Судьба

В подвале оказалось значительно теплее и даже светлее чем на верху, но воздух был сырой и затхлый. Едва разбойница распахнула дверь перед Гердой, как навстречу им вырвался оглушающий собачий лай и вой. Герда щурилась от яркого пламени факелов, а ее сердце замирало от одного вида лохматых, ощерившихся псов чудовищных размеров, которые бездумно били лапами по прутьям своей клетки, лязгали зубами и брызгали слюной, глядя прямо на нее. Но стоило разбойнице, поднять вверх руку, как собаки разом смолкли, потупили головы и нерешительно попятились назад. И это зрелище вселяло в Герду настоящий ужас; она прекрасно представляла, как(!) Разбойница добилась такого послушания. Такой ей открывалась ее судьба. - Мои зверушки... - Усмехнулась Разбойница, горделиво расправляя плечи. - Помнится, раньше у тебя были другие... - Пространно подметила Герда, не отрывая взгляд от клетки. - Были. - Ответила разбойница таким тоном, словно это все объясняет. - Но от этих пользы куда больше. - Здесь ты их держала? И меня...? - Неуверенно огляделась Герда. - Да. - Помнится, тогда тут было уютнее. - Тогда я сама проводила здесь почти все время. Теперь же это просто псарня... Ну и твой новый дом. Герда в ужасе обернулась к Разбойнице. Ее больше не пугал холод, не пугал мрак, не пугал смрад обглоданных костей и мокрой шерсти; теперь больше всего на свете она боялась оказаться в одной клетке с этими монстрами. - Не бойся, не съедят. - Прочитала ее мысли Разбойница. - У тебя будет отдельная клетка. - Мне следует сказать спасибо? - Поинтересовалась Герда. - Именно. Разбойница прошла в дальний угол подвала и, выудив из торбы на плече связку увесистых ключей, принялась открывать скрипучую решетку. Герда неуверенно подошла и оглядела свои новые апартаменты. У стены громоздилась деревянная койка с охапкой соломы, а со стороны решетки - табуретка с медной чашей для умывания, позади нее в уголке было место, отгороженное заплатанной занавеской. - Еду будут приносить утром и вечером, а воду - менять раз в день. Если будешь хорошо себя вести, то кормить станут чаще и лучше, а может быть я даже переселю тебя в место поуютнее... Если же нет... - Разбойница лишь пожала плечами, не считая нужным договаривать. - Что значит "Хорошо себя вести"? - Выполнять все, что я тебе велю, и молча терпеть все, что я делаю. - А если не стану? Если попытаюсь сбежать, или начну морить себя голодом? - Тогда я отдам тебя остальным членам банды, их почти сотня, и уж поверь, они будут очень голодны... А может я скормлю тебя собакам, это уж как мне захочется. Герда почти сразу решила, что второй вариант ее страшит гораздо меньше. Гигантские волкодавы могут разорвать ее тело на куски, но они сделают это куда быстрее, чем одичавшие разбойники, и боли от этого будет гораздо меньше. - Не стой столбом, заходи. - Велела Герде ее похитительница. Девушка перешагнула порог клетки и решетка за ней моментально захлопнулась. Герда вздрогнула, но не обернулась. - Я приду утром. Жди и будь готова. За спиной послышались удаляющиеся шаги и скрип входной двери. Герда тяжело опустилась на койку. Здоровый пес за решеткой тоскливо уставился на нее. Собаки больше не лаяли и не кидались к ней; они разбрелись по разным углам и угрюмо улеглись на мохнатые бока. Только один все продолжал смотреть на Герду, а она - на него. - Тоже мечтаешь уйти отсюда? Пес оживленно поднял уши и вскинул голову, словно говоря: "Да.". Герда улыбнулась уголком губ; когда-то давно ей казалось, будто она и впрямь понимает язык животных. - Ты такой большой и сильный... Неужели даже ты ее боишься? Пес грустно опустил голову. - На что же мне тогда надеяться? Пес не двинулся, только глаза поднял. - У тебя есть имя? Зверь удивленно склонил голову на бок. Герда немного задумчиво помолчала. - Давай буду называть тебя Тихий? Пес довольно улыбнулся, высунув язык. - Тогда спокойной ночи, Тихий. Герда устало свернулась на койке, поджав к груди колени. Тихий улегся рядом с решеткой и положил мохнатую морду на могучие лапы. Последнее о чем думала Герда, погружаясь в тяжелый, неспокойный сон - это: почему же в клетке стоит умывальник? Неужели каждому пленнику в логове разбойников, которые сами-то не моются месяцами, предоставляют такие удобства? Что-то ее в этом настораживало.