Haar'chak!

      На Тьялле нет ни кладбищ, ни могил. Мёртвых посыпают разлагающим составом, зарывают на метр в грунт — всё просто. Смесь полностью расщепит останки, через год не станет даже костей. Тело растворится, вернётся в землю, колесо жизни зайдёт на новый круг.       Место аварийной посадки было не далеко, чуть ближе, чем от дома «колдуна» до рыбацкой деревни. Корабль оброс всем, чем среди леса можно обрасти, утонул в голубизне травы и кустарника. Мандалорец отснял его со всех сторон. С голокамерой пришлось повоевать — она то отключалась сама собой, то искажала, фиксировала лишь фрагменты… В конце концов ему удалось. Голограмму Дин пошлёт Грифу Карга, а тот — клиенту. Этого и вещей должно хватить. Вот корабль, на боку и весь битый — никто не выжил, вот поваленный лес кругом. Пришельцев — мужчину и двоих детей — обнаружили местные, похоронили. Он, мандо, едва нашёл, где. Всё, что не истлело — вот, любуйтесь: очки, браслет и мелкие железки… «Ископаемое» квасилось пока в банке, в похоронной смеси с грязью пополам — пусть хорошенько окислится и вид обретёт соответственный. Пришлось пустить на улики старые детские вещи: застёжки, пряжки, смешные пуговички — всё, что из металла.       Дин обещал профессору новые очки — отдаст ему, когда вернётся, а если не застанет дома, спрячет под крыльцом. Съезжать или нет, пусть Аллеб решает. Вдруг мандалорец искал его не один, и другой охотник окажется столь же везучим… Клиент угомонится, получив отчёт. Больше не пошлёт других ищеек, но если кто из них уже на Тьялле, отозвать их он не сможет — связи нет. Сами отвалят, когда надоест, а до этих пор… Риск невелик, но, может, и впрямь уехать туда, где «колдуна» не знают, на годик-другой. В этих краях он почти знаменит…              Дин уезжал дней на пять-шесть, а вернулся на десятый, поздней ночью. Завёл в загородку едва плетущегося гампо. Скрестись в дверь и будить хозяев не стал, влез внутрь пристройки через круглое окошко. От лун было почти светло. Кайя давно спала, кроха сопел в своём гнёздышке с игрушкой в обнимку. Мандалорец тихонько присел рядом. Сняв перчатку, хотел было погладить, но не решился, боясь разбудить. Детёныш видел сон — под веками живо бегали глазки. Весь день, должно быть, носился по деревне, умаялся. Здесь ему здорово — резвись, гуляй, играй с домашней животиной… Дин впервые оставил его так надолго. А скоро придётся на месяцы, год, а если найдёт, что искал — насовсем… Малыш вдруг потянулся к его руке. Безошибочно нашёл, взял за палец, не просыпаясь. Мужчина замер. Сидел так с четверть часа или дольше, пока совсем не затекли ноги.       — Иди ко мне, — Кайя потянулась к нему, привстав с постели. Мандалорец ступал тихо-тихо, и всё же её разбудил, — Всё хорошо?       — Да. Я нашёл его. Это он.       — И… что? Поймал?       — Нет, и не стану. Это тёмная история, не хочу в неё лезть.       Вообще-то, это он и сделает. Влезет. «Не лезть» — это сказать, что не нашёл, и просто слить заказ. Но подсунуть «улики» и наплести об аварии будет не сложно — пусть беглецу и детям живётся спокойнее.       Женщина кивнула. Любопытство разбирало, но сейчас, с дороги, ночью, не время для расспросов. Всё в порядке, а детали — завтра. Если с профессором всё, улетит он совсем скоро, предлоги кончились… Её пальцы уже скользили по броне, ловко, привычно ища крепления. Мандалорец покорно ждал, хоть не терпелось помочь ей — Кайя любит снимать с него всё сама. Она быстро справилась с ремнями, начав снизу. Сняла нагрудник, оплечья, дошла до нижней защиты. Тёплые руки прошлись по спине и рёбрам, бесстыдно нырнули за пояс. Дин поймал её губы, целуя жадно и горячо. Обмял её всю, потянул вверх подол её платья… замер раньше, чем Кайя шепнула «стой!». Ребёнок, спит!.. Их взгляды метнулись от люльки к окошку наружу. Вновь встретившись, забегали вокруг… какой-то чулан, кладовка… Не важно. Баэ кивнула на дверь — Дин уже тащил её туда. Они юркнули в темноту. Впились друг в друга до сладостной боли, снимая остатки одежды. Мужчина вжал Кайю в угол. Подхватив под бёдра, вскинул выше… Глухой удар. Выдох. Мат. Баэ дёрнулась, задев что-то локтем, посыпались банки, тряпьё, мелкий хлам. Дин отпрянул. Запнувшись о ящик, свалил пару полок и сам рухнул на пол. Замер, прижав к себе Кайю. Шорох стих.       — Блин! — прошипела барменша. Ощупала макушку — встреча с потолком была страстной.       — Ударилась? Сильно?       — Ну, так, — она хохотнула, — чуток мозгов ещё осталось! Ты-то цел?       Дин поднялся, опрокинув что-то ещё. Дополз до двери, тихонько глянул наружу. Детёныш спал. Сопел как ни в чём не бывало, сунув ручку под щёку. Хозяев тоже не было слышно — сон тьяллан, похоже, крепче, чем у их зверушек.       — Спит, — доложил мандалорец. Пошарив в темноте, нашёл и обнял Кайю — стало зябко.       — Свет бы сюда…– шепнула баэ, — Лампу. Свечку… уроним её тоже и сожжём тут всё вообще. Затеем ремонт, — она повисла на нём, обвив за шею, — и ты никуда не полетишь… Ладно, на чём мы…       Дин прервал её поцелуем, прикрыл поплотнее скрипучую дверь.       

********************

      Он остался ещё на два дня. Помочь со всем тем, с чем просили хозяева, поправить забор, повесить на место, что снесли в чулане… Собраться в путь — перелёт будет долгим. Сперва туда, где есть связь, голонет. Послать сообщение Грифу, всё, что отснял, а позже завезти или передать «вещдоки». А дальше… с кого и откуда начать поиск, мандалорец решил, а там — уж как сложится. Куда заведёт извилистый путь.       Последний вечер подкрался незаметно, тьялланский долгий пурпурный закат. Малыш рылся в песочке, собирая ракушки, бродил по мокрому берегу. Ничего ещё не знал, но будто чувствовал — был тише обычного и то и дело подолгу глядел на Дина. Будто хотел спросить о чём-то и не мог.       Кайя тоже имела что сказать. Уже давно, но раньше было нельзя — иначе всё это время пришлось бы мотать нервы не только себе. Обоим. Они с Дином устроились на сухом песке, подальше от прибоя. Следили за ребёнком, чтобы не забрался в воду — море было неспокойным. Грелись в последних мягких лучах.       — Завтра… ты улетишь, и… — баэ прочистила горло. Она повторяла это всё столько раз, и не знала теперь, как начать, — А если… не выйдет, ничего не найдёшь? Полгода, год — что тогда?       Мандалорец отвёл взгляд. Закатное солнце таяло, растворялось в тёмном море. Таяло время. Кайя уже спрашивала, но не так. Да, эта затея может затянуться, не кончиться никогда и ни к чему не привести, а она не сможет ждать здесь годы. Это его долг. Не её.       — Пока не знаю, — мужчина нашёл и чуть сжал её руку, — Вернусь, и решим, что делать. Вместе. Я буду спешить, как смогу. Не оставлю вас надолго.       — А… мы с тобой? Ну, потом?       Дин встретился с ней взглядом, медля с ответом. От природы смуглая баэ успела стать здесь ещё смуглее. Загореть на морях. Но на груди белел тонкий шрам, порез от кинжала, а есть ещё от ожога — чуть неровный, темнее кожи… То, как он втянул в это Кайю, уже бесчестно. Она привязалась к ребёнку и к нему самому, что таить… А он этим пользуется. Привёз сюда, зная, что отказать она не сможет. Бросит здесь, а после… Потащит вновь с собой — навстречу новым передрягам? Ему с ней хорошо, а крохе нужна нянька… мать? Вот только Кайе столько проблем за что?       — Я многим тебе обязан. И ни о чём не вправе просить. Будет так, как решишь ты сама. Захочешь лететь со мной, или…       — Захочу, — тихонько ответила баэ, — Хочу, вот только… Я щас скажу, а ты таки послушай, ладно?.. Не перебивай. Кончится всё это или нет, найдёшь ты его планету, или… Да, я такого не хотела, я хотела на Набу, ты помнишь. Теперь всё поменялось, всё уже случилось, и чем дальше, тем… Я люблю тебя или скоро буду, не знаю. Только мне… мне уже не семнадцать, и я ни хрена не верю, что мы будем… летать с планетки на планетку счастливые и просто всё будет хорошо.       Мандалорец молча кивнул, прикрыл глаза. Сжал и погладил её пальцы. В добрые чудеса он давно не верит, но иначе зачем всё это?..       — Ладно, — она продолжила быстрее, чуть громче, — вот что. Ты только пойми меня правильно. Я не строю тут планы на замуж и детей, но…       — Почему?       Дин спросил раньше, чем подумал. Само как-то вырвалось. Кайя оторопела.       — Что — п-почему?       — Почему не стро… не хочешь? — продолжил он. Понимая уже, что брякнул лишнее.       Женщина молчала. Застыла, глядя большими глазами, лишь пальцы мяли горсть песка.       — Дин, ты… чего вообще? — тихо спросила она, — Мы знакомы три месяца.       — Пять, — машинально поправил мужчина.       Она открыла было рот возразить. Умолкла на полуслове, лишь покачав головой. Пять… Как летит время… А ведь взрослые люди — ну, нормальные, — в такие сроки что-то решают. Хотя бы сами для себя.       — Стой, ты не так поняла. Я не собираюсь жениться на тебе, я…       Дин запнулся. Замер, чувствуя, как скрутились узлом две последних извилины. Хорошо быть дроидом — моргнул всеми лампами, пикнул и с чистой совестью ушёл в перезагрузку. Сбой в системе. Неисправность. Глюк.       — …я… совсем не это хотел сказать… — выдохнул он.       …а что тогда, что, твою мать, что?! Что женится на ней? Но он не собирался… не сейчас ведь, не так… Не известно, что будет дальше, они ничего не решили, да плохо всё вообще, а тут — или да, или нет. Сейчас. Иначе — как «немножко мёртвый», не бывает. Звать её прям замуж, прям сразу, или — всё. «Ты — это так, на время. Не серьёзно».       Кайя вздохнула, сгорбилась, закрыв лицо руками. Дин сгрёб её в объятия, чувствуя, как дрожат её плечи и спина. Уже готовый сделать что угодно, лишь бы не терять её… и понял, что она смеётся, дура, тихо ржёт, чтоб её!..       — Ты б себя видел! — простонала баэ, — Со стороны!.. Да не хочу я замуж! — она перевела дух, утёрла набежавшую слезу. Вновь посерьёзнела, уперев взгляд в песок под ногами, — Не в смысле совсем никогда, а… вперёд не загадываю. Может, ещё характером не сойдёмся, я знаешь, какая вредная? Но если останемся вместе, я… хочу знать, что стоит вообще пытаться. Что есть шанс. Ты не сбивай меня больше, ладно? А то напорем ситх знает чего…       Мандалорец неуверенно кивнул. Кайя помолчала. Продолжила тихо, спокойно:       — Вот что будет дальше. Даже если не найдёшь своих джедаев… Всю жизнь мы мотаться в поисках не будем. Надо жить. Работать. Меня ты брать с собой не будешь, тем более, если с малым. Опасно. Пристроишь в тихом месте, будешь летать к нам меж своими… заказами. А я буду ждать. Вечно в страхе, гадать всякий раз, живой ты или нет, вернёшься без руки, ноги или башки. Я так не выдержу. Не смогу. Стану злая, начну скандалить, ненавидеть это всё… Психану… или ты психанёшь, не важно даже — и разбежимся. Ты мне угробишь молодые годы — последние, а я вытреплю тебе мозг. Вот так.       — Моя работа не так опасна. Разъезды, розыски. Стрелять приходится не часто.       — Шлем бы свой надел, — вздохнула Кайя.       — Что?..       — Врёшь ты в нём лучше, глаз не видно… Ладно. Или вот как ещё: ты выйдешь, из Гильдии. Отойдёшь от дел. Можем осесть, где угодно, найдём работу. Можно даже вместе, мы неплохо чудим вдвоём! Будет нормально. Потом ты заскучаешь по вольной жизни. Будешь маяться, жалеть, что всё бросил. Возьмёшься за старое — ещё хоть разок, влезешь в какую-то… хрень, а мне будешь врать, и… Не знаю. Хорошим оно не кончится. Так вот, мне не нравится ни то, ни это. Нужно придумать, как иначе, что-то третье, а нет — разойтись, не сходясь. Сразу. Я переживу, ничего. Переплáчу, успокоюсь. Как раз вот будет время, пока ты… — она кивком указала вверх, на темнеющее небо. Притихла, сжалась, ожидая приговора.       Мужчина задумчиво молчал, следил за малышом, а тот возил ручонками в песке. Песок чуть вибрировал — кроха вновь играл с Силой… Уйти из Гильдии… куда он толком и не возвращался. Сбежал с ушастиком, а после было не до дел и миссий. Он уйдёт, скоро. Не потому, что Кайя против — и так собрался… А может, сами выпнут вслед за Тарисс, ха! Терпение у Грифа не железное, и если вскроется обман с учёным… Все делали такое хоть раз, но главное — не попасться. Помогать цели скрыться — жёсткое нарушение.       — Не знаю, как это будет, — начал Дин, — но я найду его, другой путь. Буду стараться, что-то придумаю. У меня будет время…       Кайя кивнула, прижалась к его плечу. Тихонько выдохнув, закрыла глаза. Она не станет плакать, нечего ныть — всё путём. Завтра они с малышом его проводят. Довезут на гампо поклажу — припасы в дорогу, ночь проведут на корабле, а на рассвете — обратно, уже вдвоём, без Дина. До деревни как раз примерно день пути… Он вернётся. Всё будет в порядке. Всё должно пойти по плану, наконец, хоть разок!       — И чем тогда займёмся, ну, после? Может, контрабандой? — Кайя потёрлась о щёку мужчины, шутливо щурясь, — Работка не скучная. На одном месте ты точно взвоешь, да и я…       — Ты не хотела рисковать, — напомнил мандалорец.       — Ну, мы ж не попадёмся. Мы тихонько! Или поищем остатки древних цивилизаций, ммм? Моя мечта. Внесём вклад в науку.       — Или можем искать пропавших. Не преступников. Я, кажется, немного в этом смыслю.       — Немного! — Кайя хохотнула, — А может, нам…       В лицо ударил мокрый песок, земля сотряслась. Фонтан из камней и холодной слизи взметнулся вверх и опал дождём… Баэ вскочила. На пляже разверзлась нора. Дырища. Малыш сидел, запрокинув головку. В восторге созерцал свой ископаемый улов, весь в песке. А рядом билась животина в праведном гневе. Плевалась, дрыгала щупальцами, булькала чем-то внутри… Кайя бросилась к ребёнку, Дин — ловить за хвост и оттаскивать тварь. Однажды всё пойдёт по плану, может быть. Но точно не сегодня.