Лорд ситов умер?

      Совет выжил. Почти все выжили.       Джухани и Бастила связались с командованием, и тогда оказалось, что Дантуинский Анклав сумел спастись. Это было прекрасно. Прекрасно это было ровно до того момента, как они рассказали, что произошло на Левиафане.       На Дантуине были грозы — вольные степные грозы, когда бесконечное небо поделено наступающей тьмой напополам. Такая же гроза наступала на Джухани и Бастилу. "Как вы могли позволить Ревану вернуться?" — гремело над их головами.       Джухани попыталась объяснить им про того человека, который купил у вдовы ту дурацкую костяшку раза в два дороже, чем она стоила. Про того человека, который пригласил Аджанту Полла сесть с ним прямо на грязные камни и во тьме ситской гробницы рассказал ему о свете. Про того человека, который снял девочку-катарку с аукционного подуима.       — Прекрасно помним мы, каким был Реван, — ответили ей. — Ордена украшением он был. Но помним мы, каким он стал, Джухани. Помни и ты.       — Если бы он вернулся на темную сторону, разве отпустил бы он меня? — спрашивала Бастила. — Мы уже видели, сколь многим ситы готовы пожертвовать, чтобы заполучить меня. Я была у него в руках.       Но Совету было слишком трудно в это поверить. Реван не раз показывал, как его самые абсурдные задумки оборачиваются неожиданным успехом. Куда проще для них было решить, что это еще один план такого сорта. Единственное, на чем Совет пока не сошелся — стоит ли пробовать переиграть Ревана, или разумнее оборвать все контакты — чтобы его тень вновь не пала на весь Орден. На прения по этому вопросу Джухани и Бастилу не пустили.       — Может... — пробормотала Бастила, — может... может они не так уж и неправы.       — Их там не было, — резко заметила Джухани, — что они могут знать.       — Темная сторона обманчива, — и даже прежде, чем Джухани вздыбила шерсть: — Нет, мы не были обмануты. Но Джон может быть сам обманут своей целью. Совет правильно напомнил нам о мандалорских войнах: там тоже хотели только добра. Но теперь Джон рискует снова...       — Так скажи это ему сама.       — Но Совет...       — Совет еще ничего не запрещал, — парировала Джухани. — Раз ты считаешь, что он может пасть, почему бы тебе не предупредить его об этой угрозе? Я слышала, вы с вашей связью вообще обещались следить за друг другом, — она сказала это куда злее, чем намеревалась, и почти была готова, что Бастила ответит не менее едко, но вместо этого Бастила почему-то смутилась.       — Ты слышала?..       — У меня хороший слух.       Бастила немного нервно куснула губу.       — Я стараюсь не слушать, — успокоила её Джухани. — Нам надо рассказать Джону, что Совет жив и что он пока решил. И ты попросишь его вернуться.       — А ты?       Джухани только дернула ухом.       Канал связи с Джоном был текстовым — наладить достаточно безопасную голосвязь у них не было времени. Бастила надиктовывала передатчику ответ, затем они с экрана читали сообщения: озвучить их синтезатор не мог, потому что голосового отпечатка Джона у него не было — тот не любил разбрасываться своими данными. Джухани могла только гадать, чья эта привычка — имплантированной личности, или Ревана.       Он не согласился вернуться, как его просила Бастила. Мнение Совета он принял к сведению — только и всего. Джухани даже не удалось поговорить с ним — большую часть времени он потратил на спор с Бастилой. Только ночью, когда она без сна лежала в своей койке, передатчик ожил снова. Собеседник: Привет. Как ты? Вы: Я в порядке. Вы: Спасибо. Вы: Это правда самый важный вопрос сейчас? Собеседник: Ты тоже считаешь, что я должен вернуться, пока не пал на темную сторону? Собеседник: Ты ничего не написала на этот счет. Вы: Я не знаю. Вы: Я не представляю, как ты можешь пасть. Скорее солнце погаснет. Но когда-то я и про себя думала, что неуязвима к Темной Стороне... Вы: Я всё еще так легко злюсь. Могу ли я судить о том, кто может пасть, а кто нет? Собеседник: Никто не безупречен, но поверь, ты замечательный джедай.       Джухани так бы хотела слышать это вживую. Строчки текста не передавали ничего, что привыкло воспринимать её чутье. Собеседник: И никто не безупречен, но всё же нам как-то надо помогать друг другу становиться лучше. Так каково твое мнение? Вы: Когда Бастила просила тебя вернуться, ты не согласился. Мое мнение будет важнее её? Собеседник: Я пытался её переубедить. Это не значит, что я не учел её мнения. Если достаточно людей, мнению которых я доверяю, скажут бросить это — я брошу. Вы: И сколько это "достаточно"? Мой голос решающий? Собеседник: А, что, это может повлиять на твой выбор? Всегда надо выбирать так, будто твой голос решающий. Вы: А если я пока не знаю, что выбрать? Я могу воздержаться? Собеседник: Воздержаться, когда твой голос решающий? Монета всё равно упадет — почему бы не выбрать, какой стороной. Собеседник: На самом деле, пока всё не зашло слишком далеко, у тебя еще есть время подумать. Но, по-моему, не выбирая, ты принимаешь ответственность за последствия не менее тяжкие, чем последствия выбора.       Джухани сделала несколько глубоких вдохов. Она представила себе высокие звезды, и нос тут же почуял фантомный запах прохладных дантуинских трав. Потом всё сменила гарь — степь горела от бомбардировок. Вы: Я еще скажу тебе, решила ли я, что ты переходишь на темную сторону. Вы: Как мне пока тебе помочь?       И подумала, не потому ли Джон так твердо настоял на том, чтобы она отправилась с Бастилой — потому что он знал, что ей точно можно доверять.