Истории с Бракки

Кэл просыпается резко: будто кто-то разом взял и вытолкнул. Медленно моргает: над ним нависает темнота, в которой более или менее различаются очертания их скромного обиталища. До утра еще далеко. Пять лет после Чистки его постоянно кошмары мучили. Пять лет после Чистки он боялся закрывать глаза даже на мгновение. Но теперь каждую ночь в его руках она. Живая. Теплая. Дышит так спокойно, всем телом прижимается. Кэл до сих пор словами передать не может, как это — обнимать ее. Будь его воля — не отпускал бы совсем. Кошмары, разумеется, отступают. Кэл приподнимается, потихоньку высвобождаясь из неизменно греющих объятий. У самого вновь заснуть упорно не получается — так хоть ее бы не разбудить. BD, пристроившийся возле них своеобразным хранителем, тут же оживляется, выражая беспокойство. — Все нормально, дружище, — шепчет Кэл. Он укрывает все еще мирно спящую Асоку одеялом понадежнее, засмотревшись — как до этого засматривался бесчисленное множество раз с первой встречи — на нежные черты лица, длинные темные ресницы и четко очерченные губы. Она его на несколько лет старше, а Кэлу иногда кажется, что наоборот. Конечно, если приглядеться, можно увидеть следы, что оставили эти страшные последние годы: под глазами, в уголках рта. Кэл их целует так часто, как только может, будто бы его поцелуи каким-то чудесным образом способны эти следы стереть. — Она такая красивая, BD, — вновь говорит он шепотом. — Просто ослепительная, знаешь? Как звезда. Дотрагивается до ее пальцев, гладит бережно. Асока, видимо, чувствует, улыбается во сне, и у Кэла сердце подпрыгивает, тотчас разгоняя по венам лучистую нежность. — Кто бы мог подумать, что она выберет кого-то вроде меня… но ты не просто кто-то, всем своим видом пытается показать BD. Кэл протягивает руку и треплет его по голове с мягким смешком. — Не то чтобы я жаловался, — он встает и идет к окну. Ясные ночи — как, впрочем, и дни — на Бракке редкость, чаще всего им с Асокой приходится засыпать под стук дождя и вой ветра. Но сегодня, будто бы в порядке исключения, на небе можно различить россыпь звезд. Кэл присаживается на подоконник, рассматривая их. Они твердо решили, что останутся здесь только на первое время. Чтобы замести следы. Инквизиторам и в голову не придет искать выживших джедаев там, откуда, казалось бы, их точно выдворили. Возможно, вернуться сюда и вновь скрываться без вменяемого плана действий — безумие. Но пока у них достаточно времени, чтобы этот план придумать. У них есть работа и даже какое-то подобие жилья. А где-то там — постепенно крепнущее Сопротивление, которому наверняка очень пригодится их помощь… — Кэл? — заспанный голос откуда-то сзади прерывает его раздумья. У Асоки Тано глаза синие, как бесконечность космоса, и глубокие, как морская вода. У Асоки Тано глаза самые прекрасные в целой Галактике, и хотел бы он посмотреть на того, кто с этим поспорит. — Ты в порядке? — она смотрит с легкой тревогой, приподнявшись на постели. — Да, все хорошо, — Кэл помимо воли в улыбке расплывается. — Мне просто немного не спалось. Асока будто не вполне верит: слезает с кровати и идет к нему, почти невесомо ступая босыми ногами. — Я… думал о том, что мы будем делать, когда улетим отсюда, — признается Кэл, когда она останавливается совсем рядом. — Мы ведь не сможем здесь задержаться еще на пять лет. — Мы и не собираемся, — твердо говорит Асока. — Мы не будем вечно прятаться, Кэл. Но наше время пока не пришло. — Знаю, — он вздыхает. — Остается только надеяться, что Сила укажет нам верный путь. — Эй, — она дотягивается до его щеки, гладит ласково, заставляя взглянуть на нее, — мы ведь команда, верно? Когда мы вместе, нам ничего не страшно. От этого прикосновения, от ее взгляда в груди становится так горячо и сладко, что Кэл едва может дышать. — Да, точно, — говорит он. — Мы команда, — и, наклонившись, целует ее. Асока отвечает мгновенно, забирается к нему (для них обоих тут места маловато, но ее это не заботит совсем, как, собственно, и его самого), прижимается жарко, запутываясь пальцами в волосах. Кэл рисует причудливые любовные узоры на ее пояснице, скользит чуть выше по позвоночнику, с удовольствием ловя ее приглушенный выдох. Она еще ближе подается, напирает, углубляет поцелуй, кусает губы, шальная, головокружительная, выбивающая из легких весь воздух. Кэл бы этот воздух ей отдал до последнего вздоха, если бы понадобилось. Но Асока вдруг отстраняется. — Ты же помнишь, что босс сказал нам прийти пораньше? — шепчет она, упираясь ладонями в его плечи, пока он пытается вновь поймать ее губы своими. — Помню, — нетерпеливо бормочет Кэл, притягивая ее к себе. и мне абсолютно все равно, думают они в унисон. Когда чуть позже они ложатся снова, когда его рука привычно обхватывает ее талию, а пальцы сплетаются с ее пальцами тесно, надежно, Кэл тоже впервые чувствует, что он дома. И этот дом он будет защищать до последнего вздоха.