***
— Изз, а твой сосед тебя не потерял? — Джимми лежал на груди Стредлина, наматывая одну из своих кудрявых прядей на тонкий, бледный палец, который подчеркивал изящество гитариста. Иззи слегка усмехнулся, задрав голову и поднимая взгляд к потолку. В это время Джимми смотрел на своего партнёра, не в силах оторвать глаз от очерченных тенями, падающими на Иззи, мышц шеи, от аккуратного адамового яблока, который при смехе ходил вверх-вниз, от пульсирующей артерии, качающей кровь влюбленного сердца. — Не думаю, что Экслу есть дело до меня. Возможно, его ещё нет дома — или в баре засиделся, или у своего любовника проснулся. Не важно, Джим. Стредлин ласково заправил прядь темных джимовых волос ему за ухо, коснувшись слегка розоватой щеки. Джимми смотрел на него с теплотой, — с такой, какой смотрела на Иззи только мама, когда ему было шесть. — Не люблю драмы и слезливые фильмы, — улыбаясь, начал Из, — и ещё больше не люблю клешированные фразы, но хочу сказать тебе, что ты лучшее, что было со мной за очень долгое время. Джимми положил свою ладонь поверх ладони Иззи, которая оставалась на тронутой румянцем теплой щеке, прикрывая свои ясные глаза. Он вспоминал, что Роберт всегда говорил именно так, как в мелодраме для школьниц — вычурно, долго, но приятно для чуткого слуха гитариста. И Джим решает бросить всё с обрыва и полететь следом. — Иззи, хоть мы знакомы не слишком долго, но мы же можем стать частью жизни друг друга, правда? Иззи, всё так же умиротворенно улыбаясь, кивнул и притянул Джимми к себе для поцелуя. Очередной за этот уикенд поцелуй, который говорил о многом без слов. Пейдж не мог поверить в то, что сам предложил Иззи отношения. В затуманенный новой, живой любовью разум иногда просачивались мысли о Роберте, но теперь это беспокоило гораздо меньше, чем когда-либо. Джимми действительно стал чувствовать себя лучше рядом с тем, кто смотрел на него так проникновенно и с таким обожанием, как Иззи. Определенно, это были лучшие выходные в жизни обоих.***
Роуз, до сих пор остававшийся в полотенце, обмотанным вокруг бедер, облокотился поясницей на столешницу, сжимая в руках кружку крепкого кофе и изучая взглядом мулата, который мешал ложкой сахар в своем напитке, сидя за столом на маленькой кухне. Да, Слэш был красив, и Роуз не мог этого не признать. Он выглядел молодо, но не как пацан — в глазах можно было уловить тень серьезности, а Эксл знал толк в чтении по глазам. — Так ты, значит, на художника учишься, — Эксл поставил кружку на стол. — Круто. Типа, будущий Клод Моне, или вроде того? Слэш премило усмехнулся, сморщив нос. Сравнение с Моне ему пришлось по вкусу, да и Роуз нравился ему не только тем, что он говорил — злосчастное полотенце, а точнее то, что находилось под ним, иногда сбивало с толку, но Сол пытался унять в себе такие мысли. — Вроде того. — Со звоном чайная ложка брякнула о бортик стакана, и Сол отпил бодрящий напиток, не понимая, как можно пить такую гадость. Рыжий же пьет и даже бровью не ведёт. И такой спокойный, черт его дери, так и хочется с ним... — Здорово, — перебил его мысли Эксл. — А я вроде как в группе играю, ну, знаешь, там в клубе недалеко отсюда. Я пою. Сол посмотрел на него внимательнее. Так вот, почему лицо казалось знакомым, когда Сол пытался собрать вещи и унести свой зад к себе в берлогу и начать новый пейзаж. Он вспомнил энергичного певца, что скакал по сцене, будто по раскаленным углям, и издавал такие нечеловеческие крики, что в ушах звенело, а сердце заходилось от его импульса. — О, я, кажется, видел тебя. Guns N'Roses вроде так? — Сол немного наклонил голову вправо, как совёнок, что Роуз сочел милым, как бы ему не было плевать. — Точно. Да ты просто великий запоминатель групп затхлого клуба затхлого района. Браво! — Эксл саркастически улыбнулся и театрально похлопал в ладоши. Сол засмеялся, и в его смехе скрипела хрипотца прокуренного к свои таким юным годам голоса. Потом он словно опомнился, глянул на часы и, извиняясь, встал из-за стола. — Извини, надо бежать. В магазине, где я работаю, скоро моя смена, а деньги мне ой как нужны, приятель. — Он подошёл в Экслу и похлопал его по голому плечу. — Ну, пойдем провожу тебя, Пудель. Сол, уверенно шедший к выходу по коридору, обернулся на данное ему прозвище и уставился на Эксла совершенно возмущенным взглядом. — Пудель?! Эксл улыбнулся. — Ну да. Правда, очень похож, без обид, чувак. Но Сол только хохотнул, проходя в прихожую и обувая старые потрёпанные временем кеды с черепами. Эксл заметил искусно выведенные линии на обуви, и ему они приглянулись. — Эй, а кеды сам разрисовал? Сол глянул на ноги. — Ага. Было время, дурачился. — А по-моему неплохо вышло. Подходит твоему стилю. Сол смутился уже в который раз, нервно одергивая рукава косухи. Он глянул на Эксла, оперевшегося плечом о стену и скрестившего руки на груди, сократил расстояние между ними и легко поцеловал в мягкие губы. — Ну, пока. Мулат вышел за дверь, оставив Роуза, совершенно шокированного и умиленного, одного. «Не Пудель, а чертяка настоящий». Улыбаясь, Эксл ушел на кухню допивать ещё не остывший кофе.