Круги на воде

      15 октября.       Их артиллерия этой ночью просто превзошла сама себя. Я всякое, конечно, видел и слышал в своей жизни (жизнях?), но чтобы так… К утру им, правда, надоело.       Мои все держались молодцами. Во время проверки караулов я сначала не понял, почему Арбузов и Оболенский вытянулись по струнке и смотрят на меня так, как будто я их пришибу вот-вот, хотя я, вроде как, благодарность выражал.       Леша мне объяснил потом, что я орал, как резанный, и что он моих диких воплей тоже испугался. Сейчас с правой стороны все вроде прояснилось, а левым ухом так и не слышу нихрена.       Рылеева задело осколком. Попало в плечо. Доставать пришлось Юшневскому. Просто он единственный из всей честной компании, у кого к утру не дрожали руки. Интересно, это особенность всех финансистов или только нам так повезло. Мне в голову все время смутно лезет фраза про какие-то холодные головы, горячие сердца и чистые руки. Никак не могу вспомнить, откуда я ее знаю.       Эвакуироваться в госпиталь Рылеев категорически отказался. Не помогли даже зверские гримасы и матерные аргументы Трубецкого. Рылеев в агрессивные гляделки и сам играть мастак. Я даже догадываюсь, чем кончился этот поединок взглядов, когда все плюнули и оставили этих двоих наедине. Эта, блядь, сладкая парочка даже с парой отсутствующих конечностей и вывернутыми наружу внутренностями найдет возможность помиловаться. Если можно применить сюда это слово, глядя на искусанные и вечно воспаленные губы Трубецкого.       На короткое время заработала связь. Потом опять пропала. Леша успел принять пару ожидаемо идиотских приказов (Держать позиции! Стоять насмерть! Экономить боеприпасы!) На кой хрен экономить боеприпасы, если стоять все равно на смерть? Помереть бы с музыкой хоть раз в жизни (жизнях?), а не так, как обычно…       Хотя Пестель и компания и при экономии боеприпасов умудрялись на нашем единственном на ладан дышащем орудии чудеса творить. Приставить бы их всех к наградам. Надо поговорить с Мидлорадовичем. Может успеет в штаб передать.       Он к нам, кстати, на днях заедет. Это тоже Леше сообщили. Что он здесь забыл, несчастный? Не хочу больше этого видеть. Надоело. И знаю ведь, чем кончится, а все скручивает внутри, как тогда в первый раз. Снег, плащ, кровь, адъютант этот его до полусмерти перепуганный. Если бы только можно было предупредить…       Пестель мне категорически не нравится. Вид у него ничуть не здоровее, чем пару недель назад, и эти его приступы. Не помер бы раньше времени. Юшневский ходит за ним по пятам, как наседка, конспирируясь так, что любо-дорого. И впрямь поверишь, что он совершенно случайно оказывается в нужное время в нужном месте со всеми нужными лекарствами. Паша, как можно быть таким везучим и таким слепым?       Муравьев тиранит новичков. Поначалу мне это каждый раз казалось странным. Не такой он человек, чтобы так с людьми обращаться. Потом я пригляделся и кое-что прояснилось. Метафорически говоря, страдает несчастный Бестужев-Рюмин от отсутствия косичек, за которые Муравьев-Апостол мог бы дергать, неуклюже выражая свою бестолковую симпатию. Но косичек у Бестужева нет и не предвидится, а за трогательные юношеские усы дергать несподручно, вот и приходится Муравьеву как-то выкручиваться. Хотя, справедливости ради надо сказать, что в этот раз Бестужеву досталось за дело. Мне бы тоже, наверное, надо вмешаться и запереть его в погребе на пару суток за такие фортеля.       А Муравьева отправить к Леше на инструктаж. Тот бы его мигом научил, как нужно правильно, с грацией и изяществом африканского носорога, добиваться благосклонности предмета своей страсти. И ведь добился же, зараза. До сих пор опомниться не могу...       — Вот объясни мне, какого хрена ты туда пополз? — Муравьев изо всех сил сдерживается, чтобы не начать орать. — Тебе приказ кто-то отдал? Тебе разрешили покинуть позицию за орудием?       — Никак нет, — Бестужев упрямо смотрит исподлобья. — Этого требовала обстановка. Я принял решение и…       — Ты кто такой, чтобы решения здесь принимать? — рычит Муравьев. — Ты без разрешения покинул боевой пост, да еще подверг опасности не только себя, но и товарища.       — Я сам за ним пополз, — возмущается было Ипполит, но вянет под суровым взглядом брата.       — Это сработало. Значит решение было правильным и обоснованным, — не сдается Бестужев.       — Нестандартные обстоятельства требуют нестандартных реакций, — философски замечает Пестель, щурясь сквозь собственный дым, и тыкая сигаретой в направлении Бестужева. — Боевую задачу мы выполнили не в последнюю очередь благодаря ему.       — Не лезь не в свое дело, — Муравьев оборачивается и смотрит сердито. — Тебя Юшневский не потерял?       — Ладно-ладно, — Пестель ухмыляется и примирительно машет рукой. — Ты у нас тут нянюшка, с тебя за детей и спрос.       — Послал же бог бестолочь, — бормочет Муравьев и мысленно морщится, понимая, что переборщил.       Уголки всегда готовых к улыбке губ ползут вниз, взгляд застывает и теряет прозрачность.       — Виноват. Больше не повторится, — сипит Бестужев ровным голосом, глядя куда-то поверх плеча Муравьева.       — Теперь, Поля, с тобой, — поворачиваясь к брату угрожающе начинает Сергей.       Бестужев хрюкает сдавленно и неестественно закашливается. Пестель смеется в открытую.       — Я что-то смешное сказал? — зло вскидывается Муравьев.       — Никак нет, — браво рявкает Бестужев, вид имея лихой и придурковатый и явно прикладывая огромные усилия, чтобы не смущать начальство излишним разумением.       — Я тебя сколько раз просил не называть меня так? — яростно шипит пунцовый Ипполит. — Мы не дома, вообще-то!       — Да вашу ж мать, — обреченно тянет Муравьев, и трет ладонями глаза. — А ну-ка пошли оба на кухню. Будете в кухонном рабстве у Юшневского, пока я не решу, что с вас достаточно. Детский сад, блядь!       — Не расстраивайся так, — Пестель глядит в понурые удаляющиеся спины и снисходительно хлопает Муравьева по плечу. — Говорят, что зам командира по борьбе с личным составом всегда без очереди попадает в рай. Когда привычный ад земной для него заканчивается.       — Да пошел бы ты, Паш, — грустно комментирует перспективу Муравьев.       Бессовестный Пестель смеется без тени сочувствия.