***
Всю ночь я крайне плохо спала. Какое-то очень тяжёлое предчувствие не давало мне покоя. Мысли хаотично роились в голове, вызывая боль. Пришлось выпить пару таблеток обезболивающего. После, я уснула без сновидений, но всё равно встала гораздо раньше будильника. Спать совершенно не хотелось. Нечто смутное крепко поселилось в моей душе. Я встала, немного размялась и пошла готовить завтрак. Надеюсь, Слава будет не против, если мы появимся чуть раньше. Так хочется её снова увидеть! Предвкушение наполнило меня, отвлекая от непонятных ощущений. Когда еда была готова, я пошла будить детей. Они, на удивление, встали сразу. Мы поели и стали собираться. Я думала, что отвезу Настю и Диму, а сама заеду выпить кофе и потом уже на курсы. Правда, для начала, нужно хоть как-то прикрыть следы недосыпа. Бодрые ребята торопили меня, желая поскорее оказаться у Славы. Их можно понять. Саму неимоверно тянет к ней. Голос, руки, запах, улыбка, взгляд… Как же это привлекает! — Мам, ну ты скоро? — я, как оказалось, зависла собирая сумку. — Да, уже уходим. Ещё немного помедлив, мы, наконец, пошли к Станиславе. Надеюсь, что не сильно её потревожим. Через несколько минут мы были уже перед дверью. Я, выдохнув, нажала на звонок. Пара мгновений и дверь открылась. Слава была немного удивлена. Она очень внимательно осмотрела меня, нежно улыбнувшись. Сердце забилось чаще. Женщина смутилась и пригласила войти — Привет, Оль, не выспалась? — Сильно заметно? — я усмехнулась. Очевидно да. Дети, не теряя времени, уже раздевались, отвлекаясь на Шермана. — Ну… Ты выглядишь примерно также, как я после первой половины тяжёлого ночного дежурства. Без обид. — Слава, что было видно, говорила совершенно искренне, не желая обидеть. — Ничего страшного. Я не могла уснуть долго, а потом слишком рано встала. Что-то меня беспокоило. Надеюсь, что мы не слишком рано тебя подняли. — я хотела показать, что не обижена. — А, нет, нет. Всё в порядке. Я и сама рано встала. Хочешь кофе? Я сварю. — это предложение меня крайне обрадовало. — Я дома выпила, но не откажусь. Спасибо за предложение! — прекрасная альтернатива одиночеству в кофейне! — Насть, Дим, вы будете что-нибудь? — заботливо поинтересовалась Слава у детей, на что они отказались. Это было очень мило с её стороны. Когда я начала раздеваться, женщина предложила мне помощь. Я смущённо её приняла. Станислава бережно, аккуратно взяла моё пальто и осторожно, словно оно было из стекла, повесила его. Я прошла в гостиную, где Настя с Димой что-то разбирали. Комната была довольно просторной: шкаф из тёмного дерева на всю стену был забит книгами, сувенирами, а по середине стоял довольно дорогой телевизор, под которым лежала, видимо, приставка. Перед кожаным угловым диваном тёмно-серого цвета стоял современный кофейный столик, такого же оттенка, как и шкаф, а рядом располагался небольшой мягкий ковёр. Шторы на окнах, были довольно тяжёлыми с виду. Пространство между диваном и параллельной стеной занимали лежанки и игрушки животных. В целом, комната была довольно проста, минималистична, но чувствовался тонкий вкус хозяйки. — Мам, может быть ты успеешь с нами сыграть? — сын начал меня упрашивать остаться. — Ну, я не умею, да и скоро уже уходить надо. — не хотелось как-то смущать Славу. — Ну пожалуйста! — Настя посмотрела на меня глазами «кота из Шрека», что в большинстве случаев работало безотказно. Надо посмотреть сколько времени. — Так, у меня примерно час. Ладно, сыграю. — я не смогла устоять и согласилась. Дети тут же очень обрадовались, с удовольствием объясняя мне правила и рассказывая про каждую фигурку в игре. Я не заметила как вошла Станислава. — Оль, тебе что-то добавить в кофе? Корицу, сливки, виски, сахар? — Оу, просто сливки и можно чуть-чуть корицы. — я смутилась от такого обширного выбора, на что Слава усмехнулась и подмигнула. От такого у меня немного запершило в горле. — Хорошо. Некоторое время спустя по квартире распространился насыщенный аромат кофе. Скорее всего, он был уже готов. Станислава принесла в комнату чашку с напитком, поставив рядом со мной. Крайне хотелось попробовать то, что настолько великолепно пахло. — Спасибо! — я чуть коснулась чужой руки и глотнула кофе. Это был невероятный вкус. Никогда раньше не пила подобного, — Очень вкусно! Где ты научилась так готовить? Слава рассказала, что когда-то подрабатывала в баре, что меня удивило. — Это лишь малая часть моей обширной биографии! — женщина заигрывающе подмигнула. — Хотелось бы узнать больше! — я не сдержалась и подмигнула в ответ, что, судя по всему, смутило брюнетку. — Слав, ты кем будешь? — спросила у неё дочь. Мы распределили фигурки и приступили к игре, но я сначала поставила будильник, чтобы не опоздать. Мне невероятно везло. Большая часть местной недвижимости уже была моей, от чего чужие деньги быстро оказывались в руках. Славе же совершенно не везло. Я хотела её подбодрить, но она и не обижалась. Дети шли бок о бок. Когда у женщины уже осталось совсем мало денег я побеспокоилась. Не хочу, чтобы она проиграла. Но, к несчастью, ей пришлось покинуть игру. На мой сочувственный взгляд Станислава лишь отмахнулась с улыбкой, отсев чуть дальше и смотря на нашу игру, поглаживая кота. Чёрт, в этот момент она была похожа на типичного диснеевского злодея, от чего я мысленно усмехнулась. Я с головой ушла в игру. После Славы поле покинул Дима. Мы остались один на один с дочерью. Хотелось ей поддаться, но Настя сразу бы раскусила, а обижать её я не хочу. Так, здесь стоит поставить ещё один дом, а здесь наоборот — убрать. И затрат меньше, и доход больше. Девочка поступила также. Яблоко от яблони. Хоть бы выпало меньше восьми! Ура, значит, здесь я ставлю дом. Спустя несколько минут я победила. Настя показательно надулась и отсела, что вызвало у меня желание её обнять. — Насть, ну не обижайся! Новичкам везёт. — старалась я разрядить обстановку. Дочь, всё также обиженно, прижалась ко мне. Дима принялся утешать сестру, а я заметила, что Слава куда-то ушла. Мне как раз надо было поблагодарить и попрощаться. Женщина оказалась на кухне. Она сосредоточенно нарезала продукты. Концентрация на действиях, максимальная выкладка, точность, аккуратность, отточенность движений — это завораживало. Крепкие мышцы спины двигались под тонкой бледной кожей, натягивая тонкую серую майку и оживляя татуировку. В горле пересохло. Сильные руки филигранно обращались с ножом. Сначала Слава резала правой, а затем левой. На ногах, с очень рельефными мышцами, стояла так, что ни одно землетрясение не смогло бы её поколебать. Она была монументальна. Внутренняя и внешняя сила женщины заставила тело покрыться мурашками. Неожиданно, брюнетка развернулась, а я поняла, что всё это время стояла, словно загипнотизированная. Чёрт, как неловко. — Ты что-то хотела? — заботливо поинтересовалась Слава. — А, да. — я не могла поднять взгляд, — Мне уже уходить скоро, поблагодарить просто хотела. — Не за что! Мне очень приятно тебе помогать, правда! — Слав, ты так много для нас делаешь! Я… — так приятно было слушать её. Я, наконец, подняла взгляд. Женщина стояла по-доброму улыбаясь. Сердце забилось чаще. Станислава подошла ближе. — Оль, твоя улыбка и смех твоих детей — это уже благодарность. Я никогда раньше не чувствовала подобного, что ощутила за всё время с Настей и Димой. Тебе спасибо за таких замечательных детей! — она, наклонившись, нежно взяла меня за руки. От переполняющих чувств слёзы сами появились у меня, и я снова опустила глаза в пол. — Мне бы хотелось говорить это гораздо чаще, да хоть каждый день! Ты и твои дети заслуживаете этого. — Слава, нежно улыбаясь, ласково вытерла мою слезинку. Её серые глаза смотрели с заботой и… любовью? — Зачем ты это делаешь? — я не хотела давать себе слепых надежд. — Ты мне нравишься, Оль, я без ума от твоих детей. Очень хочу верить, что это взаимно. — после этих слов камень упал с души. — Спасибо… Это взаимно! Ты даже не представляешь насколько я тебе благодарна! — радость переполнила меня и я, с удовольствием, прижалась к такому желанному телу. Чужие сильные руки обхватили меня. Наши тела идеально подошли друг к другу. Это было невероятно. Я чувствовала себя защищённой, нужной. Как же этого не хватало! Тепло и любовь переполнили меня. Головокружительный запах смеси кофе, табака, мускуса вселял слабость в тело. Боги, я была возбуждена. Сильнейше захотелось поцеловать Славу. Я немного отстранилась и посмотрела на женщину. Брюнетка опустила взгляд на мои губы. Хорошо, что наши мысли совпадают. Обхватив её лицо я приблизилась, почему-то немного смутившись. Слава перехватила инициативу и легко коснулась моих губ. Бабочки в животе вспорхнули и начали свой неистовый танец. Я ответила нежно зарываясь в чужие короткие волосы, которые были слегка жестковаты. Язык женщины проник чуть глубже, от чего закружилась голова и стон несдержанно вырвался из груди. Чувства разрывали меня. Счастье, любовь и нежность к женщине заполнили мою голову. Сочетание страсти и защищённости приводило в чистый экстаз. Да, я любила Станиславу. Пугало меня это? Нет. Всё было правильно, гармонично, идеально. Крепкие объятия сильных рук грели, но не обжигали. Дышать было, практически, невозможно. Сердце билось, словно я бежала марафон. Возбуждение волнами проносилось по моему телу, потопляя остатки самообладания. Чужая кожа покрывалась мурашками от моих касаний, а твёрдый пресс был невероятно напряжён. Надо остановиться. Невозможно дольше сдерживаться. Я отстранилась, пытаясь отдышаться. Слава, покрасневшая и счастливая, с нежностью смотрела на меня. Я хотела её, сильное тело притягивало как неодимовый магнит. Я нуждалась в ней, в касаниях, объятиях, поцелуя, словах. Почувствовав, что Слава немного отодвинулась, я взглянула на неё, увидев в прекрасных глазах оттенки печали. Женщина успокаивающе улыбнулась и со всей нежностью поцеловала меня в лоб, от чего мурашки вновь устроили забег по всему телу. Ноги только чудом не подкашивались. — Тебе уже надо идти. — мягко напомнила брюнетка. — Да, ты права. — я ещё раз прижалась к ней и ушла к детям, потому что вряд ли смогла бы продержаться дольше. Как же давно я не испытывала чего-то настолько серьёзного и головокружительного! Дети в гостиной весело играли с животными, смеясь и бегая. — Мам, что вы так долго! — с любопытством посмотрела на меня Настя. — Я помогала Славе нарезать бутерброды. — сказала я первое что пришло в голову. — Ну ладненько. — Пойдёте меня провожать? — А ты уже уходишь? — Да, учиться надо. — Как жаль… — вздохнул Дима. Уже в прихожей, когда прощалась с детьми, я заметила Станиславу, хмуро стоящую поодаль. Сын подозвал её, а я ободряюще улыбнулась, на что она, с некоторым смущением, подошла к нам. Так хотелось, чтобы Слава перестала боятся! Я легко коснулась тонкой кожи её плеча, которая тут же покрылась мурашками. Женщина прикрыла глаза и глубоко вздохнула. Что-то интимное было в этом моменте, однако что-то тревожило её, впрочем, как и меня. Я, стараясь успокоить, коснулась славиного лица. Она открыла глаза в которых на глубине плескались печаль и тревога. Сердце неприятно сжалось от тяжёлого предчувствия.***
На курсах я полностью погрузилась в учёбу. Правильно рисовать сечения придётся ещё долгое время. Знакомые рассказывали истории из жизни, делились новостями, а я просто сидела рядом и слушала. Не люблю делиться личным с людьми и обсуждать политику. Телефон, к несчастью, разрядился, поэтому пришлось попросить чужую зарядку. Через час нечто смутное начало тревожить мой разум, а затем мне стало не совсем хорошо, но я не стала придавать этому большое значение. Наверное, простая усталость. Однако, чувство не проходило, а, наоборот, разрасталось. Не стерпев, я включила телефон и увидела семь пропущенных от Славы. Что-то случилось, и это что-то крайне важное. Я тут же перезвонила. — Привет, Слав! Извини, что не отвечала так долго, неожиданно сел телефон, пришлось попросить чужую зарядку. Что-то срочное случилось? — Оль, ты знала про глаукому у Димы? — довольна тихо спросила женщина. Я насторожилась. — Окулист говорила про вероятность этого заболевания и Дима прокапывал курс специальных капель. Что-то случилось? — всё внутри замерло. — В общем… — натянутая струна терпения вот вот готова была оборваться. — Слава, не тяни! Что случилось? — почти кричала я. — Короче… Это… У Димы произошло обострение и он ничего не видит. – всё внутри рухнуло. Я не могла сказать ни слова. Дима, мой мальчик, мой сынок. Что же теперь делать? — Как… — Прости меня, пожалуйста, прости. Мы в Хромовке у окулиста. — чуть ли не плача говорила Станислава. — Буду через полчаса. Как она вообще допустила это? Каким образом это произошло? Я отпросилась с занятий и меня без вопросов отпустили. Наверное, был слишком встревоженный вид. Тут же я села в машину и поехала. К несчастью в это время крайне много пробок, поэтому добраться быстро не удалось. Только я приехала, сразу позвонила Славе. Она вышла и пыталась мне что-то сказать, но самое главное для меня было поскорей оказаться рядом с сыном. В кабинете сидел мой маленький испуганный мальчик. Сердце разрывалось от такого зрелища. Я крепко обняла его дрожащее тельце, принимаясь шептать успокаивающие слова. Мой маленький, мой любимый, мой хороший, мой сынок. Ты не должен так страдать. Слёзы неконтролируемо текли по моим щекам. Настя, стоящая рядом, тоже обнимала брата. — Я, конечно, извиняюсь, но мне необходимо знать: вы согласны на помещение вашего сына в больницу под присмотр врачей? — врач кашлянула и привлекла моё внимание. — Да, я согласна. К сожалению, я не смогу быть с ним рядом. — этот факт причинял боль. Не хотелось оставлять Диму на произвол неизвестности. — Ничего страшного, у нас хорошие врачи и медсёстры. — Хорошо, хорошо. Это будет что-нибудь стоить? — насколько я знаю, вряд ли всё будет бесплатно. — Для вас — нет. Сейчас я позову медсестру и она проводит вашего сына до свободного места. Подождите немного. — женщина стремительно покинула кабинет, оставляя нас со Славой, практически, наедине. — Оль, пожалуйста, прости меня. — брюнетка, очевидно, чувствовала себя очень виноватой. Я знала, что она не причём, но обида всё равно грызла изнутри. Здравый смысл боролся с первобытными инстинктами. — Слав, не сейчас. — я, наверное, была слишком холодна. Окулистка вернулась с молодой девушкой азиатской внешности, которая с доброй улыбкой подошла к нам. Она немного поговорила с Димой, в то время как я разговаривала с доктором. Новость про необходимость операции меня абсолютно выбила из колеи. Бедный мой сынок! Но, если так надо, то кто я такая чтобы спорить с врачами? Настя крепко прижималась ко мне. Моя маленькая заботливая девочка. Мы пошли провожать Диму в палату, а Станислава осталась у врача. Может, им надо что-то обсудить? Уже в палате медсестра осторожно положила моего мальчика на кровать, помогла раздеться и закапала специальные капли в глаза. — Мам, не ругай Славу, пожалуйста! — тихонько сказала Настя. — Хорошо, не буду. — Правда, мам, она мне помогала! Она меня обнимала, как ты, когда мне холодно! Она прогнала мой страх! — присоединился к сестре Дима. — Хорошо, хорошо. — я улыбнулась и обняла детей. Однако, обида всё ещё неприятно скребла изнутри. Спустя пару мгновений в палату вошла Станислава. Только сейчас я заметила, что она выглядела крайне виноватой. Во всех её движениях отражались сотни невысказанных эмоций. — Слав, поговорим? — мой голос был удивительно ровным, не смотря на комок, стоящий в горле. Брюнетка кивнула головой и мы вышли. Все слова тут же пропали из моей головы, а чувства начали прорывать плотину самообладания. — Оль, я очень перед тобой виновата. В это время меня даже дома не было. Я гуляла с Шерманом. — Слава, к счастью, взяла всё в свои руки и начала диалог. — Слав, я понимаю, что вины твоей нет. Просто… Я… так испугалась. — больше невозможно было сдерживаться. Было очень страшно за сына. Что с ним будет? Получится ли всё правильно? А что если?.. Станислава, ничего не говоря, легко обняла меня, на что я только крепче прижалась к чужому сильному телу и перестала сдерживать слёзы. Со Славой я могла себе позволить быть слабой. Её нежная рука ласково поглаживала мою спину. Боль и страх постепенно отступали, заменяясь защищённостью и теплом. Самообладанию женщины можно было только позавидовать. — Оль, я всё понимаю. Я буду рядом с Димой каждый день, обещаю. Я буду рядом с тобой. Это моя ошибка и я её исправлю. Пожалуйста, поверь мне. — в голосе брюнетки проскальзывали лёгкие срывающиеся нотки. — Слав, ты не виновата, я верю тебе. Дети мне рассказали что ты делала и я благодарна тебе за это. Если бы не ты, мы бы до сих пор сидели в очереди. Глаукома была ещё у отца Артура, поэтому ничего страшного в её проявлении нет. — это только моя вина в том, что случилось с Димой, — Спасибо тебе за то, что ты сделала! — я взглянула на Славу. В её глазах было столько боли, что сердце непроизвольно сжалось. — Тебе спасибо, Оль. Спасибо за понимание! — по её щеке скатилась слеза. Я успокаивающе улыбнулась и стёрла маленькую каплю. Лицо брюнетки расслабилось. Это невероятно, что она настолько переживает относительно чужих ей людей. Или тут что-то глубже? — Пошли, нас, наверное, уже заждались. — Да. — женщина улыбнулась и всё внутри меня потеплело. В палате Настя с интересом обсуждала что-то с Димой. Только мы зашли, дочь лучезарно улыбнулась. — Мам, ты Славу не сильно ругала? — дочь действительно волновалась за Станиславу. От такой милой заботы я рассмеялась. — Нет, конечно! Слава здесь не причём. — Слава хорошая! — добавил Дима. — Спасибо, дети! — Слава была очень растрогана. Что-то очень решительное появилось в выражении её лица.***
Я съездила домой за любимыми книгами сына, чтобы медсестра могла ему читать когда меня нет. Горжусь его литературным вкусом! Весь в меня. Вернувшись, я ещё немного посидела с Димой и Славой, пока нас не начали выпроваживать. Несколько раз заходила медсестра, закапывать глаза. Мой храбрый мальчик стойко терпел, одновременно крепко сжимая мою руку и улыбаясь. Как же я восхищаюсь им! Крайне не хотелось расставаться. — Мам, ты уже устала. Иди домой, отдохни. — проявил настойчивость он. — Заботливый ты у меня! — я поцеловала Диму в макушку. Я старалась быть хорошей матерью для своих детей и не повторять ошибок своей. Она родила меня в 16 лет от человека гораздо старше. Наверное, это могло быть изнасилование, но никто о подобном не говорил. Никогда не знала своего отца, да и не пыталась. Первые годы меня в деревне воспитывала бабушка, а, когда мне исполнилось восемь, мать забрала меня в город. Мы жили довольно бедно, мама перебивалась многочисленными заработками, совершенно забывая про меня, но всё равно иногда не хватало на нормальные вещи и продукты. По характеру были крайне разными: она слишком радикально, консервативно смотрела на вещи, критиковала мои увлечения, выбор профессии, мужа. Я же в корне другая. В конце концов, когда бабушка умерла и мне достался по наследству её дом, я продала его и купила отдельную квартиру, куда мы переехали с Артуром и недавно родившимися детьми. Мать не помогала мне. Зато до сих пор очень помогают родители бывшего мужа. Они с удовольствием берут внуков на выходные и даже на некоторые будние дни. Сейчас мы с матерью не особо общаемся. Так, изредка с праздниками друг друга поздравляем. Она когда-то заикнулась, что очень сожалеет о том, как воспитывала меня, но затем язвительно пошутила. Я понимаю, что это лишь механизм самозащиты, но, всё равно, крайне неприятно. Не могу сказать, что люблю её. Уважаю — да. За силу, самоотверженность, упорство, которых самой мне не хватает. Но не люблю. Мне страшно от того, что я могу повторить ошибки, поэтому Настя с Димой, в каком-то смысле, избалованны. Неожиданно, Слава, с печальной полуулыбкой, попрощалась с сыном и стремительно вышла из палаты. Я крайне удивилась подобной перемене настроения. Неужели она всё ещё чувствует вину за произошедшее? — Мам, а почему Слава такая грустная? — спросила у меня Настя. Если бы я знала. — Она, наверное, очень устала, а уставшие люди, зачастую, выглядят грустно. — Понятно… Дима широко зевнул и поудобнее устроился на кровати. Я встала и, поправив ему одеяло с подушкой, традиционно поцеловала в лоб. Настя довольно мило повторила мой жест. — Спокойной ночи, мой храбрец! — напоследок я нежно потрепала сына по голове. — Спокойной ночи, Дим! — И вам спокойной ночи. — мальчик уже засыпал. Мы вышли на улицу. Настя подёргала меня за рукав и показала на Станиславу, которая задумчиво курила вдалеке. Какое счастье, что она не ушла! Дочь побежала её обнимать, от чего я не могла не улыбнуться. Они правда её полюбили. Пришлось немного ускориться. Женщина осторожно и радостно покружила Настю в воздухе. Это было крайне мило. Слава очень органично вписывалась в нашу семью. Хочет ли она быть её частью? Хочу ли я, чтобы она была частью нашей семьи? Да. Я не хотела расставаться с брюнеткой, поэтому предложила той остаться на чай, с надеждой на положительный ответ. — Я бы с удовольствием, но у меня звери одни дома. — Ладно… — я была расстроена, но не хотела этого показать. — Но я могу позвонить Эле, она пройдётся с Шерманом и Депре еды насыпет. У неё это время обычно свободно. — надежда снова затеплилась в груди. Настя присоединилась к моей просьбе и Слава окончательно сдалась под таким напором. Она позвонила подруге, объяснила ситуацию, закатила глаза и отключилась. — Ну, едешь? — дочь сгорала от нетерпения. — Да, маленькая торопыжка! — женщина сказала это с невероятной нежностью. — Ура! — радостный крик Насти вызвал у меня смех. К счастью, на дорогах уже не было столько пробок, сколько было в середине дня. Я включила избранный плейлист недавно обнаруженной британской исполнительницы и, наконец, смогла позволить себе внутренне расслабиться. Атмосфера в автомобиле была умиротворяющей. Слава очень внимательно, и даже откровенно, рассматривала меня, что довольно смущало. Когда я посмотрела на неё, то внутри что-то вздрогнуло от её восхищенённого взгляда. Боги, никто на меня так не смотрел. Женщина нежно заправила прядь моих волос, от чего я, скорее всего, покраснела. Надеюсь, в полумраке салона этого не заметно. Видимо, Станиславе нравилось меня смущать. Дочь заснула на заднем сидении. Моя маленькая девочка, сегодня она многое пережила. Только мы приехали, Слава вышла из машины и подхватила Настю на руки. — Слав, тяжело же! Тебе же нельзя! — Всё в порядке! Настя совершенно не тяжёлая. – женщина с улыбкой мне ответила. Это было так заботливо с её стороны. — Хорошо, но будь осторожна! Мы поднялись и зашли в квартиру. Слава, пока я раздевалась, аккуратно положила Настю на пуфик и разделась сама. Затем брюнетка прошла в детскую следом за мной. Поцеловав дочь на ночь, я взглянула на Станиславу, стоящую в проёме. Любовь к ней переполнила меня. Я подошла к ней и обняла. Как мне не хватало таких ощущений. Женщина крепкими руками прижала меня к себе. Её сердце гулко стучало в грудной клетке в унисон с моим. Гармония, нежность счастье переполнили меня. — Спасибо тебе, Слав, за всё. — Всё для тебя. – меня нежно погладили по спине, что было очень приятно. — Пойдём, чай попьём.– предложила я. — Пошли. – согласилась брюнетка. — Какой ты предпочитаешь? — Да любой. Ты голодна? — Ох, чертовски, а ты? – только Слава спросила, как жуткий голод дал о себе знать. — Тоже. Давай, я сделаю что-нибудь, а ты завари чай. – заботливо предложила женщина. Мне хотелось согласиться, но моя любовь к готовке победила желание побыть слабой. В холодильнике, к счастью, оказались продукты для быстрого приготовления. — Лучше я что-нибудь сделаю. Там в холодильнике пара яиц оставалось, молоко и бекон. Будешь омлет с беконом? — Не откажусь. Тогда давай я чай заварю. — Хорошо. Сейчас, я приготовлю чайник. Добавь три чайных ложки с горкой чёрного чая и одну с жасмином. Слава сделала всё абсолютно так, как было сказано, пока я готовила нам ужин. Мне нравилось делать это для неё. Для Артура я старалась быть хорошей женой, но он не оценил. Желание для кого-то стараться, однако, никуда не делось. Когда еда приготовилась, мы поели и мило поговорили. Я рассказала Станиславе о том, какого дети о ней мнения. — Знаешь, они любят тебя. – вырвалось у меня. Чёрт, это было неловко. — А я люблю их. – с лучезарной улыбкой ответила женщина. Я решилась на откровение. — Слав, я сначала, наверное, поторопилась. Это для меня совершенно новый опыт, поэтому сознание отреагировало неожиданным способом, да и ориентацию я скрывала долго, от чего, можно так выразиться, "прорвало" в последствии. Я боялась ранить тебя, а потом боялась, что ты ранишь меня и детей, – для смелости я взяла холодную руку брюнетки в свою, – но я поняла, что ты стараешься делать только хорошее. Ты помогаешь абсолютно искренне, что я поняла по тому, как относятся к тебе дети. Они увидели тебя тебя настоящей и показали мне. Я не могла им не поверить. А то, как ты вела себя в сегодняшней ситуации... Слав, я бы хотела извиниться перед тобой и поблагодарить. Если бы не ты, я... я не представляю что могло бы случится. – я посмотрела на чуть шокированную Славу. Я не сдержалась: подошла к ней, взяла чужое лицо в руки и начала поглаживать тонкую бледную кожу. Было немного странно оказаться выше её. Глаза цвета грозового неба смотрели прямо в душу. Это зачаровывало. — Оль, я обещаю, я буду стараться ради тебя, ради детей. Я сначала тоже боялась, ибо прошла через очень травмирующий опыт. Мне было крайне больно снова кому-то доверять так. Эля открыла мне глаза на многое, но большую часть решений всё-таки пришлось принимать самой. Мне всю жизнь не хватало настоящей семьи, поэтому твоё появление стало для меня шансом, который не хотелось упускать. Да, я заносчива, с множеством вредных привычек и абсолютно отвратительным характером, но я готова измениться за предоставление мне возможности быть частью настоящей семьи. – эти слова поразили меня. Слава всё это время нуждалась в семье, а я всё это время нуждалась в искреннем человеке, готовому на изменения, готовому к семье. Мы обе переступили через наши опасения и страхи ради друг друга. В этот момент Станислава крайне нежно поцеловала мои руки, на что организм отреагировал чем-то похожим на возбуждение. — Добро пожаловать в семью, Станислава! – от переизбытка чувств я поцеловала её так, как никого другого. Хотелось сразу же сказать о любви, но я пока не решалась. Отвыкла уже говорить такие слова кому-либо кроме детей. Когда Слава, спустя некоторое время, покинула квартиру, я с удивлением отметила, что печаль, обычно присутствующая когда спят дети, сегодня отсутствовала. Вместо неё были счастье и любовь.