Blind me or bind me

Плавные вибрации мягким эхом разносились по комнате, и Тэхену казалось, что, отлетая от стен, они все били исключительно в одну цель: в него. Пушистые наручники не слишком плотно прилегали к его запястьям, но Тэхен чувствовал себя так, будто на него нацепили смирительную рубашку, после чего заковали в тяжелые, практически неподъемные кандалы. И единственным, кто мог избавить его от этих страданий, разумеется, был Чонгук, который все никак не возвращался домой, а Тэхену так отчаянно нужно было, чтобы папочка пришел поскорее, потому как он едва мог выносить лавиной накатывающие на него ощущения. Но он только протяжно стонал всякий раз, как работающая пробка толкалась чуть сильнее в затвердевшую простату, когда он пытался извернуться на постели так, чтобы его ноги не слишком занемели. И это была одна из самых трудновыполнимых задач в его жизни. Он тяжело дышал и закатывал глаза при каждом своем малейшем движении, когда наручники раздражающе щекотали его кожу, а вибратор так восхитительно изнуряюще прижимался к его чувствительной железе. И Тэхен, изнывая и судорожно вцепляясь зубами в уже опухшую нижнюю губу, умирал от боязни того, что ему придется сносить эту пытку в одиночестве еще долгие-долгие часы. Чонгук оставил его в таком виде, когда ушел на работу, пообещав, что скоро вернется, но с тех пор прошло уже три часа, и Тэхен едва мог продолжать балансировать на самом краю пропасти, в которую ему так хотелось рухнуть с разбегу. И Тэхену показалось, что никогда за всю свою жизнь он не слышал звука сладостнее, чем скрип, который раздался, когда наконец-то приоткрылась дубовая дверь, впуская внутрь хозяина дома. — П-папочка, — выдохнул Тэ с облегчением, когда Чонгук прошел вглубь комнаты, на ходу стягивая с себя пиджак и ослабляя галстук. — Извини, что я так поздно. Сегодняшняя встреча длилась намного дольше обычного. Чонгук проговорил это как будто даже с действительным сожалением, а затем сел на кровать рядом с Тэхеном, который стоял на коленях, расставив их на ширине плеч. Тэхен тут же подполз немного ближе, ведомый теплом, исходящим от Чонгука, на что тот одобрительно хмыкнул. — Ты только посмотри на себя! Такая прелесть, — проворковал Чонгук и протянул руку, чтобы ухватить пушистый белый хвост, свисающий между ног Тэхена, чем заработал несдержанный стон. Под уверенной рукой Чонгука пробка заходила туда-сюда, то почти выскальзывая из него, то проталкиваясь глубоко внутрь, делая податливые стеночки еще более уязвимыми. Тэхен только мог безудержно всхлипывать и несильно дергаться на каждый новый толчок, но затем он собрал всю свою волю в кулак и, наклонившись вперед, влажно и широко прошелся языком по открытой шее Чонгука. Он принялся несильно покусывать кожу вокруг его ключиц, стараясь не потерять равновесие, а после потерся носом о слегка покрасневшую ямочку между ними, словно умоляя папочку наконец дать ему то, чего он так страстно, безрассудно желал. — Мой маленький котенок был хорошим мальчиком? — Чонгук слегка отстранился, замечая, как очаровательно и наверняка не отдавая себе в этом отчета, надул губы Тэхен, а затем приподнял оверсайзную рубашку, в которую был одет его малыш. Тэ тут же поднял руки повыше, позволяя Чонгуку рассмотреть его внимательнее, чтобы его папочка точно увидел, что он действительно сделал это: последовал приказу и ни разу не прикоснулся к себе. И Тэхен, которого и без того распирало от гордости за самого себя, чуть было не лопнул от счастья, когда Чонгук наклонился к нему и почти невесомо поцеловал в лоб. — Думаю, ты заслужил награду, да? Такой твердый и мокрый, — Чонгук ухмыльнулся, наблюдая за тем, как покрасневший от напряжения симпатичный член Тэхена дернулся на его слова, выталкивая очередную порцию смазки и умоляя о прикосновениях, несущих с собой облегчение. Тэхен, сглотнув, немедленно кивнул, и Чонгук готов был поклясться чем угодно, что ему не показалось, и его мальчик действительно нетерпеливо завилял хвостиком, как самый настоящий котенок. Сдерживая необъяснимо теплую улыбку, Чонгук слегка подтолкнул Тэ, заставляя его лечь на спину. — Сегодня папочка все сделает сам, хорошо? Чонгук все же не устоял и улыбнулся, позволяя маленьким морщинкам собраться вокруг его глаз, наблюдая за тем, как Тэхен практически растекся по кровати от открывшихся ему радужных перспектив. Чонгук помог ему снять рубашку, безжалостно разорвав рукава, пока Тэ все еще позволял себе нежиться в ласковых объятиях многообещающих слов. Но из всех людей именно он должен был лучше остальных знать, что за припорошенными сахарной пудрой фразами Чонгука всегда скрывалось нечто большее. Чонгук навис над ним и аккуратно поцеловал в нос, а затем подцепил кончиками пальцев наручники, и разомлевший Тэхен даже на мгновение поверил, что его сейчас наконец освободят и он сможет исполнить то, чего желал настолько сильно, что его кожу буквально жгло: прикоснется к Чонгуку. Но, разумеется, ему следовало сразу понять, что у Чонгука всегда было множество планов на него, и это было всего лишь начало. — Папочка, что ты… Хищно осклабившись, Чонгук поднял руки растерянного Тэхена к изголовью кровати и пристегнул наручники к металлическим прутьям, на существовании которых прежде тот никогда и не акцентрировал внимания. И прежде чем Тэхен успел что-нибудь возразить, его руки были крепко зафиксированы на месте. — Как я и сказал, сегодня я все сделаю за тебя, — Чонгук облизнулся и откинулся назад, чтобы окончательно развязать галстук и стянуть его с себя, в то время как Тэхен сердито хмурился, чувствуя себя таким беспомощным сейчас. — Но… но…  — Никаких но, — грозно проговорил Чонгук, снимая рубашку, прежде чем снова наклонился вперед и легонько поцеловал Тэхена в плоский животик. Тэ попытался было извернуться, но титаническим усилием воли заставил себя успокоиться, прекрасно понимая, что поцелуи Чонгука были не тем, от чего стоило так бездумно отказываться. Он почувствовал, как Чонгук хмыкнул, прижимаясь плотнее к его коже, и принялся скользить вверх немного шершавыми губами, пока наконец не коснулся одного из его давно затвердевших сосков. Тэхен едва успел проглотить стон и сильно выгнулся, когда Чонгук, дразняще чмокнув его в центр соска, обхватил губами набухший комочек, всасывая его в рот. — А-ах, папочка… — Тэхен замотал головой из стороны в сторону, с жалким свистом выдыхая воздух и подгибая пальцы на ногах, пока Чонгук жадно вылизывал его ноющий сосок, массируя другой своими немного огрубевшими пальцами, тесно сжимая вставшую плоть. Спустя несколько минут таких мучений, Тэхен получил пару секунд на то, чтобы поглубже вздохнуть, а заодно сообразить, насколько же гиперчувствительным было его тело теперь, когда Чонгук влажно прошелся языком по второму соску, переключая внимание на него. Тэхен дрожал и извивался на постели, насколько ему позволяли скованные руки, пока Чонгук всласть забавлялся с его полностью вставшими сосками. Они были настолько твердыми, что Тэ казалось, будь они подлиннее, ими можно было бы заколачивать сваи. И он чувствовал себя настолько уязвимым сейчас, словно был всего лишь куском мяса, услужливо оставленным хищнику на съедение. По тому, с каким усердием Чонгук смачивал слюной его соски, действительно можно было подумать, что он собирался его съесть. — А-ах! — Тэхен наконец захныкал вслух, когда Чонгук, проложивший влажную дорожку до его пупка, жестко развел в стороны его ноги, из-за чего пробка внутри него немного сместилась, все еще попадая по простате. Хотя теперь Тэхен думал, что он в принципе представлял собой одну сплошную предстательную железу, потому как буквально каждое касание к любому участку его тела производило мощный разрушительный эффект. Тэхен мелко затрясся, будучи не в силах удерживать себя на месте, и только надеялся, что умудрится не заехать Чонгуку коленом в лицо, пока тот выцеловывал каждый миллиметр на внутренней стороне его бедер. А Чонгук ничего не мог поделать с тем, что сходил с ума каждый раз от ощущения кожи. Нежной, гладкой, совершенно идеальной. И все же он неторопливо постепенно придвигался к промежности Тэ, чтобы затем, подтолкнув его немного вверх, впиться зубами в пухлую ягодицу, вырывая задушенный вскрик. Глаза Тэхена грозились выкатиться из орбит, пока он чувствовал, как Чонгук там, внизу, аккуратно покусывал его так, чтобы не прокусить кожу до крови, но оставить недвусмысленную темную метку. Тэхен с тихим свистом принялся втягивать в себя воздух, когда Чонгук вдруг отпустил его, чтобы снять с себя штаны. И хорошо, что Тэ вовремя успел прикрыть глаза, потому как вид того, как Чонгук провел пару раз по своему набухшему, текущему члену ладонью, предварительно сплюнув на нее, точно добил бы его окончательно. Но ему пришлось, пронзительно вскрикнув, приподнять отяжелевшие веки, когда он почувствовал, как Чонгук вытащил из него пробку, напоследок немного поиграв ей у самого входа, а затем похлопал головкой члена по его сжимающейся дырочке, раздвигая его ноги шире. — Папочка… Так пусто… Мне не нравится… — выдохнул Тэ, когда Чонгук отстранился от него, чтобы полюбоваться манящей зияющей чернотой. — Я понимаю, малыш, но потерпи немного, чтобы я мог подготовить тебя, — попытался успокоить его Чонгук, отбрасывая кошачий хвост в сторону, но заметил, как Тэ судорожно покачал головой, когда он попытался прикоснуться к нему сразу двумя пальцами. — Я готов… Папочка, пожалуйста! Я готов для тебя с самого утра… И то, как жалобно Тэ умолял, выпячивая нижнюю губу и хмуря бровки, не могло оставить Чонгука равнодушным. — Ты уверен, малыш? Я не хочу, чтобы тебе было больно, — Чонгук изобразил на лице преувеличенное беспокойство, а затем пару раз игриво шлепнул ладонью по припухшей дырочке, на что Тэ тут же заскулил и попытался приподнять бедра для большего трения, но его моментально прижали за талию обратно к кровати. — П-папочка, пожалуйста? Я ждал тебя весь день… Я так сильно хочу! Хочу прямо сейчас… — всхлипывал, не прекращая, Тэхен, пока наконец не ощутил, как его согнули почти пополам, подхватив за длинные ноги. — Моя детка такая жадная до папочкиного члена. Ну и что мне с ней делать? Тэхен в ответ на это только смог замычать. — П-потому что… потому что папочка оставил меня так надолго! Чонгук, ухмыльнувшись, покачал головой и на пробу толкнулся внутрь двумя пальцами, чтобы проверить, насколько хорошо в действительности Тэ был растянут. И то, как охотно, без какого-либо сопротивления Тэхен открылся для него… Чонгук тут же вытащил пальцы и на коленях приблизился к нему, тыкаясь сочащейся смазкой головкой в растянутый сфинктер. А затем он начал плавно входить, пока довольный, заполучивший то, о чем так давно мечтал, Тэхен с наслаждением облизывал сухие губы, ощущая потрясающее растяжение, когда член его папочки не в пример бездушной пробке так хорошо потирался внутри него обо все самые чувствительные места. Тэхен даже представить не мог, что когда-нибудь будет так алчно желать, чтобы его хорошенько отодрали, как настоящую суку. Но теперь он и не мог вспомнить, как вообще ощущалось обычное удовольствие, сосредотачиваясь только на том, что доставляло ему удовольствие прямо сейчас. Тугие наручники ощутимо впивались в запястья, пока Тэ пытался не слишком изворачиваться от ошеломляющего ощущения того, как Чонгук болезненно медленно, с томительными паузами проталкивался в него. И ему показалось, что прошли столетия, прежде чем тяжелые яйца Чонгука наконец коснулись его ягодиц. — Блять… Как же хорошо… Ты сжимаешь папочку так тесно, малыш, — прошептал Чонгук с протяжным стоном, хватая Тэхена за талию и грубо удерживая его на месте, не позволяя вырываться. А затем Чонгук отставил бедра, выйдя почти до конца, и толкнулся внутрь снова, пока Тэхен краснел от похвалы, стараясь сжаться еще сильнее. Тэ пытался крепче обхватить Чонгука ногами за талию, но те то и дело соскальзывали с влажного от пота тела его папочки, а затем он громко заскулил и вцепился пальцами в прутья кровати, когда Чонгук вдруг резко натянул его на себя, попав по особой точке глубоко внутри него. — А-ах! З-здесь… Пожалуйста… Прямо здесь… — зашипел Тэхен, когда Чонгук остановился, чтобы немного поиграть с его тазовыми косточками, но он чуть было не заработал себе сотрясение мозга, с силой приложившись об изголовье кровати, когда Чонгук принялся вдалбливаться в него, всякий раз попадая по чувствительной железе. — Где, малыш? Здесь? — притворно заволновался Чонгук. — Или здесь? — уточнил он, толкаясь внутрь под разными углами с разной силой, пока Тэхен все бессвязнее скулил, мотая головой из стороны в сторону. Крупная головка Чонгука без промаха била по его простате в любом положении. Тэхен не знал, сколько это длилось, но в какой-то момент, извиваясь от чистого, ничем не оскверненного удовольствия, он понял, что взорвется, если немедленно не кончит. Казалось, будто что-то изнутри подталкивало его член излиться. Но он этого не хотел… Он не хотел кончить так, потому что это было бы неправильно, недостаточно. Он хотел держаться за Чонгука, хотел зарыться рукой в его черные волосы, а другой провести по его крепким, напряженным мышцам. И это безрассудное желание потрогать Чонгука, почувствовать его кожу под своими пальцами вытеснило все прочие мысли Тэхена, наполняя его так, что, казалось, оно могло перелиться через край. Чонгук с довольной улыбкой внимательно следил за всем происходящим, за тем, как практически с хрустом выгибался его податливый, разнеженный котенок, со стонами благодарности принимавший каждый его толчок. Тэхен тяжело дышал, зажмурившись, издавая все более слабые стоны всякий раз, как он плотно прижимался к его простате, абсолютно уверенный в том, что его мальчик обожал все, что с ним сейчас творилось. Сам же он едва мог удерживать свои бедра, которые теперь лихорадочно дрожали, из-за чего его темп стал рваным, и он почувствовал, как знакомая тяжесть удовольствия постепенно собиралась у основания его члена, пока Тэхен так туго сжимался вокруг него. И Чонгуку пришлось немного изменить положение так, что теперь он нависал над трясущимся в конвульсиях Тэхеном, отчего восхитительное трение, вопреки его намерениям, только усилилось. — Блять… Я сейчас кончу, если ты продолжишь быть таким потрясающим, — прорычал Чонгук себе под нос, но Тэхен, как будто подсознательно, а не по-настоящему расслышав его, распахнул глаза и резко задергался, как будто куда-то спешил. — Н-нет-нет-нет!!! Не надо… А-ах, пожалуйста… Пожалуйста, отпусти меня! Сними наручники, папочка! — Тэхен понятия не имел, откуда в нем вдруг взялось столько силы, но он громко кричал в паузы между очередным проникновением, стараясь не захлебнуться слюной и настойчиво пытаясь выскользнуть из металлического плена. Ему нужно было держаться за Чонгука, когда он был таким твердым и текущим. — Папочка! Пожалуйста-пожалуйста… Я хочу прикоснуться к тебе… Хочу почувствовать тебя, пожалуйста! — почти плача, умолял Тэхен, от безысходности упираясь пятками Чонгуку в спину, заставляя того наконец остановиться и посмотреть на его нуждающегося малыша. И Чонгук увидел. Глаза Тэхена, замутненные похотью, его шею, с которой градом катились крупные капли пота, красноватые опухшие губы, и его побагровевший налившийся член, которого так никто и не коснулся за столько часов и который так яростно пульсировал теперь, когда они оба впервые замерли. Как же близко он был… И что-то внутри Чонгука треснуло с громким хрустом от этого совершенно разбитого вида его сладкого мальчика, так что он все же задумался над прозвучавшей просьбой. А затем сдался. Потому что Тэхен, выглядящий таким затраханным, скулящий, словно брошенный на произвол судьбы щенок, однозначно не являлся тем, кому он мог бы отказать. И потому, бубня себе под нос проклятья за непредусмотрительность, Чонгук потянулся к ящику прикроватной тумбочки, чтобы достать оттуда запасной ключ от наручников, а потом подрагивающими руками все же снял их с натертых докрасна запястий. Едва раздражающая до побелевших костяшек игрушка была выброшена прочь, руки Тэхена тут же безвольно опустились на подушки. И он почувствовал, как заныли его онемевшие мышцы, но сейчас это волновало его в самую последнюю очередь. Хотя нет. Вообще не волновало. Поэтому он не отказал себе в том, чтобы наконец удовлетворить желание, которое заставляло его умирать изнутри, и обхватил Чонгука, который отымел его сегодня, казалось, еще обстоятельнее обычного, чтобы притянуть его ближе к себе и провести носом по его груди, вдыхая самый божественный запах в мире. А вместе с ним ощущение безопасности и бесконечного уюта. — Д-да, папочка! Ох, блять… Тэхен раздавленно и бесперерывно стонал, играя своими тонкими, изящными пальцами с волосами Чонгука, несильно дергая их, а затем снова прижал его к себе поближе и поцеловал по очереди обе ключицы. И Чонгук чувствовал, как язык Тэ юрко пробегался по его пульсирующим венкам, слизывая капельки пота, водопадом стекающие по его крепкой шее, не решаясь прикусить кожу. Тэхен не осмеливался оставить заметный другим след на его теле. И чтобы лишний раз не дразнить самого себя, Тэ скользнул раскрытыми ладонями ниже, чтобы обхватить Чонгука за торс, несдержанно водя руками по его широкой спине. Он очерчивал каждый изгиб горячего тела, подмечая, как напрягались мышцы под его пальцами, и это было одно из лучших ощущений за всю его жизнь. — Папочка! Я так… так люблю твое тело… а-ах! — прохрипел Тэхен, стараясь прижаться к Чонгуку как можно теснее, только сейчас замечая по тому, как слегка горели его ягодицы, что его папочка все то время, что он бесстыдно восхищался его торсом, продолжал усердно втрахивать его поглубже в кровать, плотно соприкасаясь с ним бедрами каждый раз. И Тэхен, все еще не понимающий, откуда это взялось, только чувствовал как шокирующее, опустощающее удовольствие стремительно накрывало его с головой. Массивная головка Чонгука безжалостно и грубо надавливала на одну и ту же точку снова и снова, и снова, пока он наконец не излился обильно, пачкая животы им обоим. И это был тот самый исключительный оргазм, от которого все нервные окончания сковывало железным спазмом. Капельки белого семени попали даже на подбородок совершенно потерянного Тэхена, но Чонгук на это только коротко усмехнулся, а затем наклонился, чтобы слизать их, продолжая размашистыми движениями выталкивать сперму из своего малыша, который сейчас превратился в стонущее и корчащееся месиво. — Кончил только от того, что дотронулся до меня, малыш? А я и не знал, что тебе настолько это нравится, — просипел Чонгук, чувствуя, как и его собственный оргазм постепенно подбирался к нему все ближе, когда его отяжелевший член так хорошо сдавливался тугими стеночками. — Сейчас кончу, детка. — Да-да! Пожалуйста, внутрь… — прерывисто пробормотал Тэхен, пока Чонгук все долбил его по простате, выводя гиперчувствительность на какие-то запределеные уровни. А затем Чонгук крупно вздрогнул и с развязным стоном кончил внутрь, заливая собой сладкую попку его мальчика. — Папочка! — взвизгнул Тэ. — Так много! Тэхен все же с силой вцепился в плечи Чонгука, наверняка оставляя на его спине следы ногтей, чувствуя, как горячая жидкость переполняла его. Но Чонгука это, разумеется, не остановило, и он продолжил втрахивать Тэ в матрас, расфокусированным взглядом следя за тем, как смазка и сперма потекли из тщательно выебанной дырочки Тэхена, несмотря на то, что крупный член все еще находился внутри. И Тэхену казалось, что от его разума остался один сплошной белый экран, потому как теперь он не мог вспомнить даже своего имени. Только имя Чонгука и как превосходно ощущалось его тело под кончиками пальцев. Но все же он немного пришел в себя, когда Чонгук наконец выскользнул из него, позволяя ему окончательно ослабеть и распластаться по кровати, шумно дыша. Тэхен чувствовал себя выжатым до последней капли. Заметив, каким обессиленным был Тэ, Чонгук наклонился к тумбочке, чтобы достать из нее на этот раз салфетки, и как следует протер ими своего мальчика, уничтожая следы их грязного безумия. Тэхен на это блаженно улыбнулся, прикрывая глаза, а затем потянул руки к Чонгуку, словно пытался примагнитить его, и устало промурлыкал что-то. Выбрасывая салфетки, Чонгук подумал, что скорее всего это стоило расшифровать как «пожалуйста, папочка», и улыбнулся уголками губ, наслаждаясь беспомощным видом своего котенка. — Эй, все в порядке, малыш, я здесь. Мы можем немного передохнуть, если хочешь, перед вторым заходом? — Чонгук наконец лег рядом с Тэ и уложил его голову себе на плечо, перед этим чмокнув в нос. Тэхен тяжело вздохнул, не подозревая, как ему удастся собрать свое тело воедино, чтобы поспеть за сумасшедшей выносливостью и не знающим пределов либидо Чонгука, но вообще-то он не возражал против того, что сейчас происходило. К тому же Чонгук позволил ему немного отдохнуть и прийти в себя, и это было очень мило с его стороны. Ведь в конечном итоге никто из них не оставался неудовлетворенным. — Да, папочка, — наконец пробормотал Тэ, ерзая щекой по груди Чонгука. Чонгук не был уверен, сколько времени в итоге они так пролежали. Но почему-то этот момент, когда он игрался с влажными прядями волос Тэ, который размеренно дышал ему в грудь, казался ему куда более интимным, чем все, что случилось перед этим. И то, как чувствовалась кожа Тэхена на его собственной… Чонгук думал, что эти ощущения становились слишком привычными.

***

Чонгук ненавидел это всей душой, а еще жутко устал притворно улыбаться людям, которых, как он прекрасно знал, интересовали только его деньги, ну и еще привлекательная внешность не в пример его личности. Но Намджун был чертовски прав, говоря, что эта улыбка в том числе и помогала ему добиться всего, ведь он все еще являлся частью такого мира. Да и в сущности, никакой другой жизни он не знал. Поэтому он, как человек, который искренне презирал все эти модные вечеринки, насквозь пропахшие ложью и темным удовольствием, даже представить себе не мог, что подобное место могло вызвать неподдельный интерес у кого-то другого. Вообще-то изначально Чонгук не собирался брать Тэхена с собой, но затем, подумав, что тому, наверное, было очень скучно постоянно торчать в его доме, все же решил изменить решение. И он подумал, что это в общем-то была неплохая идея, ведь и ему самому заодно будет не так тошно там находиться. Чонгук пришел к выводу, что эта идея была просто отличной, когда увидел, как карие глаза Тэхена сверкнули и широко распахнулись в благоговении и изумлении, когда они наконец вошли в зал. Чонгук даже не удержался и коротко рассмеялся, когда Тэхен, громко ахнув, воскликнул, что это место было похоже на дворец, что было весьма иронично с учетом того, как сам Чонгук воспринимал подобные места исключительно в качестве удущающей тюрьмы, до отказа набитой фальшивыми людьми, которые куда больше походили на змей. Вот только находясь, на вершине социальной иерархии, Чонгук всегда был обязан присутствовать на таких мероприятиях, как бы он к ним ни относился. Хотя… Пожалуй, порой градус его ненависти все же снижался, если ему удавалось подцепить хорошенькую девушку и уломать ее на секс без каких-либо обязательств, чтобы уйти на следующий же день. В конечном итоге именно его постоянный поиск удовольствия превращался в способ не так явственно замечать все эти искусственные улыбки и бесконечные разговоры о счетах. Едва появившись на вечеринке, Чонгук на мгновение задался вопросом, чем ему следовало занять себя на этот раз. Переспать с очередной красоткой? Мило поболтать с кем-то из присутствующих и отстегнуть наличку на благотворительность? Все эти мысли моментально испарились, стоило ему пристальнее посмотреть на Тэхена. Тот был одет в простую белую шелковую рубашку с V-образным вырезом, который демонстрировал его соблазнительные ключицы, а на его шее красовалась широкая атласная лента, и Чонгук не мог не думать о том, что его мальчик затмевал всех в этом зале. И Тэхену даже не нужно было улыбаться. Одного выразительного взгляда его спокойных глаз было более чем достаточно, чтобы Чонгук понял, что ему не нужно было никого себе искать сегодня вечером. Чем дольше они находились на вечере, тем все отчетливее Чонгук ощущал пронизывающее его облегчение, ведь большую часть времени они проводили лишь вдвоем, пока Тэхен азартно пытался попробовать всю еду, которую только мог обнаружить на сервированных столах. И теперь, когда они были предоставлены самим себе, но все еще находились среди людей, Чонгук особенно явственно замечал, насколько отличающимся был Тэхен, насколько он был хорош собой, а еще какую атмосферу умиротворения распространял вокруг себя. Чонгук не думал, что это действительно было возможно, но рядом с Тэхеном ему неотвратимо становилось спокойнее, несмотря на то, что он все еще находился в месте, куда по доброй воле никогда бы не пришел. Но эта беззаботность продолжалась ровно до тех пор, пока позади них не раздался звонкий женский голосок. Тэхен как раз кормил Чонгука ломтиком ананаса в сладком креме, но тут же отступил назад, заметив молодую девушку, которой, очевидно, не было до него никакого дела. Ей нужен был только Чонгук. — Не ожидала увидеть тебя здесь, Чонгук-ши. Давно не виделись. Я даже начала скучать по твоему красивому личику, — молодая девушка с длинными каштановыми волосами плавно приближалась к ним, по-лисьи улыбаясь, и она выглядела настолько уверенно, что Тэхен тут же почувствовал себя жутко неуместным. Еще более неловко Тэхену стало, когда он увидел, как Чонгук, ни секунды не колеблясь, приобнял девушку за талию, притягивая ее к себе ближе, практически сталкивая их тела, чтобы лучше расслышать, что она говорила. Возможно, Чонгук считал, что там было слишком людно, чтобы можно было нормально поговорить, держась друг от друга на расстоянии, или он был слишком джентельменом, но Тэхен едва мог выносить развернувшееся на его глазах действо и только хотел убраться отсюда подальше. Только бы не видеть, как Чонгук широко улыбался, глядя не на него. — О, Мира-ши, ты ведь и сама нечасто здесь бываешь, — Чонгук подарил ей очередную обворожительную улыбку и поставил бокал на стол, чтобы полностью сосредоточить все свое внимание на девушке. — Так ты заметил? Ну, причина, по которой я все же решила прийти сегодня, заключается в том, что я услышала, что ты будешь здесь, — Мира лукаво подмигнула ему, заодно стукнув кончиком пальца Чонгука по груди, и Тэхен поспешно отвернулся, уже чувствуя, как вся еда, которой он наслаждался еще несколько минут назад, теперь настойчиво просилась наружу. — Не возражаешь, если мы отойдем куда-нибудь в более уединенное место, чтобы поболтать? — и в былые времена Чонгук без раздумий согласился бы на столь заманчивое предложение, но по какой-то причине сейчас ему на мгновение стало не по себе, когда Мира легонько потянула его на себя за рукав его пиджака. — Я не приму «нет» в качестве ответа, — Мира изогнула губы в еще одной озорной улыбке, продолжая тянуть его за собой, когда Чонгук подумал о том, что вообще-то сегодня он был тут не один. Они отошли еще на несколько шагов, когда Чонгук все же обернулся, чтобы найти Тэхена, но вокруг оказалось слишком много людей, и он никак не мог углядеть нужного ему мальчика в этой толпе, так что в конечном итоге он решил, что тот просто все еще с деловым видом дегустировал различные напитки и блюда и не будет против побыть один какое-то время. Чонгук был полным идиотом. Тэхену оставалось только тяжко вздыхать. Он никого здесь не знал. Совершенно никого. И подумать только, ведь еще несколько минут назад он считал это место веселым и захватывающим. Но, может быть, так было только потому, что Чонгук находился рядом с ним? А теперь Чонгук свалил черт знает куда с этой отвратительно красивой девушкой. Тэхен надул губы и пнул носком туфли пол, а затем принялся им же выводить узоры на кафеле. Даже еда, которая совсем недавно казалась ему восхитительной, теперь в лучшем случае была пресной, а то и вообще горькой. Ему так сильно хотелось уйти отсюда. Но, разумеется, без Чонгука нечего было и думать об этом. Он вообще теперь ничего не мог сделать без него. И поэтому все, что он мог сейчас, — только сидеть и грустить, что Чонгук этого не понял. Потому что если бы он знал, то, Тэхен был в этом убежден, ни за что бы не оставил его вот так просто. А собирался ли Чонгук вообще возвращаться? Ужасающая мысль вдруг просочилась в уязвимое сознание Тэхена, стоило ему прислониться спиной к прохладной стене. И он не мог не чувстовать себя подавлено, несмотря на то, что вообще-то сам первым улизнул, предоставляя таким образом Чонгуку свободу делать все, чего бы и с кем бы ему ни захотелось. Хотя… Даже если бы он остался, он все еще не имел никакой власти над Чонгуком, чтобы не позволить ему сделать что-либо. Тэхен снова грузно вздохнул. — Почему такой прекрасный ангел сидит здесь в одиночестве и вздыхает? Тэхен резко нахмурился, услышав как будто бы немного знакомый голос, а затем поднял голову, чтобы посмотреть, кто это к нему обращался, когда он вообще-то не ждал, что хоть кто-то здесь с ним заговорит. — Намджун-ши! — Тэхен мгновенно узнал приближавшегося к нему твердым шагом мужчину в солидном черном костюме. — Не ожидал увидеть тебя тут. Ты, видимо, здесь с Чонгуком? — Намджун тепло ему улыбнулся, задавая вопрос, а затем огляделся и с удивлением отметил, что вообще-то Чонгука не было видно поблизости. — Кхм, он… — Тэхен отпустил неловкий смешок, потирая затылок. — Он немного занят… Ушел куда-то с… Ну да… — несвязно бормотал Тэхен себе под нос, нервно покачиваясь из стороны в сторону, в ответ на что Намджун громко прищелкнул языком, как будто прекрасно понял, в чем было дело. — Он опять пошел немного повеселиться с какой-то девчонкой, да? Что ж, от некоторых привычек бывает трудно избавиться. Тэхен пытался заставить себя посмеяться, чтобы отпустить всю эту ситуацию, но все его усилия были напрасны, что Намджун не оставил незамеченным. А Тэ даже не нашел в себе сил, чтобы попытаться опровергнуть это предположение. Какая разница, если все именно так и выглядело. — Знаешь, — Намджун снова заговорил, и Тэ все же оторвал взгляд от пола, чтобы посмотреть на него. — Чонгук не очень-то любит бывать в таких местах. Он с куда большим удовольствием остался бы дома, чтобы заниматься своими делами. — Он говорил мне, что приходить сюда бесполезно и что люди здесь на самом деле не имеют в виду и половины из того, что тут говорят, — Тэхен немного подержал эти слова на языке, осмысливая их, но затем кивнул, кажется, начиная понимать, что это действительно являлось правдой. И он не мог не подумать о том, а насколько вся эта доброта Чонгука по отношению к нему была правдивой? — Этот идиот ни за что не скажет это вслух, но он очень часто чувствует себя одиноко, хочешь верь, хочешь нет. Вот только он никогда в жизни в таком не признается, — сказал Намджун, пожимая плечами и делая глоток вина. — Но почему? — и Тэхен прекрасно слышал, что любопытство в его вопросе звучал неподдельно. Потому что ему действительно было интересно узнать побольше о человеке, с которым он теперь проводил дни и ночи напролет. — Он считает, что проявлять чувства — это слабость. Вообще я не могу винить его за это. Просто он вырос именно в таком мире. Где любая твоя слабость — это мигающая мишень для врагов, — ответил Намджун, оглядевшись, и Тэхен внезапно почувствовал, как к его ощущению неловкости вдруг примешался липкий страх, навеянный огромным количеством людей вокруг них. — Так что не принимай близко к сердцу, если он… Ну, ты понимаешь… Позволяет себе всякое, потому что для него это обычное дело. Он привык так жить, — сочувственно проговорил Намджун, похлопывая Тэ по плечу. И Тэхен прекрасно понял, что Намджун имел в виду. То, что он был всего лишь привычной вещью для Чонгука, его очередной, немного скучной игрушкой, позволяющей скрасить его одиночество. А то, что между ними происходило сейчас… Все это было для Чонгука в порядке вещей. Взгляд Тэхена остекленел, пока он вновь открывал для себя горькую правду, а затем он почувствовал, как Намджун придвинулся ближе к нему и вложил в его ладонь листок бумаги. — Ч-что это? — Позвони мне, если тебе когда-нибудь понадобится место, где можно будет остановиться. Я с удовольствием пригляжу за тобой, — только сказал Намджун, а затем подмигнул ему и пошел прочь, крепко сжимая бокал в руке. Проводив его взглядом, Тэхен опустил глаза на бумажку, которую все еще держал в руке. Ему стоило ее выбросить или оставить? Он быстро вбил номер телефона в свой смартфон, после чего бросил смятый листок в урну. Ему не хотелось решаться на подобные меры, но если рассуждать здраво… Сможет ли он всегда оставаться рядом с Чонгуком? Ответ был таким же неясным, как утренний туман. Чонгук чувствовал, как постепенно приторный аромат, исходящий от Миры, которая сейчас, игриво улыбаясь, притягивала его к себе за галстук все ближе, окружал его со всех сторон. Запах был настолько плотным, что он даже не мог ощутить дуновение весеннего ветра на своей коже, пока они стояли на одном из отдаленных балкончиков. Небо сегодня было чистым. Мира положила свою аккуратную ладошку ему на грудь и улыбнулась, ощупывая кончиками пальцами твердую плоть. — Давно не виделись, правда, папочка? — Тебе… Тебе не стоит так называть меня здесь, — и Чонгук отступил на шаг неожиданно даже для самого себя, замечая, как улыбка сползла с лица Миры, но она быстро взяла себя в руки, чтобы подарить ему еще более обаятельную улыбку. — Но раньше тебе нравилось, когда я называла тебя папочкой, — Мира быстро наклонилась к уху Чонгука, чтобы интимно прошептать эти слова только для него одного, но тот, вместо того чтобы завестись от вульгарных фразочек, только отступил еще на шаг, наблюдая за тем, как девушка все-таки нахмурилась. Что-то было не так. Ее слова звучали так неправильно и неуместно. Он помнил, как она произносила это слово раньше, заставляя его возбуждаться уже только от этого. Но теперь ему было все равно. И он все никак не мог понять, что было не так и почему столь знакомые ему духи теперь вызывали у него лишь раздражение. Зато отлично понимал, что на самом деле сейчас хотел вернуться в зал, прямо туда, к остальным. — Я знаю, что ты никого не берешь к себе снова, как только все закончится. Но что насчет нас? — Раз ты и так это знаешь, тогда я пойду, — Чонгук разочарованно сморщился, только удивляясь про себя, почему он вообще позволил ей увести себя, когда из всех людей больше всего ненавидел как раз тех, кто не понимал с первого раза и продолжал надоедать. — Но, может, только один раз, пап… — Разве у тебя и без того недостаточно тех, кто платит тебе за секс? Уверен, только ради этого ты сюда и пришла, — хмыкнул Чонгук и вышел с балкончика, больше ни разу не обернувшись на девушку. И только вернувшись в огромный зал и немного попетляв между кучками людей, Чонгук наконец обнаружил, что Тэхена нигде не было. Он снова окинул внимательным взглядом все помещение, но так и не смог заметить мягкие каштановые локоны, которые в сочетании с нежной шелковой рубашкой, которую он специально выбрал сам, ни с чем бы не спутал. И Чонгук вязко сглотнул, щекочущая внутренности паника начала постепенно подкрадываться к нему, и он метнулся к месту, где они в последний раз были вместе с Тэхеном, но и там не нашел его. А ведь Тэхен никого здесь больше не знал и не представлял, как вернуться домой. А что, если его кто-то похитил? Или что если он, который вел себя порой, как десятилетний ребенок, заблудился и потерялся? Чонгук решительным шагом направился в сторону выхода в парковую зону и, практически бегом преодолев длинный коридор и два небольших зала, вылетел на улицу, чтобы уже через секунду увидеть, что Тэхен, его мальчик, сидел на корточках рядом с фонтаном. И сердце Чонгука на мгновение замерло от облегчения. Потому что Тэ со всей свойственной ему непосредственностью так очаровательно и аккуратно игрался с цветами, в окружении которых находился. Красные, желтые и бледно-розовые розы, особенно красивые в середине весны, сверкали вокруг него, подчеркивая его естественную красоту. Чонгук даже забылся от такой картины, но затем вдруг услышал усталый вздох Тэхена. Чонгук медленно стал приближаться к нему, наблюдая за тем, как Тэхен легонько проводил своими тонкими пальчиками по цветам, ни разу ни уколовшись об острые шипы. — Эй, ты тут не замерз? — наконец подал голос Чонгук, снимая с себя пиджак и опуская его на плечи своего мальчика. Почувствовав на себе совершенно неожиданное прикосновение, Тэхен громко вскрикнул и пошатнулся, чуть было не свалившись в фонтан, но Чонгук успел подхватить его и тесно прижать к себе. — Куки?! Ты… Ты меня напугал! — Тэхен недовольно заворчал, а затем драматично шумно вдохнул побольше воздуха в легкие. А Чонгук, не совладав с собой, тут же нахмурился. Он резко обернулся назад, подмечая, что они были здесь совершенно одни. И все же Тэхен назвал его Куки. А ведь они договорились… Что на людях Тэхен будет звать его Чонгук-ши или на крайний случай Куки. Но раз они были одни, он ждал, что его малыш привычно назовет его папочкой. Чонгук разочарованно поджал губы, а затем обхватил Тэхена покрепче за талию и глубже вдохнул исходивший от него дивный аромат. Сладкий, как те самые розы, которых он только что касался, и воздушный, как ваниль. Такой до боли знакомый ему... И до него наконец дошло, стоило ему пропитаться этим запахом. Тэхен начинал постепенно пахнуть так же, как и он сам. И Чонгук вжался носом в его хрупкую шею, чтобы окончательно соединить их запахи в один, а затем оставил в ее основании короткий поцелуй, отчего Тэхен в его руках тут же задрожал. — Поехали домой, — этот запах сводил его с ума. Чонгук все же выдохнул и выпустил Тэхена из своего захвата, совершенно не замечая, будучи охваченным этим наваждением, как его малыш на мгновение поколебался, прежде чем все же неуверенно кивнул. Чонгук только обхватил своими теплыми пальцами худое запястье Тэ, думая о том, как же идеально оно лежало в его руке. — Куки, я… Чонгук почувствовал, как его осторожно потянули назад, и остановился, чтобы обернуться на голос, обращенный к нему. Он был настолько поглощен мыслями о Тэхене, что и не заметил сначала, как тот решил окликнуть его. — В чем дело? — спросил Чонгук. Тэхен задержался взглядом на его лице на мгновение, а затем быстро опустил глаза, уставляясь на свою руку в ладони Чонгука. И он все продолжал открывать и закрывать рот буквально на доли секунды, чего Чонгук в темноте так и не увидел, а затем глубоко вздохнул и разочарованно тихо прошептал во мрак ночи: — Ни в чем. Идем домой.