Судьба

Разбойница в смешанных чувствах поднялась в свою спальню, располагавшуюся над каминным залом. Комната была жарко натоплена, по углам горели одинокие свечи, а в единственное узенькое окошко сквозил прохладный ветерок. Едва Разбойница притворила за собой дубовую дверь, из горячего полумрака ей навстречу шагнула невысокая хрупкая девушка с длинными каштановыми кудрями, вьющимися по плечам, мраморно-белой кожей, кое-где исполосованной мелкими шрамами и ссадинами, и большими серебряными глазами, которые она по-привычке прятала в пол. - С возвращением! - Расплылась она в сахарной улыбке. - Эрика? Почему ты не у себя? - Решила, что ты захочешь меня видеть после рейда... думала ты придешь уставшая и... - Да, я действительно устала, но кто тебе сказал, что я захочу тебя видеть? - Фыркнула разбойница и с деланным безразличием прошла мимо. Подойдя к столику у каминной трубы, она откупорила кувшин с вином и спешно наполнила им до краев пузатый золотой кубок в рубинах. Эрика оскорбленно поморщилась, но совладав с голосом, вновь сладко проворковала: - Я видела, как во двор въехала карета: удачная добыча! Вы молодцы! Разбойница, лишь надменно изогнула бровь, жадно глотая вино. Эрика поняла, что лестью ее сейчас не подкупить; следовало дождаться, когда хозяйка хоть немного захмелеет, и вместо слащавых речей она просто покорно подошла к Разбойнице и, приобняв ее за талию, стала невесомо целовать в шею. Разбойница не оторвала губ от кубка; тепла ее поцелуев она почти не ощущала - только какое-то навязчивое чувство досады. Эрика продолжала скользить губами по ее коже. От Разбойницы пахло порохом, лесом, лошадью, табаком, а больше всего - вином, и от этой смеси Эрике становилось не по себе, но она не подавала виду. Скользнув рукой по кожаному камзолу хозяйки, она принялась было расстегивать железные пуговицы на груди, но Разбойница властно перехватила ее ладонь. - Нагрей мне воды. - Велела она утробным голосом. Эрика оживленно кивнула. *** Разбойница, молча лежала в чугунной бадье, пока Эрика старательно обливала ее теплой водой из ковшика, попутно проходясь по ее спине жесткой мочалкой. Золотые капли отражали зарево свечей на смуглой спине хозяйки, стекали вниз, огибая несколько глубоких рубцов на лопатках; с точеных плеч красиво поднимался пар, но взгляд Разбойницы неуклонно сверлил пустоту. Весь вечер ее донимало какое-то странное чувство, не поддающееся осмыслению. Ей было дурно, но не от вина, было душно, но не от жары. Ей в одночасье все осточертело, будто мир вокруг начал ржаветь. А из головы все не выходил образ... - Гер обмолвился, что вы взяли пленника... - Наконец прервала тишину Эрика. - Будешь требовать выкуп? - Нет. - Неужели? Так что же тогда? - Сидит на псарне, ждет своего часа. - Он... на псарне? Разбойница не любила повторять. Повисла долгая пауза. - ... Это девушка? - Прошептала Эрика. Разбойница безучастно пожала плечами. - Значит... все? - Благоговейно пролепетала Эрика. - Что "все"? - Хищно обернулась Разбойница. - Ты отпустишь меня? - С чего это ты решила? Эрика выронила из дрожащей руки мочалку. - Пожалуйста... ты ведь говорила, что отпустишь меня, если я буду тебя слушаться! - Уговор был не такой. - Фыркнула Разбойница - Ты сказала, что я смогу уйти, когда надоем тебе! - В ужасе лепетала Эрика. - А ты мне надоела? - Иронично приподняла бровь хозяйка. - Прошу тебя... У тебя теперь новая игрушка, так дай мне свободу! - Может мне лучше поселить тебя вместе с ней? - Уже не на шутку разозлилась Разбойница. - Я ведь делала все, что ты приказывала... Я была покорна. - Вот и продолжай, черт тебя дери! А то пущу по рукам! Эрика больше ничего не сказала. Затаив дыхание, она проглотила слезы и наклонилась за мочалкой. *** За окном сияли звезды, и разносился зов одиноких волков. Разбойница лежала в кровати с Эрикой, расхристанная и удовлетворенная; в воздухе все еще пахло возбужденной плотью. Эрика утомленно дремала на ее обнаженной груди, а Разбойнице не спалось: стоило ей прикрыть глаза, как начинали просыпаться воспоминания... Ей помнился ледяной ветер, завывавший за дверью в ту далекую зиму, помнился довольный гогот пьяных разбойников в каминном зале, запах соломы и шерсти в ее зверинце, но ярче всего были золотые волосы девочки, вошедшей в ее жизнь той ночью. Нежное, невинное создание, которое внесло свет в ее убогое существование. Белая горлица, попавшая в силок. Разбойница не видела ничего более чистого до той ночи... и после тоже. От Герды веяло чем-то новым, неземным. Не роскошью мехов и брильянтов, не аристократической надменностью, а простой, бескорыстной добротой. И это великолепное создание ушло из жизни разбойницы также внезапно, как и появилось. В ту ночь Разбойница впервые узнала, что такое жертвовать чем-то. Она отпустила ее. Это был первый и единственный бескорыстный поступок, который она когда-либо делала. Герда ускакала в метель на ее северном олене. Разбойнице было досадно расставаться с полюбившимся ей зверем, но вместе с ним она упустила что-то гораздо более важное, и упустила навсегда. Она всхлипывала на полу, уткнувшись носом в чумазые коленки и понимала, что ее жизнь теперь всегда будет пустой. - Эй... - Чуть слышно шепнула Эрика. - Ты спишь? Разбойница не стала отвечать, решив и впрямь прикинуться спящей. Но внутри вдруг заскреблось странное предчувствие: она ощущала на себе пристальный взгляд Эрики. Эрика плавно подняла голову и замерла, обдавая ключицы Разбойницы едва уловимым дрожащим дыханием. Затем шорох: Эрика осторожно приподнялась и отстранилась. Одна секунда и разбойница перехватывает у себя над головой ее руку с зажатой в кулаке заточкой. Эрика в ужасе замирает, распахнув остекленевшие глаза, а Разбойница выхватывает из под подушки охотничий нож. Борьба длится недолго. Эрика резко вырывается и падет с кровати, и едва ее голова мелькает над простыней - ее пронзает ножом. Лезвие входит в правую щеку и конец мелькает где-то под левым глазом, который все еще удивленно смотрит на Разбойницу. Та одним движением выдергивает нож и легким касанием вспарывает девушке горло. Ни один лекарь в округе уже не поможет ей с такой раной. Тело Эрики медленно коренится на бок и вяло опадает. Кровь бурной струей течет наружу. Разбойница с досадой смотрит на нее еще некоторое время и неохотно подымается, выходит за дверь. *** Герда проснулась от резкого скрежета стального замка во входной двери, которая тут же с грохотом отворилась. Внутрь, кряхтя и бранясь, вошли двое рослых бородадых мужчин, что-то таща в руках. Сердце девушки сжалось, она боялась шевельнуться на своей койке и молча смотрела, как они волокут свою ношу к собачьей клетке. - Завтрак! - Прогнусавил один из мужиков, отпирая защелку на двери. Поднялся страшный лай; псы нетерпеливо барабанили лапами по прутьям, огрызаясь друг на друга и урча пустыми животами. Приоткрыв решетку, разбойники бросили свой груз внутрь, и его тут же заслонили собачьи спины. Один из разбойников обернулся в сторону Герды и злорадно улыбнулся, оголив желтые зубы. - Скоро тоже тут окажется. - С усмешкой бросил он товарищу. - А может тут! - Загоготал второй, похлопав себя между ног. Герда с отвращением поморщилась, но промолчала. Разбойники ушли, а собаки все еще шумно уплетали свое угощение. Герда растерянно всматривалась в окровавленную тушу, которую они рвали. - Коза? - Думала она про себя. - Да такая большая? Разбойники собак кормят лучше, чем самих себя...? Ее раздумья длились до тех пор, пока среди столбов собачьих лап, она не углядела человеческую руку... Женскую... С белой кожей и точеными пальчиками, по которым стекала струйка крови. У Герды потемнело в глазах. Она закричала так громко, что псы разом обернулись в ее сторону, но своего крика она не слышала. Ее окутала темнота, желудок застонал и свернулся, а сама она ударилась головой. Больше она ничего не помнила.