Апогей

Животные часто погибают от элементарных ран, потому что кусают руки врача, разлизывают швы и срывают наложенные повязки. Тоже самое происходит с людьми, которые начинают расковыривать прежние обиды, вместо того, чтобы простить их и позволить им изгладиться. Йозеф Эметс  — А после этот полоумный старикашка пролил на меня напиток! Клянусь, еще один подобный вечер, и Слизнорт точно не доживёт до нашего выпуска, — говорила девушка с сумасшедшей черной шевелюрой. Её возмущения и угрозы в сторону профессора Слизнорта всегда смешили сестёр. На часах уже за полночь, но три ученицы слизерина всё еще не могли наговориться. Это была их последняя совместная ночь перед зимними каникулами. — Может, ты всё-таки поедешь с нами, Белла? Без тебя рождество не будет весёлым, — спросила с надеждой самая младшая из сестёр Блэк. Нарцисса была всего лишь на третьем курсе, и она прекрасно понимала, что через несколько месяцев ей придётся попрощаться со своими сёстрами. Белла и Андромеда уже заканчивали школу.  Мысли о том, что последующие четыре года ей предстоит находиться в Хогварсе без них, заранее нагоняли тоску. Всё, чего она хотела сейчас — как можно больше времени провести с ними. — Цисси, мы уже обсуждали это. Мне нужны самые высокие оценки, поэтому следует больше уделить время учёбе. Тем более Руди и Барти в этом году не поедут домой, а я хочу немного повеселиться в свой последний год. — Да, Цисси, она права. Хотя, безусловно, грустно, что наша сестра предпочла нам двух неотесанных идиотов, — с весельем в глазах и озорной ухмылкой на губах сказала Энди. В этот момент в неё полетела подушка.  — Спешу напомнить, будущая миссис Лестрейндж, один из этих «идиотов» является вашим женихом, — насмешливо произнесла старшая Блэк, и к ней тут же вернулась подушка. — Ой, не напоминай, — простонала «невеста», и спрятала лицо в одеяле. Со стороны может показаться, что это вполне обычный и легкомысленный жест. Однако, Энди, как и Белла, с самого детства профессионально прятала свои настоящие чувства. В конце концов, представительницам одного из самых древних и благородных семейств показывать истинные эмоции недопустимо. Они смеялись и шутили, по крайней мере, еще часа два, пока самая младшая не уснула, положив голову на колени Андромеды. — Уснула. Думаю, она очень расстроилась из-за тебя, Белла. Все еще такой ребёнок, — с улыбкой сказала Энди, поглаживая пшеничные волосы. — Но мы уже не дети, Энди. Ты же знаешь я… — Знаю. Ты не хочешь выходить замуж после окончания школы и мечтаешь доказать нашему отцу, что родиться женщиной — не приговор. Ради этого нужно добиваться успехов в учёбе и создавать репутацию в министерстве, — давно заученные слова произнесла шатенка, подняв указательный палец. После понимающе улыбнувшись, добавила:  — Я понимаю, Белла. Цисси тоже. И мы всегда поддержим тебя. Старшая сестра улыбнулась с благодарностью и любовью во взгляде. Она взяла за руку Энди, и крепко сжала ладонь. — Вот увидишь, когда я стану главой дома, он не посмеет обидеть вас или маму. Я больше не позволю ему. Несколько минут они просидели в успокаивающей тишине. Но как только Белла почувствовала, что её веки тяжелеют, Энди тихо прошептала: — Белла… как думаешь, я и Руди… мы сможем… ну знаешь… — Он любит тебя. И Руди хороший парень, он никогда тебя не обидит. Вдобавок, он мой лучший друг, так что, думаю, осознаёт, что, если даже подумает сделать тебе больно, заплатит мне своим дружком между ног. — А если я причиню боль, и не только ему? — А ты можешь? Снова наступила тишина, но уже вовсе не успокаивающая. Энди не знала, что ответить сестре. — Я расстроюсь, — спустя минуту ответила Белла, — но я верю, что всё будет хорошо. Уверена, ты не сделаешь это беспричинно. И, как старшая сестра, я всегда буду на твоей стороне. — Я…я очень люблю тебя и Цисси, и маму. Не хочу вас потерять…- голос начал немного дрожать, а глаза слезиться. Средняя сестра волновалась. — Эй-эй, тише. Что за глупости? В этом мире ничего не сможет разрушить нашу связь. Ты никогда нас не потеряешь, и тем более меня, — серьёзным тоном твёрдо сказала Беллатрикс, взяв младшую сестру за щеки, заставляя смотреть на себя. — Обещаешь? — с надеждой маленького ребёнка спросила Энди. — Обещаю. …   Белла, прости меня. Я очень сожалею, что все вышло так ужасно.     Представляю, как тебе и Цисси больно в данный момент. Возможно, буду всю оставшуюся жизнь винить себя за вашу боль, но по-другому я не могу. Я правда хотела рассказать тебе раньше о Теде. Надеялась, что ты поймёшь и поможешь мне. Но случилось то, чего никто не ожидал. Я беременна. Отец ни за что не позволит оставить ребёнка, а я не могу его потерять. Это моё дитя, и я люблю Теда. Без них я умру. Не пытайтесь найти меня, я сделала свой выбор, и не изменю его. Даже, если вы возненавидите меня, я всегда буду продолжать любить и молиться, чтобы у вас все в жизни сложилось удачно. Белла, может когда-нибудь, когда ты встретишь того, кого искренне полюбишь, свою родственную душу, ты найдешь в себе силы простить меня. Когда это произойдет, прошу, дай мне знать. С любовью, Андромеда. ….   Теплые и жаркие дни плавно переходят в месяц август, который более мягок, чем июль, потому что световые дни заметно сокращаются, а ночами становится прохладней, и появляется туманная дымка. В доме на площади Гриммо как всегда пахнет воском, пылью и затхлостью. Царственные и тусклые стены, узкие коридоры, в которых никогда не горит яркий свет, словно вбирают в себя все признаки жизни, эмоции и силы. И только грудной голос Вальбурги  нарушает тишину этого мертвого особняка:  — Отвратительная предательница крови! Как она могла так поступить со всеми нами?!   Ее слова полны отвращения и презрения были обращены ко всей семье. К «неблагодарной девице, опозорившей наш род». К бледной, как призрак, Друэлле, которая не может выговорить ни слова. К Беллатрикс, которая не уследила за сестрой.  И к отцу, что с трудом терпел весь этот проклятый позор. Однако долго Сигнус не выдержал: — Я убью ее! И заодно этого мерзкого грязнокровку. Они выставили нас посмешищем, и поплатятся за это, — выкрикнул он, крепко сжимая волшебную палочку. — Дорогой, нет! Она же наша дочь. Не поступай так с нами, — умоляла Друэлла, схватив мужа за рукав. Несмотря ни на что, она все еще хотела защитить своего ребёнка. — Она нам не дочь! Не после этого позора, — оттолкнув жену, прорычал Сигнус, — и ты не посмеешь меня оставить. Все это твоя вина! Если бы ни твое ничтожное воспитание и отношение, ничего бы не произошло. Лучше помалкивай или отправишься вслед за своим отродьем. — Папа, не надо! — плакала Нарцисса.   Вальбурга молча наблюдала за перепалкой, не вмешиваясь. В какой-то момент она пристально взглянула на Беллатрикс, ожидая ее действий. Сама же старшая дочь, выглядевшая еще бледнее, чем обычно, решила вмешаться, игнорируя дрожь в ее теле: — Отец! —  все движения прекратились. Каждый член семьи обратил внимание на Беллатрикс.  Она продолжала твердым, ледяным голосом, — Нет нужды в ее убийстве. Это только навлечет беду на нас. Министерство не будет игнорировать смерть грязнокровки от рук главы дома Блэк. Это также придаст еще большей огласки предательству Андромеды. Я сама все исправлю — И что ты предлагаешь? Каким образом, ТЫ можешь все исправить?! Девушка резким движение руки подняла палочку в направлении гобелена с фамильным древом Блэков, и с яростью выкрикнула «Инсендио». «Андромеда Тонкс» — это единственное, что осталось от средней дочери Блэков — переливающиеся золотые буквы на темно-зеленом полотне семейного древа, а над ними — выжженное пятно. — Андромеда — осквернительница рода. Гнилые листья всегда требовалось обрезать, дабы дерево оживало. Нет смысла возвращать или убивать ее. Что касается Лестрейнджа, — сглотнув, заявила Беллатрикс, — Я выйду замуж за Рудольфуса! Нарцисса ахнула, прижав ладонь ко рту. Друэлла в шоке и растерянности уставилась на старшую дочь. В глазах младшей сестры и матери Беллатрикс так же заметила вновь подступающие слезы. Вальбурга же невесело усмехнулась, видимо предполагая подобный исход, а Сигнус в свою очередь недоверчиво спросил: — А как же карьера в министерстве? Ты ведь раньше грозилась занять мое место главы семейства. Беллатрикс на секунду прикусила губу, будто каждое слово приносило физическую боль: — Я… я пересмотрела свои взгляды. Хмыкнув, Сигнус окончательно успокоился. Он с некой насмешкой взглянул на дочь. Усмехнувшись своей личной победе, противно произнес: — Это твой выбор, Беллатрикс. Что ж, будь по-твоему. Сегодня же напишу мистеру Лестрейнджу. Готовься к помолвке, милая. …. Резко раздался звон разбившегося стекла. Разгневанный новостью,  Рудольфус со всей силой запустил стакан с огневиски куда-то в сторону. — Я ни за что на это не соглашусь! Мы ведь друзья, ты сама знала как все это важно для меня. Как ты могла принять такое решение, не поговорив со мной?! — кричал парень. — Что еще я могла сделать? От этого брака зависит репутация моей семьи! — Мне все равно! Я не хочу связывать себя с человеком, которого не люблю. Все это чертова ошибка, недоразумение. Я сам найду Андромеду и…. -Нет! Рудольфус, ради Мерлина, очнись. Она тебя не любит, и никогда не любила. Ты сам это прекрасно понимал, но продолжал обманывать себя. Ты, жалкий слепой идиот. Все это время она возилась с грязнокровкой! Что бы ты ни сделал, она не вернется. Конечно, ты можешь поступить так же. Беги! Давай же! Но это клеймо будет уже на твоей семье. Подумай, что случится с твоими родителями или малышом Басти, — жестоко твердила Беллатрикс. В ее безразличных глазах не было ни капли жалости к другу. Рудольфус отшатнулся, словно произнесенная правда ударила его под дых. На его лице эмоции быстро сменяли друг друга. Гнев, боль, отчаяние. В какой-то момент можно было заметить так и не упавшие, из-за остатка гордости, слезы. Через минуты горьких размышлений он заговорил: — Ладно. Я не буду возражать против этого нелепого брака. Но предупреждаю, не жди ничего хорошего от него. Мы с тобой никогда не сможем стать счастливой семьей. И без тебя я прекрасно это понимаю… После разговора с Рудольфусом, Беллатрикс вернулась домой. В какой-то миг она прислоняется к стене. Сжимает руки в кулаки, закусывает губу и измученно жмурит глаза, дабы дать наконец-то соленым слезам скатиться вниз. Стоит, борясь с головокружением, и желанием поскорей раствориться в темноте дверного проема, чтобы больше ничего не видеть, не слышать, не чувствовать… …. «Прощайте, мадам Лестрейндж». Слова Грейнджер не желали покидать мысли женщины. В последний раз такой поникшей она чувствовала себя на собственной свадьбе. У нее уже кружится голова, но она все равно залпом, прямо из горла, продолжает пить горькое вино. Однако ничего не помогает избавиться от этого навязчивого чувства утраты — Шесть вечера, а мы уже пьём? — насмешливо прозвучал голос со стороны входа гостиной. — Мерлина ради, исчезни, Руди, — простонала женщина. Много воды утекло с начала их совместной жизни. Рудольфус долго не мог простить Беллу, хотя и сам не мог до конца понять, в чем ее вина. Может в том, что она за них двоих согласилась на этот брак. Или то, что она так похожа на девушку, которая разбила ему сердце. В один момент Руди забыл о дружбе с Беллой, воспринимая ее только как сестру Андромеды. Сама же Белла злилась на всё и всех. На Рудольфуса за то, что тот вёл себя как идиот по отношению к ней. На Андромеду за то, что бросила её. На отца за разбитые мечты и надежды. Раньше она всегда мечтала занять его место, чтобы превзойти отца. В глазах Беллатрикс, Сигнус был лишь жалким подобием мужчины, вечно самовыражающимся за счёт слабых. Таких, как её младшие сестры и мать. Иногда Белла ловила себя на мысли о том, что именно никчёмный отец виноват в побеге Андромеды.   После замужества, Беллатикс потеряла возможность стать главой дома, так как уже относилась к роду Лестрейндж. Но из-за ранней смерти Регулуса и изгнания Сириуса она стала почти единственным кандидатом. Вот только это никому уже не было нужно. Некого было защищать или доказывать что-либо. Друэлла умерла от болезни через два года после ухода средней дочери. Нарцисса вышла замуж за Люциуса Малфоя, и покинула родительский дом. Да и Сигнуса к этому времени уже не стало. Дружба между супругами Лестрейндж уже не была так сильна, как в школьные годы. Однако двадцать лет совместной жизни всё-таки привели их к соглашению. Они стали хорошими партнёрами, всегда помогая друг другу и поддерживая. Любовь и дети не появились, но они и не нуждались в этом. У обоих было куча любовников, и никто не жаловался. Наоборот, всегда стремились прикрывать друг друга, чтобы подробности их личной жизни не предались огласке. А на светских мероприятиях всегда крепко держались за руки, поддерживая статусы их семей. — Исчезнуть? Моя жена тут напивается, как свинья последняя, в ранний вечер буднего дня. И самое главное, БЕЗ МЕНЯ! Фыркнув, Беллатрикс указала на свободное кресло через журнальный столик. Рудольфус с радостью принял приглашение, призывая эльфов, чтобы те подали еще одну бутылку вина и стаканы. Когда все было готово тот спросил: — Что за повод? — Я не могу выпить просто так? За прекрасную жизнь, — вяло ответила Беллатрикс. — Ты сейчас точно о нашей жизни говоришь? Хмыкнув женщина опрокинула еще один полный стакан. Решая не отставать от неё, Рудольфус сделал тоже самое. — Это только мои догадки. Но причиной случайно не является молоденькая кудрявая шатенка с позавчерашнего вечера у министра? Услышав о её переезде в штаты, ты слишком крепко сжала мою руку. Я уж подумал, что без перелома не обойтись, — попытался разбавить обстановку шутками. — Есть смысл врать? — устало спросила Беллатрикс, заранее признавая поражение. — Нет. Тем более я прекрасно помню твои психи на «дотошную грязнокровку», укравшую у тебя кабинет. Как ты грозилась превратить её жизнь в ад, чтобы та сбежала, а в итоге сама начала пропадать ночами. Не сложно сложить два плюс два. Наступила выжидающая тишина. Рудольфус терпеливо ждал пока женщина начнёт говорить. — Возможно…я…ээм…немного… совсем капельку… не хочу, чтобы она уезжала. — Как всегда, сама честность. — Отстань, — отмахнулась Беллатрикс, уже чувствуя себя слишком пьяной.   Молчание, длиной в несколько минут. Каждый размышлял о своём. Вскоре атмосфера в комнате стала серьёзней, когда мужчина вновь начал разговор: — Беллс, ты когда-нибудь думала о разводе? Ты считаешь все это ошибкой? Понадобилось несколько мгновений пока не трезвая голова Беллатрикс смогла сформулировать ответ. Она так задумалась над словами, что не заметила, как Руди использовал давно забытое школьное прозвище. — За все двадцать лет замужества? Хотела, но никогда не пыталась воплотить это в жизнь. И нет, не жалею. Ты можешь злиться на меня, но я бы вновь сделала этот выбор. В конце концов, Андромеда стала единственной кого я смогла защитить от отца. — Я не злюсь. Уже давно не злюсь, — ответил мужчина, — Помнишь ты сказала тогда, что я все время обманывал себя. Ты была права. Я был ужасно жалким. Андромеда никогда меня не любила. Сам себе давал слепые надежды. Иногда мне кажется, если бы я так настойчиво не держал её, все было бы по-другому. Может, это я виноват во всем? — Не жизнь, а сплошные сожаления. Да? — горько улыбнувшись, подытожила Белла. — Но ведь еще не поздно всё изменить? Посмотри на нас!  — Я вижу лишь двух сорокалетних людей, с которых скоро начнёт песок сыпаться, и чьи судьбы уже решены. — А вот и нет. У мужчин в сорок все только начинается. А у тебя все еще шикарная задница. И оба засмеялись, будто и не были тех двадцати бестолковых лет. — Останови её. Я вижу, она для тебя нечто больше, чем просто интрижка. — Не думаю, что это хорошая идея. — А я думаю, что мы слишком много думаем. Вечно держимся за статус и репутацию. Но кому они в итоге нужны? Какой в этом смысл, если завтра подохнем несчастными старперами, как наши родители? — Ты ни за что не держался. Как был раздолбаем, так и остался. Тебя вообще никогда не волновали ни статус, ни репутация. На самом деле, всегда хотела спросить. Зачем ты здесь, продолжаешь возиться со мной? Ты давно мог спокойно сбежать в закат, и наслаждаться жизнью. — За тем, что я твой друг. Если уж страдать, то вместе, — слишком уж радостно он произнёс. Но позже добавил более серьёзным тоном, с капелькой грусти — Еще мне стыдно за то, как я вёл себя в первые годы брака. Я… я не должен был отрываться на тебе, Беллс. Ты этого не заслуживала… Призвав остановиться, Беллатрикс подняла руку, не желая больше ковырять старые раны. — Все, молчу. На самом деле у меня встреча с шикарной блондинкой из отдела тайн, так что я пойду. А ты всё же попытайся дать себе шанс на счастливую жизнь, Беллс. Должна ж она когда-нибудь начаться. И знай, я всегда тебя поддержу. Не только я. Тебе есть на кого рассчитывать. Так он и ушёл, оставив Беллатрикс одну в холодных стенах Лестрейндж-холла. ..... Поздно вечером, далеко не трезвая, Беллатрикс Лестрейндж стояла посреди едва знакомой улицы, проклиная все и всех. Выпив еще одну бутылку красного, женщина не смогла проконтролировать должным образом себя и свою магию. В итоге, она оказалась рядом с домом Грейнджер, в добавок без возможности вернуться обратно. Ни магия, ни тело не желали слушаться хозяйку. Дементор меня зацелуй. Какого черта я тут делаю? — Мадам Лестрейндж?