Дженнифер? — Сорина? — спросила Дженнифер. — Я думала, ее зовут Джастин Брианна. — Так и есть, — ответил Алекс. — Моя мама просто назвала ее Сориной, когда малышка ей улыбнулась. Это «солнце» по-румынски, и оно само собой вырвалось у нее изо рта. — Ну, я, например, думаю, что он идеально ей подходит, — сказал Брайан из другого конца комнаты. — Оно экзотическое и другое, и миссис Чендерс права. Было бы чертовски запутанно иметь Джастин и Джастина. На самом деле, — продолжал Брайан, — вам, ребята, лучше решить, как эти дети будут называть всех. Им почти понадобятся индексные карточки для всех ближайших родственников. Я имею в виду, что пять бабушек и дедушек и два набора родителей могут стать проблемой, если все будут называться одинаково, так что я бы занялся именами с самого начала. — Брайан прав, милая, — щебетал Эммет. — Ты подумала о том, как они будут называть Брайана и Джастина? Вы с Алекс — мама и папа, но как они будут называть других отцов? Алекс и Дафна удивленно посмотрели друг на друга. — Честно говоря, — сказала Дафна, — мы не говорили об этом. — Они правы, дорогая, — сказал мистер Чендерс, наконец прервав молчание. Он никогда не любил много говорить, оставляя это жене и дочери, но когда он что-то говорил, это обычно имело большой смысл. — Я думаю, вы с Алексом должны принять решение прямо сейчас, чтобы все мы были на одной волне. — Хорошо, — сказала Дафни. — Алекс, у тебя есть предпочтения? — Ну, я всегда называл своего отца папой, и мне бы хотелось, чтобы мои девочки называли меня именно так, а не отцом. — Это прекрасно, — ответила Дафна. — А я буду мамой или мамочкой, в зависимости от того, что они предпочтут. — Что ты предпочитаешь? — спросил Алекс. — Наверное, мама вполне подходит. — Хорошо. И, конечно, мои родители будут Бабушка и Дедушка, да, папа? — спросил Алекс у своего отца, который стоял в другом конце комнаты и слушал весь этот обмен мнениями. Он кивнул Алексу и улыбнулся: — Я научу их русскому. — Это замечательно, — сказала миссис Чендерс. — Они будут расти двуязычными, что может помочь им в будущем. Дафна закатила глаза, что было так типично для ее слишком требовательной матери, которая уже думала о будущем и потенциале девочки. — И я хотела бы, чтобы меня звали бабушкой, но твой отец может быть дедушкой Чендерс. Ты не против, Дафна? — спросила миссис Чендерс, не ожидая ни от кого возражений. — Это прекрасно, мама, если ты этого хочешь, — ответила Дафна. — А я? — спросила Дженнифер. — Вы не против быть бабушкой Джен? — мягко спросил Алекс. — Так меня называет Гас. Мне бы очень хотелось, чтобы девочки тоже так меня называли, — ответила Дженнифер, ее глаза снова наполнились слезами. — Хорошо, — сказал Брайан. — Все решено. — Не совсем, — возразила Дафна. — Как девочки будут называть вас с Джастином? — Мне похуй! — Язык! — закричали все в унисон. Брайан начал смеяться: — Извините, — сказал он, глядя на малышей. — Они еще ничего не понимают. — Но это случится раньше, чем ты думаешь, так что обуздай свой язык, — неодобрительно сказала Дафна. — Боже, — пробормотал Брайан. — Как ты отнесешься к тому, что девочки будут называть вас просто папа Джей и папа Би? — спросила Дженнифер. — Это сработало для Гаса, почему бы не оставить все как есть? — Брайан? — спросил Алекс. — Да все нормально. Мне пофиг, в смысле, неважно, все хорошо. — Тогда ладно, — сказала Дафна, улыбаясь Брайану. — Теперь все решено.