***
Иззи не знал, что так тянет его к Джимми. Он отчаянно пытался не думать о нем каждую секунду, но получалось плохо. Он видел совершенно четко его силуэт во снах, слышал его голос и подставлял шею под ласки мягких губ. Джимми был панацеей от всех невзгод и неприятностей, Джимми был центром всей красоты мира, которая могла приручить даже самого строптивого человека на всём белом свете; Джимми был одновременно своим, но таким пугающе чужим среди атмосферы пошлого Города Ангелов, что Иззи хотелось укрыть его от всех бед, зацеловать все его ещё не затянувшиеся раны, омыть слезами его горе и успокоить, стать его хранителем, будто Пейджи был ценнейшим сокровищем. Иззи думал, что это большая, преданная, любовь, — любовь, от которой лёгкие наполнялись свежестью, а взгляд становился веселее. Эта любовь, как медленный яд, текла по иззиному нутру, обволакивая все внутренности. Нет, не по венам она текла; она исходила чистым светом из больного, одуревшего сердца, стучавшего чаще обычного. Джимми был мягким, гибким, как кот — он был независим, но заботлив; он собрал в себе всё, чего Иззи так не хватало — покой, созидание, внутреннюю свободу. А Эксл был другим. Ураган, вихрь, дымящееся пепелище, костёр, полыхающий миллиардом раскрасневшихся угольков — вот Эксл. Медь волос, скуластое, красивое лицо, слегка надменный взгляд, голубизна глубоких ледяных глаз... Неуверенность в себе, вспыльчивость, тревожность, ночные кошмары и преданность в колких на первый взгляд глазах. Он не требовал заботы и сострадания, но в этих самых глазах Иззи всегда читал: «Защити меня, мне очень страшно». Холод снаружи, тепло внутри. Сложный характер, истеричность, зависимость от Иззи, — да, гитарист это чувствовал, — и долгие-долгие вечера с разговорами полушепотом, словно кто-то мог узнать страшную тайну, которой Эксл делился только с Иззи. Это была не романтическая любовь, не привязанность, Иззи знал это. Это была братская любовь. И Иззи долго думал об этих двоих, но сон брал над ним верх, и голова упрямо утыкалась в живот мягкой подушки, пока соседняя кровать была пуста.***
Громко играет жуткая песня в не менее жутком клубе, где за барной стойкой, болтая одной ногой в ковбойском сапоге, сидел Эксл. С ленцой потягивая из коктейльного бокала мартини, рыжий осматривал собравшихся людей. В толпе, над которой плыла режущая глаза густая взвесь табачного дыма, общался с какими-то придурками (так окрестил их сам Эксл) высокий, крашеный дешёвым осветлителем блондин в идиотском черно-красном кожаном плаще. Он выглядел как сутенёр, и, возможно, уже совсем взмок под этим кожаным недоразумением, однако не раздевался. Рядом с ним Эксл заметил такого же нечёсанного блондина маленького роста с широкой улыбкой и весёлыми хмельными глазами — он был похож на ретривера, которого держали соседи Эксла в Индиане, когда рыжий был совсем малышом. «Ну и странная парочка, конечно». Лениво перетекла из одного полушария мозга в другой мысль в голове Эксла, когда мартини был допит и бокал звонко коснулся своим основанием столешницы барной стойки. Когда бокал снова был полон и губы Эксла уже объяли холодный край, рядом с блондинами, которых Роуз назвал «странной парочкой», появилась до странного знакомая смоляная шевелюра, кудрявая, как пудель. И тут в светлую голову Эксла ударяет воспоминание о том самом Пуделе, которого он недавно провожал утром из квартиры. Пока рыжий, задумавшись, смотрел пустыми глазами в сторону парней, Пудель с вальяжной чеширской улыбкой на лице летящей походкой подошёл к Экслу. — Привет, костёр! — радостно поприветствовал его Слэш. Эксл очнулся и взглянул на Слэша. — Привет, Слэш. Не ожидал тебя тут увидеть. Мартини не было допито, но было уже не до него. Слэш сел рядом на барный стул, осматривая витрину с алкоголем позади спины улыбчивого бармена. — Ну да, я тут с друзьями отдыхал, — кудри мотнулись в сторону стоявших поодаль близнецов-блондинов вместе с головой, — Смотрю, а ты тут сидишь один, грустишь. Подумал составить тебе компанию. Слэш подмигнул Экслу, на что последний закатил глаза с лёгкой усмешкой на тонких губах. — А друзья не против? — вскинул брови Роуз. Слэш покосился на смеющихся чему-то блондинов, которые обнимали за талии каких-то девушек, и покачал головой. — Им и без меня весело. Эксл взял свой бокал за ножку и допил остатки. — Тогда предлагаю тебе немного выпить, я угощу. Слэш кинул на него хитрый взгляд. — А ты всегда такой щедрый, или только когда уже слегка пьян? Игриво поднял одну темную бровь. — Нет, только когда собеседник чертовски красив. — Эксл улыбнулся одной стороной рта, а Слэш как-то по-детски залился румянцем, хотя в темноте клуба это было не заметно. Бармен поставил перед ними два шота с текилой. Вечер обещал быть долгим.