Из должностной инструкции следователей, ищеек и дезинсекторов II ранга:
Одним из характерных признаков V является отчётливый химический запах (далее: красный дым), источаемый их феромонной системой. Ближайшим аналогом этого запаха в естественной среде можно назвать запах зрелой вишни. Дезинсекторам и ищейкам низшего ранга требуется прохождение тренинга 12.01(см. статью «Красный дым»), следователям рекомендуется не контактировать с особями V, а в случае, когда это неизбежно, носить респиратор, блокирующий запахи.
Гроза всегда приносила с собой ужасную мигрень, от которой не было спасения. Перед глазами Шиён стояла красноватая пелена, а в ушах противно жужжал рой комаров — так громко, что она едва могла слышать капитана Ким. В довесок ко всему стационарный телефон в кабинете капитана не прекращал звонить: госпожа Шон, глава департамента дезинсекторов, капитан отряда ищеек, главный врач Сеульского центрального госпиталя и десятки других начальников, руководителей, председателей, секретарей… Закончив говорить с одним из них, капитан Ким бросила трубку на стол и с размаха приземлилась в свой старый, скрипящий стул. Телефон тут же зазвонил снова. — Шиён, окажи-ка мне услугу… Шиён долго упрашивать не пришлось: она с садистским удовольствием выдернула телефонный провод из розетки и швырнула его на пол, словно он был ядовитой змеёй. Капитан удовлетворённо улыбнулась. — Так-то лучше. Мне нужен перерыв. Толку от этих разговоров всё равно нет: информация уже подтверждена вторым источником. — Никогда не думала, что подготовка к боевой операции требует часами висеть на телефонной трубке, — прокомментировала Шиён. Капитан Ким коротко хохотнула и наклонилась под стол, откуда достала небольшую плоскую фляжку. После того, как Шиён жестом отказалась разделить с ней выпивку, Ким сделала несколько глотков и негромко отрыгнула. Её щеки почти моментально запунцовели, а глаза покрылись стеклянным блеском. — После двух лет службы следователем ты уже должна была понять, что у нас тут больше бумажной волокиты, чем в грёбаном Центральном Банке. — Иногда я скучаю по патрулю, — внезапно вырвалось у Шиён. Она тут же пожалела о сказанном: капитан ужасно не любила дезинсекторов и крыла их грязными словечками при любой удобной возможности. Но не в этот раз. Ким улыбнулась уголком рта — по-другому её мышцы не работали после многочисленных операций по восстановлению тканей лица. — Значит, я могу рассчитывать на твой боевой настрой, — сказала она, снова прикладываясь к фляжке. — Кстати, Юхён приглашает тебя на ужин. Ты можешь переночевать у нас. Всяко лучше, чем в твоей берлоге. Шиён неопределённо дёрнула плечами. Она и правда ненавидела свою квартиру, особенно запертую комнату, где всё ещё лежали вещи Боры. Она так и не потребовала их назад. Да и зачем? В её новой жизни они все были бессмысленным мусором, осколками воспоминаний, которые она наверняка отчаянно хотела стереть. Шиён же предпочитала воспоминания блокировать, а не стирать. Так хотя бы не приходилось сталкиваться с ними лицом к лицу. — И не смей отказываться, иначе она меня до смерти запилит. И что она только в тебе нашла? — Мой очаровательный и лёгкий характер, конечно, — ответила Шиён, чем спровоцировала взрыв смеха у капитана. — Мне уже начинать ревновать? — капитан приглушила голос под конец предложения, будто почувствовав, что она была опасно близка к тому, чтобы переступить черту. — Работа — моя единственная возлюбленная, — парировала Шиён. — Я навещу вас сегодня. Она поднялась с кресла и низко поклонилась капитану. — Шон собирает нас всех в конференц-зале в четыре часа. Наверное, будет толкать одну из своих вдохновляющих речей, — Капитан Ким шумно вздохнула, всем видом выражая своё недовольство. — Никак не может привыкнуть к тому, что тут ей не Канада. Шиён пожала плечами. — Она знает своё дело, — Ким часто-часто закивала. — Конечно, конечно. Я просто надеюсь, что она свалит отсюда сразу после операции. Нам и без неё хватает хлопот. Шиён согласилась. С назначением госпожи Шон временным председателем особого отдела полиции Сеула в участках стало нечем дышать — в переносном и буквальном смысле. Все волонтёры, которых она пригласила занять временные позиции, топтались по кабинетам, ели свои протухшие сэндвичи и оставляли всюду бумажные стаканчики из-под кофе… Когда Шиён открыла дверь, капитан Ким вдруг окликнула её. — Эй, Ли Шиён, — её лицо вдруг изменилось: на долю секунды Шиён показалось, что всемогущая Ким Минджи вот-вот расплачется. — Что бы ты хотела на ужин? Любой каприз. На сердце у Шиён немного потеплело.***
По правую руку от Шиён сидела следователь первого ранга Ли Юбин, по левую — специально приглашённая из Китая доктор Хань Дун (мимо её временного офиса Шиён старалась лишний раз не ходить: она не знала наверняка, что происходит за плотно задёрнутыми занавесками, но могла догадаться по истошному ору V, которых доктору беспрерывно поставляли отряды дезинсекторов). Комната была полна уставших, серых лиц. Юбин, пожалуй, была единственной, у кого эта встреча не сидела в печёнках: она выглядела как восхищённый мощью собственного государства и выкормленный пропагандой наивный солдатик. Это ужасно раздражало, Шиён терпеть не могла фанатиков. Госпожа Шон стояла у доски, к которой дешёвыми заклёпками были прикреплены три больших фотографии — две цветные и одна чёрно-белая. Последнюю Шиён знала очень хорошо, слишком хорошо. Можешь меня поспрашивать? У меня завтра экзамен по истории корейского кино. Может, сама как-нибудь? Я сегодня два часа всего проспала. Где твои таблетки? Не хочу я никаких таблеток, давай сюда свой учебник. Глава двенадцатая, там про актёров. Со второго абзаца? И что я должна тебя спрашивать? Ага. Ты говори имя, а я тебе — биографию. Бэ Ирин? Айрин. Настоящее имя — Бэ Чжухён. Родилась 29 марта 1930 года. Расцвет карьеры пришёлся на 1950–1962 годы. Впервые была представлена публике в 1949 году в пропагандистском фильме «Заря во тьме», снятом для поддержки корейских солдат. Была известна как… — Первая красавица нации, — Шон говорила тихо, почти шёпотом. Поговаривали, что один из V, на которых она охотилась в одиночку, серьёзно повредил ей голосовые связки. — Но вас это обмануть не должно. Женщина, которую вы называли своей гордостью и надеждой, давно мертва. Это, — Шон со всей силы хлестнула по портрету деревянной указкой, — Монстр. Пустая оболочка, обладающая невероятной силой. Она должна стать вашей основной целью. Уничтожим её — обезглавим основную семью, опору и поддержку Клана. Остальные передерутся, пытаясь занять её место. Она — единственная причина, по которой семейства всё ещё объединены в Клан. — Я ей лично кол в грудь всажу! — радостно воскликнула Юбин. Следователи встрепенулись и принялись шептаться, а Шиён покачала головой. — Как вас зовут, следователь? — спросила Шон. Юбин подскочила и вытянулась в струнку. — Ли Юбин, ваше Превосходительство! — И вы участвуете в завтрашней операции? — Так точно, ваше Превосходительство! В боевом составе! Шиён нахмурилась. Когда Юбин, сияющая от того, что её заметила сама госпожа Шон, приземлилась назад в своё кресло, она прошептала ей на ухо: — Ты ведь выслужилась из патруля? — Нет, — Юбин выглядела раздражённой, ей не хотелось пропускать ни слова из пустой речи Шон. — Так ты не проходила 12.01? — Конечно, проходила! — Юбин цокнула языком, её щёки слегка порозовели. Шиён откинулась на спинку кресла. Что-то её беспокоило, словно назойливое насекомое, от которого невозможно было отмахнуться. — Вам бы отоспаться как следует, следователь Ли, — тихо пропела ей доктор Хань. Шиён, по спине которой прошла дрожь от этого вкрадчивого, змеёй вползавшего в ушные раковины голоса, выдавила из себя улыбку. — Я страдаю бессонницей, — сказала она. — ПТСР, типа. — Зайдите ко мне, я вам кое-что выпишу. Шиён хотела было сказать, что уж лучше она выпьет бутылку царской водки, чем примет что-то из рук этой садистки, но решила тактично промолчать. Их разговор и так привлекал слишком много внимания. — Пак Чжихё! — объявила Шон, указывая на фотографию широко улыбающейся девушки. Приглядевшись, Шиён едва не расхохоталась: кто-то тонкой карандашной линией пририсовал Чжихё пару острых клыков. Заметив это, Шон покачала головой. — Вы не понимаете, с чем вам предстоит столкнуться, — сказала она, повышая тон. — Это вам не мужских особей на улицах отлавливать. Чжихё может и младше Чжухён, но в свирепости ей не уступит. Или вы забыли о прозвище, которое ей дали газеты? Газеты, понятия не имевшие о существовании V (благодаря усиленным действиям правительства), приписали её жертв серийному убийцу, которого прозвали Сеульским Сердцеедом. — Ну тогда Ли Шиён точно в безопасности, у неё-то сердца нет! — выкрикнул кто-то из следователей. Шиён даже не шевельнулась. Ей было слишком скучно, и она мечтала скорее уйти с брифинга, чтобы направиться домой к Кимам. Шон вещала ещё около часа, представляя вероятных соперников, стратегию засады и нападения и план по минимизированию потенциальных жертв среди мирного населения. Юбин делала заметки в маленьком блокноте (интересно, собиралась ли она отправиться на поле сражения вместе с этим грёбаным блокнотом?), а доктор Хань пила уже четвёртую по счёту чашку кофе. Шиён на мгновение прикрыла глаза, а когда она их открыла, то увидела перед собой госпожу Шон. Конференц-зал был пуст. Шиён лениво привстала и поклонилась командующей. Та вдруг тепло улыбнулась. — Послушай, Ли Шиён, — сказала она. — Я знаю о твоей…ситуации. — Нет у меня никакой ситуации, — угрюмо буркнула Шиён. — Я такой же следователь, как и все. Шон положила ей руку на плечо. Шиён удивилась: прикосновение женщины было практически невесомым. Только сейчас она заметила, какая Шон невысокая и хрупкая. — Я просто хочу быть уверена в том, что завтра твоя рука не дрогнет. Я попросила лучших бойцов в свой отряд, и тебя в том числе. Шиён прикрыла глаза на секунду: перед ней мелькнуло лицо Боры. — Не дрогнет, ваше Превосходительство, — пообещала она. — Я скорее умру.