Яблони в цвету

- Вот знаешь... у меня нет ничего, - ответила она, - кроме этой куртки. Но я всё равно приношу себя в жертву. Мне кажется, это неизбежно для человека, что это его смысл. Природа древнее и меня, и тебя, и она мудрее нас. - Но как тогда такие как я могли возникнуть? Ошибка, кощунственная ошибка, которая прячется и выживает?! - Потому что вы тоже зачем-то нужны. До нашей встречи я думала, что таких, как ты, и вовсе нет. Что вас придумали такие, как я, чтобы было чего бояться. Видимо, страх этот важен, если ты действительно существуешь, граф Дракула. - А почему тогда люди написали о нас столько книг, выдумали столько романтических образов? Я был в глубоком шоке, когда узнал об этом! - Потому же, почему я сейчас сижу рядом с тобой на крыше, не кричу, не убегаю. Непонятное привлекает нас. Люди любят все знать... - И все же... - они незаметно придвигались все ближе друг к другу. - Мне холодно. Очень- очень холодно, сказать по правде. Но не от ветра. Я мало жила. Но настоящая любовь бывает только один раз в жизни и навсегда перебивает вкус. Я спросила тебя, нет ли способа вернуть тех, по кому мы скучаем... а потом поняла: ты не сможешь полюбить ее как раньше, даже если вернёшь. И я тоже не смогу - никого из тех, кого любила в своей жизни. И они, буде вернутся... не смогут. Вчера убили мою лучшую подругу. И уже сейчас я была бы не готова встретить ее снова. Время прошло, все изменилось, мы стали другими. Судьба не даёт вторых шансов. И это же и прекрасно, - девушка внезапно просветлела, - нужно оставить прошлое и жить новым - ведь жизнь продолжается. - Жизнь продолжается, - он усмехнулся. Медленно светлело небо. Но слишком медленно, и время ещё было. - Если она продолжается - я ни о чем сегодня не буду жалеть. - он накрыл ее руку своей. Лёгкая тень ветра прошуршала где-то внизу. У нее были стеклянные глаза, а в них отражалась луна. Ее лицо имело выражение, которое нельзя было назвать иначе, как ангельским. Она подставила свою голову, похожую на лунный серп, и она показалась графу другой, гораздо более страшной и неотвратимой, которая нет, не следила - наблюдала за ним всегда. Он коснулся ее - и у него из глаз брызнули фиолетовые искры. ... Сизо-малиновые рассветные лучи пробивались сквозь облачную дымку, закрывавшую горизонт. Они влетали в глаза свежим осенним ветром и выбивали из них странные слезы, растекающиеся горизонтальными холодными полосками по щекам. Он никогда не думал, что все может быть так просто - он воображал, что в небе парят каменные глыбы - обломки привычного ему мировоззрения. Мир беспрестанно менялся, но раньше не колебал его уютных стен понимания реальности. Все было так просто теперь, так свободно - ничто не поддерживало, ничто не успокаивало. Он почувствовал новый, неизведанный или, точнее, давно забытый вкус - вкус свободы. Вместо потерянного корсета уверенности появились... крылья. Он, кажется, смеялся. К сизым лучам солнца примешивались розовые и жёлтые. Но было ещё достаточно времени. Куда подевались его обычные мысли - от одного только разговора, пусть и скрепленного древним таинством, - он не знал и не задумывался, ему хотелось только лететь, лететь и лететь. И он летел. Не думая о солнце. Когда оно начало жечь ему крылья, он чувствовал тепло, он купался в рассветном огне. Но, несмотря на то, что граф забыл в эти минуты об осторожности и наслаждался неуязвимостью, она была только мнимой. Серый туман, через который все ещё просвечивало пылающее светило, навалился на него со всех сторон. Послышался знакомый звон падающей на пол цепи, пляшущий и переливающийся. *** Его заставили вернуться в сознание охрово-жгучие лучи, проходящие по лицу. Отползя в тень, он вспомнил снова, как метался по небу в безумном упоении и как погасло его сознание. И сон, который повторялся уже не в первый раз. Его память вернула ему изображение черного платья, мелькающего в тумане. - О, дай мне сил, - благоговейно прошептал он, поднимая глаза вверх.