Влюбляясь в тебя

На следующее утро Уильям, придя на работу, надел белый идеально выглаженный халат и сразу же направился к Итану. Пациентов было мало, им оставалось совсем немного до выздоровления, поэтому сейчас главным приоритетом для врача был крылатый. Парень не спал. Он, нахмурившись и прикусив губу, сверлил тяжёлым взглядом потолок. Уильям немного растерялся, ведь вчера не было и намёка на эту мрачную задумчивость. Только лёгкая растерянность... Авария же не может так просто пройти, даже если пациент её не помнит? Или это вообще не из-за аварии? Уилл, вырвавшись из раздумий, негромко кашлянул. Крылатый испуганно повернул голову в его сторону. — Доброе утро, — виновато улыбаясь, сказал Уильям. — Плохо спалось? — Поинтересовался он. В больнице бессонница - обычное дело, не нравится людям (да и не только им), здесь находиться. Хотя кому легко сидеть в палате без дела, вдали от дома... — Доброе, — прошелестел Итан, успокаиваясь. На вопрос крылатый не ответил. Он чувствовал себя скованно и неловко. Вся эта ситуация выбивала его из колеи. Пусть добродушный врач располагал к общению, Итан пока не мог выдавить из себя слов. — Что ж, приступим? — Уильям не стал настаивать на ответе, поняв, что пациент ещё не освоился. Уилл начал обрабатывать раны, попутно озвучивая свои действия, чтобы избежать недопонимания. Итан, морщась, выпивал горькие лекарства, кивал и тихо отвечал на вопросы. В какой-то момент, незаметно у них завязался непринуждённый разговор, который длился небольше получаса. Для Уильяма это был своего рода прогресс. Всегда хорошо, когда пациент тебе доверяет, только бы помнить про определённые границы... Ближе к обеду Итана посетил нервный крылатый мужчина. Он просидел в палате 20 минут и направился к Уиллу. Представившись братом пострадавшего, он спросил о состоянии Итана и поспешно ушёл. "Почему пришёл только брат, а родители даже не позвонили?"-подумал Уильям. Он знал только то, что они оплатили лечение. Ему показалось это довольно странным. Наверно, потому что Уилл привык видеть, как больных навещают множество родственников или друзей по несколько раз за день, пекутся о них, словно те сделаны из хрусталя и вот-вот рассыпятся. Иногда родители мешают своей излишней взволнованностью. Ладно бы здесь лечились дети, но это отделение травмотологии для взрослых. Впрочем, для многих родителей возраст их ребёнка был не важен. Тем не менее, Уильям признавал, что такие вещи грели душу даже просто смотрящему со стороны человеку, коим он и являлся. Больше ничего примечательного не произошло. Проведав пациента, Уилл поспешил домой. На следующий день, когда Уилл зашёл к Итану, он вновь застал его с серьёзным выражением лица, думающим о чём-то своём. Но на этот раз Итан заметил врача. — Здравствуйте, — робко поприветствовал он с милой улыбкой. — Добрый день, как вы себя чувствуете? — Очаровательно улыбнувшись в ответ, спросил Уилл. Итан пожаловался на головную боль, слабость и сонливость. Уильям дал ему таблетки, поставил капельницу, осмотрел крылья и ноги, и сам не заметил, как они начали говорить о чём-то другом, совершенно не касающемся работы... Итан, который всё больше проникался симпатией к врачу, да и изрядно уставший от скуки, был только рад отвлечься. Он говорил немного зажато, но искренне, изредка звонко смеялся, после чего морщился и хватался за щёку - синяк давал о себе знать. А Уильям слушал сиплый голос и смотрел на горящие интересом время от времени глаза, которые выдавали почти все мысли крылатого на счёт той или иной темы. Уилл тоже что-то говорил, всегда получая яркую реакцию в ответ. Наконец он вышел из палаты с пониманием, что пробыл там непозволительно долго. Даже слишком. С приятной теплотой и спокойствием на душе, врач не стал на этом зацикливаться. "Просто Итан приятный собеседник и вообще отличный парень,"-заключил Уильям. Нет же ничего такого в дружеских отношениях между пациентом и врачом? В последующие дни Уильям выписал нескольких пациентов. Брат Итана больше не появлялся, за исключением того, что он принёс вещи Итану. Самому крылатому становилось лучше. Теперь мёртвенная бледность и синяки не были столь заметны на миловидном лице, а на раны стало не так уж страшно смотреть. Всё больше Уильям задерживался в палате крылатого. Он знал, какие у парня предпочтения в еде, хобби, привычки, любимые места. Всё это, конечно, Уилл узнавал из их разговоров и кое-что подмечал из своих наблюдений. Пациент мало что о себе говорил, и то мельком, невзначай. Врач же, никогда не отличавшийся такой внимательностью к чужой жизни, только в диву давался. "Как я умудрился всё это запомнить? Тем более, зачем?"-невольно спрашивал Уилл у себя, хмуря брови, но так и не получал ответа. Нередко во время разговоров они забывали об официальности, переходя на "ты". Либо оба ничего не замечали, либо просто было всё равно. Напрягало только, что они никак не могли определиться со стилем общения. Никто из них не решался поднимать этот вопрос. В какой-то момент Итан просто спросил: "Можно на ты?". А Уилл, ничуть не растерявшись, чётко ответил: "Конечно,"-будто он только этого предложения и ждал. Прошла неделя с аварии.