* * *
…Конечно, мистер Эвернайт разбудил её уже тогда, когда все остальные ночные пони сладко спали. А именно, примерно в полдень. Сам же директор лесного приюта, похоже, не спал никогда: днём он работал на школьном дворе и шатался по городу в поисках хлама, который можно было ещё починить. Ночью же у него были занятия с жеребятами из лесного дома и хозяйственные дела. Так или иначе, солнце богини уже поднялось в самый зенит. И всё шло к тому, что Дитзи успеет домой к обеду. Мистер Эвернайт взялся проводить кобылку: ему всё равно пора было в город на работу. По дороге он спросил у Дитзи о впечатлениях и планах, и за непринуждённой беседой кобылка вдруг поняла, что действительно нашла себе новых друзей… …Конечно же, она ещё не раз наведывалась в лесной дом. Перед ней неожиданно открылась целая новая сторона жизни пони и даже в чём-то — всей страны. Это будоражило, влекло, и иногда было чуть ли не до слёз обидно, что нельзя поделиться этим с друзьями. — Пойми, — объяснял ей мистер Эвернайт. — Мы просто не можем заявить о себе открыто. А значит, нам нельзя привлекать внимание. И чем больше дневных пони будут рядом, тем больше вероятность, что кто-то случайно узнает наш секрет. — Я уверена, многие бы вас приняли, — уверенно заявила Дитзи. Эвернайт спорить не стал: — Ты права. Многие. Но далеко не все. Давным-давно в глазах многих мы стали кошмарными порождениями ночи, пьющими кровь жеребят. — Это ведь неправда, — насупилась Дитзи, но Эвернайт улыбнулся, невольно оскалив клыки. — Ну как сказать, как сказать… что бы изменилось, окажись такое правдой, Дитзи? — Не знаю, — кобылка прижала ушки, невольно вспомнив Криспи. — Для меня — точно ничего. — Даже так? — скосил глаза директор приюта. — Похвально. Но далеко не все такие, как ты. Страх оттолкнул от нас дневных пони много веков назад, почему сейчас должно быть иначе? Вопрос остался без ответа. Да и откуда бы взяться ответу у кобылки-подростка, которая в себе-то до конца разобраться не может! — Но нельзя же прятаться вечно! — сказала наконец она, не желая сдаваться. — До сих пор получалось, — грустно улыбнулся мистер Эвернайт. — И до каких пор вы будете это делать? Раньше или позже вам придётся выйти на свет. Вы же сами выходите! — Я привыкший, — возразил директор. — Хотя на свету ночные пони видят так же плохо, как дневные — в темноте. Но я обязан заботиться об остальных и делать всё, чтобы они не жили в нужде. — Вы же понимаете, о чём я говорю! Чего вы ждёте? Ночной пони не смутился и слегка нараспев произнёс спокойным голосом: — Через тысячу лет после заточения, в самый длинный день, звёзды помогут нашей принцессе бежать… Увидев, сколь одухотворённой стала при этом морда Эвернайта, Дитзи предпочла не расспрашивать дальше…* * *
— А ты знаешь, как спят ночные пони? — как-то раз с заговорщицким видом спросил Джерри у Дитзи. — Вверх ногами! — Опять ты со своими шуточками? — недоверчиво спросила Дитзи, откладывая книгу. За окном стоял промозглый осенний вечер; дождь застал её ещё по пути в приют, а сейчас бессильно барабанил по стеклу. Дитзи намеревалась переночевать у друзей и вернуться домой наутро, когда распогодится. Благо в пятницу можно не торопиться с уроками, да и вообще никуда, все выходные впереди. Хорошо ещё, что мама не запрещала ей гостить с ночевками. Ворчала, но Дитзи казалось, что она не перестаёт радоваться, что у дочери наконец-то появились друзья на новом месте. Что удивительней, даже отчим радовался за неё; попросил только «хоть изредка появляться дома». Конечно из-за режима обитателей ночного приюта Дитзи виделась с ними толком лишь на выходных, когда могла спокойно прийти вечером и остаться на ночь. Ну разве могут считаться краткие визиты на час-другой в будние дни? Ранним вечером в приюте не спала только Марта и кто-нибудь из младших, да и то всё равно ходили сонными. Минуло три недели, а казалось, будто она уже целую жизнь ходит к ним. У неё появилась «своя» комната, а младшие ночные пони всё время составляли ей компанию. Хотя самой младшей в приюте была как раз она, если не считать малыша Баззи. Джерри и Арчи оказалось по шестнадцать лет, Фрутти Джюс готовилась справить семнадцать и на следующий год покинуть приют. Молоденькая кобылка уже планировала, куда поедет в первую очередь и что посмотрит, чем займётся. Мистер Эвернайт не высказывался против; не замечала Дитзи и его неодобрения. Хотя как раз ему следовало беспокоиться, что тайна ночных пони нечаянно раскроется. Когда она спросила его об этом, то мистер Эвернайт сказал, что Фрутти уже достаточно взрослая, чтобы соблюдать осторожность. В приюте же оставались те, кто не хотел уходить в мир пони, и жеребята. После этого Дитзи задалась невольным вопросом, откуда же появляются жеребята ночных пони. Но такой вопрос задать она уже не решалась. Впрочем, жеребята не давали ей особо задумываться. — Какие шуточки? — демонстративно оскорбился Джерри, озорно сверкнув глазищами. — Это одна из ночнопоньских традиций! — Вроде поедания мух? — Дитзи никак не могла избавиться от ощущения, что её разыгрывают. Заодно вспомнился тот мерзкий привкус во рту и дикий хохот жеребят. — Да нет же! Пойдём, покажу, — ночной жеребёнок подпрыгивал от нетерпения. Всё ещё чувствуя подвох, Дитзи пошла за ним. Довольный Джерри провел её по коридору к дальней двери, куда её пока не доводилось заглядывать. Теперь же, войдя внутрь и увидев большую и высокую круглую комнату, она догадалась, что находится в башне. Пол внутри был устлан толстыми мягкими матрасами, а из стен на разной высоте — под самый потолок — торчали деревянные балки. — Смотри! — пока Дитзи оглядывалась, Джерри встал под самой низкой балкой, торчавшей на высоте всего лишь трех пони. Подпрыгнув, жеребчик совершил невероятный кульбит в воздухе и вспорхнул к балке, тут же ухватился за неё задними ногами, чьи колени вывернулись под странными углами, надежно удерживая его. — Ты серьёзно, что ли?! — пораженно выдохнула Дитзи, таращась на предовольного жеребчика, раскачивающегося вверх тормашками. — Ага, — задорно улыбнулся Джерри. — Потом хвостиком балку обхвати, крылышками себя оберни, мордочку под них и спать, — он немедленно проделал всё и впрямь стал напоминать летучую мышь-переростка. — А пол мягкий, если кто-нибудь упадёт? — съехидничала кобылка, пройдясь вдоль стены и не найдя больше ничего интересного. — Ага, спросонок, — ответил Джерри, распрямив ноги и таким же кульбитом спрыгнув вниз. — Хочешь попробовать? Давай, жутко весело! — Спасибо не надо, — Дитзи прикинула высоту до балки и поёжилась. Упадёшь с такой нечаянно — потом костей не соберешь. — Не бойся, я подниму! — Нет, — твёрдо отказалась Дитзи. — Я такую акробатику не потяну, и не проси! — Ну-у-у ла-а-адно, — разочарованно протянул Джерри. — Ты прямо как Фрутти, она тоже сначала ни в какую не соглашалась. — В смысле? — Дитзи показалось, что она чего-то недослышала или не поняла. — Все же ночные пони вот так спят? — Ну да, почти с рождения, — кивнул Джерри. — Когда Баззи подрастёт чутка, тоже научится. — А чего же тогда Фрутти боялась? — Так то Фрутти, она же не… эм-м-м… — глаза Джерри распахнулись, и он замешкался. Дитзи повернулась, но ничего не увидела позади себя. — Так что она «не»? — переспросила. — Не хотела? Не умела? — Эм-м-м-м, ну да, вроде того. Дитзи сроду не видела более неуклюжей попытки соврать. Вдобавок Джерри заоглядывался по сторонам, крылья его поникли, а мордочка сделалась виноватой. Затем он взглянул на неё и вздохнул. — Извини, меня просили кое о чем не рассказывать тебе. А у меня из головы вылетело. — Что не рассказывать? — какое-то неприятное чувство охватило Дитзи. — Говори давай! — Ну меня попросили! — с досадой мотнул гривой Джерри, дёргая хвостом. — Слушай, давай я с ребятами посоветуюсь, и мы решим, рассказывать или нет, хорошо? Любопытство Дитзи было уже не остановить, и она настояла, чтобы беседа состоялась при ней, хотя особых восторгов Джерри по этому поводу не испытал. Сначала он заглянул в их с братом общую комнату и буркнул: «Надо пошептаться». По пути к Фрутти Дитзи крупом чувствовала вопросительные взгляды Арчи, но сама она ничего не знала, а Джерри не обращал ни на что внимания. Старшая кобылка тоже нашлась у себя. Она удивилась приходу их компании, но тут же предложила сходить за чаем. — Потом, — отмахнулся Джерри, одновременно проверив, закрыта ли дверь. — Надо поговорить. — О чём? Говори, а то весь из себя такой загадочный, — пихнул его брат. Дитзи увидела, как он бросил на неё прямо-таки умоляющий взгляд, но всё же свесил голову. — Ребят, я облажался. Случайно сболтнул при ней то, о чём мы… договорились не говорить. К удивлению Дитзи, Фрутти шумно выдохнула и уставилась себе под ноги, Арчи мигом так треснул брата по голове, что сухой стук раздался. — Болтун, волки тебя раздери, ну что за болтун, — прошипел он и виновато глянул на остолбеневшую Дитзи. — Всё испортил! — Я случайно… — Ладно, не бей его, — тихо сказала Фрутти, поднявшись и вклинившись между ними. — Я сразу говорила, что глупо утаивать. — Ребят, вы о чём? — спросила Дитзи, внезапно почувствовав себя виноватой. — Я что-то не так сделала? — её поразило, что всегда шумный Джерри покорно снёс удар. — Да все так, речь о другом, — Арчи безуспешно попытался обойти Фрутти. — Об этом болтуне, у которого колючка под языком! — Что он тебе сказал? — перебила его Фрутти, глянув на Дитзи. — Ну, в общем… — она вкратце пересказала то, что случилось несколько минут назад. — И затем сказал, что о тебе другой разговор, ты «не» что-то там, а потом замолчал. — То есть ничего не рассказал? — уточнила Фрутти, а слегка угомонившийся Арчи проворчал: — Не мог соврать что-нибудь? — Ты же знаешь, я врать сходу не умею, — огрызнулся Джерри. — Ребят, да о чём речь-то?! — не выдержала Дитзи, не зная, куда деваться от беспокойства. Ей жутко не нравилось, что у друзей имеются какие-то секреты от неё. — Я думала, мы друзья! Как ни странно, первым отозвался Джерри. — Да о тебе речь, — вздохнул он. — Точнее, о том, что мы могли бы стать друзьями ещё больше, чем сейчас. — Это как? — Чтобы ты стала ночной пони. После этих слов в комнате стихло — только дождь шумел за окном. Дитзи растерянно посматривала на жеребят. Что значило «стать ночной пони»? Она же обычная, и никакой другой пони не станет, как ни старайся. Однако ребята говорили об этом, как о чём-то возможном. — Ладно, — Фрутти прошла к тумбочке и вынула из верхнего ящика фотографию в рамке, которую передала Дитзи. Та увидела семейный снимок: жеребец и кобыла, между ними сидела радостно улыбающаяся земная кобылёнка пяти или шести лет с ярко-жёлтой, как одуванчик, шёрсткой и синей гривой. — Это я в детстве, — пояснила Фрутти, и Дитзи неверяще перевела взгляд с неё на снимок и обратно. Ничего общего, ни единой шерстинки, только улыбка такая же заразительная. — Трудно поверить? — усмехнулась старшая кобылка. — Мне тоже, когда в зеркало смотрюсь. Но это именно я. — Как так получилось? — шёпотом спросила Дитзи, чувствуя холодок в спине, верный признак того, что она соприкоснулась с некоей тайной. Братья молча сидели рядом друг с другом. — Знаешь, я не вижу смысла грустить, — Фрутти зарылась копытом в гриву, пока другим взяла снимок. — Но моя собственная история не такая уж весёлая. Да… О детстве я не очень хорошо, но помню. Даже то, как помогала маме цветы сажать. А вот потом… Мы поехали куда-то. Папа запрягся в телегу, я в ней сидела, мама шла рядом. Дорога была горной, и на одной из них мы попали под оползень… ну, я думаю теперь, что это был оползень. Грохот, крики, меня понесло куда-то, я очень больно ударилась. Пришла в себя в какой-то комнате с кроватью и бежевыми шторами… наверное, в больнице, но опять же, не знаю, точно. И там была кобыла, она о чем-то расспрашивала меня, но я только мычала. Представляешь? Помню, что я хотела ответить, но не могла понять, как произносить слова. Теперь я всё хорошо понимаю, а тогда у меня речь и память отшибло. Поэтому моих родителей так и не нашли. Примерно через месяц я очутилась в приюте. Не в этом, а в обычном. Там было вполне ничего себе, только с друзьями у меня особо не заладилось. Кто захочет дружить с кобылкой, которая мычит и рисует постоянно. Где-то через год меня отпустило, я снова заговорила, но рисовать не прекратила. Больно уж понравилось, я даже целые… как их… истории в картинках делала. Так прошло ещё года четыре, потом… я вспомнила всё. Взгляд у Фрутти слегка затуманился. — Просто проснулась среди ночи и всё вспомнила. И родителей, и дом, и как меня зовут. Чтоб ты знала, Фрутти Джюс — ненастоящее имя. Мне его дали в приюте, когда я в первый день там набросилась на стакан с соком. Но неважно. На следующее утро я отправилась к директрисе и выложила всё как на духу. Только мне не поверили. Решили, будто я всё выдумала или что мне приснилось. Там многие жеребята выдумывают несуществующие истории о себе, поэтому я не виню директрису. Но упрашивать дальше я не собиралась, и в скором времени сбежала. С собой взяла кое-какие из рисунков, на которых рисовала свой дом, комнату, местечко, в котором жила. Пройдя к окну, Фрутти уставилась в темноту; хотя темно было для Дитзи, а ночная пони наверняка видела что-нибудь. — Только спустя несколько дней я поняла, в какую передрягу угодила. Вспомнить-то я вспомнила, но название города как отрезало. Хотя неудивительно, ведь я тогда маленькой была. Какие жеребята запоминают название мест, где живут? У меня всего-то и имелось, что мои рисунки, да кое-какие приметные места в памяти. И я бродяжничала, искала… долго. Убежала я поздней весной, а нашла город, когда уже листья опадали. Да, нашла! Зовётся он Черри-Триз, — она рассыпчато произнесла название, словно пробуя на язык. — Самое смешное, находится он всего лишь в полусотне миль от приюта. Я тыщу истоптала, чтобы вернуться почти туда же, откуда начала! — Фрутти нервно рассмеялась, и Дитзи, не выдержав, подошла и прижалась к ней боком, пытаясь утешить. Вздохнувшая старшая кобылка склонила голову на её макушку. — Так ты нашла родителей? — осторожно спросила Дитзи. — Я нашла дом, — глухо ответила Фрутти. — Только в нём никто уже не жил. Соседи рассказали, что семейная чета давно съехала. Но я всё равно пробралась внутрь, потому что среди рисунков у меня был один, на котором я нарисовала комнату с тайником… свою комнату, я так понимаю. Она была пустой, но тайник я нашла. В нём лежала эта фотография, — она с нежностью погладила рамку кончиком копыта. — Я решила искать родителей дальше. Они тоже должны были искать меня! Но почему-то не искали… или искали, но не нашли. Фрутти встала и нервно прошлась по комнате, не скрывая волнения и слёз. — Ничего у меня не вышло. Соседи не знали, куда они отправились. Кто-то сказал только, будто папа с мамой говорили про океан. Что мне оставалось делать? Не возвращаться же в приют, поэтому я отправилась к океану. А на его берегу, чтоб ты знала, два крупных города, с десяток поменьше, и ещё куча деревень и поселков наберётся. Это я узнала из книжки, которую украла в магазине. Мне приходилось подворовывать, иначе я бы хвост отбросила с голоду. Не скажу, что мне нравилось это занятие. Если бы меня поймали, то отправили бы обратно в приют, и вряд ли в прежний. Есть парочка мест, куда отправляют бродяжек, воришек и прочую шелупонь. Оттуда попробуй выберись. И однажды меня всё-таки поймали… это был мистер Эвернайт, у которого я попыталась стянуть кошелёк. Тогда я была уверена, что меня поколотят и тут же сдадут страже. А он просто взял и накормил меня. Потом стал расспрашивать, кто я и почему дошла до такой жизни. Ну, я ему всё и выложила. Тогда-то он и рассказал, что ищет жеребят для своего приюта. Диву даюсь, как только не убежала. Наверное, я и впрямь устала бродяжничать и воровать, потому что выслушала его и дала уговорить себя отложить поиски, передохнуть. Если подумать, он спас меня. Не знаю, как бы протянула зиму. Так я очутилась здесь. А через год стала ночной пони. — То есть как стала? — потёрла Дитзи в затылке. Она уже и забыла почти, с чего начался разговор, настолько заслушалась рассказом Фрутти. — Да, — отозвалась старшая кобылка. — Извини за долгое предисловие… можно было без него обойтись, но почему-то тебе я захотела рассказать подробнее. — Она и нам раньше столько не рассказывала, — вставил кто-то из братьев сзади Дитзи. — Так вот, — чуть смутилась Фрутти. — Ночным пони можно родиться. Как Базз, например, если мама и папа ночные пони. Но бывает и так, что ночной жеребёнок рождается у обычных пони. Правда, это ужас как редко. Всего один жеребёнок на несколько тысяч или больше. — Как такое возможно? — поражённо спросила Дитзи, представив, что было бы, если она вдруг родилась у мамы ночной пони. — Мистер Эвернайт рассказал тебе, как появились ночные пони? — дождавшись её кивка, Фрутти продолжила. — Так вот, когда после изгнания принцессы Луны прошло больше ста лет, и та пора начала забываться, превращаясь в сказку, ночные пони стали возвращаться к обычным. Я говорю про потомков тех, кто не захотели никому вредить и спрятались. К тому времени ночных пони осталось совсем немного, и новой расы из них не получилось бы. Осторожно, исподволь они поселялись среди обычных пони, стараясь не привлекать к себе внимания. Потом выяснилось, что у ночных и обычных пони рождаются нормальные жеребята. Всего несколько поколений — и ночных пони совсем не осталось, они просто растворились. Но изредка их кровь даёт о себе знать. — Мистер Эвернайт разыскивает всех таких жеребят и забирает сюда, — продолжил Арчи. — Многие семьи не особо возражают избавиться от уродцев. Да-да, сейчас рождение ночного пони считается какой-то болезнью с заумным названием. Никому и невдомёк, что просто у кого-то из родителей прадед или прабабка покувыркались на сеновале с ночным пони, — осклабился он. У Дитзи вспыхнули щёки, а Джерри от души врезал брату промеж ушей. — Ну и кто из нас болтун? — фыркнул он. — За своим языком следи! — Какие все тут нежные, — надув губы, проворчал Арчи. — А ещё, — откашлялась Фрутти, — ночным пони можно стать. Так же, как стали ночными пони те, кто жили тысячу лет назад. Или как я. — И как же? — с замершим сердцем спросила Дитзи. — Не знаю, — честно призналась Фрутти. — Есть какой-то ритуал, который мистер Эвернайт совершает над пони, но я не видела. Просто заснула обычной кобылкой, а проснулась ночной. — И всё, что ли? — Дитзи почувствовала разочарование от того, что тайна обернулась пшиком. — Перед этим мистер Эвернайт спросил у меня разрешения. Вроде как это главное условие, чтоб всё было добровольно. Если кто и знает подробности о ритуале, то только он. — А почему ты согласилась? — спохватилась Дитзи. — Ты же хотела отыскать родителей. — Почему… да потому, что сообразила, какого маху дала, решив отыскать родителей среди стольких пони. Я ведь даже имён их не помню… просто мама и папа. Ну и тогда я немножко злилась на них, что жила в приюте почти рядом, а они меня не нашли. А мистер Эвернайт искал не только ночных жеребят, но и просто таких, как я, бездомных и отчаявшихся, и предлагал им новую жизнь. Тем, кому терять уже нечего. — Зачем ему это нужно? — спросила Дитзи. Ей казалось, что какие-то детали не сходятся. С одной стороны он отыскивал жеребят ночных пони, чтобы помочь им жить дальше. Но зачем ему нужно было превращать обычных жеребят? Почему просто не вырастить их, раз уж взял к себе, или же не брать вовсе? — Собственно, к чему всё это, — заговорил Джерри. — Когда мы тебя увидели здесь, то подумали, что мистер Эвернайт хочет превратить тебя в одну из нас. Но решили не говорить, вдруг ты испугаешься и откажешься. Тем более, что у тебя есть семья, дом… — Тебе есть, что терять, — добавила Фрутти. — Да зачем вам это?! — не выдержала Дитзи такого обилия новостей. — Мы же отлично дружим, разве нет? — Конечно дружим! — поспешили заверить её братья, окружив и обняв. — Я ухожу, когда настанет лето, — сказала Фрутти. — Попробую ещё раз отыскать родителей, только с умом. Наведу справки в муниципалитетах, дам объявления в газеты. Все лучше, чем искать вслепую. Но я не знаю, сколько времени у меня это отнимет. Приют стал мне новым домом, и я намерена вернуться, но не знаю, когда. Фрезер и Квикфиз тоже долго не задержатся. Как только Баззи подрастёт, они уедут. — Мы вдвоем останемся. Скука, — протянул Арчи. — Ты бы нам хорошей сестрёнкой стала. Ты славная. Дитзи застеснялась, но все-таки сумела выговорить: — Спасибо, ребят. Вы тоже просто замечательные. — А то ж! — гордо задрал нос Джерри… пока взгляд его не пал на будильник на тумбочке. — Лягать! — взвизгнул он. — Занятия начались! Вмиг троица ночных жеребят подскочила и с горящими хвостами выбежала из комнаты, оставив Дитзи одну в очередной раз задаваться вопросом, действительно ли мистер Эвернайт такой строгий учитель. Какую бы шалость не устраивали его подопечные, к назначенному времени они бросали всё и устремлялись в классную комнату. Дитзи же обычно возвращалась к себе и в скором времени засыпала — чтобы проснуться перед рассветом и снова угодить в компанию жаждущих её общества жеребят. Но сегодня её занял другой вопрос: зачем все-таки мистеру Эвернайту делать ночных жеребят из обычных? Даже если они никому не нужные бродяжки — разве это не сделает их жизнь сложнее? Разве им не придётся отныне жить с оглядкой? Покинув комнату Фрутти, Дитзи остановилась в коридоре. Пойти и напрямую спросить мистера Эвернайта? Но он занят сейчас и не станет прерывать урок. Можно было подождать и спросить утром, но к тому времени она могла растерять всю решимость. Помедлив, Дитзи направилась к лестнице и спустилась вниз. На первом этаже стояла тишина, только с кухни доносился легкий шум. Но и на кухне оказалось пусто, а звуки доносились из-за приоткрытой двери, ведущей на террасу. Там-то Дитзи обнаружила Марту, которая негромко напевала под нос и чистила овощи в неярком свете фонаря. — Ещё не спишь, милая? — спросила она, сразу повернув ухо, а затем и голову, едва кобылка сунулась в проём. — Нет, просто… — Дитзи зябко поёжилась, глянув на мелькающие в тусклом свете капли воды вокруг террасы; луна едва пробивалась сквозь тучи. — Просто ходила по дому, а все заняты. Эм… я вам не помешала? — Ничуть, — золотые глаза кобылы чуть прищурились. — Подойди-ка сюда. Едва Дитзи приблизилась, как Марта большим крылом придвинула её себе под бок и накинула сверху шаль, укрывавшую ей плечи. — Да не надо, — смутилась Дитзи, хотя ей сразу стало теплее. — Я ж просто спросить. — Я вырастила трёх детей, и поверь, я знаю, когда жеребёнку хочется поговорить, а когда «просто спросить». Ну, что у тебя на сердце? — Я услышала тут кое-что и не совсем это понимаю, — издалека начала Дитзи, собираясь с мыслями. Дождь шумел, Марта продолжила чистить овощи, не торопя её. — Правда ли, что Фрутти была обычной пони, а мистер Эвернайт сделал её одной из вас? — на одном дыхании выпалила Дитзи и снова замолчала, точно прислушиваясь, не услышал ли кто. — Правда, — ответила Марта, продолжая водить ножом по клубню. — Что, они наконец-то тебе рассказали? Ну и слава небу. Я с самого начала была против того, чтобы скрытничать. — То есть, это правда? — с замершим сердцем спросила Дитзи. — Ну конечно. Девочка хорошо освоилась, я рада за неё. — А зачем мистер Эвернайт предложил ей стать ночной пони? — Почему мне кажется, что именно это интересует тебя больше всего? — Дитзи боком почувствовала, как усмехнулась Марта, а после большое крыло ласково сжало её чуть крепче. — У каждого свои резоны. Фрутти была бродяжкой. Видела бы ты, в каком состоянии были её шерсть и грива. А какая тощая, ребра пересчитать можно! Видно, что на одном упрямстве держалась. И к тому же… знаешь историю про её родителей? — она подождала, пока Дитзи кивнет. — Сдается мне, ничего бы тогда из её затеи не вышло, и она это понимала. Вот и получилась кобылка без цели и понимания, как жить дальше. А мистер Эвернайт словно бы предложил ей начать с чистого листа. Внешне она стала другой пони, а потом и научилась думать, как другая пони. Конечно, та малышка, желающая найти родителей, до сих пор живёт в ней, но теперь у неё появилась хорошая подруга, которая удержит её от опрометчивых поступков и поможет ей пережить то, что случится потом. — А были до неё такие же… ну, которые превратились? — Да, я помню нескольких. И у каждого были свои причины принять предложение Эвернайта. Например, лет пятнадцать назад жил здесь жеребчик, который согласился стать ночным пони, чтобы вылечиться от крака… такой подлой болезни, которая до поры до времени ничем не проявляет себя, а потом так резко и сильно наваливается, что никакой надежды не остаётся. Вот и у того жеребчика её не осталось, кроме как стать ночным пони. Превращение вылечивает даже тех, кто находится при смерти. — А если у пони оторвана нога, она тоже отрастёт? — недоверчиво спросила Дитзи. Сердце в груди внезапно сжалось. — Должна, наверное, — кобыла пожала плечами. — Хотя были и такие, кто отказывались. Я их понимаю. Все же стать ночным пони значит отказаться от своей старой жизни. Пусть не сразу, но это случится, а на такое духу не у каждого хватит. Не каждый смирится с тем, что уже ничего не будет как прежде. Скажи, тебе никогда не хотелось бы, чтобы всё было как прежде? Неожиданный вопрос застал Дитзи врасплох. Хотелось ли ей? Да конечно хотелось бы! Она зажмурилась, представив лицо папы. Вспомнила, как он врывался в дом, возвращаясь из своих командировок, и закидывал визжащую кобылку себе на спину; как она зарывалась глубоко в его гриву и вдыхала родной запах; как хмурившаяся мама снова начинала улыбаться. С тех пор, как друг отца пришёл с дурной вестью, она не улыбалась — пока не познакомилась с Рафлом. Да и вообще не случилось бы этого кошмара! Если бы не отчим, она бы не переехала за тридевять земель. Если бы не переехала... она бы не познакомилась с Иствиндом и ночными пони. А ещё перед ней не забрезжила бы надежда. — Я не знаю, — призналась она, потянув на себя край шали, чтобы укрыться от ветра… но не от появившейся мысли. — Просто столько всего случилось. — Вот именно. Зачастую некоторым пони так хочется повернуть время вспять, что они застревают в прошлом, не обращая внимания ни на что вокруг. Хотя могли бы заметить и сделать немало хорошего сейчас… э, милая, заболтала я тебя. Ты ведь спишь уже. — Не сплю… — возразила Дитзи, обнаружив, что прислонилась щекой к боку кобылы, а свет лампы превратился в расплывчатое пятно. — Конечно не спишь, только головкой сейчас в ведро нырнешь, — фыркнула Марта. — Давай-ка… Дитзи уже потянулась было встать, когда её подхватили и уложили на покачивающуюся спину. Ткнувшись мордочкой между крыльев, она подумала, что обязательно поговорит с мистером Эвернайтом. И уснула прежде, чем оказалась в своей комнате.