Медленные шаги к свободе

Одна из высоток Тренировочного центра предназначена для трибутов и тех, кто их готовит. Там мы будем жить, пока не начнутся сами Игры. Каждому дистрикту отведен целый этаж. Заходишь в лифт и нажимаешь кнопку с номером своего дистрикта. Не запутаешься. Очевидно, обязанности Эффи не ограничиваются нашей доставкой в Капитолий, она будет опекать нас до самой арены. Пожалуй, так даже лучше; хотя бы скажет, куда и когда мы должны идти. Хеймитч будто сквозь землю провалился. С тех пор как пообещал нам свою помощь тогда в поезде, мы его не видели. Небось упился так, что и на ногах стоять не может. Эффи Тринкет, напротив, как на крыльях летает. Еще бы, впервые ее трибуты стали фаворитами на Церемонии открытия. Она в восторге от того, как мы выглядели и как себя вели. Послушать Эффи, так она знает всех важных шишек в Капитолии и весь день бегала и расхваливала нас, подбивая стать нашими спонсорами. -Я старалась, как могла, — говорит она, сощурив глаза, — хотя этот Хеймитч не счел нужным посвятить меня в ваши планы. Мне пришлось воевать с предубеждениями. Вы ведь из угольного дистрикта. Но я им сказала — и очень удачно, заметьте: «Что ж, если как следует надавить на уголь, он превращается в жемчуг!» Эффи так довольна собой, и нам ничего не остается, как восхититься ее находчивостью, даром что она мелет полную чушь. Уголь никогда не превращается в жемчуг. Жемчужины вырастают в раковинах. Наверное, она имела в виду алмазы. Хотя это тоже неправда. Я слышала, в Дистрикте-1 есть машина, делающая алмазы из графита. Добычей графита занимался Дистрикт-13, пока его не разрушили. Интересно, люди, которым она нас рекламировала, тоже так считают? Или им без разницы? -Кстати, многие спрашивали про тебя, Саманта. — она погрозила мне своим костлявым пальчиком. — К сожалению, я не могу подписывать за вас договоры со спонсорами. Тут без Хеймитча не обойтись, — продолжает она с досадой. — Не беспокойтесь! Будет надо, я его под дулом пистолета приведу. Пусть Эффи Тринкет не блещет умом и тактом, зато решимости ей не занимать. Номер, в котором меня поселили, очень похож на мою бывшую комнату. Но все же получше. Я хожу по комнате и жую бутерброды из пышного хлеба с гусиной печенью, пока не раздается стук в дверь — Эффи зовет к обеду. Самое время. Я как раз проголодалась. Когда я вхожу в столовую, Пит, Цинна и Порция стоят на балконе, выходящем на город. Я рада стилистам; особенно когда узнаю, что к нам присоединится Хеймитч. Если за столом верховодят Эффи и Хеймитч, это катастрофа. К тому же еда сейчас не главное, главное — обсудить нашу будущую стратегию, а Цинна и Порция уже показали себя отменными мастерами. Молодой человек в белой тунике молча подносит фужеры с вином. Раньше папа не разрешал мне пить алкоголь, говорил, что я ещё маленькая для этого. Хеймитч появляется, когда подают первое блюдо. Он такой чистый и ухоженный, что кажется, с ним тоже поработал стилист. А еще он трезв как стеклышко. Никогда не видела его таким. Может, он и в самом деле сдержит свое обещание? Цинна и Порция, похоже, благоприятно влияют на наших кураторов. Во всяком случае, они вежливы друг с другом. И наперебой поздравляют стилистов с успешным стартом. Пока идет светская беседа, я сосредотачиваюсь на еде. Официанты — молодые люди в белых туниках — безмолвно снуют вокруг стола, наполняя бокалы и меняя блюда. Я пытаюсь вникнуть в разговор — он как раз коснулся наших костюмов для интервью, — но тут официантка ставит на стол роскошный торт и ловко поджигает его. На мгновение он ярко вспыхивает, языки пламени плещутся по краям и гаснут. -Ничего себе! Это спирт? — спрашиваю я, поднимая глаза на девушку. -Да, это был спирт, но он весь сгорел. — говорит Цинна. — Я специально заказал такой торт в честь вашего огненного дебюта. Покончив с обедом, мы идем в гостиную смотреть повтор церемонии открытия. Несколько пар выглядят неплохо, хотя до нас им далеко. Мы сами ахаем, когда видим себя выезжающими из ворот. -Кто подал идею держаться за руки? — интересуется Хеймитч. -Цинна, — отвечает Порция. -Здорово придумано. — хвалит Эбернети стилиста. — А вы сами вообще как? — он размахивает руками, обращаясь к нам. — Друзья? Нет? Я опускаю взгляд на ковёр, и мои щёки приобретают пунцовый цвет. Чувствую на себе взгляд Пита. Отрываюсь от чудного занятия (о да! обожаю рассматривать ковры!) и пристально смотрю на парня. -Ну… как бы… — начинает он. — Мы вообще-то вместе. Хеймитч вылупил глаза. Похоже, он ожидал любого поворота событий, кроме этого. -Ого, детишки! Они уже сами все придумала! — похлопал в ладоши ментор. Мы с Питом посмотрели друг друга. Что он имеет ввиду? -О чем это ты? — спросила я. -Встретимся за завтраком, и я вам скажу, как действовать дальше, — обращается Хеймитч к Питу и мне. — Теперь поспите немного, пока взрослые разговаривают. Завтра первая тренировка. Вам надо набраться сил. Мы идем к своим комнатам. Когда подходим к моей двери, Пит прислоняется к косяку, задерживая меня. -Ты не была на крыше? — Я качаю головой. -Цинна меня водил. Оттуда виден почти весь город. Правда, шумновато из-за ветра. -Туда можно вот так запросто подняться? — спрашиваю я. -Конечно. Пойдем. Я иду за Питом по лестнице, ведущей на крышу. Мы оказываемся в маленькой куполообразной комнатке, откуда есть выход наружу. Когда мы ступаем в вечернюю прохладу, у меня захватывает дух. Капитолий светится огнями, как огромное поле светлячков. Мы подходим к ограждению у края крыши. Я смотрю вниз на улицу, кишащую людьми. Гудят машины, что-то звякает, иногда доносится чей-нибудь голос. В Дистрикте-12 в это время уже все спят. -Я спрашивал Цинну, почему нас «отпускают». Кому-то из трибутов может прийти в голову броситься вниз. -И что он ответил? -Что не выйдет. — Пит вытягивает руку за перила, раздается сухой треск, и руку отбрасывает назад. — Здесь какое-то электрическое поле. Оно швыряет тебя обратно на крышу. -Как о нас заботятся! — говорю я. Хотя Цинна сам приводил сюда Пита, я не уверена, можно ли нам находиться здесь одним так поздно. Никогда не видела трибутов на крыше Тренировочного центра. Из чего вовсе не следует, что тут нет камер. — Думаешь, за нами наблюдают? -Возможно, — признает Пит. — Давай посмотрим сад. С другой стороны купола разбиты клумбы с цветами, и растут деревья в кадках. С веток свисают сотни музыкальных подвесок. Вот откуда раздавался звон. -Какого это, жить здесь? — вдруг задаёт вопрос Пит. -Это здорово. — не задумываясь, отвечаю я. И не вру. Это правда здорово. Лучше, чем в 12-м. — Каждое утро я вставала с улыбкой на лице, расправляла цветастые шторы и бежала на первый этаж заваривать себе чай. Папа в это время уже был на работе. Мама ещё спала. Ну да, время всего 8. Лучше ещё понежится в тёплой постельке и смотреть свои радужные сны, но я была не такой. В это время Капитолий обычно спит, ведь все постоянно гуляют чуть ли не до самого утра. Заварив чай, бегу на балкон и любуюсь видом гор. Потом читаю, смотрю телевизор, гуляю с друзьями… — тут я сделала пауз. Друзья… они у меня правда были. Возможно они меня узнали на Жатве и на Параде Трибутов. Интересно, что они думают обо мне? Наверное жалеют. Возможно даже сделают ставки. Пит смотрит не меня. Подаётся корпусом вперёд и заглядывает мне в глаза. Будто читая мои мысли и проникая в самые темные уголки моей души. -А потом очередной приём, на который мы должны прийти О-БЯ-ЗА-ТЕЛЬ-НО! — смеюсь. — Мама всегда так говорила, когда я хотела остаться дома. Пит тоже поддерживает мой смех. -Жить здесь очень трудно. Это вам может показаться, что мы тут купаемся в роскоши, разбрасываемся деньгами и постоянно ходим на вечеринки. Да, от части это так. Но… вы просто не видели темную сторону всего этого великолепия. Как говорится: «Ложка дёгтя в бочке мёда». -Я бы тут же убежал домой, если бы мне позволили здесь жить. Хотя надо признать, кормят здесь отменно, — смеется он. — Похолодало. Может, войдем внутрь? — предлагает Пит. Мы подходим к моей двери. — Пока. Утром увидимся. — До завтра, — отвечает он, чмокнув меня в щеку, и идет дальше по коридору. Когда я открываю дверь, рыжеволосая девушка подбирает с пола мои ботинки и трико, где я их бросила перед душем. — О, прости, — говорю я. — Их следовало отнести Цинне. Прошу прощения, ты не могла бы сделать это за меня? Избегая моего взгляда, девушка коротко кивает и направляется к двери.

***

Всю ночь меня преследуют кошмары. Кровавые эпизоды прошлых Голодных игр, худое бледное тело моей мамы, издевательские улыбки жителей Дистрикта-12. Я вскакиваю с криком: «Беги!», когда в моего отца чуть не выстрелили миротворцы. Это был первый раз, когда я чуть сама не умерла. Мне было настолько страшно. Так мы с мамой уехали в 12-й, оставив папа тут одного. Позже мы получили письмо, что он пропал. В окна пробиваются первые утренние лучи. Под завесой клубящегося тумана Капитолий выглядит жутко. У меня болит голова. Во рту привкус крови, видно, во сне прикусила щеку. Я сползаю с кровати и тащусь в душ. Наугад тыкаю кнопки на панели и прыгаю под струями воды, то ледяными, то обжигающими. Потом меня облепляет лимонная пена, которую приходится соскребать жесткой щеткой. Ну и ладно, зато взбодрилась. Обсохнув и обтершись лосьоном, беру одежду, оставленную мне перед шкафом: черные узкие брюки, бордовую тунику с длинными рукавами, кожаные туфли. Заплетаю косички. Хеймитч не уточнил, во сколько именно мы встретимся за завтраком, утром тоже никто не приходил, однако я голодна и потому решаю пойти в столовую без приглашения. Еда, должно быть, уже готова. Надежды меня не обманули. Стол еще не накрыт, но на стойке у стены не меньше двадцати кушаний. Рядом, вытянувшись в струнку, стоит безгласый официант. Он утвердительно кивает на вопрос, можно ли мне самой взять себе еды. Я накладываю на большое блюдо яйца, сосиски, оладьи с апельсиновым вареньем, ломтики красного арбуза. Входят Хеймитч и Пит, желают мне доброго утра и садятся есть. Мне не нравится, что Пит одет так же, как и я. Надо поговорить с Цинной. Не будем же мы, в конце концов, изображать близнецов на самих Играх? Наверняка стилисты это понимают. Я вспоминаю, что Хеймитч приказал нам во всем им подчиняться. Будь на месте Цинны кто-то другой, я бы могла ослушаться. Но после вчерашнего триумфа у меня язык не повернется что-то ему возразить. Я волнуюсь из-за тренировок. Три дня трибуты готовятся все вместе, на четвертый каждый получает возможность продемонстрировать свои умения перед распорядителями Игр. Предстоящая встреча лицом к лицу с другими трибутами вызывает у меня мандраж. Я взяла из корзинки булочку и верчу в руках, аппетит пропал. Покончив с очередной порцией тушеного мяса, Хеймитч со вздохом отодвигает тарелку, достает из кармана фляжку и делает большой глоток. -Итак, приступим к делу, — говорит он, облокотившись на стол, — во-первых, как мне вас готовить? Вместе или порознь? Решайте сейчас. -А зачем порознь? — спрашиваю я. -Ну, скажем, у тебя есть секретный прием или оружие, и ты не хочешь, чтобы об этом узнали другие. Я смотрю на Пита. -Готовь нас вместе, — говорю я Хеймитчу, и Пит согласно кивает. -Договорились. Теперь мне нужно получить представление о том, что вы умеете. -Я — ничего, — отвечает Пит. — Разве что хлеб испечь придется. -К сожалению, не придется, — говорит Хеймитч. — А ты, Сэми? Я уже видел, с ножом ты управляться умеешь. -Не так чтобы очень. Просто кое-чему научилась, для забавы. Ну там из лука пострелять, фехтование… так, для развлечения. -Знаешь, ты хоть каким-нибудь оружием владеешь. -А ты сам? Я видела тебя на рынке. Как ты таскал стофунтовые мешки с мукой, — обрываю я его. — Что ж ты ему не расскажешь? Или это, по-твоему, ничего? -Да, на арене наверняка будет полно мешков с мукой, и я забросаю ими противников. Мешки — не оружие. Сама понимаешь, — выпаливает Пит. -Он умеет бороться, — говорю я Хеймитчу. — На школьных соревнованиях в прошлом году занял второе место, уступив только брату. -И что толку? Ты часто видела, чтобы один борец задавливал другого насмерть? — с отвращением произносит Пит. -Зато всегда бывают рукопашные схватки. Если ты раздобудешь нож, у тебя по крайней мере будет шанс. А если кто навалится на меня, я — труп! От злости мой голос срывается на крик. -Никто на тебя не навалится. Будешь жить на дереве или в какой-нибудь пещере и питаться едой от спонсоров. Знаешь, когда мама пришла прощаться, она сказала, что в этот раз Дистрикт-12, возможно, победит. Я думал, она хочет меня подбодрить, а оказалось, она имела в виду тебя! -Конечно, она говорила о тебе! — отмахиваюсь я. -Нет, она сказала «победительница». Победительница, то есть ты! На арене тебе будут помогать постоянно. От спонсоров отбоя не будет. — Не больше, чем у тебя. Пит переводит глаза на Хеймитча. — Она совсем не понимает, какое впечатление производит на всех. К тому же, все тебя знают! Наверное с пелёнок тискали тебя на руках. Он проводит пальцем по столу, не глядя на меня. Минуту спустя Хеймитч произносит: -Так. Так, так, Саманта, гарантировать, что на арене будут луки и стрелы, я не могу, но перед распорядителями Игр покажи все, на что способна. До тех пор о стрельбе забудем. Как у тебя дела с установкой ловушек? -Такими навыками не обладаю, — бормочу я. -Так, ладно, — говорит Хеймитч. — Да, Пит, она права, физическая сила на арене не последнее дело. Часто только она и выручает. В Тренировочном центре есть гири, но не показывай другим, сколько ты можешь поднять. Для вас обоих стратегия одна. Походите на групповые тренировки. Постарайтесь выучиться там чему-то новому. Побросайте копья, помашите булавами, научитесь вязать толковые узлы. А то, что умеете лучше всего, приберегите для индивидуальных показов. Все ясно? Пит и я киваем. -И последнее. На людях держаться вместе и во всем помогать друг другу! Вы будете вместе и будете вести себя как друзья. Может даже больше. Ну как там у вас это обычно. Теперь убирайтесь. В десять подходите к лифту. Эффи отведет вас на тренировку.