***
Останавливаю машину на обочине трассы у выезда из города. Есть несколько свободных минут, мы с девочкой покидаем салон и встречаем рассвет на морозной улице. Розовая пастель трогает сиреневые облака тонкими лучами, свечение обводит тонкие черты лица Сары. — Ты красивая, — шепчу ей в губы. Она сбито дышит, выдыхает вишней на мою шею. Мурашки кроют спину. Я стискиваю обтянутые чёрными колготками бёдра девочки пальцами, она заметно вздрагивает. Прижимаю её к чёрному заиневшему капоту всем телом. Дышать нечем, свежесть пустой дороги забивает лёгкие. Мне горячо. О`Нил ледяными пальцами поддевает тонкую ткань моего свитера, щекотит кожу. Схожу с ума. Вылетаю из одной вселенной в другую. Её поцелуи требуют от меня большего, чувствую испарину на лбу. Заглядываю в глаза девочки — льдисто-серые, два замерзших озера. В них одна ласка и жажда, невыносимая тоска по моим прикосновениям. Она даёт понять, что скучала, когда обводит подушечками пальцев мышцы на моём животе мучительно медленно. Жарко. Спускаюсь губами до шеи, целую тонкую трепещущую жилку. Сара запрокидывает голову и мелко дрожит. Чувствую её пульс, бешеный, как и мой. Груша и жасмин кружат голову, я вот-вот упаду. Не чувствую ног и рук, чувствую только жар О`Нил. Раньше мы целовались по-другому, без трепета. Не знали, как может быть тяжело без прикосновений друг друга вообще. Жили страстью и бешенством, безумием жара касаний и кровью на губах. Сейчас иначе. Я стараюсь держать себя в руках и не оставлять багровых следов на коже девочки. — Ух ты, ну вы и горяченькие, малыши! — знакомый насмешливый голос звучит неподалёку, я отрываюсь от О`Нил и оглядываюсь. — У меня встало всё, что на маленьких деток вставать не должно. — Сукин сын… — я смеюсь, Сара отводит смущенные глаза в сторону. — Приветик всем сладким парочкам, — Вишня продолжает веселиться, подходит ко мне ближе и тянет сухую ладонь для рукопожатия, отвечаю ему взаимностью. Друг обнимает мои плечи и хохочет в ухо. — Давно не виделись, Майки. Правда, давно. С самого судебного заседания. Я многих не видел с тех пор, но на большую часть «друзей», если честно, совсем плевать. Вишня — не из них. Лицезреть его хитрую ухмылку дорогого стоит, это греет душу. Вслушиваюсь в грохот мотора тачки парня, только его корыто тарахтит таким образом. Он припарковался неподалёку. — Иди сюда, конфетка, — друг обращается к Саре, та довольно улыбается и бросается ему на шею. Он обнимает её крепко-крепко, и я ничуть не ревную. Я знаю, что Драконы любят девчонку. Честно, её нельзя не любить. — Какая же ты малютка! Не собираешься подрастать, Дракончик? Сара беззвучно смеётся и колит парня под рёбра локтем, он сгибается пополам. С умилением наблюдаю за разницей в их росте. Вишня выше меня всего на пару дюймов, но в сравнении с ним крошка О`Нил действительно кажется гномиком. — Понял, принял. Никаких шуточек про рост. Слишком низко для тебя. Одними губами девочка произносит злое «сука», Вишня треплет её сверкающие на солнце волосы пальцами. Я впервые за долгое время искренне смеюсь. Вглядываясь в лицо Сары, друг вдруг хмурит брови. Знаю, его глаза задержались на ссадине на бледной щеке О`Нил. Она тягостно вздыхает, поймав взор парня на себе. — Что с твоим лицом? — спрашивает он обеспокоенно, протягивая пальцы к девочке. Она ёжится. Не хочет говорить об этом. — Майки, что с конфеткиным лицом? Не буду отвечать. Качаю головой, Вишню не нужно долго отговаривать — он мигом изменяется в лице, переводя тему. — Ладненько… Как всё прошло? Ну, с твоим вылетом из чата «За решёткой»? — Аарон не рассказывал тебе? — искренне удивляюсь. — Что же ты? — брюнет улыбается, обнажив белоснежные клыки. — Рассказал. Хочу услышать твою красочную версию. С деталями. Из первых уст всегда приятнее. — Рассказывать нечего. Во вторник отец и Шеф… — так мы звали Хилла между собой, —…передали залог, сегодня Шериф и его дружки сделали вид, будто не заметили, как я выхожу из камеры. Это цирк. Весь Сентфор — блядский цирк, где за деньги люди грызут друг другу глотки и готовы на разные ухищрения, лишь бы прибрать к рукам лакомый кусочек. Для Никсона и прочих шутов прошедшая шумиха — не больше, чем повод загрести побольше золота. Вишня взрывается смехом, держится за живот и косится в мою сторону. — Ха! — он смахивает проступившую слезу. — Что они скажут Морингам? А прессе? — Соврут, — мне невесело. Вижу по лицу Сары, ей тоже. — Объявят меня беглецом, да и всё. Хохот Вишни раздаётся эхом в гуще леса, давит на слух. Вскоре он стихает, я обращаю внимание на шуршание снега под чужими ботинками — в приближающемся силуэте узнаю широкоплечего Аарона. Он затягивается тяжёлой сигаретой, кольцами выдыхает дым и смеряет смеющегося брюнета грозным взглядом. Хилл слышал наш разговор. В свободной руке он держит чёрную тканевую сумку, передаёт её мне и крепко жмёт мою ладонь. — Не соврут. Или вы сменили планы? — мужчина кивком здоровается с заулыбавшейся Сарой. Она отрицательно качает головой. — Так что, никакой лжи. Вы и правда беглецы, — он глазами указывает на сумку, — собрал всё, о чём ты просил. — Спасибо, — моего сухого слова хватает для благодарности. Теперь я и Аарон в расчёте, его помощь окупила всё, что я успел сделать для Чёрных Драконов. Рабочая схема: выполняешь поручения Шефа взамен на его беспрекословное покровительство. Пришло время разорвать договор. Ничего сверхъестественного, нас не связывают бумаги или кровные клятвы. Слов достаточно. — Понадобиться ещё что-то — сообщи, — формальность. Просить больше нечего. — И не давай Оленёнка в беду. Она, смотри, как переживает. Глаза Сары застелили слёзы, девочка недолго держится, прежде чем крепко прижаться к груди Аарона. Она любит его, как дети любят отцов. Шмыгает носом и плачет, мужчина только скромно улыбается. Оба понимают, эта встреча — последняя. У меня самого сердце рвётся на части. Скоро Сара отрывается от Хилла, целует щетинистую щёку Вишни. Знаю, она хочет сказать им много важных слов, тех, которые не сказала раньше. Тяжести в глазах девочки хватает сполна, уверен, Драконы понимают её и молчащую. — Всё, никаких долгих прощаний, — голос Вишни сомнительно дрогнул. Боже, да он сам сейчас разревётся… В горле ком. Сглатываю. — Ненавижу долгие прощания. Уезжайте, малыши.***
До знакомства с О`Нил я проводил много времени с Адель и её дружками. Шумные вечеринки с бассейном, литры абсента, одна игла с героином на всю компанию, секс вчетвером, вечное похмелье. Сейчас вспоминать об этом тошно. Тем не менее, кое-что из той жизни играет мне на руку — я наизусть знаю, что каждую пятничную ночь шайка Моринг проводит вместе, развлекаясь. У дома Стива тихо. Вечеринка угасла, прошла почти бесследно для прохожих — снаружи здание ничем не выделялось, так же блестело в рассветных лучах, как остальные, стоящие рядом. Я знаю, что происходит внутри. Хаос. Задымленное помещение едва напоминает жилое, оно пропахло перегаром и травкой. Утро субботы лениво. Всё ещё проспиртованные, с гуляющим по венам хмурым*, ублюдки валяются друг на друге до вечера воскресенья. Они не смогут помешать мне. Сара держит мою руку. Крепко сжимает пальцы на моём запястье, смотрю на неё — хмурится. Чистая девочка. Она не хочет, чтобы я шёл туда. Не сомневается во мне, просто не хочет, чтобы марафон избиений продолжался. — В последний раз, — выдыхаю ей в губы. Иначе нельзя. Я помню, как выглядят бурые пятна на рёбрах и пояснице девочки. Ссадины под коленями, пестрящий синяк на скуле. Иначе просто нельзя, псы должны знать своё место. Они ничего мне не сделают, отходняк не даст им и пальца поднять без вертолётов. Пьяное отродье. Больше нет времени на размышления, я выхожу навстречу утренней прохладе и хлопаю дверью. — Не выходи. Сара молча кивает и провожает меня тоскливым щенячьим взглядом. Я вернусь победителем.***