Яблони в цвету

Она остановилась совсем рядом с ним. Остановилась и, окинув долгим взглядом происходящее, неуклюже обернулась в его сторону. И, проведя блеклыми глазами по нему, не замечая, снова посмотрела на санитара: - Он умрет? - женщина спрашивала, но неуверенно в том, что этот вопрос стоило задавать. Она повернулась и посмотрела ему в глаза. Санитар растерянно развел руками. Женщина огорченно опустилась на скамью рядом со своими детьми, похожая на них и ещё более бледная. Снаружи будто бы повеяло легким ветерком - дверь открылась, вошел еще один человек. И он заметил его. Граф был в нерешительности. В этот момент в его душе боролись две мощные силы. Она спросила первой: - Это... Вы его нашли? Он замешкался. - Пойдем на улицу, здесь ужасная духота - с волнением произнес он и, взяв Софию за руку, нервно вышел из разящего медицинским спиртом коридора. - Мне нужно поговорить, - они сели на тротуар. Она усталым взглядом подтвердила, что слушает. - Я хотел снова увидеть тебя, - негромко начал он, - мне кажется,ты можешь хотя бы понять. Я бесконечно устал от своей жизни. Да, я богат, наделён властью, у меня есть друзья, дети, я женат на красивой женщине Но... мне душно как в том коридоре! Я отправился сюда вчера, думая, как же я был глуп, когда влюбился в нее. Но - знаешь - я никогда бы не понял этого, если бы я мог быть собой. А я должен быть стражем закона. Они помолчали. - Можно, я буду называть Вас по имени?.. - И перейдешь на ты. Владислав, - его губы подвернула едва заметная улыбка. - Вы... ты. Ты странный человек. И очень несчастный. Не думаешь, что тебя ослепило твое положение и ты стал считать людей вещами? - О нет! - жарко возразил он, - я вынужден так обращаться со своими подданными, но... я единственный, кто может их защитить. Я единственный, кто может дать им жизнь, нормальную спокойную человеческую жизнь!.. - И не терпеть ту боль, которую ты испытал на собственной шкуре. Не так ли? - Мне говорили, что когда тебе глубоко за пятьсот, думать о настоящей любви уже поздно... Он осекся. - Пятьсот? - О, демоны! Впрочем, если это все равно всплыло бы наружу... - огромная летучая мышь схватила девушку за воротник и поднялась на крышу больницы. Он аккуратно опустил ее на бетонные плиты и снова сел рядом обняв руками колени, накинув на нее полу плаща и смотря в темную даль. - Да. Тебе жалуется сам Владислав Дракулешти, граф Дракула, ошметок истории. Но теперь этого позора никто не услышит. Я просто... - Я Вас... тебя понимаю - сдавленно пробормотала София. - Я очень долго надеялся, что настоящая любовь бывает не один раз в жизни - что я еще могу быть счастлив. Ведь так тяжело... прожить целую вечность. Без нее. - Ты живёшь вечно? - Да, по крайней мере смерть от старости мне пока не грозит - он вяло улыбнулся, - и это во мне плохо по сравнению с вами. Смерть освобождает вас от мучений... - Но? - Я уже сказал: я не имею морального права умирать, что без меня будет с моим народом? - ...да. Знаешь, мне кажется, я знаю, что ты чувствуешь. Там, внизу, сейчас умирает мой отец. - Ты... так думаешь? - О чем? - вопрос разбился о зияющую тишину. - О том, чего не изменить. - Не изменить... Ты сам это сказал, - она посерьезнела, - ничего не будет как раньше. И не должно. Но у нас есть наша память, которая хранит все. Углубляясь в нее, я как будто погружаюсь в моменты, когда была счастлива. Путешествую во времени... Она подняла глаза и вперила их в темное, усыпанное звёздами небо. - Знаешь... ты же волшебник... Может быть... - Я бы говорил иначе, если бы умел воскрешать мертвых. - А твои безмолвные слуги?.. Или... - Они остаются мертвыми. Гниют и превращаются в прах, их постоянно приходится менять. - Ах, если бы и я... - Жила во дворце, окружённая сонмом слуг. Это такая глупая сказка! - он отвернулся и заговорил с воображаемым собеседником, подражая женскому голосу: - Я бы каждый день надевала новое платье и колье с бриллиантами. А туфельки бы были из кожи висельника. У меня была бы такая большая медная ванна, в которую накрашенные скелеты таскали бы кипяток в золоченых вёдрах. С утра мне бы кланялись всевозможные уроды и говорили "Ваше Сиятельство"! - он повернулся к девушке снова: - А на самом деле к этому имеется большой такой довесок: ты живёшь не своей жизнью. Ты принадлежишь толпе и постоянно, неустанно ты пытаешься убедить ее в том, что ты сильнее всех, что ты умнее, что ты имеешь право не только на дворец - это просто груда камней, если он пустой... что ты имеешь право на их доверие и послушание. И ты принесешь им в жертву все.