Haar'chak!

      — А как мандалорки рожают?       Дин молчал. Вопрос он расслышал, но искренне надеялся, что она не повторит.       — Как мандалорки рожают?       — Как другие женщины их рас.       — Нет, в этом смысле — понятно. Я про шлем. Шлем же снимать нельзя. Прямо в нём, или тогда можно? Оно мне приснилось, представляешь? Будто я в этой штуке, там жарко, темно, и…       — Подумай о чём-то другом, — прервал её Дин. Пожалуйста, хватит! Иначе это приснится и ему.       — А всё-таки?       — Это… не обсуждают с мужчинами.       А может, и обсуждают, просто ему не доводилось интересоваться.       Кайя вздохнула. Не то чтобы сей факт её сильно волновал, просто было скучно. Баэ легонько потеребила ушки малыша. Пригладила их вниз и назад.       — А дети? Дети тоже носят шлем?       — После того, как примут присягу. С тринадцати стандартных лет или с возраста, что соответствует людским тринадцати.       — Выходит, всех своих ты в последний раз видел… тринадцатилетками? — уточнила баэ, — Кого видел вообще… А вот смотришь ты на них теперь… И представляешь, какими запомнил, или как бы они выглядели сегодня? Или вообще ничего?       Мандалорец ответил не сразу. Как выглядел его наставник? Товарищи по общине? Кузнец — человек она или, может, забрак? Её шлем украшен рожками… Спрашивать о таком не принято, думать — не правильно. Мандалорцы едины и не делятся на расы… Где они сейчас? Кто из общины жив, а кто сложил головы? Не вздумай он переиграть прихвостня моффа, им не пришлось бы выйти в город. В катакомбах не устроили бы зачистку…       — Взрослых… Пытаюсь представить.       — Значит, не всё равно, как вы выглядите? Слушай, а как вы… — баэ задумалась, — то есть, его ведь вообще нельзя снимать, даже наедине со всего одним человеком? Как вы тогда, ну… — она изогнула бровь. Накрутила на палец длинную прядку, покусывая губу.       — В темноте.       — Хм… буду в курсе! — Кайя хохотнула, — Но я чуток не об этом. Как вы стрижётесь? Сами, что ли?       И сидит, ухмыляется… Поди пойми, придумала про стрижку только что, или об этом и собиралась спросить…       — Под машинку, — сдержанно ответил Дин.       — А если длинные? Или и женщины под машинку? Нет, оно даже удобно в чём-то — шлем надела, а там хоть лысая…       — Не знаю. Есть дроиды-парикмахеры, а длинные можно стричь и не снимая шлема.       — Нет, нельзя! Нужно намочить, расчёсывать от корней, ровнять…              Исказитель они забрали. Прибор уцелел — дроиды не протоптались по нему, а деликатно пнули к стеночке. Краску купили в следующем оазисе. Скрепя сердце, Дин покрыл благородный бескар эмалькой. Почти того же цвета, что старая броня — коричневый и серый металлик. Доспехи приняли совсем не примечательный дешёвый вид.       Двадцать пять санданаре обошли за две недели — не все были такими большими, как в Нахивве. В некоторых почти не было материалов по рыцарям. О происхождении Йоды удалось найти не много. Один санданерани считал, что это ланник-мутант (чушь, ланников он, что ли, не видел?!). Другой — что представитель расы уиллов с планеты Гантарик, а может, Грентарик (ни о планете, ни об уиллах Дин не слыхал и найти ничего не смог). Ещё две версии гласили, что планета имела номер RO-4, а название расы не известно, либо — что Йода с планеты Гхуа и принадлежит к неким ксато. Оба варианта не очень обнадёживали, с учётом «ланника» и прочих нелепостей, но проверить стоило. Координаты Гхуа, пусть и примерные, у них были. А Райли (получив, наконец, расчёт) свёл мандалорца с одним знакомым, у которого нашёлся приятель-навигатор по этому сектору. Парень сопровождал контрабандистов, возивших с RO-4 какую-то дурь-траву.       К Кайе мандалорец почти привык. С ней не было проблем, напротив, в этих поисках они неплохо сработались. Шустрая баба, простая. Разве что болтает многовато. И сквернословит… Порой казалось, что ходивший за ней хвостиком кроха сам вот-вот заговорит, и первое, что выдаст — смачную ругань на балисане! Едва они покинули Баилат, мандалорец вновь стал единственным её собеседником. Единственным, кроме малыша, объектом внимания. И внимания этого становилось слишком много!..              — В темноте, значит? И всё?       — Да, — сухо ответил Дин. Что, интересно, «и всё»? Что она там себе представляла — цепи, наручники?.. Стыковку через шлюз?       — Вот так просто?..       — Что?       — Ну… Вдруг есть какие-то особенности. Традиции…       — Да, мы надеваем скафандр, прямо на броню. И чехол на скафандр. И чехол на чехол.       — Мягонький, чехол-то? — с серьёзнейшим видом спросила баэ, — Чтоб доспехи о доспехи не стучали?       Дин не ответил.       — Ладно, всё, молчу! — Кайя коротко хохотнула. Вздохнув, сжала губы. Молчала она секунд где-то десять, — А если мандо с не-мандо?       — Скафандр, чехлы и насвистывать гимн Мандалора.       — А если свистеть не умеешь? И гимна не знаешь?       — Придётся выучить. И вступить в наши ряды.       — И рожать потом в шлеме?.. А, да, ты ж не в курсе…       Мандалорец равнодушно пожал плечами.       — Кстати о гимнах. А ведь я ни одной песни на мандо’а не слышала, — отсмеявшись, продолжила женщина.       Она усадила малыша на приборную панель. Повозившись с регуляторами, развернула кресло и уставилась на Дина явно в ожидании чего-то. Даже челюсть кулачком подпёрла. Мандалорец, будто не замечая, уткнулся в файлы по экосистеме RO-4 и заметки летавших туда контрабандистов. Стоит знать, с чем можно столкнуться — возможно, им предстоит пробыть там не один день…       — Дин?..       — Ммм?       — Может, споёшь что-нибудь?       — Нет.       — Давааай! Ну правда интересно!       А сплясать не надо? Вот пристала… Отвезти её на хорошую планетку он обещал. Развлекать по дороге, кажется, нет?.. Дин не привык, чтобы его дёргали каждых две минуты. А она третий час подряд не затыкается! Мозги уже сводит…       — Спой, а?       — Не хочу.       — Стихи тогда расскажи. Хочется послушать, как звучит ваш язык. Профессиональный интерес.       — Барменши? — уточнил мандалорец.       Кайя хмыкнула, подняв бровь. Усмехнулась — поддел, мол, засчитано!       — Барменши. Мы же с тобой две недели по барам шлялись?.. Культуры иных миров мы тоже изучаем… Ладно. Спеть ты таки стесняешься, стихов не читаешь… Включи хоть музычку тогда! Что-то из вашего.       Мандалорец жестом попросил её комлинк, перебросил пакет данных и так же молча вернул. Пусть развлекается… Кайя сунула устройство в карман. Уйти и слушать сейчас она, похоже, не планировала.       — Ты могла бы… Займитесь чем-то. Порисуйте. Послушайте песни.       — Мы уже порисовали. Отмыли и изрисовали всё опять. Всю стенку. Маркеры, кстати, лучше тех старых, легче оттираются…       — Поиграйте.       — Мы лучше с тобой посидим. Тихонько. Может, мелкий сейчас уснёт… Да, моя радость?       Детёныш сонно моргнул на голос барменши, потянулся. Мандалорец вздохнул. Этого её «тихонько» хватает минут на пять…       — Мне нужно немного тишины. Я отключу звуковой канал, — он постучал пальцем по шлему.       — Всё, молчу. Посижу и почитаю что-то. Ладно? Дин?..       Баэ тронула его за плечо. Тот развёл руками, покачал головой — ничего, мол, не слышу. Отвернулся. Кайя громко вздохнула. Кивнула ребёнку.       — Ну и ладно. Давай тогда песенки слушать? Сейчас кааак врубим погромче… А с папой твоим мы всё равно ближе познакомимся. А что, он вполне в моём вкусе. Люблю горячих брюнетов…       Мандалорца будто током подбросило. Вскочил, выдернул её из кресла и вжал лопатками в дверь.       — Что… что ты сказала?!       Голос предательски хрипнул. Внутри всё сжалось, похолодело, пол ушёл из-под ног. Как?! Когда она могла?..       Кайя испуганно ахнула, но тут же прыснула со смеху.       — Попался! «Звуковой канал отключу!»       Дин отпустил её, растерянно отшатнулся. Страх разжал хватку на горле, но в висках ещё стучало. Он всё ещё не понимал, упускал что-то…       — Да не подсматривала я за тобой! Ничего я не видела. Нашла чуток твоих волос, когда тут всё мыла, ну и… вот.       Он тяжело опёрся о стену. Медленно вздохнул. Сжал и разжал кулак, борясь с желанием садануть по обшивке. Дура! Она вообще поняла, что несёт?! Поняла теперь, кажется — ржать перестала…       — Ладно, прости. Как-то глупо… эй!       Жёсткие пальцы впились в плечо. Дин выволок её за дверь, к люку и лестнице. Малыш встрепенулся, громко запищал. Соскользнув с панели, побежал за ними следом.       — Дин, ну всё, прости, пожалуйста! — Кайя попыталась вырваться, — Пусти уже...       Мужчина стащил её вниз — легко, как куклу. Молча. Баэ вскрикнула, едва (как ей казалось) не упав. Вцепилась в ступеньку.       — Дин, ты что делаешь?!       Тот будто не слышал. Оторвав её от перекладины, толкнул вперёд. Женщина попятилась.       — Стой! Да не буду я больше! Правда не буду! Хватит, пожалуйста!..       Мандалорец тряхнул её за шкирку, подтащил к устройству в хвосте корабля. Прижал к стене, где-то что-то включил… Кайя сдавленно вскрикнула. Задёргалась, забилась птичкой. Дин одной правой сгрёб её запястья, свободной рукой раскрыл «морозилку»… Баэ рванулась что есть сил. Влепила кулаком по шлему. Дин вновь поймал её руку. Сложил, впихнул в саркофаг заморозки… И быстро пошёл прочь, оставив дверцу открытой.       Кайя неуклюже вывалилась наружу. Отползла на полусогнутых и села, привалившись к стенке. Её потряхивало. Сердце колотилось где-то у горла, голова гудела. В правой руке пульсировала боль — разбила о шлем, о нижнюю кромку. Костяшки в кровь содрала… Как глупо… А он ведь, мандо, ни разу её не ударил. Ну, может, пару синяков поставил на плече, когда волок её сюда. А мог бы и вмазать, чего уж — напросилась ведь, но — нет… Даже ничего ей не выкрутил, не уронил на лестнице, хотя брыкалась она, как бешеный ранкор…       Малыш топтался у люка, заглядывал вниз, беспокойно щебеча. Мандалорец подхватил его на руки. Вернулся в кабину, плюхнулся в кресло. Вновь открыл недочитанные файлы. Закрыл. Уставился в черноту за лобовым стеклом. Дурёха… Ну дурёха же? В гроб его сведёт такими шутками. Сидит, наверное, дуется… Пусть дуется, может, помолчит в кои веки. А может, плачет там… Кажется, он перегнул — глаза у неё были, как в санданаре, когда вылез дроид. Круглые от ужаса… Да какого хрена?! Это вообще нормально: косячит она, а ему — чувствуй себя виноватым? Бабы… Как у них так выходит-то?! А извиниться сейчас — воспитательный эффект насмарку… Может, позже. Через полчаса хотя бы…       Детёныш тихонько пискнул. Коснулся пальчиками нагрудника Дина.       — Хоть ты не начинай, — проворчал мандалорец, — Мы немного… поругались, но всё в порядке. Помиримся.       Кроха прижал ушки, бросил взгляд на дверь. Как-то по-взрослому вздохнул и уселся, понурив головку. Кайя малышу нравилась. Она не давала ему скучать, на Баилате таскала от одной диковинки к другой. Вечно что-то рассказывала, будто он мог понять, придумывала новые игры. Пела. Песен она знала множество. А ещё малыш уснул однажды у Кайи под боком, и с тех пор заползал по ночам в её капсулку. Дину было приятно видеть кроху счастливым, вот только… В груди скребло непривычное чувство ревности. Стыдно признать, но именно поэтому хотелось, чтобы их с Кайей пути разошлись скорее… но порой и не хотелось. Иногда он подглядывал, как они с малышом спят. Как детёныш сопит, уютно устроившись у неё на груди, или обнимает её за руку… Ладно, полчасика — и глянуть, как она там…              — Так. Я дура! — с порога провозгласила баэ. Встала в дверях, пряча руки за спину, — И шутки мои дурные. Я не хотела тебя пугать… хотела, в смысле, но не сильно. Не так, как вышло.       Мужчина поднялся ей навстречу. Кайя отступила на шажок.       — Тихо-тихо! Я неправа и мне стыдно. Всё? Не злишься?       — Не злюсь. Руку покажи.       Подняв руки, Кайя быстро помахала перед ним, вновь убрала было правую за бедро. Дин поймал её запястье. Быстро прощупал суставы и лучевые кости. Вроде, целы.       — Не бей по металлу. Если противник в доспехах, старайся свалить его. Впечатать во что-нибудь...       — Знаешь, когда тебя маленькую беззащитную трамбуют в морозилку, сперва лупишь, а потом думаешь!       — Ты своротила бы мне челюсть, беззащитная, — он усмехнулся, — если бы не шлем. Тебя кто-то учил?       — Забыл, откуда я? Там не курорт, — Кайя хрипло хохотнула. Покачала головой. — Ох, ну ты дал! Думала — всё, у тебя чердак поехал, убивать меня будешь.       — Что? Убивать?..       — Ну да.       Мандалорец мысленно ругнулся. Сжал зубы. Вот уж действительно счастье, что она не видит его лица… Она не знает, что такое карбонитная заморозка! Вот почему так испугалась, отбивалась…       — Заморозка не опасна. Раньше была, но… теперь годится и для живых существ. Жёстче криосна, мерзко, но ничего смертельного. Я не подумал, что ты не знаешь. Кажется, говорил тебе…       — Но не говорил, как работает. Морозилка и морозилка. Думала, ты мертвяков там возишь.       — «Мертвяков» тоже, — мрачно ответил мужчина, — Прости. Я не подумал… Не хотел тебя напугать. То есть, хотел, но…       — Не сильно? — баэ, не сдержавшись, улыбнулась, передразнив собственные слова.       — Да.       — Мир тогда?       Дин молча кивнул. Пожал её пальцы, осторожно, не касаясь сбитых костяшек.       — Иди сюда. Покажи руку ребёнку.       — Это зачем?       — Увидишь.