Одержимые

      Несколько мгновений Мэри молчала, явно колеблясь, но затем все же опустила руку с кинжалом.       — Что вы знаете?       Дамблдор едва заметно выдохнул и повел плечами.       — Могу я попросить тебя развязать меня? Руки затекли…       — Не можете, — отрезала Мэри, поднеся кинжал к его горлу. — Говорите или отправляйтесь в ад!       — «Узы двойников», — Дамблдор поморщился, ощутив кожей холод лезвия. — Это заклятие называется «Узы двойников», оно базируется на духовной и кровной связи, обязательное условие — добрая воля обеих сторон и полное дове…       — Как устанавливается эта связь я и без вас знаю! — прервала его Мэри. — Рассказывайте, как ее разорвать!       Дамблдор, явно недовольный ее нетерпением, поджал губы, но затем выдохнул и продолжил:       — Магия такого рода требует большого количества энергии. Сил одного волшебника, пусть даже самого могущественного, для нее недостаточно, поэтому используется внешний источник. Природная аномалия, жертвоприношение, астрологическое событие, вроде полнолуния или солнечного затмения, энергетически сильное место… Если знать, к чему именно было привязано заклятие, его можно обратить.       — Допустим, — задумчиво протянула Мэри. — И как это узнать?       Дамблдор посмотрел на нее без восторга.       — Спросить у того, кто его накладывал.       Мэри уставилась на него, как на сумасшедшего.       — Это что, шутка?       — Боюсь, что нет. Если только ты не знаешь, какой источник он использовал.       — Не знаю.       — Тогда это единственный вариант.       Мэри некоторое время молча смотрела на Дамблдора безо всякого выражения, а потом внезапно фыркнула.       — Ну, по крайней мере, это похоже на правду. Хотели бы соврать, придумали бы что-то поубедительнее. Вот только, знаете, я до сих пор не понимаю, чем вы мне можете быть полезны, — она прищурилась. — Потому что автор заклятия сейчас активно занят поисками очередного тела и вряд ли настроен с нами откровенничать!       — Эту проблему можно решить, — спокойно сказал Дамблдор. — Сложно. Но возможно. Я ведь уже сказал, что искренне хочу помочь тебе.       — Да, вы уже говорили, — Мэри наклонилась вперед, уперевшись ладонями в колени. — Беда в том, что я все еще вам не верю… — ее взгляд стал задумчивым, словно она прислушивалась к себе. — Даже понять не могу, почему… Вроде лицо у вас доброе и говорите красиво… но что-то с вами не так… Зудит у меня что-то, — она посмотрела прямо ему в глаза и постучала указательным пальцем по своему виску. — Вот тут.       — Я понимаю, — без тени обиды кивнул Дамблдор. — У тебя нет причин верить мне на слово. Ты видишь меня впервые в жизни, и, учитывая все, что тебе пришлось пережить, твоя недоверчивость вполне оправдана. Но для меня действительно важно, чтобы ты поверила — я не желаю тебе зла. И, буду откровенен, для меня помощь тебе — шанс искупить свою вину. Поэтому можешь считать, что я делаю это в большей степени для себя, чем для тебя.       — Ух ты! — неожиданно восхитилась Мэри, и в ее глазах мелькнули озорные искорки. — Впечатляет! Я уже почти верю, что вы все-таки живой человек, а не безгрешное воплощение Мерлина, каким выглядите со стороны! Пожалуйста, продолжайте, у вас неплохо получается…       — Я готов принести обет.       Мэри замерла, услышав эти слова, и с ее лица исчезла напускная веселость. Она выпрямилась.       — Даже так?       — Я пойду на это, — твердо сказал Дамблдор, — если ты в ответ поклянешься не причинять вреда невиновным. Я помогу тебе уничтожить Тома, но только его. Больше никто пострадать не должен.       — Включая вас? — Мэри подняла бровь.       Дамблдор усмехнулся.       — Я бы не стал предлагать сделку, заведомо зная, что получу отказ. Нет. Меня мы исключим из нашего соглашения. И если после избавления от Волдеморта ты все еще будешь желать моей смерти, мы вернемся к этому разговору.       В комнате стало тихо. Дамблдор спокойно смотрел на Мэри, ожидая ее ответа, а та задумчиво крутила на пальце медное колечко, тускло поблескивающее в электрическом свете.       — Хорошо, — наконец сказала она, подняв голову и посмотрев на Дамблдора в упор. — Я согласна.       А затем быстро обошла его и одним движением кинжала перерезала веревки. Дамблдор с заметным облегчением выдохнул и, слегка поморщившись, начал растирать затекшие запястья.       — Я рад, что нам удалось достигнуть понимания, — он улыбнулся вновь появившейся перед ним Мэри.       — Я тоже, — она посмотрела на часы, стрелки которых приближались к полночи. — Тем более, что через пару минут «Полог Ардана» перестанет действовать, и мы сможем дать клятвы, — ее взгляд скользнул по следам от веревок на руках Дамблдора. — Я бы извинилась за неудобства, но, учитывая, что еще десять минут назад собиралась вас зарезать…       — Будет неловко, — с улыбкой согласился тот.       — Точно, — Мэри криво улыбнулась в ответ и протянула руку. — И все же…       — Благодарю, — Дамблдор сжал ее ладонь и с заметным усилием поднялся на ноги. — Однако, нам понадобится свидетель.       — Как удачно, что они у нас в ассортименте, — Мэри отпустила его руку и обернулась к Гарри и Сириусу. — Выбирайте.       — Профессор, — настороженно начал Сириус, — вы уверены, что хотите этого?       — Разумеется, — заверил его Дамблдор. — Мои намерения чисты. Я верю, что вместе нам удастся остановить Темного Лорда, и спасти не только жизни Мэри и Гарри, но и многих других…       В этот момент обе стрелки часов сошлись на цифре «12». Сияющий рунный узор на полу погас, по комнате пронесся легкий порыв ветра, а Дамблдор внезапно пошатнулся и, стремительно побледнев, начал оседать на пол.       — Т-ш-ш, — стоявшая рядом Мэри подхватила теряющего сознание профессора, и аккуратно усадила в кресло. — Вот так, а то еще голову расшибете ненароком, обидно будет…       — Что происходит? — занервничал Сириус. — Что ты с ним сделала?!       — Спокойно, светлый паладин, — Мэри округлила глаза. — Он скоро очнется, — она взяла правую руку Дамблдора и показала едва заметный красный след на его ладони, а затем сняла со своего пальца медное кольцо с замысловатым узором. — Знаешь, что это? Это один весьма скверный, но забавный артефакт, когда-то принадлежавший Гонтам. У него не очень много функций… одна, вообще-то… но зато полезная — при контакте с кожей вот отсюда, — она повернула кольцо, — вылезает крошечный шип со смертельным ядом…       — Ты отравила его! — Сириус яростно дернулся в веревках. — Ты!..       — Ты не дослушал, — укоризненно прервала его Мэри. — Яд смертельный, но действует он не сразу. Жертва даже не ощущает его действия первые пару недель… Потом постепенно начинает ухудшаться самочувствие — бессонница, головные боли, озноб… Примерно через три недели начинают отниматься конечности, немеют пальцы, потом ноги, руки, затрудняется дыхание… А потом бац! — она щелкнула пальцами. — Мгновенная остановка сердца — и смерть. Вот же фантазия у кого-то была, да?       — Ты сумасшедшая… — с ужасом выдохнул Сириус. — Зачем ты это сделала?! Он же готов был дать обет!       — Ну да, готов, — протянула Мэри, посмотрев на Дамблдора, и пожала плечами. — Но, понимаешь, я не доверяю всем этим клятвам. Ты мучаешься, составляешь текст, пытаешься предусмотреть все возможные варианты, пока мозг не закипит… И в итоге все равно находится какая-нибудь лазейка, о которой ты не подумал! Бр-р! — она поморщилась и весело посмотрела на Сириуса. — Но ты не волнуйся, к этому яду, разумеется, есть противоядие. Конечно, оно жутко сложное и готовится в два раза дольше, чем живут те бедняги, которым оно необходимо… Но! Хорошая новость в том, что у меня есть немножко готового! А у вашего доброго директора есть около месяца, чтобы убедить меня отдать его ему.       — А если он не сможет? — быстро спросил Сириус.       — Конечно, сможет! — возмутилась Мэри. — Ты же сам слышал, он искренне хочет помочь. И если он не собирался меня обманывать — чего, конечно же, не может быть! — то ему должно быть совершенно все равно, что именно будет гарантией его обещания — непреложный обет или яд, правда?       — Да, но ты тоже ему кое-что обещала!       — Точно! — согласилась Мэри, а потом развела руками. — Но кто сказал, что мне можно верить? Я не Светлый символ и даже не Национальный герой, я всего лишь… как ты там сказал? Ах, да! Сумасшедшая с тяжелой психологической травмой и ужасными генами, к тому же, активно практикующая темную магию, — она покачала головой. — По-моему, я имею полное право играть нечестно, тебе не кажется?       Сириус скрипнул зубами, не сразу найдясь с ответом, а Мэри неожиданно повернулась к подозрительно молчаливому Гарри.       — А ты чего притих, Поттер? Тоже шокирован моим ужасным предательством?       Гарри, в отличие от Блэка, даже не пытавшийся дергаться и о чем-то глубоко задумавшийся, поднял на нее взгляд.       — Ты говорила, что Волдеморт связал свою жизнь с твоей… — медленно произнес он. — Почему? Профессор Дамблдор сказал, что для этой связи нужно кровное родство… значит…       — Смотри-ка, а кое-кто соображает, — усмехнулась Мэри. — Я уже говорила, что ты внимательный?       — Говорила, — Гарри не сводил с нее взгляда.       Мэри некоторое время помолчала, словно размышляя о чем-то, а потом отошла в сторону и села на пол, оперевшись спиной о стену. Она больше не улыбалась.       — Хочешь послушать мою историю, Поттер? Она не из веселых…       — Как и моя.       — Думаешь, мы похожи? — Мэри наклонила голову. — Потому что наших родителей убил один и тот же человек? Возможно… но разница в том, что тебя оставил сиротой враг, абстрактное зло, а меня — тот, кого я любила. Тот, кто должен был стать мне самым близким.       — Он твой родственник, да? — тихо спросил Гарри.       — Не просто родственник, — Мэри посмотрела на него исподлобья. — Он мой брат. Близнец.       — Кто? — невольно вырвалось у Сириуса.       — Что, непохожи? — хмыкнула Мэри.       — Подожди, — Гарри растерялся, — разве Том Реддл был не единственным ребенком? Дамблдор говорил, что он рос в приюте…       — Так и было. Но он не был единственным. У нашей матери, Меропы Гонт, была трудная жизнь, и еще более трудная беременность. Она была слаба, почти при смерти, когда оказалась на пороге того приюта. Похоже, это вообще чудо, что оба ребенка выжили, у нас было не очень много шансов, но… мы появились на свет. Только Том родился сильным волшебником, а я почти сквибом, к тому же, очень слабой и болезненной, в приюте даже думали, что я долго не протяну… Но мне повезло. Меня удочерила бездетная пара, помогающая приюту. Мне тогда еще и года не было. Они меня выходили и растили, как родную…       — Значит, ты не знала, что вас было двое? — нахмурился Сириус.       — Я даже не знала, что меня удочерили, — Мэри дернула плечом. — Родители не рассказывали мне об этом, не хотели… волновать. И о магии я тоже ничего не знала. Мои способности никак не проявлялись, видимо, тогда их было так мало, что обо мне даже в Хогвартсе не знали. Так что до семнадцати лет я жила в счастливом неведении, считая родителей родными, а волшебников — персонажами из детских сказок. Но, — она вдруг слегка прищурилась, — у меня всегда было странное ощущение, что что-то не так. Что чего-то не хватает. Я не обращала на это внимания, ведь у меня все было хорошо, но иногда мне становилось одиноко, и я жалела о том, что единственный ребенок в семье. А потом появился он…       — Волдеморт?       — Том. Тогда он еще не использовал эту дурацкую кличку. Он, как и я, ничего не помнил о нас и понятия не имел, что у него есть сестра, пока, — она скрипнула зубами, — добрый профессор Дамблдор не сообщил ему эту радостную новость. Я понятия не имею, как он сам узнал обо мне, наверное, расспросил руководство приюта, потом нашел наш адрес…       — Но зачем это ему? — не понял Гарри.       — Если ты не заметил, именно это я и пыталась выяснить! Его версию ты слышал — что-то там про спасение, веру в лучшее и прочую чушь!       — Может, это правда? Дамблдор всегда говорил, что любовь…       — О, Поттер, умоляю, меня сейчас стошнит! — скривилась Мэри. — Мой брат понятия не имеет, что такое любовь! Он хладнокровная, расчетливая сволочь, пользующийся людьми вокруг, как инструментами. Ему никогда не было дела ни до кого, кроме себя, и ваш Дамблдор, который уже тогда видел его насквозь, прекрасно это знал!       — То есть, ты не веришь, что он хотел как лучше?       — Да плевать мне, чего он хотел! Я знаю, что из этого получилось!       — Значит… он просто пришел и убил твою семью? — неуверенно спросил Гарри.       Мэри поджала губы.       — Если бы. Он пришел к нам с цветами, коробкой конфет и душераздирающей историей о разлученных злою судьбой близнецах. Рассказывал, как все свое несчастное приютское детство мечтал о семье, как ощущал нехватку чего-то важного в своей жизни, и как наконец узнав правду, впервые почувствовал себя счастливым…       — И ты поверила Волдеморту? — презрительно фыркнул Сириус.       Но Мэри не обиделась, только посмотрела холодно.       — И ты бы поверил. Я была обычной семнадцатилетней девчонкой, тепличным растением, выращенном в любви и заботе, я доверяла людям, а Том… Представьте себе, я всегда была одна, и тут у меня появляется брат. Красивый, сильный, умный, да еще и волшебник! Он был безумно обаятельным, очаровал моих родителей за один вечер, что уж говорить обо мне… А через несколько месяцев он предложил мне отправиться с ним в путешествие. Посмотреть мир, провести время вместе, узнать друг друга получше… Мне казалось, что я попала в сказку.       — Понимаю, — медленно протянул Гарри, вспомнив свои собственные ощущения от первых дней в Хогвартсе. — А что было потом?       — Потом… — Мэри рассеянно повертела в руках свою волшебную палочку. — Потом и была сказка. Том сказал мне, что может сделать меня волшебницей. Такой же, как он. Сказал, что есть заклятие, которое позволяет делиться магией, и что если я соглашусь, тоже смогу колдовать. Я, конечно, согласилась. Теперь я понимаю, что это был первый этап установления нашей связи, но тогда я просто была в восторге. Мы путешествовали, вместе узнавали мир, Том учил меня колдовать, заботился обо мне, был идеальным братом. Таким, о котором я всегда мечтала.       — И зачем ему все это было нужно? — хмуро буркнул Сириус. — Если он хотел только использовать тебя?       — Боже, какой ты тормоз! — Мэри закатила глаза. — Чем ты слушал, когда старик тут распинался про природу этого заклятия? Объединить себя с кем-то — это все-таки чуть сложнее, чем шнурки завязать. Там чертова куча условий, включая кровное родство первой степени, абсолютное доверие друг к другу и так называемая духовная связь. Я должна была искренне полюбить Тома, почувствовать себя с ним одним целым, захотеть умереть вместо него, если потребуется… Именно этого он добивался, пять лет таская меня за собой по разным странам и обеспечивая мне жизнь моей мечты. И он этого добился. Он стал для меня по-настоящему близким человеком, даже ближе, чем родители. Я доверяла ему так, как никому в своей жизни… И когда он предложил защитить нас обоих, я не сомневалась ни секунды.       — А потом он проклял тебя? — негромко пробормотал Гарри.       — Я была ему больше не нужна, — почти равнодушно сказала Мэри, глядя куда-то в пустоту перед собой. — Он получил, что хотел — надежную страховку своей бесценной жизни. Сжег мой дом, подбросив чье-то тело, чтобы инсценировать мою смерть. Чтобы никто не искал меня, даже если раскопает, что у Темного Лорда была сестра. Единственное, о чем он не подумал, что проклятие Каменного сна завязано на магию волшебника, наложившего его. И эта его досадная ошибка подарила мне тринадцать лет форы…       — И ты потратила их на то, чтобы стать такой же как он! — неожиданно зло выплюнул Блэк.       — Сириус! — возмутился Гарри.       — Что? — тот сверкнул глазами. — Ты сочувствуешь ей? Она похитила тебя, хотела убить Дамблдора за чужое преступление, отравила его, чтобы шантажировать, используя темную магию! Чем она лучше своего братца?       — А кто говорил, что я лучше? — Мэри недобро ухмыльнулась, а потом изучающе посмотрела на него. — Но я хотя бы не позволяю кому попало промывать мне мозги.       — Что? — Сириус мотнул головой. — Что ты несешь?       Но в этот момент Дамблдор вздрогнул и, хрипло втянув воздух, открыл глаза.       — О! Ну наконец-то! — Мэри с видимым удовольствием потянулась и, поднявшись на ноги, подошла к нему. — С возвращением, мистер Дамблдор. Как самочувствие, голова не болит?