Судьба

Прошло чуть меньше месяца. Герда успела привыкнуть к своей новой обители. Ее не обделяли едой, и спала она в волю. Собаки не лаяли на нее и не огрызались. Разбойники, принося ей обед, липли к ней похотливыми взглядами и отпускали шутки, но не прикасались к ней. Единственное, что не давало Герде покоя - это безграничное, как оказалось, воображение хозяйки. Разбойница приходила в подвал и уходила, когда ей вздумается, без предупреждения. Бывало, что она наведывалась несколько дней к ряду, но обычно, день-два она пропускала. И каждый раз она появлялась на пороге с горящими глазами и новой выдумкой. За минувшие недели тело пленницы сплошь покрылось следами веревок и побоев, кровоподтеками и порезами. Поначалу, Герде казалось, что разбойница упивалась ее болью, но она быстро поняла, что это не так. Хозяйка не прибегала к откровенным пыткам, даже если Герда ее сердила. Била - да: тростью, стеком, выбивалкой для ковров, но не в полную силу. Ее любимой забавой было бросить Герду на пол в веревках и щелкать кнутом над ее головой. Герда тряслась и вскрикивала каждый раз, слыша пронзающие душу хлопки. Кнут, длинный и гибкий, как змея, оглушительно свистел в воздухе; один удар мог рассечь Герде лицо до самого черепа, размозжить глаза и губы, но ей ничего не оставалось, кроме, как просить милости. Но Разбойница никогда не останавливалась по ее просьбе; она доводила Герду до края, до полного отчаяния, до такого изнеможения, что пленница сама подставлялась под удар, чтобы только закончить это ужасающие ожидание конца. Но хозяйка знала меру. Когда Герду, измученную страхом и терпением, накрывала лихорадка и беспамятство, Разбойница подбирала ее на руки и тихо успокаивала, попутно развязывая веревки. Тогда Герда понимала - она наслаждается не ее болью, а ее ужасом и отчаянием. В последний раз Разбойница проявила особую изобретательность в своих играх. Она вошла в подвал, как обычно, держа подмышкой моток веревки, но прежде, чем связать пленницу, начала расчесывать ей волосы и заплетать их в косу. Делала это она, на удивление, долго и бережно. Расчесывая серебристые пряди, она иногда замирала и зачарованно гладила их пальцами, поражаясь их нежности, потом встряхивала головой будто опомнившись, и продолжала. Косы Разбойница явно плела не часто, поэтому получилось у нее совсем криво, но для нее это не имело особого значения. Закончив с косой, она велела Герде выйти на середину подвала. Пленница повиновалась. Она знала, что ее не будет ждать ничего кроме боли, но то что хозяйку лучше слушаться с первого приказа, она уяснила быстро. Разбойница рывком усадила ее на колени и принялась вязать у нее за спиной узлы на ее плечах и запястьях. Затем, она связала руки пленницы с ногами, а в довершение композиции - запрокинула ей голову и туго привязала к ногам еще и косу. Герда поморщилась от чувства сильного натяжения, но ощущения были терпимы... пока что. Плечи были сильно сведены, а веревка резалась и впивалась в суставы, но Герда уже научилась не обращать на это внимания. Но едва ей показалось, что на этом ее мучения прекратятся, как разбойница сняла со стены два ошейника. Два. Герда так напряглась, что, казалось, будто воздух в подвале стал плотнее. Разбойница хищно улыбнулась, глядя ей в глаза, и направилась к собачьей клетке. Псы вскинули головы и подняли уши; некоторые завиляли хвостом и высунули языки, другие же наоборот поджали хвосты и попятились назад. У разбойницы были среди них и любимцы и козлы отпущения. Она накинула ошейник на одного особенно крупного черного пса по кличке Лишайник и вывела его за решетку. Этот пес отличался от остальных не только размером, но и самым суровым нравом. - Сидеть. - Спокойным голосом произнесла Разбойница и привязала к ошейнику один конец веревки. Второй конец она перекинула через кольцо в потолке над Лишайником. Она оставила пса; тот покорно сидел на месте, и направилась в сторону Герды. Остановившись возле нее, она перебросила веревку через другое кольцо - над головой пленницы. К этому моменту Герда уже догадалась, кому предназначался второй ошейник. Разбойница затянула его у нее на шее и привязала к нему свободный конец бечевы. - Будем играть в перетягивание каната? - Поинтересовалась Герда. Хозяйка не любила, когда она говорила без разрешения, но некоторые реплики оставляла безнаказанными, если считывала их забавными. - Вроде того. Только шансов победить у тебя маловато: Лишайник намного тяжелее, принцесса. - Усмехнулась Разбойница, доставая кинжал из ножен. Герда боязливо съежилась, а хозяйка отошла на три широких шага. - Знаешь что... - Вдруг воскликнула она, резко остановившись. - Я сегодня в хорошем настроении, поэтому предлагаю тебе сыграть по-крупному! Что скажешь? Герда заинтригованно подняла брови. - Что ставим? - Я же сказала: играем по-крупному! Можешь предложить любую ставку, какую только захочешь! Я выполню уговор - слово атамана! - Ответила Разбойница со всей серьезностью. - То есть... ты дашь мне свободу, если я выиграю? Разбойница на секунду задумалась. - Если выиграешь - дам. Но! Что ты можешь мне предложить в таком случае? Есть хоть что-то, чего я не смогу заставить тебя сделать силой, ммм? - Есть. - Твердо заявила Герда. - Я вся во внимании. - Чуть прищурилась Хозяйка. - Сказать по правде - ты ничего не заставишь меня сделать силой, если я не захочу. Разбойница так резко вскинула брови, что это было похоже на готовность к бою. Слова явно ее задели. - Неужели? - Почти шепотом сказала она. - Можно насильно привести лошадь к воде, но никакими средствами ты не заставишь ее пить. - Чуть улыбнулась Герда. - Я могла убить себя в любой момент, пока была здесь, но вместо этого я терпела все, что ты со мной делала. И буду терпеть. Но сделать что-то для тебя без моего желания ты бы не смогла меня вынудить никакими усилиями... Разбойница, ошеломленная такой дерзостью, не торопилась возражать и молча продолжала слушать. - ... Что я могу предложить тебе - мое полное, безоговорочное повиновение. Любое твое желание, или приказ, каким бы он не был, я исполню, клянусь! Вот моя ставка. Повисла долгая тишина. Разбойница сверлила Герду таким взглядом, словно она должна была тотчас сгореть заживо. - Я недооценила тебя, принцесса. - Наконец произнесла она. - Знаешь, я убивала людей и за меньшую наглость. Честно, я и не думала, что у маленькой сопливой мыши, вроде тебя, окажется хребет под шкуркой. Но ничего, это я из тебя выбью, когда проиграешь... Я принимаю ставку. С этими словами она положила нож себе под ноги. - Если сможешь до него доползти и разрезать себе путы - ты свободна. Герда взглянула на безмятежно улегшегося на полу Лишайника, затем на веревку, которая провисала на добрый ярд и уже было решила, что задача довольно простая, но разбойница проследила за ее глазами. - Только прежде, чем утверждать ставку, надо было дослушать правила до конца... Она сняла с плеча торбу и выудила оттуда закупоренную бутыль с черно-бурой жижей. Неспеша подойдя к пленнице, она выдернула зубами пробку и вылила содержимое прямо на ее сарафан; у Герды помутнело в глазах от поднявшейся вони. - Баранья кровь. - Усмехнулась Разбойница. Лишайник мигом вздернул голову и начал принюхиваться. Урчание у него в животе разнеслось эхом на весь подвал. Он медленно поднялся на лапы и облизнулся. - Сидеть. - Все также спокойно велела ему Разбойница, и отошла в угол подвала. - Дерзай. - Предложила она пленнице. Пес все еще послушно сидел на месте, но его голодный взгляд был пригвожден к Герде. Слюна стекала по его понурой морде. Герда понимала, что так будет не долго и поспешно начала двигать ногами. Веревки впивались все больнее с каждым движением, баранья кровь склеивала ткань одежды, из-за чего все тело страшно чесалось, а голова ныла и искрила от натяжения в волосах, но Герда продолжала ползти. Колени, которые и так стонали от сидения на каменном полу, быстро стерлись и Герда повалилась на пол. Теперь ей приходилось помогать себе плечами, чтобы двигаться дальше. Она неотрывно смотрела на охотничий нож, манивший ее холодным блеском. Он был совсем рядом. Ее свобода, ее жизнь - всего в паре шагов от нее. Еще немного... совсем чуть-чуть. - Лишайник... - Ехидно процедила разбойница... Герда зажмурилась, зная, что за этим последует. - ... Ату! Пес сорвался с места с такой силой и рвением, что едва не сломал Герде шею, когда веревка натянулась. Он завис передними лапами в воздухе, хрипя от лая, и лязгая зубами. Слюна из его пасти брызгала во все стороны. Другие собаки тоже оживились и начали рычать и биться об прутья своей клетки. Только Тихий сидел далеко в углу и угнетенно смотрел в пол. Герда повисла на ошейнике, почти лишившись сознания. Мир расплывался и темнел в ее глазах. Еще пара мгновений и ей конец. - Сидеть! - Скомандовала разбойница. Лишайник раздраженно заурчал, но притих и вновь уселся на пол, но уже ближе к Герде, чем раньше. Веревка слегка провисла, и к девушке вернулся рассудок. Ласковое мерцание охотничьего ножа развеяло мрак в ее глазах, и она снова рванулась к нему с двойным усердием. Запястья и лодыжки до того занемели, что она уже не ощущала, как их обжигают веревки; напротив, они похолодели и налились свинцом, и двигать бедрами и плечами становилось все труднее. К голове подбирался болезненный дурман, а тело тряслось, как в лихорадке. Но ей оставалось так мало... Веревка натянулась до предела. Герда напрягла, что было силы, мышцы шеи и гортань: так она все еще могла дышать, но ошейник все равно давил на артерии, и перед глазами начинали плавать искры. Она ползла вперед, продолжая душить себя каждым движением. Лишайник, грозно пригнув голову, сверлил глазами ее спину. Давление на собственной шее его ничуть не беспокоило. Но вдруг, Герда начала дергаться, натягивая веревку короткими рывками... Лишайник привык повиноваться таким сигналам: хозяйка сама часто так делала, чтобы подвинуть его с места, и он уступил. Чуть двинулся назад. Герда ощутила легкость на горле и воодушевленно принялась ползти дальше. Едва ошейник вновь затянулся, она снова начала дергать бечеву. Лишайник и тут уступил. Герде оставалось не больше двух дюймов, и она смогла бы взять кончик ножа зубами. Всего два дюйма. - Взять! - Скомандовала разбойница, и Лишайник вновь устремился вперед. Ошейник врезался в горло Герды, утаскивая ее назад. Она пыталась бороться, пыталась цепляться, пыталась вертеться и брыкала ногами, но нож все равно предательски отдалялся до тех пор, пока не потускнел и не слился с тьмой. - Сидеть! - Вновь скомандовала Разбойница. Ошейник больше не тащил Герду назад, но дыхания по-прежнему не хватало. В голове все расплывалось. Она не видела, куда ей двигаться, но упрямо поползла вперед. Каким-то краем сознания она понимала, что просто вяло трепыхается на месте. Это было последней ее мыслью перед тем, как все почернело и окутало ее. Открыла глаза она уже, лежа на своей койке. Разбойница прикладывала ей мокрый платок ко лбу. Герде понадобилось некоторое время, чтобы вспомнить, что произошло. - Я проиграла? - Вяло прохрипела она. - Да, принцесса. - Довольно улыбнулась Разбойница. - Хотя игрок из тебя неплохой! Развлекла меня, уж за это спасибо! Герду схватила досада, но не грусть, к ее же удивлению. Много ли она потеряла? - А сколько веселья у нас впереди... Ставка - есть ставка! - Ехидно добавила Разбойница, следя за ее потухшим взглядом. Герда завалилась на бок и закрыла глаза. Сквозь ресницы засочились густые слезы. Ее не печалила ее судьба, она о ней и не думала, но она безумно устала. Тело ее не слушалось, суставы ломило, следы веревок злорадно саднили, шея отекла. Ей не хватало сил даже пошевелиться. - Ладно не хнычь. - Каким-то неуверенным голосом отозвалась Разбойница. - Ничего ужасного я с тобой не сделаю. Это я так, для интереса... Надо же было чем-то тебя раззадорить! Герда не отозвалась. Если бы не редкое дыхание, ее бы можно было принять за мертвую. - Ну, черт с тобой... отдыхай. - Проворчала Разбойница и направилась к выходу. - Хозяйка... - Чуть слышно позвала Герда. Разбойница удивленно обернулась в дверях. - Что? - Ты зла на меня... Разбойница вопросительно склонила голову на бок. - Это за что же? - За то, что я ушла... тогда. Семь лет назад. За то, что ускакала от тебя. За то, что выбрала Кая... - Вовсе нет. - В голосе Разбойницы не было больше ни намека на усмешку. Ее голос стал таким же холодным и твердым, как лезвие ее ножа. - Если очень хочешь, можешь гадать дальше. Только это ничего не изменит. Ты здесь. Ты - моя. И ты покинешь это место, только тогда, когда я соблаговолю перерезать тебе горло, и твои кости растащат вороны! Почти прорычав последние слова, она захлопнула дверь, и Герда провалилась в сонное забвение.